(Окончание, начало в № 10 от 18 марта, №11 от 25 марта 2016 года)

Планировали долго жить и работать в колхозе «Свобода труда». Но осенью 1962 года мужа перевели в Шагонар, назначили главным ветеринарным врачом Улуг-Хемского района.

Мне места по специальности не нашлось. Пригласили в шагонарскую школу №1. Начала работать учителем биологии, летом трудилась на пришкольном участке, он в то время был лучшим в республике. Да еще стала классным руководителем седьмого класса.

Директор школы Наталья Михайловна Мареева заботилась о нас, как мать. Ее муж Владимир Денисович тоже работал в школе, занимался с детьми в оборудованной мастерской, вел кружок моделирования. Их сын Вячеслав Владимирович Мареев тоже стал педагогом, уже много лет директорствует в первой шагонарской школе.

(Продолжение, начало в № 10 от 18 марта 2016 года)

С 1947 года мама стала получать на троих несовершеннолетних детей пенсию за погибшего на войне мужа. У нас в доме появился мужчина – Антон Антонович Даниленко, мама стала жить с ним в гражданском браке.

В 1948 году родился брат Виктор, и в этом же году мы переехали в Свердловск-45. Отчим стал работать экспедитором на заводе, мама была надомницей – стирала спецодежду заводских работников, а мы ей помогали. Моя сестра Раиса работала в столовой официанткой, брат Николай, когда ему исполнилось шестнадцать, трудился вулканизаторщиком в автогараже, а вечером помогал киномеханику в кинотеатре.

Этот балкон на четвертом этаже дома № 58 по улице Ленина летом улыбается прохожим всеми своими цветами. Такая же улыбчивая и доброжелательная и хозяйка цветущего садика – Зоя Филипповна Докучиц.

«Погрустить и поплакаться можно в подушку, – поясняет она свою жизненную установку, – а к людям нельзя идти с хмурым лицом. Ты улыбнешься, и человек в ответ улыбкой засветится. Вот и станет чуть светлее. Да мне и по рождению грустить не положено – первого апреля на свет появилась – в День смеха».

                                                                         (Окончание. Начало в №8 от 4 марта 2016)

– В моей домашней библиотеке на специальной полке книг о журналистике и журналистах весомое место занимают изданные Фондом защиты гласности. Это сборники «Журналистика как поступок» – публикаций победителей и финалистов премии имени Андрей Сахарова, среди которых есть и тувинские имена, издания по юридическим вопросам в области СМИ.

Особо дорожу двумя – изданным в 2005 году сборником избранных статей и заметок Алексея Симонова и его же книгой 2004 года «Конец праздника непослушания» – о проблемах регионального телевидения. Потому что обе – с его персональным автографом.

Сейчас таким автографом в Кызыле может похвастаться еще один человек – шестиклассник двенадцатой школы, главный редактор ученической газеты с оригинальным названием «Средство массовой информации» Никита Швец.

Медные, деревянные, тканевые, стеклянные, бисерные, соломенные, плюшевые. В виде шкатулок, копилок, игольниц, компасов, пепельниц, зеркал, держалок для салфеток, ковриков, бижутерии, игрушек. Черепахи всевозможных мастей и разновидностей со всего мира сползлись в московский подъезд Союза журналистов России, крайний в длиннющем доме номер четыре по Зубовскому бульвару, заполонив все полки вдоль стен, подоконник, рабочий стол в крохотной комнате на четвертом этаже – кабинете президента Фонда защиты гласности Алексея Кирилловича Симонова.

У компьютерного монитора, прямо перед глазами хозяина, выстроились особо дорогие ему древнейшие обитательницы планеты Земля. Среди них – единственная в мире, сделанная по спецзаказу уникальная тувинская черепаха: в качестве основы защитного панциря она несет на себе самого Алексея Кирилловича, портретное сходство – один в один.

(Окончание. Начало в №6 от 19 февраля 2016 года)

– Юлия, как вы узнаете, закомплексованный ли ребенок пришел к вам или нет?

