Александр Кашин: Есть единственный человек, который может вить из меня веревки

Имя Александра Кашина сейчас знает вся Тува. Произносят его по-разному: и с уважением, и с недоумением, и с осуждением. Независимо от оценок, надо признать: всего за четыре года головокружительную карьеру сделал в нашей республике, где традиционно внимательно относятся к родословной и месту рождения, новый пришлый человек.

Что за человек Александр Кашин, каков он не на экране «Тува-ТВ», а за стандартно-скромной, без наворотов и железа дверью сво­­ей квартиры? Как сам оценивает себя, свою жизнь и поступки? Об этом мы бесе­дуем у него дома, в обычной трех­комнатной квартире «на горе», под сопро­вождение кипя­щего чайника, недолгий плач грудной Вик­тории и нежный лепет Дашеньки: «Папа…»

– Александр Юрьевич, прошло почти полгода со дня избрания вас на пост мэра Кызыла. Сейчас, когда прошла радость, эйфория победы, не сожалеете ли, что взяли на себя та­кую ношу?

– Нет. Не жалею. А эйфории от победы не было. Мы заранее знали, на что идем. Правда, мы думали, что будет тяжело, но не думали, что будет именно так тяжело. Никто ведь не ожидал, что в России случится такой кризис. Я думаю, что никому на этой долж­ности легче не было бы.

Другое дело, что еще и семейные дела в огромном напряжении: одному ребенку –пять месяцев, второй – тоже еще мал, у матери в Красноярске проблемы со здо­ровьем – рак. Слава Богу, на днях сделали операцию, сказали, что все удачно, нет ника­ких метастаз. И учеба заочная – на юриди­чес­ком факультете, сдал недавно очередную сессию. Масса проблем. Но, тем не менее, выдерживаем.

– То, что вас избрали в апреле на пост мэра Кызыла сразу – с первого тура, было своего рода сенсацией. А для вас это было неожидан­ностью?

– Нет. Я знал, что могу победить или с пер­вого тура или не победить вообще. Была сделана ставка на выигрыш – так и полу­чи­лось. Я ожидал этого результата. Наши социологи перед выборами посчи­тали рейтинг – 52,47 %. И действительно – набрали 52,25 %. Единственное сомнение – была вероятность фальсификации резуль­татов. Но нам удалось ее избежать благодаря контролю на каждом участке.

– Еще четыре года назад ваше имя в Туве было неизвестно. Впервые о вас робко заговорили в сред­ствах мас­совой информации республики в 1994 году, как о лидере только что соз­дан­ного в Туве отделения партии Жи­риновского. Всего четыре года – и имя Кашина у всех на устах, он – мэр. Откуда такой напор? У вас с дет­ства такая целе­устрем­лен­ность?

– Дай Бог, чтоб прошло еще лет шесть, и я стал президентом Российской Феде­рации. (Смеется).

А если серьезно, я думаю так: дело, за кото­рое взялся, надо доводить до конца. Мне вот многие говорят: недоучившийся студент. Но я «недоучив­шийся» не потому, что был ленив, наоборот, мне все легко давалось. После четырех курсов Иркут­ского универ­си­тета (но начинал я в Краноярске) по семей­ным обстоятельствам ушел, а потом, когда появилась возможность, восста­нав­ливаться мне уже было просто неинтересно. Сейчас учусь на юрфаке, но это мне тоже уже становится не­интересно – теория и практика так далеки друг от друга.

А в политике всегда есть какая-то недося­гае­мая высота. Всегда есть к чему стремиться, куда-то двигаться. И двигаться целеуст­ремленно, жестко. По-другому нельзя, потому что политика – жесткое дело. И если сегодня дать слабину, то завтра тебя съедят.

– А от­куда вы, кто ваши роди­тели?

– Моя мама Любовь Акимовна, родом с Украины.

– Не из бендеровцев ли вы?

– Нет. Бендеровцы – это на Западной Украине. А мама – из Восточной, родилась в Полтавской обла­сти, в 1941 году. А в 1953 году они переехали в Приморский край – село Халкидон, Черниговс­кого района. Отец – Юрий Игнатьевич, родом с Вятки – село Зырница, Кировской области. Он отслужил в Приморском крае и остался во Влади­востоке – был моряком. Мать там училась и ра­ботала. Они познакомились, и там, во Владивос­токе, родился я… Там и прожил шесть с лишним лет.

