Сергей Конвиз: Буду строить в Кызыле родовое гнездо

Имя Сергея Конвиза в последнее время появляется на страницах местной печати все чаще и чаще. А на коммерческом телеканале «Тува-ТВ» он и вовсе стал «звездой экрана». Пожалуй, в этом отношении он уже составил конкуренцию даже Президенту РТ. Причем, очень интересно: если в одной газете он подается только в черном цвете, то в другой – только в белом. А каков же он на самом деле?

Что он хочет, этот на вид совсем не воинственный человек, не лезущий «за словом в карман», постоянно «нарываясь» со своей критикой на неприятности? Прав ли он? И вообще – откуда он взялся? Об этом мы беседуем в его квартире в панельной пятиэтажке, расположенной в центре города.

– Сергей Семенович, как бы вы сами охарактеризовали себя одним сло­вом: бизнесмен, поли­тик, оппози­ционер?

– Здравомыслящий человек.

– Вас часто ругают «оппозиционе­ром». Обижаетесь ли вы? Считаете ли это слово отрицательным?

– Нет, конечно. Если бы в природе не было оппозиции, то не было бы никаких изме­нений. Оппозиция – это двигатель про­гресса. Всегда должны быть оппоненты, что­бы в споре родилась какая-то истина. Главное, чтоб позиция была принципиальной и каж­дую неделю не менялась.

Я, имея практический, деловой багаж, вижу, что правительство занимается не тем, чем нужно. И об этом говорю. Я человек прямой и достаточно смелый, чтоб об этом говорить. Вот и все. А то, что ругают... Я думаю, правильно ругают. Ведь, если меня не ругать, тогда им нужно принимать какие-то меры. Меры к самим себе. А они не могут. И вся энергия уходит в гудок.

– Кого у вас больше – друзей или врагов?

– Ну, если по большому счету, то у меня дру­зей только трое. Это друзья детства, с кем я родился, вырос. Один друг в Кызыле, один – в Омске, один – под Владивостоком. Я, не­взирая на такую, вроде бы, открытость, не так просто схожусь с людьми. И вообще, я считаю, что настоящая дружба рождается тогда, когда нет меркантильных, деловых интересов. Когда просто душой дружат люди. И это – самое ценное в жизни. А товарищи, соратники – это все-таки другое.

У меня еще с института была поговорка: «Мы сильны своими друзьями». И если есть друзья, на которых можно положиться всегда, в любую минуту, это значит – жизнь твоя будет нормальной.

Я просто не представляю – есть люди, одиночки, которые не имеют близких друзей. Я не понимаю, как они живут? Так можно жить, только если у тебя все прекрасно. Но так не бывает. Жизнь состоит из взлетов и падений. А во время падений на помощь товарищи могут и не прийти. А вот друзья придут обязательно.

– А у вас падений было много?

– О, я всю жизнь только тем и занимался, что залазил на скалу и со свистом падал.

Я в 23 года был начальником производ­ства Тувинского машиностроительного заво­да. Оттуда, после ссоры с директором, со свис­том ушел. А в 32 года был замес­ти­телем управ­ляющего трестом «Тувинстрой». Когда сме­нился управляющий, я точно так же, со свис­том, закрыл дверь там. В 34 года я был замес­тителем начальника Главснаба. И оттуда тоже – встал, и ушел. Правда, без свиста.

И, уходя, никогда не переживал, найду ли другое место. И даже жена не беспокоилась, когда я в очередной раз «свистел». Я уходил, а через неделю поступало три-четыре пред­ложения. И намного лучше, чем мое преды­дущее место.

Моя жизнь так распоряжается, что мне регулярно приходится проверять на проч­ность товарищей.

Вот, допустим, взяли меня и посадили. Ну, сижу я и так про себя думаю: «Кто же там забеспокоится обо мне?» Что вы дума­ете? Генрих Яковлевич Эпп поднял на ноги всех: прокуратуру, весь город. И кроме меня им пришлось еще пол-ивээса (прим.: ИВС – изолятор временного содержания при горотделе внутренних дел) отпустить. Настолько большой был резонанс.

А некоторые поступили наоборот.

Вот так моя жизнь распоряжается, что мои товарищи все время проверяются на крепость. И я рад, что очень многие эту проверку регулярно выдерживают.