– Есть правило двадцати четырех шагов. За двадцать четыре секунды девочка должна сделать двадцать четыре шага к зеркалу. Я вижу, что в девяти случаях из десяти, она идет, опустив голову. Это верный признак того, что девочка не уверена в себе.

– Но ведь она пришла в незнакомое место к незнакомому человеку.

– Такое же повторяется и на втором занятии. Уверенная в себе девушка никогда не опустит глаз, смело будет смотреть на свое отражение в зеркале. Потому что она нравится самой себе и ей нечего стыдиться.

Обучая их, даю понять, что они красивы. Говорю: «Если хочешь что-то изменить в жизни, сначала надо изменить себя».

.

Я всё смогу и всё сумею, все трудности в жизни преодолею», – это девиз школьница из села Самагалтай придумала для себя в пятнадцать лет и с тех пор упорно следует ему. Всё, чего уже успела в свои двадцать восемь лет добиться Юлия Романовна Хирбээ, результат этой простой, но очень важной фразы.

А достичь ей удалось многого: сначала титул Дангыны – первой красавицы Тувы, затем гран-при Международного конкурса национального костюма и творчества «Хрустальная корона ЮНЕСКО-2015» в номинации «Театр мод», звание «Лучший дизайнер Тувы», за которым последовал грант главы республики для поддержки малого бизнеса – швейного цеха «Дакиня». В нем рождаются особые наряды для юных воспитанниц модельного агентства «Урянхай».

Своих учениц Юлия учит тому, что твердо усвоила сама: уверенность в себе – залог успеха.

(Окончание. Начало в №4 от 5 февраля 2016 года)

– Демир-оол Борисович, а ведь получается, что вы в нынешнем году – юбиляр: если вести отсчет от первого выхода на арену шестилетним мальчиком, уже двадцать пять лет на ней трудитесь. За это время, кроме аплодисментов, цирк, полагаю, еще и травмами награждал?

– Обходилось без серьезных травм. Но были и полеты, конечно, например, с пяти катушек, когда весь зал замирал, а после успешного повтора взрывался аплодисментами. Случается такое.

Однажды в Тюмени, я тогда в классе восьмом учился, пришлось работать с температурой 39 градусов. Не успели предупредить инспектора манежа, чтобы перестроил программу. При такой температуре на аппарате не чувствуешь ни рук, ни ног, ни головы, легко ошибиться и упасть. Спасибо репетициям, всё сделал на автомате.

Железный мальчик – так переводится его имя с тувинского языка – впервые вышел на арену шестилетним. В десять стал полноправным участником номера «Тувинские артисты – жонглеры и эквилибристы на проволоке», основателем и руководителем которого был легендарный народный артист СССР Владимир Базыр-оолович Оскал-оол.

Сегодня, в свои тридцать один год, артист цирка высшей категории Демир-оол Борисович Хертек – уже заслуженный пенсионер. А задача у юного пенсионера-эквилибриста Тувы остается прежней: никогда не слетать с катушек.

(Окончание. Начало в №2 от 22 января 2016 года)

– Каори, как возник ваш интерес к Туве?

– Благодаря музыке. В школе училась играть на фортепиано и кларнете. С детства музыку люблю, особенно – национальную разных народов, больше всего Индии и Таиланда.

Японская молодежь часто ездит в разные страны, чтобы учится там их музыке. Возвращаясь, выступают с концертами. Не для того, чтобы заработать, а чтобы передать красоту звучания. Это очень популярно.

В нашей префектуре Сайтама в 2000 году была группа, которая играла музыку разных народов. Среди музыкантов – Окаяма Сюудзи, который горлом исполнял какую-то непонятную мелодию. Тогда не знала, что это хоомей. Меня так заинтересовало, как же он это делает. Когда на его сайте увидела объявление, что он проводит мастер-классы – обучает желающих горловому пению, сразу же пошла к нему.

На каком языке брать интервью у иностранки? Английский – язык международного общения – обе знаем лишь на уровне «здравствуй, до свидания», по-русски моя визави понимает, но не говорит. Так на каком же? Оказалось, на тувинском. Им представительница страны восходящего солнца владеет так, что ей позавидовали бы сами носители языка.

