Правда моей жизни

(Окончание. Начало в № 47 от 26 ноября, № 48 от 3 декабря)

В военную академию

До сентября 1939 года был я командиром взвода, а после открылись в Кызыле курсы подготовки на высшие военные курсы.

На них учились тогда вместе со мной мои товарищи, в том числе – Леонид Бораандаевич Чадамба. Курсы мы окончили в декабре 1939 года.

25 декабря 1939 года двоих – Сувака и меня – отправили учиться в Москву – в Военную академию Красной Армии имени Фрунзе. Мы начали учиться в академии с января 1940 года. В самом начале учебы у нас также были языковые трудности.

Мне посчастливилось участвовать в Москве в большом празднике – военном параде на Красной площади. Это было 1 мая 1941 года. Кто же мог бы тогда знать, что совсем скоро – 22 июня – начнется Великая Отечественная война.

Когда уже прошло много времени, слышал я о том, что некоторые наши верные люди докладывали Сталину о внезапном нападении немецких фашистских захватчиков на нашу великую Родину – Советский Союз. Думаю, что не было бы тех огромных потерь у нашей Красной Армии, если бы заранее подготовились к нападению гитлеровской Германии.

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВОЙНЫ: К ОБЕДУ У НАС НЕ ОСТАЛОСЬ НИ ОДНОЙ ПУЛИ

1 июня 1941 года второй курс нашей академии переместили для учебы в город Каунас Литовской республики.

Там мы вдвоем с Суваком первыми из тувинцев пережили нападение фашисткой Германии.

Начальником нашего курса был тогда генерал-майор Глухов. Товарищ Глухов, награжденный в годы Гражданской войны орденом Красного Знамени, был очень опытным человеком.

В то воскресное утро 22 июня 1941 года, когда наш курс спал, в три часа утра фашистские войска начали усиленную бомбардировку города Каунаса, который находился в шестидесяти километрах от границы. Офицеры нашего курса в первые часы не могли ничего понять. Даже говорили: неужели Англия начала бомбардировку?

Разбомбили высокую железную мачту радио Каунаса, находившуюся недалеко от нашей казармы, аэродром самолетов-истребителей в десяти километрах от города. Не осталось ни одного самолета. Летчиков на аэродроме не было, они в воскресенье отдыхали в городе, а самолеты стояли на взлетной полосе с заполненными с субботы баками. Это были тогда совсем новые «яки».

В то время оборона Каунаса была слабой из-за того, что военный гарнизон был отправлен далеко в лагерь. Немецкие самолеты летали свободно, казалось, что их – тысячи, в несколько слоев.

Наш курс тогда составлял всего пятьсот человек. У офицеров нашей академии было, в большинстве, учебное оборудование. А наше боевое оружие – на каждого один «Наган» с четырнадцатью пулями, одна винтовка с пятнадцатью пулями. Кроме этого, был у нас четырехстанковый боевой пулемет.

У нас был совсем небольшой опыт, и мы по одному и вместе стреляли в пролетавшие самолеты, но наши пули не достигали их. Да и как можно попасть из винтовки в летящий самолет?

К обеду у нас не осталось ни одной пули, все мы расстреляли по самолетам.

Разбомблённый Каунас

Немцы целый день бомбили большой мост через реку Неман, но так и не смогли его разрушить. В разных частях города от бомбежки начались пожары. На улицах было много убитых жителей, попавших под бомбардировку.

К пяти часам дня почти все население покинуло город, люди двинулись на восток, тысячи человек шли толпами по дороге – кто пешком, кто на телеге, кто на велосипеде, на машине, автобусе.

Часам к шести или семи вечера к нам прискакал с границы один старшина. Он сообщил нам, что немецко-фашистские войска, уничтожив пограничные войска, уже в двенадцати километрах от Каунаса, и нам необходимо покинуть город, а если не уйдем – будем разгромлены. Жены и дети командиров пограничных войск почти все были уничтожены. Нами были доставлены в детские сады Москвы семеро детей командиров, оставшихся без родителей.

Радио и телефонная связь между Москвой и Каунасом была прервана. Город Вильнюс, через который шла железная дорога из Каунаса в Москву, был отрезан. Патронов больше не было. По решению начальника нашего курса генерал-майора Глухова мы вынуждены были покинуть город.

Было у нас около двухсот грузовых машин ЗИС-5, но не было бензина для наших машин. Нашу группу отправили на поиски бензина. На реке Неман стояли большие баржи. Под командованием начальника группы майора Петраковского, Героя Советского Союза, удостоенного этого звания за героизм во время советско-финляндской войны 1939 – 1940 годов, мы направились к этим баржам.

Там сидел один старик – сторож. Когда мы сообщили ему, что нужен бензин, он показал нам баржу с бочками. Мы погрузили на десять машин бочки с бензином, им наполнили все баки.

