Орлан Тинмей в последнее время явно становится новой
восходящей звездой на нашем местном политическом небосклоне. Он не дает
засохнуть на корню нашей политической жизни, а нашим местным политикам и
журналистам – скучать без дела. Озвученная им идея – смещение с должности
избранного 5 апреля 1998 года Председателя администрации Кызыла Александра
Кашина – сейчас активно обсуждается в парламенте, в прессе, в политических
кабинетах и коридорах. Обращения в Верховный Хурал, прессу, в суд, даже
проведение специальной конференции на эту тему – Орлан Дозур-оолович проявляет в вопросе о Кашине активность и
настойчивость.
Что движет им, что он
хочет сказать людям и вообще – что за человек Орлан Тинмей? Дабы выяснить это
из первых уст, я и предложила ему встретиться для интервью с самыми
«заковыристыми» вопросами. Председатель движения «За прогресс», директор
Оптового алкогольного центра сразу же дал согласие: «Мне от людей скрывать
нечего».
Правда, когда я на
редакционной «летучке» упомянула о назначенной встрече, некоторые из моих
особо впечатлительных коллег даже вздрогнули от неожиданности. И, памятуя
нечастые, но весьма бурные посещения редакции будущим героем интервью,
посмотрели на меня так, словно мне предстояло добровольно положить свою
дурную голову в пасть молодому льву. Но ничего такого, увы, не произошло. Увы –
потому что при огромной конкуренции на тувинском газетном рынке я порой не
прочь была бы и немного пострадать, ради сенсации. Представляете заголовок
на всю первую страницу: «Орлан Тинмей покусал Надежду Антуфьеву!» Или наоборот:
«Надежда Антуфьева покусала Орлана Тинмея!» И фото – на полполосы! Нарасхват
бы весь тираж ушел!
На деле встреча
произошла, как говорят дипломаты, «в спокойной дружеской обстановке». Орлан
Тинмей был точен: в назначенное время прислал за фотокорреспондентом и
мной машину. Правда, я ожидала увидеть что-то шикарно-иностранное, а не
скромные служебные «Жигули», которые точно соответствовали данному мне по
телефону описанию: «Машину как узнать? Узнаете. Грязная». Водитель с
приятной улыбкой отвозит нас в промзону, где на бывшей территории базы «Опт и
розница» располагается Оптовый алкогольный центр. Там, в светлом просторном
кабинете с компьютером, Орлан Тинмей любезно помогает мне снять плащ, угощает
минералкой, и мы начинаем разговор.
– Орлан Дозур-оолович, будучи совершенно никаким специалистом в
алкоголе не только оптом, но даже в
розницу, я так до сих пор и не понимаю, для чего создан и чем занимается ваш
Оптовый алкогольный центр?
– Эта система была
сначала введена в Москве, в Красноярске, поработала год и положительно себя
зарекомендовала. Самое главное – капитально возросли налоги от алкогольного
оборота. Айсберг же – алкогольный оборот – весь под водой, а после введения
этой системы в местный региональный бюджет пошли огромные налоговые платежи.
После этого, по их примеру, это ввели и у нас. Естественно, под это есть федеральный
закон. Сейчас вся Россия полностью покрыта такими оптовыми алкогольными
центрами.
Да, коммерсанты, которые
завозили в республику алкоголь, много потеряли. Раньше она получали прибыли
6-8 рублей с бутылки. А сейчас – от рубля до трех. В 1997 году было просертифицировано 37 декалитров
алкоголя. Один декалитр – это, грубо, один ящик. А за 1998 год просертифицировано
около 100 тысяч декалитров – два миллиона бутылок. С каждой бутылки наш
бюджет получил 4-5 рублей.
Суть нашей работы в том,
что вся вино-водочная продукция, которая привозится в республику, а завозить
имеют право только имеющие лицензию, идет через Оптовый алкогольный центр.
Привозящие продукцию складируют ее у меня, здесь имеются склады. Все документы
ксерокопируются, заносятся в компьютер. После этого они идут в Госстандарт,
специалисты Центра стандартизации и метрологии приходят сюда, делают выборку
и анализ. После заключения экспертизы мы наклеиваем на каждую бутылку марку.
Эта марка, на которой написано «Республика Тыва», – подтверждение легальности
и качества продукции.
– А если предприниматели не привозят в ваш Центр алкоголь?