– Не слишком ли вы категоричны в своих выступлениях и критике? Не накаляет ли это еще больше и без этого напряженную ситуацию?

– Надо просто различать: когда народ жи­вет плохо, а ему говорят, что жизнь прекрасна, то народ испытывает нетерпение, а когда народ живет плохо, и ему рассказывают, почему он так живет, это, наоборот, смягчает ситуацию. Есть и другой момент – если в такой ситуации продол­жать гладить по голове наше правительство, наших руково­дителей, то не будет никаких предпосылок для улучшения положения.

Не мне лично надо, чтоб экономика разви­валась, чтоб у людей появилась уверенность в завтрашнем дне, чтоб они не уезжали из Кызыла, чтоб дети и внуки продолжали в Туве наше дело. Не мне лично это надо!

Меня ведь звали и в Красноярск, и в Новосибирск, и в Санкт-Петербург. Пред­лагали открыть свое дело в Москве. Так что лично для себя я бы эти проблемы решил. Но как гражданин, уважающий, любящий республику, в которой я родился и вырос, отойти в сторону я не могу. Хотя в политику пришел совершенно случайно. Никогда и мысли у меня не было идти в политику.

А получилось так: когда работал в Глав­снабе, его начальник Санчы баллотиро­вался в Президенты (прим.: в 1992 году во время первых выборов президента Тувы Баир Санчы был единственным конку­рентом Шериг-оола Ооржака). И хотя я почти не имел отношения к его предвы­борной кампа­нии, наш Президент Ооржак всех, кто был рядом с Санчы, записал во враги. И таким образом он меня втянул в эту политику.

– Сергей Семенович, будьте спра­ведливы: здесь-то уж за что прези­дента критиковать? Если так было, надо спасибо сказать – он по­мог вам найти истинное призвание.

Кстати, вы назвали себя «дос­та­точно смелым». Это у вас приоб­ретенное или врожденное качество? Кто ваши родные?

– Я родился в Кызыле. Мама родилась в Ээрбеке, папа приехал из Москвы, его в Туву прислал Сталин.

– В смысле направил или в смысле сослал?

– Отец, Семен Львович, в 1941 году ушел добровольцем в московское ополчение. В 1943 году был капитаном, командиром ба­тальона. Его сильно ранило и до 1946 года он был в госпиталях.

Потом работал главным инженером строительства Химкинского комбината, и у него с высоты упал рабочий и разбился. А вре­мена были строгие... Но позже его реа­би­литировали.

А такой характер у меня, скорее, от мамы – Евгении Николаевны. Она, хотя уже и в воз­расте – ей 66 лет, до сих пор человек прямой, смелый, решительный, всегда говорит правду.

– А что это была за история с дочерью Пальмбаха?

– Это было в 89-90 годах, где-то в то время, когда «Хостуг Тыва» был на подъеме с националистическими лозунгами. И какие-то парни-тувинцы на лошадях скачут по дачам. А моя мама летом всегда на даче живет, на Вавилинском затоне. Забор у нас там низенький, – подъехали и говорят:

– Ты, бабка, собирайся и уезжай из Тувы. Тува – для тувинцев.

А она прикинулась, что вроде как не поняла и по-тувински говорит им (а она тувинским в совершенстве владеет):

– Мальчики, вы что прискакали, вам, может, огурчиков надо?

Они были ошарашены, что русская старуха так запросто по-тувински говорит, и спрашивают:

– Мать, ты кто?

А она, не моргнув глазом:

– Дочь Пальмбаха.

А Пальмбаха же все знают. Тувинцы знают, что Пальмбах – еврей из России, создавший тувинскую письменность.

Ну, они слезли с лошади, улыбаются и говорят:

– Мать, ты живи здесь, и никто тебя не тронет.

Это, кстати, с одной стороны маму мою характеризует, как человека очень наход­чивого, умеющего найти общий язык со всеми. А с другой, показывает, что разговоры о национализме надуманные. Если людей специально не стравливать, с ними, даже если они как-то воинственно настроены, а ты – нормально себя ведешь, сразу налаживается контакт.

А был еще случай. Был такой депутат, Союза еще, Сергей Стрелавин. Его дача по соседству с моей. Так у него всегда была очень хорошая картошка. И однажды мама смотрит: приехали трое на ГАЗике – один караулит, а двое копают. Ну, она подходит и говорит водителю:

– Милый, тебя участковый-то нашел?