Японка Каори Савада приехала в Туву, чтобы научиться исполнять хоомей и играть на игиле. Научилась. Затем целеустремленная девушка решила, что ей необходимо во что бы то ни стало изучить тувинский язык. Сказано – сделано: стала студенткой филологического факультета Тувинского государственного университета.

Но и это еще не главное. Именно здесь, в Кызыле, Каори Савада – Маленькая благоухающая речка, если перевести ее имя и фамилию на русский – обрела женское счастье.

Чужая голова – потемки, но не для Байыра Домбааная. Пятикурсник Московского государственного медико-стоматологического университета, приехавший в столицу из сердца Азии, в свои двадцать два года семимильными шагами движется к мечте – стать нейрохирургом. Проникнуть в ваш мозг Байыр может не только в прямом, но и в переносном смысле: он – лидер, способный увлечь идеей и повести за собой.

Для интервью лучше всего подходит спокойное место, близкое человеку по духу. Заместитель директора общественной организации – тувинского землячества – и председатель созданной при нем ассоциации студентов, интернов, ординаторов и аспирантов медицинских вузов Москвы сразу предложил такое – уютный ресторан при полномочном представительстве Республики Тыва на улице Донской.

После вхождения Тувы в состав Советского Союза Арсений Дорофеев начал думать о возвращении в Туву. Он сильно скучал по Тодже, даже страдал. Кругом хакасская степь – глазу не за что зацепиться. А в памяти – кедрачи, брусничник, пьянящий дурман багульника. Руки в смоле. Как не хватает рукам пахучих смоляных бляшек.

«Как только война закончилась, папа стал готовиться к переезду в Тоора-Хем с мамой Марией и Толей. Перед отъездом арендовал для меня и Марии, жены Иннокентия, избушку в Абакане», – рассказывает Екатерина Арсеньевна.

Иннокентий Дорофеев отправил беременную Марию к родителям в Абакан в августе 1945 года: началась война с Японией. Родные не видели его с 1937 года, как отправился на службу в армию. Служил в тридцать девятой Тихоокеанской стрелковой дивизии, после официальной капитуляции Германии задержался на Дальнем Востоке еще на два года для разоружения Квантунской армии.

(Продолжение. Начало в №46 от 11 декабря 2015 года)

«Вскоре после появления мамы Марии наша семья разъехалась из Чабаша по разным сторонам, – продолжает рассказ Екатерина Арсеньевна Дорофеева. – Меня отправили учиться в Сыстыг-Хемскую начальную школу, а папа со старшим братом Иннокентием устроились на работу в кустарно-промысловую артель «Интеграл». Папа – бондарем – делал бочки, кадки, всю деревянную посуду. Иннокентий – засольщиком. Жили и работали на озерах Азас, Доруг-Холь и Ушпе-Холь. Я же жила там, куда папа меня определял.

Первый класс – в интернате, в Сыстыг-Хеме. Нас в небольшой комнатке двенадцать человек было, в одном углу я и сестры Жердинские – Таня, Катя, Валя. Диковали мы без присмотра взрослых до одури: накупаемся в снегу, наваляемся, а потом греемся у печки. Другое развлечение – вышивка. Девочки рукоделием занимались, все подушки в интернате были вышиты.

Мама Мария отдала мне свое верблюжье одеяло. Оно было старое, еще со времен ее жизни на Хемчике. Нитки поперечные износились, а продольные остались. Но я не мерзла под ним, а сестры Жердинские ночью, как только печь-буржуйка все тепло отдаст, лезли ко мне под одеяло. Так и спали вчетвером, прижавшись друг к другу.

Екатерине Арсеньевне Дорофеевой без восьми лет век. Во время выступления на митинге в Тоора-Хеме, посвященном семидесятилетию победы в Великой Отечественной войне, многие односельчане были удивлены даже не тем, что Екатерина Арсеньевна сама поднялась в гору, где установлен памятник плачущей матери. Ахнули от того, что в таком возрасте человек может говорить здравые вещи, заставляющие призадуматься о цене нашей жизни сегодня.