– Они марку не получают
и торговать не могут. Ну, ящик-два для себя вы можете привезти, а машину – уже
нет. Без марки алкоголь просто изымают, предприятие подвергается штрафу и
лишается лицензии. Сейчас очень жесткие требования.
Вся алкогольная
продукция, кроме пива, проходит через нас. У нас каждая бутылка – номерная. И
если где-то всплыла какая-то водка – нам из ОБЭП (прим.: Отдел борьбы с экономическими преступлениями) звонят, называют
номер на марке, и мы моментально даем компьютерную информацию: кто поставщик,
когда привез, откуда, за какую цену.
– Значит, в Туве ни одной бутылки без вашей марки с надписью «Республика
Тыва» уже не продается?
– Не должно. Но через
нас проходит только часть алкогольного айсберга. Более половины еще не
обнаружено. Очень много пьют «технаря». Травятся, но пьют.
Я с левым «технарем»,
которым травят народ, боролся еще когда работал на пивзаводе. Приезжает
вечером, в начале ночи, КамАЗ, за ночь все по точкам разливает, утром пустой
уходит. Один раз мы в такую засаду журналиста Василия Степановича Кривдика
взяли. Я ему показывал: «Смотри, вот в этот частный дом завезли КамАЗ со спиртом.
Из дома три выхода. Мы дали информацию в горотдел: посмотри, как горотделовские
будут действовать». Три часа просидели – бесполезно. А ведь там только во
двор заходишь – такой духан, такой «технарь»!
И таких случаев было
много. Однажды в районе школы № 15 выявили спиртовиков, живущих в двух частных
домах. Начали их «душить»: машиной выезд перекрыли, чтоб не вывезли спирт, не
спрятали. А из горотдела приехали и стали арестовывать не спиртовозов, а тех
ребят, кто дорогу перекрывал. Везде милиция, они без милиции не работают, не
могут просто.
Короче, мы много сил
потратили на борьбу со спиртовиками. Мы сами их под контроль взять не можем.
Сейчас милиция (им хранить негде) свозит конфискованную водку ко мне.
Заваренные сетки до потолка – там закрывают и хранят. В прошлом году по
республике на двух постах отобрано около 30 тонн спирта-технаря.
– А куда девается дальше этот отобранный милицией спирт?
– Испаряется…
– Как? В смысле, в милиции же и «испаряется»?
– А это – пока не для
печати.
– По вашим оценкам, как специалиста, в алкогольном рынке, сколько
бутылок в год выпивает Тува?
– Если вместе с
«технарем» – 6 миллионов бутылок в год. Это проверенная цифра. Мы изучали
рынок еще когда я работал на пивзаводе. Хочешь, не хочешь – все равно выпьют.
– При таком спросе как можно было довести пивзавод, которым вы
несколько лет руководили, фактически до банкротства, как отмечалось на
последней сессии Верховного Хурала? Директор пивзавода Вячеслав Даржаа ушел
руководить судьями в судебный департамент, вы – в Оптовый алкогольный центр.
А завод остался «в долгу, как в шелку». Здесь есть или нет доли вашей вины?
– Первым ушел я. И я
прежде всего должен сказать: я не был директором, был заместителем и работал по
поручениям. Как скажет начальник – так и делал. Согласны?
На сегодняшний день
задолженность пивзавода по налогам составляет более 17 миллионов рублей, из
них 16 – пени. Когда она только начала возникать, я стал принимать меры. Вот
документ: 25 ноября 1996 года я обратился с письмом к президенту, в котором
предлагал тогдашнюю недоимку по налогам, в сумме одного миллиарда неденоминированных
рублей, погасить путем взаимозачетов между пивзаводом и строительной организацией,
которую я нашел и которой задолжал бюджет. Они были согласны получить
бюджетный долг продукцией. Самое страшное – здесь были пени. День проходит –
еще 20 миллионов, сегодняшних тысяч, набегает. Представляете?
Президент в тот же день
(я сам лично зашел) очень внимательно отнесся к этому и наложил резолюцию:
«Нурсат М.К., Кок-оол Е.П. Прошу разобраться и произвести взаимозачеты».
Если бы это было выполнено, не возникло бы такого долга.
Но я-то только зам. Все,
что мог, сделал.
– Так что, завод сейчас стоит?
– Сейчас завод,
благодаря усилиям нового руководства, снова начал разливать водку. Они
молодцы. Но будут сильно наказаны – у них нет лицензии. А за это – страшное
наказание.