Потом какой-то друг соблазнил отца ехать в Джамбул. Почему именно в Джамбул, я и сам не пойму. Рассказывали, что там, вроде бы, можно было быстро решить жилищный воп­рос. Поехали, но по пути заехали к сестре отца в Красноярск. Там и остались. Отцу пред­ложили работу – он был и механиза­тор, и моторист, и водитель. Четыре года жили в бараке, а потом полу­чили благо­устроенную квартиру. И вот там, в Крас­ноярске, с 1970 года, с перерывами, я и жил. По 1992 год, когда я уже безвыездно жил в Кызыле.

– А как вы попали в Кызыл? Почему – именно в Кызыл?

– А потому, что первая супруга – из Кызыла. И вторая – из Кызыла (Смеется).

– Ваш профессиональный путь? Где и кем вы работали?

– Начал работать с пятнадцати лет. Работал фотолаборантом, слесарем на заводе, служил в армии, был корреспондентом газе­ты «Рабочая жизнь», главным инженером бюро специализированных услуг, дирек­тором частного предприятия, оператором на Иркутской студии телевидения, редактором Кызыльской студии телевидения, редактором информбюллетеня в Москве. Уже здесь – ко­ординатор Тувинской республиканской орга­низации ЛДПР, помощник депутата Госу­дарственной Думы, мэр города Кызыла. Все.

– А правда ли, что когда учились в Красноярском университете, вы отличались двумя качествами: были заводи­лой всех студенческих вечери­нок и имели полное собра­ние сочи­нений Ленина, которое тщательно изучали?

– Заводила – это точно. А вот собрание было неполное. Из 55 томов только 48. Ни в одном магазине я не мог найти полного собрания сочинений Ленина, и пришлось покупать по томам. Я в свое время прочитал массу политической литературы по истории партии, и личность Ленина меня очень интересовала. Читая его письма, статьи, а не только то, что нас заставляли изучать, я хотел получить полное представление о нем, которое невозможно получить из однобоких воспоминаний. А он ведь очень неплохо писал. Допустим, его работа «Бей, но не до смерти» – там он выступает как фелье­тонист, и образы очень яркие.

Так что слухи имеют под собой осно­вание. Интересно, кто вам это сказал?

– Извините, хоть пытайте – не скажу. Я ведь не сексотом в органах работаю, а в газете. Моя задача – сбор фактов, их подтверждение или опровержение, а не «стук» по инстан­­­­циям – кто, что и о ком сказал.

– Да нет, мне просто любопытно (сме­ется). Об этом знал только тот, кто был у ме­ня дома... А это пять-шесть человек с курса.

– Я тут прикинула и нашла, что у мэра Кызыла много общего с Президентом Тувы. Например, Президент – многодетный отец, у него пятеро детей. А мэр – начи­нающий многодетный отец.

Оля (вступает в разговор). – Да, в наше время трое детей – уже многодетный.

А.Ю.: Да, у меня трое детей. Сын Юрий от первого брака, учится в седьмом классе школы № 15, и двое детей – Даша, трех лет и Виктория, пять месяцев – от второго брака. Я не делю их. Все они – мои дети, и всегда говорю: у меня трое детей. Хорошо, что мальчишка был первым. Поняв, как воспи­тывать мальчишек, я затем понял, что девочек воспитывать не менее интересно. И даже интересней. Где-то я прочитал, что только дочери могут, как хотят, обращаться со своими грозными отцами. Вот этот человек трех лет – единственный, кто может вить из меня веревки.

– А сказки дочери читаете? Какие чаще?

– Да. Правда, в последнее время читать вслух реже получается. «Муху-цокотуху», например.

– Которая «по полю пошла и де­нежку нашла?» Очень актуально для бюджета Кызыла. Ольга... Изви­ните, отчества вашего не знаю...

– Называйте просто Оля.

– Оля, вы коренная кызыльчанка?

– Родилась в Туве, в Чаа-Холе. В восьми­десятом году переехали в село Бай-Хаак, там закончила школу, потом училась в Иркутске и по распределению приехала
работать в Кызыл.

– Специальность?

– Финансы и кредит. Я – банковский работ­ник и работаю бухгалтером в банке Сейчас, конечно, сижу дома с малышкой.

– А как вы познакомились с Алек­сандром?

– Я жила в общежитии, и Саша тоже там жил.

А.Ю.: Не тужил (смеется).

Оля.: В восемьдесят девятом году позна­комились, а в девяносто втором поженились. Сначала в общежитии и жили, а в девяносто четвертом году купили вот эту квартиру.

– Оля, по иерархии вы сегодня, как супруга мэра – первая леди Кызыла, так же, как супруга Президента – первая леди Тувы, но вы, видимо, этого не осознаете? На людях не появляетесь, предпочитаете быть в тени. Это супруг вас держит в заточении?