Сама она, шутя, объясняет это тренированной головой учителя и гороскопом, дескать, Стрельцы рассудок не теряют.

Все деревья вдоль тротуара улицы Бухтуева младше Екатерины Арсеньевны. Впрочем, как и сама улица, что возникла отдельным миром вдоль устья речки Тоора-Хем в тридцатые годы прошлого века, и не носившая тогда имя земляка Михаила Бухтуева. Тогда вокруг домов первых русских поселенцев устья – Сафьяновых, Мозгалевских, Лобановых – строились школа, интернат, библиотека, дома для учителей.

1. Кузнецов Виталий Анатольевич. Документальный фильм «От Белоцарска до Кызыла. Город нашей судьбы» – многонациональная история и современность столицы Тувы в судьбах и фактах.

Гостелерадиокомпания «Тыва», филиал ФГУП ВГТРК.

Общий балл 34; средний – 4,85.

Шестнадцатилетняя Каролина уже забросила свои любимые игрушки, а ее мама до сих пор увлеченно играет в куклы и никак не может наиграться. «Не для того я однажды попала в эту сказку, чтобы легко расстаться с ней», – улыбается Светлана Георгиевна Ондар, главный режиссер долгожданной профессиональной детской сцены – Тувинского государственного театра кукол, в сентябре 2015 года открывшего свой третий сезон.

(Окончание. Начало в №43 от 20 ноября 2015 года)

– Почему же, Александр Мургутеевич, ваш отец был против того, чтобы вы получили знания?

– Потому что моя сестра Тапыл, когда училась в школе в Кызыле, заболела, приехала домой и умерла. Ей было пятнадцать лет. После этого отец наотрез отказался отпускать меня на учебу. «Хотите, чтобы и сын мой тоже умер?!» – кричал он на учителей, которые приезжали к нам в аал.

Сверстники уже учились в школе в селе Тээли. Я, десятилетний, очень хотел быть среди них и однажды убежал из родного стойбища. Когда увидел вдали фигурку на лошади, подумал, что это отец гонится за мной и спрятался.

Но всадником оказался Конгар-оол – молодой родственник будущего легендарного педагога Тувы и народного учителя СССР Арыи Араптановны Алдын-оол. Оказывается, соседи узнали о побеге и решили поддержать мою тягу к знаниям. Конгар-оол сказал: «Давай, Шура, садись на коня. Я тебя переправлю через речку Хемчик, увезу в школу».

Так я оказался в Тээли и начал учебу, жил в юрте у тетушки Сюрюн, сестры отца. Ему пришлось смириться, тем более родственники в один голос твердили, что Шура обязательно должен учиться.

«Хоть с ногами и проблемы, но руки меня еще слушаются», – говорит Александр Мургутеевич Салчак, поднося к губам демир-хомус.

Этот один из самых маленьких в мире, умещающийся в ладони музыкальный инструмент – верный спутник семидесятидевятилетнего мастера и исполнителя на протяжении семидесяти трех лет.

(Окончание. Начало в №41от 6 ноября 2015 года)

– «Тонкая рябина» и «Ах ты, душечка» вместе с вашими песнями на тувинском вошли в вышедший в 1999 году первый диск Ойдупы «Divine music from a jail» – «Божественные песни из тюрьмы». Где он был записан?

– В кабинете начальника колонии. Тувинское МВД договорилось с МВД России, чтобы записать уникальный голос одного исполнителя, то есть меня. И был записан тот концерт, который сейчас так известен в интернете.

– Опять колония. Это уже третий срок, Владимир Оюнович?

– Да, на 15 лет опять оклеветали. Но я безропотно пошел. Было это после того, как вернулся из Швеции, в 1991 году.

– А какая статья?

– Как и раньше. Они привыкли садить меня за изнасилование.

История была такая. Меня пригласили братья и сестры, сказали: женщина парализованная хочет тебя увидеть, услышать, как ты поешь. Согласился. Пошел с баяном, еще синтезатор был, который братья и сестры подарили. Пришел. Спел. Ей так понравилось, живая музыка есть живая музыка. Стемнело. Она предложила переночевать у нее.