– Какой участковый?

– Да участковый тебя спрашивал недавно. Ну, он сейчас вернется.

Тот посигналил, быстро упали в машину и уехали. Хотя, конечно, какой там участ­ковый – на дачах, кто их там когда видел! Но вот так картошку соседа спасла.

– А что за легендарная семейная история о том, как мама спасла папу, используя свои личные связи с первым секретарем обкома КПСС?

– Мама моя в 14 лет работала офици­ант­кой в правительственной столовой, обслуживала Салчака Калбак-Хорековича Тока. Как известно всем, Тока был очень мягкий, человечный.

Она даже такой пример рассказывала. То­ка страдал диабетом и сладкого не ел. Но он поест и закажет пять конфеток. А порядок был там такой: выносить из столовой ничего нель­зя. Так вот, он заказывал эти пять кон­фе­ток, мама ему в кульке приносила, он его брал и говорил: «Дочка, ты меня про­води». Из столовой вышли – он ей отдает кулек, она берет, а жили рядом, бежит, относит домой.

А потом, уже спустя годы, папу уволили из ОКСа МВД, который он возглавлял. Он не понравился какому-то секретарю обкома. А он был беспартийный, просто – профес­сионал. И дали команду – его уволить. А рань­ше, при коммунистах, ведь как было – уволят и никуда не брали на работу. На руках у мамы трое детей, папу никуда на работу не берут, да еще и корова перестала доиться!

Ну, она и пошла к Токе. Это ведь не как сейчас, раньше первый секретарь был человек доступный. Она его возле дома подождала, когда он утром пойдет на работу. Он ее сразу узнал:

– Женя, что у тебя за проблема?

– Да вот, замуж вышла, а мужа уволили и никуда на работу не берут.

– А кто твой муж?

– Конвиз.

– Скажи, пусть завтра ко мне зайдет.

Папа на следующий день к нему пришел, он побеседовал с ним минут двадцать и сказал:

– Семен Львович, возглавите городское коммунальное хозяйство?

– Возглавлю.

Надо отдать должное – после этого случая никто никогда моего папу не трогал. Видимо, Тока сказал: «Оставьте человека в покое, дайте ему работать».

А работал отец буквально день и ночь. Я сам помню, хоть и маленький был, отец мой, с таким здоровьем неважнецким, одевал термокостюм и сам лазил в котел.

Потом образовали Министерство комму­нального хозяйства, он работал заместителем министра. При нем сменилось министров четверо или пятеро. А он был беспар­тийным, а беспартийных министрами не стави­ли, но он в партию не вступал, ему несколько раз предлагали – он прин­­ципиально не хотел.

Папа умер давно – еще в 1967 году, сейчас уже люди, наверное, мало его помнят – времени-то прошло – будь здоров. Мне было 12 лет, когда папа умер и, конечно, я многое подзабыть мог. Но с мамой мы часто возвращаемся к этой теме. И я все помню.

– В прошлом году у вас была романтическая отсидка в ка­мере ИВС. Интересно, какой там микро­кли­мат?

– Ну, я должен сказать, что воп­реки всяким ожиданиям, там хоро­шего народа намного больше, чем среди тех, кто встречается нам еже­дневно, в жизни. Люди там ведут себя намного проще и человечнее.

А вот как раз обслуживающий пер­сонал... Это вообще... Это, в основном, люди, не имеющие никакой культуры, никакого багажа знаний. А очень многих надо просто проверять у пси­хиатра. Это просто больные люди. Может, их такими делает сама сис­тема работы? Такое впечат­ление, что они так и остались с тридцать седьмого года.

– Как бы вас снова не посадили за та­кие жесткие оценки сотрудников МВД.

– Ну, от сумы и от тюрьмы – не заре­кайся. Я знаю, что замминистра Шойжун, по распоряжению которого меня посадили, все пытается поймать меня – от перехода улицы на красный свет до перехода госу­дарственной границы в неположенном месте. Я даже наслышан о том, что пытаются «при­прячь» оперативников, чтобы мне под­бросили какой-нибудь патрон или наркотик, и на этом основании ко мне можно было бы прицепиться.

– Даже так?! А это не плод вашей фантазии и завышенной самооценки? Зачем бы вы так понадобились МВД: вы что, и есть тот самый главный мафиози города Кызыла?