– Нет, конечно. Просто сейчас, считаю, мое главное дело – воспитание детей. А когда подрастут, тогда можно и на люди.

– Помогаете ли вы супругу в пар­тийной работе, разделяете ли его политические взгляды?

А.Ю.: Да уж (смеются оба).

Оля.: Не всегда наши политические взгляды сходятся. Где-то мы спорим, где-то, я считаю, он был неправ. А где-то поддер­живаю, потому что вижу – он взялся за очень сложное дело.

А.Ю.: Я могу один случай интересный рассказать. Был я однажды в Москве, еще в начале своей партийной карьеры. Приезжаю домой, супруга говорит:

– Тут к нам повадился один человек, называется оперативником из управления по борьбе с организованной преступностью. Что ты натворил?

– Да ничего я не натворил!

Вот тогда она мне и сказала впервые: «Зачем ты полез в эту политику?»

А выяснилось, что все дело было в том, что какой-то мужчина в Туране шантажи­ровал, избил женщину и представлялся Александром Кашиным. Я оперативникам тогда говорю: «Вы, когда труп в Монгун-Тайге будете поднимать, проверьте – нет ли при нем записки «Его тоже убил я, Алек­сандр Кашин» (смеется). И такие попытки запугать как-то возможностью уголовного преследования, еще чем-то, были всегда.

Но я придерживаюсь принципа «Дела­ешь – не бойся, боишься – не делай».

– Это девиз Чингиз-Хана, его, кстати, сделал своим девизом и Каадыр-оол Бичелдей.

– Да? Видимо, все политики его придер­живаются. Если встаешь на стезю политики, всегда кому-нибудь ты будешь враг, а кому-нибудь друг. Самое главное, чтобы коли­чество друзей перевешивало количество врагов.

– А как вы считаете, сейчас количество ваших друзей переве­ши­вает количество ваших врагов? Тем золотым ключиком, который вру­чили вам на торжестве вступления в должность мзра, удалось открыть сердца кызыльчан?

– (Вздыхает) Я думаю, пока не удалось. Надо быть честным. Пока ничего такого из моей опубликованной программы мы не сделали. Но, честное слово, вины за собой я не ощущаю. Потому что можно разорваться на тысячу клочков, работать по шестнадцать часов в сутки, но если весь вопрос упирается в деньги, то сделать что-нибудь невозможно. Когда общероссийский кризис, когда трид­цать тысяч рублей доходов в городском бюд­жете в день невозможно распределить их всем по потребностям, составляющим 300 тысяч в день. Вот сегодня Надежда Мон­ге­евна Чымба, начальник финотдела, сооб­щает: доходы сегодня – 63 тысячи рублей. Я говорю: «Какая красота!» Потому что вчера было только 33 тысячи... И вот сидим с ней и де­лим – какую дыру заткнуть в первую очередь...

– Оля, с избранием супруга на пост мэра, ваша жизнь слишком усложнилась?

– Слишком – это, наверное, сильно сказано. Но, конечно, перемены произошли. Мы и папу стали реже видеть – чаще всего по телевизору. Сидим – смотрим, слушаем его внимательно. Когда он дома – старается по­мочь, где-то сготовит, где-то с ребенком посидит. И я стараюсь его поддержать, раз папа на таком посту, надо его поддерживать.

А.Ю.: Какой там пост! Я был на 370-ле­тии Красноярска и общался с теми, кто был преж­де мэрами Красноярска, с мэрами и за­ма­ми других городов, министрами прави­тельства Лужкова, представителями Прези­дента И мы пришли к выводу: это раньше была власть – можно было сесть в кресло, и ты сразу представляешь из себя «вели­чину», все тебя слушались, летели выполнять твои указания. Сейчас этого нет.

Сегодня невозможно, например, приказать тому же частному торговцу, чтоб он продавал, скажем, растительное масло снова по 10 руб­лей, как и до взлета курса доллара. А народ этого не понимает. Сегодня я прихожу на ры­нок, иду по рядам, что-то покупаю, меня ок­ружает толпа бабушек и кричит: «Сде­лайте что-нибудь с ценами! Вы можете все!» То есть у людей такое убеждение: если мэр – можно приказать, и все сразу будет, по приказу.

То, что говорят о какой-то власти... Да не чувствую я ее. И, может быть, даже лучше, что не чувствую. Как раньше было: приказал, и этого – вон из партии, этого – в тюрьму, этого – расстрелять.

Сейчас с людьми надо говорить, догова­ри­ваться, спорить, убеждать, отстаивать позиции. В этом работа.