Первое требование при
выдаче лицензии – уплата налогов. Вы понимаете – из 17 миллионов долга, 16 –
из воздуха выросли! Пеня! Надо было сказать тогда мне только: «Делай!» – и
завод бы ожил.
– Поэтому вы и ушли?
– Нет, не поэтому. Я
занялся выборами и дальше планирую ими заниматься. Но четыре с половиной года я
не даром на заводе проработал – коллектив меня уважал. А людей не обманешь, они
видят – кто, как и для чего работает.
– Кстати, о выборах. Сейчас у нас в Туве, пожалуй, только ленивый не
создает свою партию или движение. От одних – много шума, но не видно дела,
другие просыпаются только к выборам, у третьих и вовсе кроме громкого
названия ничего нет. Созданное вами движение «За прогресс» к какой категории
относится?
– К действующим
организациям.
– В чем ее главные цели и задачи?
– Как обычно. Выдвижение
своих членов, единомышленников во все органы законодательной власти. И этим
путем стараться принести пользу обществу, улучшить нашу с вами жизнь.
– Цель благородная. Но не оригинальная. Еще ни одна партия не заявила:
мы боремся за то, чтобы людям стало хуже. Вы знаете, как конкретно сделать
лучше?
– Да, в принципе, все
партии говорят одно и то же: мы добьемся лучшей жизни для народа. Я говорю то
же: буду добиваться того же и постараюсь своим трудом людям это доказать.
– Кто ваши сподвижники и сколько в вашем движении членов?
– У нас много членов. Я не
посмею сказать, как Александр Юрьевич Кашин, что у меня тысяча бойцов, но у нас
очень много сторонников. Я думаю, на сегодняшний день, после коммунистов, наша
партия – вторая по численности.
– Кстати, о Кашине. В вашей служебной машине на самом почетном месте
на приборной доске над «бардачком» скотчем прикреплена фотография
Жириновского и Кашина, сделанная во время пресс-конференции в мэрии. Что бы
это значило?
– А чтобы скучно не
было.
– У вас так развито чувство юмора?
– (Улыбается). Конечно!
– Чтобы оценить в полной мере всю тонкость вашего юмора, надо знать
ваши, скажем так, очень непростые отношения. Вы очень активно ведете
кампанию по смещению мэра с поста. За что вы его так не полюбили?
– Я его и раньше не
любил. Александр Юрьевич – это чужой человек в нашем городе. Он приехал сюда в
восемьдесят восьмом году и поднимает здесь национальную волну. В начале
девятостых годов была поднята тувинская национальная волна, тогда другие люди
рвались к власти. Сейчас – русская. К чему это привело, вы сейчас видите. Уже
масса людей имеет информацию по нарушению закона, финансов. Это все станет
достоянием гласности. Просто сейчас надо сказать: видимо, люди ошиблись,
выбирая мэра. Позже, вспоминая правление Кашина, все будут смеяться.
– Орлан Дозур-оолович, с учетом уроков истории, не на слишком ли опасную
и скользкую почву перешел наш разговор? Вы так уверенно говорите о
«национальной волне»… Но если
объективно: мэр города ни разу не допускал в своих публичных выступлениях, на
страницах газет ничего подобного. Не опасаетесь ли вы, что как раз ваши
высказывания на эту тему в отношении впервые избранного русского мэра могут
как раз и привести к этой опасной и ни одному здравомыслящему человеку не
нужной «волне»?
– Мэр как раз допускал.
Когда говорят: русский мэр – я согласен, если бы был хороший, умный человек.
Вот работали раньше во главе города Пожидаев, Свинцов (прим.: первые секретари горкома КПСС) – о
них никто ничего плохого не скажет. А сейчас мы имеем базу задокументированных
проступков Кашина – мы все это людям предоставим. Пусть они принимают решения.
Вот, например, мой отец,
став начальником городской налоговой инспекции, тоже уволил многих, понизил в
должности. Но он сделал это по закону, на него нет ни одного заявления в
прокуратуру, в суд, в вышестоящие органы. А на Кашина – масса заявлений в суд,
жалобы в прокуратуру, в Правительство. Так с людьми нельзя. Я так работать не
буду. Мне просто совесть не позволит, родители мои не позволят.
– Вы действительно так хотите стать мэром вместо Кашина? Это как бы
семейное: есть династия актеров Мунзуков, будет династия мэров Тинмеев?