– «Главный оппозиционер» – это уж точно. Вы же читаете правительственные газеты, неужели из них не поняли?

Мельников, наш вице-президент, в прош­лом году, за месяц до моей отсидки на аппаратном совещании в Прави­тель­стве, сказал: «Я дал распоряжение Мон­гу­шу Кон­­виза посадить, а Конвиз, мало того, что хо­дит на свободе, еще и по ком­мерческому те­левидению выступает!» Вот откуда ветер дует! Мало того, что он нару­шает закон, да­вая такие указания, он еще и набирается сме­лости заявлять об этом всему аппа­рату.

– Не верится, что вице-прези­дент заявил такое во всеуслышание. Вам, наверное, его недоброжелатели в искаженном виде передали.

– Что вы! Дословно передали.

– А вы сидели в общей камере, прямо с уголовниками? Меня эта тема очень интересует: давно хотелось бы сделать репортаж, да вот посидеть не удавалось.

– А вас то же самое ждет. Для полноты ощущений жизни.

–Порадовали. Спасибо.

– Да не за что. А сидел в общей, конечно. Что ж, меня там в отдельную посадят, что ли? Было в камере и семь, и восемь человек, хоть и камера рассчитана на четверых.

– Ну и как вас встретили уголов­ники? Судя по кинофильмам, нович­ков не очень то привечают.

– Нормальные отношения. Там люди, у которых одна, общая беда. И они относятся друг к другу по-человечески. А учитывая и мой возраст, и мои личные качества, ко мне относились хорошо.

– А как кормили?

– Я там не ел.

– Голодали в знак протеста?

– Нет, просто не ел. То, что там дают, есть невозможно.

– Так сколько же вы просидели без пищи?

– Два раза по трое суток.

Когда я в камере сидел я там спал спокойно: вечером ложусь спать, – и до утра. А сокамерник все удивлялся: «Ну, Семе­новичи, видимо, ты честный человек – так спокойно спишь!» А я знал, что все будет нормально. Руки за голову – и спокойно сплю. Я там отоспался – будь здоров!

Валентина Петровна: Зато у меня седины прибавилось.

Сергей Семенович: Вот потому я на Шойжуна в суд подал, и сужусь, и засужу в конце концов. Не за себя, а за своих близких – за детей, маму, за жену.

– Сколько я вас не встречаю, у вас на лице всегда улыбка. Вы такой большой оптимист?

– Очень. Необыкновенный! (Смеется).

– Четыре года назад, когда мы беседовали, вы возглавляли «Тува­снабсервис», имели большие планы. Но сейчас этой фирмы нет. Вы – неудачливый бизнесмен?

– Там очень просто. Налоговая инспекция на основании простых ошибок в бухгал­терии насчитала такой сумасшедший штраф, что дальше было невозможно работать.

У нас же совершенно глупая фискальная система. Таких крупных плательщиков налогов, как «Туваснабсервис», у нас в Кызыле было пять-шесть. Пришли, насчи­тали – и плательщика налога не стало. Они не понимают: нельзя резать курицу, которая несет вообще хоть какие то яйца.

И потом, как можно что-то здесь разви­вать, если русское население постоянно уезжает. Отъезд ведь не прекратился. Просто он раньше носил обвальный характер, а теперь – такой ровненький. Вы представ­ляете, если из крана капает вода, то по капле очень много набежит.

Вот мне говорят: «Ты зачем решил дом в Кызыле строить? У тебя что, с головой непорядок?» Люди уже потеряли надежду, что в Туве можно нормально жить и работать, и надеяться, что здесь будут нормально жить дети и внуки.

– А зачем вы, действительно, решили дом строить?

– Ну, я, с одной стороны, человек настырный, и сколько бы меня не угова­ривали, никуда не уеду. Надо сказать, что меня выпроваживали под разными пред­логами с 1990 года. А однажды даже через газеты, телевидение, радио, Народный фронт «Хостуг Тыва» давал нам два месяца на выселение, вместе с Эппом. И, кстати, «Хостуг Тыва» до сих пор никаких извинений не принес в связи с этим. Это говорит о том, что политика у них осталась прежней.