Многие сейчас рвутся на этот пост, думая, что там есть какие-то блага. Да никаких благ нет! И никакого улучшения материального положения нет. Конечно, его можно улучшить, если воровать. Но тем, кто стремится на
этот пост, и вообще к власти, я скажу так: если вы хотите что-то украсть, знайте ничего вы не украдете. Все уже украли до нас!

– Что происходит в мэрии? Лю­дей увольняют, потом по суду вос­ста­нав­ливают. Не чувствуется еди­ной команды.

– (Вздыхает) Ну, сократили мы не­сколь­ко отделов, слили разные отделы в один – чтоб не дублировали друг друга.

Конечно, люди, которые сидели на этих местах и остались без кресла, захотели восстанавливаться. Я это и предполагал. Но у меня возникает чувство, что респуб­ли­канская прокуратура, правительство респуб­лики, задались цепью не дать сделать мэрии ни одного шага. Мы увольняем людей, но они судятся не сами, как общепринято, а за них судится прокуратура – в интересах того или иного человека.

Вот сейчас мы сократили бухгалтерию в школе-лицее № 15, потому что школа не яв­ляется юридическим лицом, и только в ней из всех школ города есть своя бухгалтерия. И вот опять на стол легло заявление в Арбитражный суд о том, что мое поста­новление недействительно и бухгалтерию надо восстановить.

Мэру не дают сделать ни единого шага, чтобы улучшить ситуацию. Все делается для того, чтобы мэр провалился. Вы ставите новые задачи, но вы их не можете выполнить со старой командой. А они говорят: нет, новую команду нельзя, ты работай со старой командой, зачем что-то менять?

Те, кто был специалистом, без кого дело не обходилось и не может обойтись – эти лю­ди остались. Я, например, ни одного чело­века в финотделе не тронул. Потому что на­чаль­ник финотдела – специалист Надежда Мон­геевна Чымба, наверное, все равно, кто будет на посту мэра стоять, она грамотно де­лает свою работу – чтобы вовремя выпол­ня­лись проводки, чтоб налоги поступали, день­ги распределялись. Осталась Роза Арте­мьев­на Сударенко, заведующая общим отде­лом. Потому что она знает весь архив, всю доку­­ментацию. Осталась Немец Татьяна Афана­­сьевна, регистрировавшая предпринимателей.

А поведение всех, кто теперь восстанав­ли­вается, понятно – это личные обиды. А уже за ними – стремление не дать никакой свободы мэру.

– Вас очень часто критикуют – и корректно, и некорректно. Как вы относитесь к таким статьям? Вас это задевает?

– Смотря, где они опубликованы. В одной газете – одна чернуха про Кашина. В другой – объективно. Третья – вообще ничего не касается, все проблемы обходит стороной.

А вообще, ничего меня не задевает. Потому что если четыре года подряд про тебя пишут одну «чернуху», ты уже начинаешь привы­кать. Разгромная статья для любого политика – нашего Президента, Ельцина, Черномыр­дина – не значит ничего. Есть, как говорят физио­логи, определенный болевой порог. До него – человек чувствует, а после – нет. Так же и угрызения совести. Пишут про тебя неправду – и тебе хочется оправдаться, сказать, что это вранье. А продол­жают врать, врать, врать – уже теряешь к этому интерес, перестаешь обращать внимание.

Но чтобы сильно не завирались, прихо­дится периодически судиться. Вот как раз сегодня подписал заявление в суд на Президента Тувы и газету, опубликовавшую его слова, не соответствующие действи­тельности.

– Александр Юрьевич, вы ведь очень мудро сказали в № 39 «Центра Азии»: «Пришло время не разбра­сывать, а собирать камни». Не пора ли вам с Президентом найти общий язык? Ведь вы оба – избраны наро­дом, ваша общая задача – благо­ден­ствие Кызыла, Тувы, ее людей. Мо­жет быть, именно вам, как млад­ше­му по возрасту, просто из вежли­вос­ти, сделать первые шаги навстречу?

– Да, я сказал, что политически пришло время собирать камни. Да, я критиковал поли­тику Президента, но никогда не допус­кал вы­падов, не соответствующих действи­тель­ности, которые допускаются в отно­шении меня. Ведь идет целая серия подобных статей и, по имеющейся у меня информации, все они публи­куются с одной целью подго­товить общест­венное мнение к отстранению Кашина от должности.

Такое впечатление, что кто-то специально «капает» на меня Президенту, доносит до не­го разные слухи обо мне: Кашин хочет устро­ить бунт, еще что-то замышляет против вас. А Президент, веря всему этому, вынужден защищаться.