– Я хочу стать мэром не вместо Кашина. Я просто стану мэром
Кызыла! Так и напишите.
– А почему вы не добились этого законным, выборным способом? Почему
сначала зарегистрировались, а потом сняли свою кандидатуру на пост мэра во
время выборов в прошлом году?
– Как это
сформулировать? (Думает). Ну,
вы прекрасно понимаете, почему я снял свою кандидатуру…
– Нет, не понимаю, поэтому и спрашиваю, чтобы понять. Может быть, вы
считали, что у вас низкий рейтинг, и вы все равно не победите?
– Нет, не из-за
рейтинга. Я бы вышел во второй тур, пусть Кашин набрал бы в первом 40
процентов, а я – 18. А во втором туре я бы выиграл. На тех выборах только я мог
составить конкуренцию Кашину.
– Так почему, будучи так уверены в своих силах, вы все же отказались от
выборной борьбы? Или вас попросили снять свою кандидатуру?
– Просто был вынужден.
Пришлось посчитаться с мнением людей. Может быть, рано еще было. А сейчас жизнь
подвела к тому, что уже пора.
– (Улыбаюсь). Возраст поджимает? Но вы ведь еще молоды, все впереди. Вам ведь
только тридцать пять?
– Почему тридцать пять?
Тридцать два. Уже не молод.
– В этом возрасте можно планировать далеко вперед и осуществлять
свои планы. Вы как-то несколько лет назад в одном очень горячем разговоре
со мной упомянули, что собираетесь в будущем стать президентом Тувы и
упрекнули в том, что мы своей писаниной подрываем вам репутацию. Или
я тогда, сломленная вашим напором, что-то неверно поняла?
– Конечно, неверно.
Никогда не говорил, что собираюсь стать президентом. Честно сказать –
президентом я стать не собираюсь. Мэром
– собираюсь. Это железно! И стану им! Если, конечно, кирпич на голову не
упадет.
– Нет, кирпича на голову никому не надо! А вы знаете, как поднять
город, став мэром?
– В нашей экономической
и политической ситуации «поднять», как вы говорите, очень и очень сложно. Я
буду работать, стараться доказать, что хочу принести пользу обществу.
– Орлан Дозур-оолович, раз уж мы так откровенно говорим, раскройте
мне тайну, которая давно меня мучает: зачем же тогда, в 1994 году, вы с
группой друзей ездили к президенту Калмыкии Кирсану Илюмжинову?
– Илюмжинов – молодой
президент, наш сверстник, и нам было интересно просто пообщаться, познакомиться
с ним. Он богатый человек, пять тысяч предприятий лично ему подконтрольны. Но
мы у него помощи не просили. Хотели увидеть, как можно делать что-то
по-новому. Он оказал нам внимание, более трех часов с нами беседовал.
И вот что интересно: с
нами ездил Юрий Всеволодович Тас-оол (прим.: тогда – редактор газеты «Молодежь Тувы», сейчас начальник
Управления по работе со СМИ), и ключевая роль, почти семьдесят
процентов разговора, принадлежала ему. Оказалось, что главный редактор
главной газеты Калмыкии – Юрин закадычный друг: они вместе учились, жили в
одной комнате общежития. И когда Илюмжинов шел к власти, тот был редактором
молодежной газеты. Он полностью помог Илюмжинову, который стал президентом,
а редактор «Молодежки» – главным редактором главной газеты Калмыкии.
Кирсан Николаевич
попросил высылать ему всю нашу местную прессу. Но мы этого не сделали.
– Расскажите о вашем детстве. Что в нем было особенно запомнившимся?
– Из-за работы отца
приходилось много ездить. Жить и учиться в Москве, в Сарыг-Сепе, Шагонаре,
Кызыле. Постоянно новые лица, люди, отношения. Или московская школа, в
которой, пока отец учился в академии ЦК КПСС, я учился полтора года, или сарыг-сепская.
Есть разница? Поэтому, наверное, я с детства такой коммуникабельный.
– Ну, вашего папу, Дозур-оола Лайзаповича, знают все. Всю жизнь на
руководящей, партийной работе, был председателем Кызыльского горисполкома,
как теперь говорят: мэром. Сейчас руководит городской налоговой инспекцией.
А ваша мама?
– Мама, Клара
Николаевна, всю жизнь работала
фармацевтом. Кларой ее назвали в честь немецкой коммунистки Клары Цеткин.