Ну, а я, во-первых, чувствую себя тувинцем, коренным. Оказывается, во мне еще есть кровь казака. Мой тувинский дед по мате­ринской линии был казаком. А казаки, вы знаете, всегда были форпостом государст­венности и, как бы трудно им ни было, охраняли границы государства Российского. Вот и я буду охранять.

Вот сейчас, после выборов мэра города, у меня уже полностью есть уверенность, что в Кызыле мы будем жить долго, хорошо, креп­ко. И что так же будут жить и наши дети.

Вот я и решил строить жилье, подал заявку, мне уже выделили землю.

В этом почему-то усмотрели такое: «Вот, мало ему. Еще и землю давай». А я хочу сказать: если из нашего стотысячного насе­ления один процент – одна тысяча, это в среднем двести семей, начнут строиться, то это будет, с одной стороны, строительный бум, а с другой – перелом в мышлении людей. Они поймут, что Тува и Кызыл – это всерьез и надолго, что здесь можно и нужно корни пускать, а не сушить их.

Конечно, строить дом – это и дорого, и хлопотно. У меня еще и проекта нет. Но, я думаю, что сам факт того, что я начну строить – и друзья, и враги должны оценить и оценят так: я здесь всерьез и надолго. И те, кто не хочет нормально жить и дружить, будут иметь дело с моими внуками, пра­внуками и праправнуками. Потому что когда строится родовое гнездо – это серьез­нее всех остальных дел.

– А зачем вы тогда в Израиль ездили? Говорят, пригляды­вались, чтобы со временем переб­раться на историческую родину?

– С женой мы ездили в 1994 году в Израиль на международный форум «Про­буж­дающийся Ближний Восток». Из СНГ нас было двести человек – очень предста­ви­тельная делегация. Был президент «Зарубежстроя», президент «Межнефтегаз­строя. Белорусию представлял премьер-министр. Были киевский, хабаров­ский губернаторы. Японию представлял министр финансов, а Турцию – сама премьер-министр. Просто потрясающая жен­щина! Был шикар­ный форум. Мы были там неделю. Хотя мы там почти не при­надлежали себе: все было расписано по минутам, – Израиль все же увидели. Вале там понравилось больше, чем мне.

Валентина Петровна: Да, страна замеча­тельная.

– Валентина Петровна, супруг часто балует вас поездками за границу?

– Балует. Но в последнее время за границу, кроме как в Казахстан, никуда не езжу. Собирались семьей поехать отдыхать в Израиль, но пока не получается. Я ведь родом из Казахстана – из Талды-Кургана, неподалеку от Алма-Аты. У меня там отец, ему 83 года. Недавно ездила забрать его. Но он не поехал – дом не хотел оставлять. Сказал, что продаст и осенью приедет сам.

– Валентина Петровна, а вы как относи­тесь к идее строительства в Кызыле дома?

– Я – не очень. Я не верю, что он его построит (улыбается).

С. С.: Она всегда так, всегда против, везде меня критикует. Поэтому – что тут скажешь... (Смеются).

– А за что вы больше всего на мужа ворчите?

– Я не ворчу, а именно, критикую. По разному поводу. Ежедневная злободневная тема у нас – политика.

С. С.: Больше всего ей не нравится, что я занимаюсь политикой.

– А в чем же у вас политические разногласия?

В. П.: По разному поводу. Я, например, против такой резкой критики президента. Я считаю, что этого не надо делать. Я все время говорю: почему ты всегда за народ думаешь? почему считаешь, что люди все время думают только о политике и выборах? Ничего подобного!

С. С.: Да уж говори честно! Она говорит: «Кончай заниматься политикой и занимайся только бизнесом» (смеется).

– А вообще, трудно быть женой Конвиза: то в окно стреляли, то в тюрьму посадили, вдобавок посто­янно критикуют?

В. П.: И женой бизнес­мена, и политика быть трудно.

С. С.: А Конвиза – вдвойне.

В. П.: Ну, не вдвойне, а просто трудно. И, я думаю, другая бы не смогла.

– Валентина Петровна, как-то в одном из разговоров, удивляясь спо­койной реакции жены одного из ту­винских политических деятелей на его неожиданно странную смерть, Сергей Семенович сказал: «Стран­ная реакция... Да если что со мной случится, моя Валентина весь мир перевернет».

– Да, это правильно. Он это знает. Хотя мы об этом никогда не говорим. Он знает, что я за него жизнь отдам. И я знаю, что он для меня все сделает. И старается делать все. Мои мечты претворяет в жизнь. Подарки мне дарит – на день рождения, на день свадьбы.