Кто это делает? Я примерно предпо­ла­гаю: это те, кто надеется, что с отстранением от должности Кашина к власти придет их чело­век – представитель водочной мафии, близкий родственник одного бывшего пар­тийного деятеля.

– Загадками говорите. Просто за­ин­­триговали: и кто бы это мог быть? И все же – может, вам, как пред­ла­гали умудренные жизненным опытом люди, сесть с Президентом, выпить по-мужски, один на один выяснить – где правда, а где ложь – и догово­риться?

– Да пили мы с ним! На Наадыме. Пили вместе, за одним столом – Алексей Иванович Лебедь, Шериг-оол Дизижикович и я.

– Не помогло?

– Как сказать? Тут другое дело. Да, я говорю: «Пришло время собирать камни». Не нападаю на Президента. Но и я жду ответных шагов. Пускай, в конце концов, Президент предпримет какие-то шаги, чтобы прекратить саботаж наших решений со стороны той же прокуратуры. Я понимаю, что прокурор рес­публики Евгений Федо­рович Овчин­ников не сам задался такой целью – контро­лиро­вать каж­дый наш шаг. Ведь поста­нов­ления прошлой адми­нистрации, даже серьезно проти­воречащие законо­дательству, никто почему-то так не спешил опротес­товывать...

Когда мне говорят: сойдитесь с прези­дентом, я понимаю: «Восток – дело тонкое». Но не до такой же степени тонкое...

Ну, вот, я предполагаю: снимут они меня. Мы уже об этом админи­страцию Президента России, Прави­тельство Российской Феде­рации, свою фракцию в Госдуме известили. Если подтверждается, меня снимают – там уже знают, что произошло то, о чем предупреждали загодя.

– Вы так спокойно об этом говорите, как будто уже подгото­вились.

– Подготовился. Я знаю – если снимут, че­рез два месяца все равно восстановлюсь, а из­вестность будет – больше, чем у Черепкова.

Кто бы знал Черепкова, мэра Владивос­тока, у которого идет война с губернатором Приморского края Наздратенко? А сейчас его знают все – потому что был скандал со сня­тием и восстановлением через суд. Ну, убе­рут и меня – восстановлюсь. Сейчас надеюсь, что и в депутаты восстановлюсь. Еще большая будет известность.

Кашин, как политик, не закончился. Зря некоторые тешат себя надеждой. Кашин, как политик, еще только начинается.

– Высказанная вами цитата: «Вос­ток – дело тонкое» – обще­из­вестна. Почему бы и вам не соот­вет­ство­вать, стать помягче? Ведь это и есть политика: думать – одно, говорить – другое, делать – третье?

– Вы знаете, люди не дают. Когда встре­чаешься, многие говорят: продолжайте в том же духе, потому что вы, наверное, един­ственный, кто правду говорит.

Хорошую повесть – «Капитанская дочка» – написал Пушкин. Там Пугачев расска­зы­вает сказку о вороне и орле. Ворон живет три­ста лет, потому что питается падалью, а орел считает, что лучше жить тридцать, но на­питься хоть раз свежей крови. Но крови, ко­нечно, не надо. А жить надо нормально – без падали.

– Я не политик, поэтому тоже не буду делать одно, а гово­рить – дру­гое, и скажу прямо: на выборах я го­лосовала не за вас. И в этом не­ма­ловажное значение имело мое от­ношение к лидеру вашей партии – Жи­ри­новскому. Мне хвати­ло несколь­ких его эксцентричных выхо­док по отношению к женщинам: драки в Госдуме и выталкивания журналист­ки, показанных по теле­видению.

За вами прежде повторения таких выходок вождя ЛДПР, вроде бы, не замечалось. Но не кажется ли вам, что сейчас вы становитесь на него похо­жи? Правда ли, что, когда к вам при­шли женщины из комбината благо­ус­тройства и спросили: «А деньги где?», вы ответили им одним непечат­ным словом – с предлогом и в рифму?

– Правда. Ответил. Но дело в том, что я пять раз встречался с работниками комби­ната благоустройства, зарплату за январь-март обещал. И мы эти деньги перечислили. А оказалось, люди получили только за январь. Из-за ошибки бухгалтера комбината, которая не учла налогов, когда делала расчет задолженности. А Германов ее не проверил.

Мы-то были спокойны, ведь свое обе­ща­ние выполнили. А люди снова приходят: «Вы обещали и обманули». Поймали меня, когда я шел по лестнице и кричат с третьего этажа: «А деньги где?» Ну, я со второго этажа и ответил...