Закончила Томский фармацевтический институт. В Кызыле работала сначала в
двадцатой, потом в первой аптеке.
– У вас есть сестры, братья?
– Да, старшие сестра и
брат.
– Младших в семье всегда балуют. Баловал вас Дозур-оол Лайзапович?
– А он вообще нами
никогда не занимался. У него даже спроси – он не знает ни сколько нам лет, ни
когда дни рождения. Он всю жизнь коммунизм строил. И до сих пор строит. Нами
мама занималась.
– Ваше детство и юность, наверное, прошли в «дворянском гнезде» (прим.: дом в Кызыле, где жили руководящие
работники)? Вы были, так называемым
«байским» сынком, баловнем судьбы?
– Я в «дворянском
гнезде» никогда не жил. В Кызыле мы жили на Щетинкина-Кравченко, потом на
Гагарина, потом на «Горе» (прим.:
район в Кызыле) возле автодорожного техникума. А уже когда я учился в
старших классах, мы переехали на улицу Мугур, где я и сейчас живу. К
«дворянскому гнезду» я никакого отношения не имею, и никогда не был «байским»
сыночком.
Большая семья. Отец с мамой всю жизнь работали,
бабушки-дедушки состояний не оставили. По отцу вообще бабушки и дедушки не
было: он из Пий-Хема, в десять лет остался круглым сиротой, воспитывался в
интернате. Мамин отец – генерал Николай Чолдак-оолович Товарищтай – был объявлен
«врагом народа», бабушка одна воспитывала шестерых детей.
Получали родители то,
что получали все советские люди. Машины никогда не было, слава Богу, хоть
квартира была нормальная. Тряпок, шмоток у нас никогда не было. Так какой
баловень судьбы?
– А какой вуз вы закончили?
– Я закончил
Новосибирский торговый институт, в 1983 году поступил. Потом армия, потом
женился. Так что обучение затянулось. Закончил уже заочно. Сейчас институт переименовали
в Сибирский университет потребительской
кооперации. Я там учусь в аспирантуре третий год. Планирую защитить диссертацию
по экономике Тувы и стать кандидатом экономических наук, как отец. Я бы ее уже
закончил, если бы не погряз в предвыборных делах. Науку и политику совмещать
непросто.
– Ваша семья, дети?
– Жена – Лариса
Шимитовна – моя одноклассница. Я ее преследовал с самого детства. Она закончила
Иркутский Иняз, сейчас работает в Гослицее, преподает английский. Дети ее
любят. Человек она творческий, талантливый, интересный. Я своей женой
горжусь.
Дочка Оля тоже учится в
лицее, во втором классе, по-моему.
– «По-моему»? Ситуация, о которой вы рассказали, когда ваш папа, все
время работая, не помнил точно, сколько лет детям, повторяется?
– (Улыбается). Да, я как мой отец…
– Сейчас стало немодным иметь верных друзей. Все больше «соратники по
партии» и «конкуренты по бизнесу». А у вас есть друзья?
– У меня много друзей. Я
всегда так жил, что у меня было много друзей. Самые лучшие, конечно – с
детства. Ведь в детстве мы не обманывали друг друга, какие были, такие и были.
А называть конкретно – зачем? Одного назовешь, другие обидятся (улыбается).
– Среди ваших друзей был и Дидим-оол Донгак – «Герой», как его называли,
застреленный в декабре 1995 года у ресторана «Кызыл». Личность его оценивали
неоднозначно: одни считали его прекрасным спортсменом и спонсором, другие
– криминальным авторитетом, третьи – тувинским Робин Гудом. Я слышала,
что у его гроба вы клялись, что найдете убийцу. Но до сих пор следствие не
дало результатов, убийство не раскрыто…
– У гроба мы не клялись.
А Дидим-оол Кончаевич Донгак – действительно мой большой друг. Дидим-оол сам
себя сделал. Он ведь из обычной аратской семьи. У него кличка «Герой», и он,
действительно, стал национальным героем. Ничего криминального в этом имени
нет. Просто Дидим-оол переводится как «смелый мальчик», и его стали так
по-русски называть – Герой. И пришлось человеку доказывать, что он – герой.
Узнаем, кто это сделал,
кто заказывал убийство – будем принимать меры. Самые крайние.
– Вы уверены, что когда-нибудь это убийство будет раскрыто?
– Конечно. Все равно будет
известно.