– Неужели и день свадьбы не забывает?

– Мы каждый год отмечаем годовщину свадьбы. Это семейный праздник. В Израиле у нас было «совершеннолетие» – 18 лет со дня свадьбы. И он сделал мне там такие подарки! Я была просто в восторге! Не ожидала.

– А как вы познакомились?

– В студенчестве. Мы же вместе учились в Томске, в одной группе.

С. С.: Она оказалась моей партнершей на эстетике. В группе из ребят я один мог танцевать вальс. И мы вместе танцевали.

В. П.: И так дотанцевались. (Смеются).

– Валентина Петровна, а кроме умения танцевать вальс, Сергей Семенович обладает другими нуж­ными в хозяйстве умениями: ну, там, гвоздь прибить, лампочку вкрутить?

– Он все умеет, но сейчас у него времени совсем нет, он этим не занимается. Он считает, что у нас есть сын, который должен все это делать, – заменять его.

С.С.: Он у нас очень рукодельный. Он может прибить все, что нужно, починить телевизор, компьютер, отремонтировать ма­шину. Он просто даже не в меня пошел.

– Расскажите о ваших детях.

– Дочь Женя учится заочно на юриди­ческом отделении Томского государствен­ного университета. Сразу сдает экзамены за тре­тий и за четвертый курсы. Сын Саша то­же учится в Томске на юрфаке. Первый курс закончил, приехал с долгами. Плохо учится.

У меня, видимо, хватает настырности воевать с президентом, а вот детей своих жалко. А любовь детей портит. Поэтому надо чаще пороть.

– «Шура, это же не наш метод!» И разве всегда в пятерках наше счастье? Я слышала, например, что у вашего сына успехи в другой об­ласти: он дружит с самой кра­сивой девушкой – первой вице-мисс прош­логоднего конкурса красо­ты Олесей Родионовой?

– Да, у него есть тяга к прекрасному.

– Вы – председатель независимого союза приватизированных и част­ных предприятий. Правда ли, что все члены вас покинули, Союз фак­ти­­чески распался и состоит из од­ного председателя?

– Нет, неправда. У нас – коллективное членство, нас всего 21 человек. На последнем собрании было 12. Сейчас мы проводим перерегистрацию и прием новых членов, и, надо сказать, это идет очень успешно. Я очень надеюсь, что как раз наш союз станет опорой городской администрации в преоб­разо­ваниях.

А нашу организацию правительство хо­тело взорвать изнутри. Инициаторами вы­хода были швейная фабрика, «Обувь­торг» и пароходство. Они заявили о том, что я слишком политизирую Союз, а они поли­ти­кой заниматься не хотят и в знак протеста выходят. И, причем, правительство им поставило условие: выйдете – получите кре­диты. Они их послушали. Но кредиты их не спасли и сегодня эти предприятия – в пла­чевном состоянии. Я вам так скажу: на пре­дательстве далеко не уедешь.

– Политика политикой, но ею сыт не будешь. Чем вы сегодня зара­ба­тываете на хлеб насущный?

– Я руководитель предприятия «Тех­оптторг». На хлеб, как видите, даже вот на сушки, – зарабатываю (показывает на сто­лик, накрытый к кофе – конфеты, яблоки, баранки).

– А чем занимается «Техоптторг»?

– Нефтепродуктами.

– Правда ли, что именно вы воз­ро­дили цензуру в телекомпании «Тува ТВ» и газете «Тува ТВ-информ», со­уч­­редителем которой являетесь, что именно вы прове­ряете все мате­ри­алы, даете указа­ния – кого хва­лить, кого – ругать и лично пишете под псевдонимами почти все статьи?

– Ха! Если я еще и писать буду, то когда же заниматься политикой, бизнесом? Нет у нас никакой цензуры ни в газете, ни на телевидении. Да я в телевидении же ничего не понимаю. Мы просто полагаемся на профессионализм директора телекомпании Кузина. И только.

Мы, учредители, действительно собира­емся и обсуждаем работу. Начинаем с финан­совых вопросов и заканчиваем тем, как должна работать телекомпания, чтоб сво­дить концы с концами. И в этой части, конечно, мы даем определенные советы. Но, опять же, не я один лично. Нас же, учре­ди­телей, четверо. Раньше было пятеро – еще и «Медавто­транс» – Тавберидзе. Это потом он хлопнул дверью.