Если я скажу, что никогда не матерюсь, это будет неправдой. Но никто не видел Кашина, хватающего людей за волосы, обливающего водой. И Владимира Воль­фо­вича я за это глубоко осуждаю. Я считаю, что благодаря его поведению мы упустили победу на выборах Президента России в 1996 году. Он не выдержал испытания медными трубами – славой. Это сгубило и его, и партию, которая стала терять очки.

– Если я правильно вас поняла, зарплата работников комбината благоустройства примерно там и оказалась, где вы сказали. Но можно было выразиться все же более
кор­­ректно. Знаю, политики не лю­бят публично извиняться, но, поль­зуясь случаем, вы не хотели бы изви­ниться перед женщинами?

– Что сказано, то сказано. Во время войны полководцы матом поднимали полки в ата­ку и матом же прекращали любое брожение и бунты. Общество сейчас тоже на грани социального взрыва и бунта. И мне не до политеса. И вообще, я уже говорил – я живой человек. Но я сейчас не пью, не курю. Давайте еще отучим меня материться. Тогда что останется? Кастрироваться, что ли?

– Оля, женщины по природе своей призваны смягчать, успокаивать, сглаживать углы. Не считаете ли вы, что Александру Юрьевичу по­лезно было бы быть помягче?

– Да, я тоже считаю, что иногда надо быть помягче. И когда он приезжает после выступлений в эфире, мы, порой, спорим. Но последнее слово, конечно, всегда за ним. Ведь я не политик, а только жена политика.

– У вас такие успокаивающие до­машние животные в аквариуме – че­репаха, рыбки. Это чье хобби?

А.Ю.: Мое.

Оля.: Это я его заразила. Сначала рыбки были у меня, а потом Саша стал ими заниматься.

А.Ю.: История была такая. Когда мы ста­ли вместе жить, то жили по улице Лопсан­чапа. Холодина там была страшная, и все рыбы у нее в аквариуме отдали богу душу. И остался только один малек, которого она специально пересадила в рюмку и перенесла на кухню. Мы все втроем – Ольга, я и малек жили на кухне, греясь у плиты. А когда он вырос, понадобилась пара, потом третья рыбина, четвертая. Потом черепах завел. У самца был узор на панцире в виде буквы «М», и я назвал его Мишей, а ее – Машей. Но Миша не выжил, а женщины крепче – и Маша живет. Надо вот аквариум ей побольше, но денег на это нет. В связи с ростом доллара хороший аквариум стал стоить под три тысячи руб­лей. Пришлось это дело отложить.

– Оля, сейчас продукты подоро­жа­ли, а супруг у вас мужчина очень круп­ный. Как вам его удается прокор­мить?

– Да он в еде неприхотлив: что дашь, то и съест – суп, борщ, плов. Я раньше не очень хо­рошо готовила, так этим у нас занимался Саша, он хорошо готовит. Теперь и я научи­лась.

– Вы, оказывается, кулинар? И какое блюдо предпочитаете гото­вить?

А.Ю.: Могу поделиться рецептом – это блюдо мне особенно удается. Берутся куски баранины (обязательно – баранины, чтоб жирная была). Выклады­ваются на дно каст­рюли. Чуть-чуть масла. Сверху, слоями, лук, помидоры, баклажаны, зелень. Солится. По­том опять – слоями: мясо, лук, помидоры, бак­ла­жаны. И так – несколь­ко слоев. Накры­вается крышкой, ставится на плиту – и все это сто­ит часа три. В итоге получается жидкость, в которой плавают куски мяса. Воды добав­лять ни в коем случае не надо. Попробуйте очень вкусно.

Кстати, я готовил это блюдо, но не знал, как оно называется. А недавно был в Москве и в одной грузинской забегаловке узнал название – рататуй.

– Александр Юрьевич, от прият­ной съедобной кухни – снова, увы, к кух­не политической. С какой целью вы в мае высказали свою сума­сшедшую идею о возможности рефе­рендума о присоединении Кызыла к Краснояр­скому краю? Если хотели добиться большого шума, то его получили – она до сих пор на полном серьезе об­суждается в Туве и дошла уже до цент­ральных газет. Не пора ли объяс­ниться, чтоб положить этому конец?

– Есть такая хорошая книга, одна из моих лю­би­мых – «Путешествия Гулливера». Правда, все почему-то думают, что он был только у лилипутов и великанов. А на самом деле у него – семь путешествий, к самым разным существам, чудищам. И одно из этих путешествий – к Гуигнмам, прекрасным ло­ша­дям, которых обслуживают грязные чело­векоподобные йеху. И кончается эта книга тем, что человек смотрит на себя в зеркало, а видит – йеху. То есть, каждый должен обратить внимание на то, что у него есть не только добродетели, но и пороки.