– Мне говорили, что вы, как «новый русский», носите на шее золотую
цепь, поражающую очевидцев своей величиной. Но я ее не вижу. Видимо,
непроверенные слухи?
– Почему? Есть цепь
золотая, массивная. Только к символу богатства, как у «новых русских», она
отношения не имеет. Подарок друга. У Дидим-оола такая же была. У нескольких
друзей.
– Почему вы все время судитесь с кем-то? Ходить по судам – это же
такое волокитное, склочное и противное
дело. А вы то с редакцией четвертый год судитесь по статье «Антипов и
мафия…», то Кашину судом грозитесь.
– Вообще мне противно
судиться с кем-либо. Я таких людей, которые по судам ходят, не уважаю. Единственный
случай был в моей жизни, когда я судился с вашей газетой, телекомпанией
«Тува-ТВ» и Антиповым, потому что пакости про меня всякие написали
незаслуженно.
Второй случай – я
вынужден был подать в суд на Кашина, потому что он оболгал меня. Я пришел в
суд, прокуратуру и извинился: «Может быть, я отнимаю ваше время, есть более
важные дела, преступления, но я вынужден». Мне самому крайне неприятно обращаться
в суд. Но суд – это последняя инстанция.
Так что не «все время»,
а было всего два случая в моей жизни, когда вы про меня что попало написали, и
вот сейчас – Кашин.
– Вы все время кого-то спонсируете – спорт, детей, культуру. Вы такой
добрый или такой богатый?
– Не богатый совершенно.
Нет, правда. Может, просто видимость какая-то есть. У меня нет фирм, магазинов.
Я не могу из собственного кармана выложить что-то. Просто у меня много друзей и
я говорю: «Давайте, помогите людям, может, на том свете зачтется».
– На том свете? Вы – верующий человек?
– Я вообще неверующий.
Не верю ни в Аллаха, ни в Христа. Коммунистическое воспитание.
– Ваша любимая книга?
– Я очень много прочитал, люблю читать книги,
поэтому и зрение плохое. А любимой назвать не могу. Так нельзя сказать.
По-моему, кто говорит: «Вот эта одна книга – любимая», говорит неправду. Книг
хороших много, и одну назвать невозможно.
– Ваши любимые стихи? Или таких тоже нет?
– Почему? Были. Сейчас
вспомнить не могу.
– А любимая газета?
– Газеты – «Комсомолка»,
«АиФ». Все местные газеты я обязательно читаю.
– Любимая марка автомашины?
– Я вообще к машинам
равнодушен – лишь бы ехала. Сам машину не вожу. И личной у меня нет. И у отца
никогда не было.
– Любимое мудрое изречение? Вот Каадыр-оол Алексеевич Бичелдей, например,
даже своим девизом сделал изречение Чингиз-Хана: «Делаешь – не бойся,
боишься – не делай».
– (Улыбается). Вот он и не делает… Я затрудняюсь
ответить на этот вопрос.
– Кто из исторических личностей является для вас примером?
– (Задумывается). Только не Ленин, не
Сталин, не Брежнев. И даже не Ельцин.
– Ваше главное достоинство?
– Стараюсь быть добрым.
Не доставлять людям неудобств. Помогать людям.
– А главный недостаток?
– Есть недостаток один.
Главный. Но я о нем не буду говорить. Неудобно. (Смеется).
– Ваш характер, насколько я могу судить по предыдущим встречам с вами,
весьма горячий, даже взрывоопасный. Пытаетесь вы как-то с этим бороться?
Думаете ли о последствиях своих слов и поступков?
– Конечно. Но я стараюсь
быть искренним. По-моему, лучше выразить свое отношение так, открыто, чем
скрывать, подличать за спиной, за глаза что-то делать.
– Кто ваш главный враг?
– (Улыбается). Я сам. Сам себе – главный
враг.
Прошло время...
В 2000 году Орлан Тинмей защитил кандидатскую диссертацию,
стал кандидатом экономических наук. Избран депутатом Кызыльского городского
хурала, назначен председателем бюджетной комиссии.
Фото:
2.
Семейный Новый год. Сидят: маленький Орлан на коленях у отца Дозур-оола
Лайзаповича, брат Коля на коленях у мамы Клары, в центре стоит сестра Клара.
Стоят: братья мамы Илья Товарищтай (слева) и Николай Товарищтай (справа).
3.
О. Тинмей в армии. 1985-87 годы.Красноярский полк ПВО.