Что касается газеты, то здесь, конечно, есть возможность посмотреть, почитать мате­риалы перед выходом. И если у меня нахо­дится время посмотреть, я, бывает, даю советы. Но редактор, Сергей Григорьевич Горев, настоль­ко человек самостоятельный, что сразу, когда дав согласие стать редактором, поставил условие: принять протокольное решение о том, что никто в работу редакции газеты не вмешивается. В том числе и Кузин. Мы это приняли и подписали.

Конечно, человеку можно что-то внушить, уговорить. Но он – человек созревший, с боль­­шим жизненным опытом – работал сле­до­­вателем по особо важным делам в МВД, про­куратуре, – и ему что-то внушить, сде­лать из него какую-то марионетку просто невозможно.

Другое дело, и я с этим соглашусь, что из всех учредителей я больше всех читаю нашу газету, от корки до корки, и больше всех смотрю передачи нашей телекомпании. Причем, если что-то не посмотрю, то иду и прошу показать из архива. Я считаю, что и газета, и телевидение хорошо развиваются. И мне ничего не жалко – лишь бы газета была читаемой, телеви­дение – смотри­бель­ным, чтобы, в основном, всю информацию люди получали из наших СМИ.

– Только из ваших?

– Да. Потому что главное в нашей работе, и это мы сразу определили и запрото­ко­ли­ро­вали: «Гласность, демократия, рыночные реформы».

Мне очень нравится, что наша газета «Тува ТВ-информ» и наше телекомпания «Тува ТВ» все больше формирует общест­венное мнение в Кызыле. И выборы мэра города ясно показали, что, по крайней мере, 52,25% горожан, проголосовавших за Алек­сандра Кашина, поддерживают ту точку зре­ния, которую с экрана дает наше телевидение, а в газете – редакция. Это меня очень радует.

Мы довольны, что уже два года газета себя окупает, да еще и содержит телеком­панию. Мы, учредители, единственно, сбра­сываемся только на развитие. Завтра мы не сможем помогать газете и телекомпании – и они не умрут, будут продолжать сеять «ра­зумное, доброе, вечное».

– Разумное, доброе, вечное... Вы считаете, что сеете именно это? Но разве разумное – в бесконечном аг­рессивном разборе политических дрязг, а вечное – это избрание ново­го мэра? Почему вы так увере­ны, что именно вы имеете право «фор­мировать» общественное мне­ние?

– Если средства информации придер­жи­­ваются гласности, демократии, действи­тельно позитивных изменений, то уже вся их работа будет направлена на форми­ро­ва­ние объективного общественного мнения.

А вешать лапшу на уши, как делает пра­ви­тельственная «Тувинская правда»... Вы посмотрите, как уже два года работает «Ту­вин­ская правда»: на первой полосе – все хо­рошо в нашей республике, на последней – все плохо в стране...

– Сергей Семенович, давайте сме­ним тему. У меня, как у профес­си­о­нального журналиста, в вопросе вза­имоотношений с коллегами, с други­ми газетами – свои принципы. По­это­му на страницах «Центра Азии» лучше покритикуйте меня, газету «Центр Азии».

– Я вам честно могу сказать: я вашу газету почти не читаю. Я читаю только свою газету и «вражескую».

– Ой, ну никак не свернешь вас с темы «врагов»! Давайте, все же, пе­рейдем к теме «друзей». Напри­мер, вы считаетесь одним из главных организаторов победы Александра Кашина в выборах мэра Кызыла.

– Кашин сам себе сделал выборную кампанию. Я-то тут при чем?

Мой вклад довольно скромный. С одной стороны – да, мы принимали решение, что телекомпания «Тува-ТВ» будет его поддер­живать. Поэтому не я делал предвыборную кампанию, а телекомпания. А самое главное – Кашин сам лидер. Он журналист, пони­мает, как это делать, его из Москвы депутаты консультировали. Так что насчет моей роли – это преувеличение. Тем более, что я занимался своей предвыборной кампанией в Верховный Хурал. Но они подстрахо­вались и мне выборы сорвали.

– Внешне вы совсем не похожи на «серого кардинала», но правда ли, что именно вы исполняете его роль в новой администрации города и именно к вашим советам прислу­шивается мэр Александр Кашин?