И я этим заявлением хотел обратить внимание Правительства Республики Тыва, Верховного Хурала на то, что сейчас, когда они критикуют меня, как сепаратиста, они критикуют, в принципе, сами себя. Вы обра­тите внимание на нашу Конституцию Респуб­лики Тыва, в которой сказано, что мы имеем право на выход из России! Ведь это проти­возаконно. Тем самым получается, что все Правительство и народ республики, поддер­живающий такую Конституцию, явля­ется сепаратистом в Российской Федерации.

Так почему же сотни тысяч сепаратистов, вдруг не поддерживают сепаратиста Кашина, который хочет выделения Кызыла из состава Республики Тыва? Есть хорошая русская пословица – в чужом глазу видишь соринку, в своем – не видишь бревна.

И вот когда я читаю все эти статьи с призывами: «Мы не дадим Кашину сделать этого!», меня смех разбирает. Тем самым мои критики признают, что они сделали глупость, записав право выхода из состава России в Конституцию Тувы.

Чувства самосохранения у них нет! Рес­пуб­лика – в страшном допотопном состо­я­нии, никакой промышленности, доходов и при этом – заявлять о праве выхода.

Куда выход? К кому? К Турции – далеко. К Монголии? Как бы им самим без штанов не остаться.

А когда я говорю о возможности присо­еди­нения к богатому краю в рамках какой-либо сибирской ассоциации – это воспри­ни­мается как преступление. А ведь мы и начи­нали с чего в 1944 году? Были автоном­ной областью в составе Красноярского края. Потом нас сделали автономной республикой. Может быть, это было ошибкой? Может быть, надо было остаться? И жили бы сейчас, как богатый Красноярский край? Вот – ход моих мыслей. Вот о чем я хотел заставить задуматься.

Да не собираюсь я никуда отделяться, если честно сказать. Это невозможно с тео­ре­тической точки зрения. Но я всем показал: хорошо ли это – дразнить центр? Если Ельцину не нравится, что мы дразним его возможностью выхода, так почему всем не нравится, что Кашин дразнит их?

– Ваш любимый политический деятель?

– Их у меня два – Сталин и Брежнев. Ста­лин был единственным, кто в двадцатом веке прирастил территорию страны. А Брежнев – единственный, кто ничего от этой страны не растерял. Ошибки были у обоих, но стабильность-то какая была. Только сейчас мы начинаем понимать, что хорошо, а что плохо. Перед смертью Сталин сказал: «На мою могилу накидают много мусора, но ветер времени безжалостно сметет его». Эту фразу можно вполне отнести и к Брежневу. И она провидческая: я был недавно на захоро­нении у Кремлевской стены и увидел – на этих могилах больше всех цветов.

– Ваш самый главный недо­ста­ток?

Оля.: У моего мужа самый главный недостаток – излишняя прямота. Не все можно сказать человеку прямо, где-то можно и промолчать.

А.Ю.: Не знаю, прямой я или нет. Мне стыдно, например, спросить у человека, когда он отдаст занятые деньги. Почему-то стыдно за человека, если он, допустим, пьян. Не я же, вроде?

Не хватает настойчивости, воли. Напри­мер, сколько не старался похудеть, а решения заняться зарядкой, бегом, хватает только на три дня.

– Ваши достоинства?

– Это – еще труднее. Пусть лучше другие говорят. Но об одном скажу: это комму­ни­кабельность. Я ее взял от отца, который умел находить общий язык с абсолютно разными людьми. Так же и я – могу разговаривать с любым: президентом, министром, бомжем.

А Ольге это не очень нравится. Едем с ней, допустим, в поезде, в машине, и я начинаю у попутчика спрашивать: а когда родился, а какие у него дети, а жена? Ольга сердится: зачем это тебе, какое тебе дело? Но ведь многих людей вообще никогда не спраши­вают об их жизни! А ведь человек — это главная загадка.

Мне нравится беседовать с людьми, нравится, когда они обращаются за советом. Поначалу это паломничество, звонки домой Ольге не нравились, а потом, однажды, она с уважением сказала:

– Знаешь, ты стал довольно автори­тетным человеком.

– Почему?

– Да бабушки во дворе говорят: «Спро­си у мужа».

– Ваш самый сумасбродный по­ступок?

– У меня вся жизнь – из приключений. Я всегда оказывался в нужный момент в нужном месте.

– Самое правильное ваше реше­ние?

– Вернуться в Туву из Москвы. Я бы мог остаться в Москве, меня там женить хотели. Невеста была богатая, с большим приданым. Но я не согласился. Вернулся в Туву. И обрел здесь счастье – жена, дети, мать не так далеко. Все – рядом.

И когда я ехал в Туву, я ведь не думал, что здесь мне предстоит выбиваться в люди. Я вообще об этом не думал. А это всегда так – если не думаешь о карьере, ты и достигнешь чего-то в жизни.

– Значит, судьба?

– Да, видимо, судьба.

– Значит, Кызыл – это для вас – город судьбы и удачи?

– Не знаю, удачи или неудачи, а то, что город судьбы – это уже точно.

Прошло время…

16 февраля 1999 года во время сво­его крат­­ко­временного визита в Туву депутат Гос­думы, председатель ЛДПР Вла­ди­мир Жири­нов­ский стал крестным отцом сына Алек­сандра Кашина от первого брака – семи­клас­сника Юрия. Кре­ще­ние прошло в Кызыльской Троицкой цер­кви. Крестил маль­чика отец Вла­ди­мир, настоятель Туран­ского храма Святителя Иннокентия (кы­зыльский насто­ятель отец Алек­сий был в отъезде).

Перед началом таинства про­­изо­шла за­минка. Отец Вла­ди­мир спро­сил крест­ных отца и мать (кызыльчанку Марину Ка­ли­нину): крещены ли они и есть ли на них крест? Вла­ди­мир Жириновский честно приз­нался: крещен, но креста на шее сей­час нет. Туран­ский ба­­тюшка ти­хим го­лосом твердо ска­зал: «На по­ка­яние!», и по­про­сил всех присут­­ству­­ющих поки­нуть храм. Горячий Вла­ди­мир Воль­фович полчаса сми­рен­но провел в храме – каялся, несмот­ря на то, что спецсамолет уже стоял «под парами», а его свита-охрана при­плясывала на тувинском мо­розе, возму­ща­ясь: «Да ваш поп хоть знает, кто это та­кой? Да нам все грехи оптом отпус­ка­ются!»

Высокий чин крестного и напряженный график его поездки не произвел никакого впе­чатления на отца Владимира: крещение он про­вел неспешно, строго-торжественно, по всем пра­вилам – обряд длился час десять минут. Как пояснил Жириновский, сын мэра Кы­зы­ла – третий его крестник за девять лет: двое других живут в Архангельске и Тольятти.

В 2000 году Александра Юрьевича посе­тила горькая утрата – в Красноярске, после долгой болезни, ушла из жизни его мама…

В 1999-2000 годах он выиграл ряд судеб­ных исков: по выборам мэра Кызыла, выбо­рам Великого Хурала, Городского Хурала, опро­вергнув мнение о том, что «недоучив­шийся юрист» ничего не понимает в законах.

А 16 декабря 2000 года Александр Кашин объявил… голодовку, объявив ее целью «привлечение внимания федеральных ор­ганов власти к нарушению в Туве выборного законодательства». Во время этой акции мэр продолжал работать. Через 33 дня мэр вышел из голодовки, пояснив, что удовлетворен ответами, полученными из федеральных струк­тур. Он подчеркнул, что голодовка не прекращена, а приостановлена и возоб­но­вит­ся в случае повторения нару­шений законов Российской Федерации.

Фото:

2. Во время прохождения армейской службы. 1981 год.

3. 4. 19 апреля 1998 г. А. Кашин после выборов мэра, на ко­торых за него проголосовало 52,25 % избирателей (18696 человек) получает украшенный гра­натом золотой пере­ходящий ключ города Кызыла. Вес ключа – 100 гр, длина – 19 см, проба – 585.

5. Среди ветеранов, 9 мая 1998 г. Слева направо: Александр Кашин, председатель Великого Хурала Республики Тыва первого созыва Григорий Ширшин и Президент Республики Тыва Шериг-оол Ооржак.

6. Александр Кашин с бабушкой и дедом. 1980 год.

7. Александр Кашин с женой Ольгой и дочерями.

8. А. Кашин в своем кабинете председателя админи­стра­ции Кызыла на фоне копии фраг­мента картины амери­канского художника Бориса Валледжо. Нестандартный вы­бор темы картины для официального кабинета вызвал заслуженную отрица­тельную оценку прессы. Но менять ее на другую мэр не хочет, объясняя это тем, что вожди при­ходят и уходят, а «неизменной всегда оста­ется любовь мужчины к женщине». 13 января 1999 г.

9. Крещение в Кызыльской Троицкой церкви. В центре – крестные отец и мать: Владимир Жириновский и Марина Калинина. 16 февраля 1999 г.

10. Отец Владимир Юрию Кашину: «Будь всегда справедлив и честен. Твори толь­ко добро! Помни, что наша сила в вере».