– (Вздыхает). Как ответить, чтоб не по­ду­мали, что лукавлю? Вы читали, в одном из номеров «Тува ТВ-информ» Богда­нов­ский пишет: «Ну, не я эти статьи пишу, не я!» Но все поняли, что это он. Поэтому я не хочу вставать в ту же позу и говорить: «Не я». Я могу так сказать: сегодняшняя адми­нист­ра­ция, мэр города, его заместители – это мои товарищи. Одних я больше знаю, других – меньше. Они все – разные люди, у них разная партийная принадлежность, они разной национальности: мэр – русский, один заместитель – украинец, другой – не­мец, два зама – тувинцы. Это люди, одержи­мые желанием воплотить свои мечты.

Эпп, например, одержим желанием сделать бюджет города бездифицитным, и, честно говоря, я верю, что у него получится. У Вусатого идея: накормить и обогреть всех обездоленных. Он сам по себе такой человек и просто одержим работой. Анай-оол спит и видит, как сделать, чтобы все муниципаль­ные предприятия дружно и в лад работали. Моломдай хочет создать надежную систему жизнеобеспечения города.

А Кашин одержим одной большой идеей: сделать в городе Кызыле такое, чтоб его запомнили на всю Россию.

Вот такая команда одержимых. И никто ими рулить не может. Они все – самодоста­точные люди. Другое дело, что я с ними со всеми в хороших отношениях, к моим предложениям они прислушиваются.

А из этого уже строится такое: вот, «серый кардинал», рулит, командует. Пыта­ются показать, что, вроде, Кашин – марионет­ка. Неправда. Он настолько самосто­ятельный, «упертый» человек, что даже мне, с моим даром вести полемику, бывает сложно его убедить. Бывает, что на одну тему беседуем два, три раза.

Я, конечно, пользуюсь тем преимуществом, что могу встретиться с ним вечером, в нор­мальной обстановке и доказать, что бывает другая точка зрения, отличная от кашинской. И, конечно, я все-таки участ­во­вал в пред­вы­борных делах, и просто отмах­нуться от меня не может никто: ни Эпп, ни Кашин. Потому что я – их, все-таки, соратник, мы вместе сделали общее дело, и уж выслушать меня просто обязаны. Вот и все, наверное.

– Сергей Семенович, четыре года назад я задавала вам вопрос: «Чего вы боитесь больше всего?» Вы не помните, что на него ответили? Нет? Напомнить?

– Предательства, наверное.

– Я скажу, что вы ответили на этот же вопрос четыре года назад: «Стать ненуж­ным».

– Ну, теперь я этого не боюсь.

Прошло время…

Телекомпания «Тува ТВ» в 1999 году рас­палась. В том же году распалась и интерес­ная газета «Тува ТВ Информ». Учредители высказали противоречивые взгляды на ее кон­цепцию и создали две разные газеты со схо­жим названием: «Информ Плюс» и «Риск Ин­форм». Сергей Конвиз стал кри­тически отно­ситься к деятельности Алек­сандра Кашина и свою позицию со свойст­венной ему прямо­той высказывает на стра­ницах «Риск Информа».

На выборах 19 декабря 1999 года бал­лотировался в депутаты Государственной Думы по Тувинскому одномандатному окру­гу. Набрал 1946 голосов (1,82 %), заняв чет­вертое место из пяти претендентов.

Продолжает активно заниматься полити­чес­кой и предпринимательской деятель­ностью.

Фото:

3. С дочерью Евгенией и сыном Александром. Июль 1998 г.

4. На месте этой кучи камней в центре города Сергей Конвиз хотел построить дом –родовое гнездо, но в результате получил отказ в отводе земли: его дом-мечта не соответ­ствует генеральному плану застройки (резерв для административного здания). Сейчас на этом месте, напротив спорткомплекса – асфальтированная площадка.

5. Первый съезд представителей малого предпринимательства Республики Тыва. 1 августа 1996 г. Муздрамтеатр.

6. На первом плане слева направо: Сергей Конвиз, Генрих Эпп, Александр Кашин. <!-- [if gte mso 9]> Normal 0 false false false MicrosoftInternetExplorer4 У гор­избиркома после официального оглашения результатов выборов мэра. 7 апреля 1998 г.