Дорога в лужах крови

Поздним вечером, после девяти часов, двинулись из Каунаса в сторону Латвии. На этом пути я видел в дороге много такого, чего в моей жизни потом не приходилось видеть.

На дороге, не так далеко от Каунаса, на перекрестке железнодорожного моста и шоссе, где скопилось много людей, немцы с самолетов-истребителей расстреляли их из пулеметов. Асфальтированная дорога вся плескалась в лужах крови, как после дождя.

Дети, старики, женщины – каких только людей не было среди убитых! Их тела складывали в кучи с краю дороги, чтобы не мешали продвижению машин.

Всю ночь мы ехали на машинах, когда рассветало, добрались до небольшого лесочка, где пробыли день. Следующей ночью добрались до железнодорожной станции Двинск в Латвии. На железнодорожной станции собрали вагоны в один эшелон и ночью двинулись в Москву.

В пути немцы несколько раз подвергали бомбардировке наш эшелон, к счастью, мы остались живы.

Железной дорогой до Москвы мы ехали ровно шесть дней. Только на четвертые сутки нам повстречались войска, идущие с востока. Тогда поняли: хорошо, что мы, офицеры курса, не ушли в партизаны.

Москва военная

Мы приехали в Москву, за шесть дней ни разу не поев в пути. Начали снова учиться в нашей академии.

В то время начальником нашей академии был генерал-лейтенант Веревкин-Рахальский. Днем учились, а по ночам часть из нас сидела в карауле на крышах домов у пулеметов, обстреливавших самолеты, а часть трудилась на оборонных работах на окраине Москвы. Иногда мы проводили военные учебы на окраине Москвы, у Нарофоминского, Волоколамского, Белорусского шоссе и в других местах.

Офицеры нашей академии постоянно писали заявления с просьбой отправить на фронт, но нас на фронт не отпускали. Я два раза подавал заявления, прося отправить на фронт. Наконец, меня вызвал в кабинет начальник академии, и после многих наставлений строго приказал учиться. Когда же все офицеры подняли вопрос об отправке на фронт, Сталин издал строгий приказ с пояснениями, лишь после этого офицеры успокоились.

В то время внешний вид Москвы был изменен до неузнаваемости. Я был поражен мастерством художников. Вид Кремля был сделан над Москвой-рекой, вид нашей академии был изменен в реку за большим садом. Были нарисованы кирпичи разрушенных домов, некоторые дома, как будто охваченные пожаром.

К концу октября немцы усилили бомбардировку Москвы, и по приказу Сталина нашу академию направили в эвакуацию в город Уфу. Мы выехали из Москвы 29 октября. Когда прибыли в Уфу, не были приняты. Этим же эшелоном академию направили в Ташкент, столицу Узбекской республики.

В город Ташкент прибыли, пробыв в пути около месяца. Когда прибыли в этот город, оказалось, что там очень жарко, как летом, а мы приехали в зимней одежде. Нам пришлось одеться в летнее обмундирование.

Академию расположили в огромном здании академии наук Узбекской республики, там мы продолжили наше обучение. В мирное время на обучение в академии давалось четыре года, в военное время срок обучения сократился до двух с половиной лет. Поэтому согласно приказу № 475 от 25 июня 1942 года я закончил академию с квалификацией командира и получил высшее военное образование. Все учившиеся с нами офицеры получили дипломы об окончании академии, мой диплом – № 624696.

Из тувинцев мы с Суваком вдвоем окончили академию. Из монголов – шестеро. До этого среди тувинцев людей, образованных в военном деле, не было. Благодаря КПСС и советскому правительству, мне, непросвещенному человеку, посчастливилось закончить знаменитую Военную академию Красной Армии имени Фрунзе.

Снова в родной Туве: тувинские добровольцы

Вернувшись снова в родную Туву, начал работать в Кызыле в республиканской конно-военной части. Сначала – комиссаром, позднее – командиром.

Согласно указаниям партии и правительства, в 1943 году из военной части, которой командовал, проводил многих тувинских добровольцев. Всего их было 208 человек, среди них – десять женщин: Кыргыс Сана, Ооржак Севил, Ховалыг Бичен, Ооржак Байлак, Монгуш Амаа и другие.

Кроме них отправились на фронт 10 танкистов, среди них товарищи Дыртык, Кызыл-Тас, Конгар. Мы проводили добровольцев-кавалеристов до границы – местечка Борбак-Хаак – в начале сентября, танкистов проводили несколько раньше.

Командиром тувинских добровольцев-кавалеристов был назначен товарищ Кечил-оол, заместителем по политической части – товарищ Байыскылан. Сат Бурзекей – командир пулеметного взвода, Дончут-оол – командир взвода, Доржу – комвзвод, Лама – командир взвода по связи и разведке, Монгуш Сат, Оолак – командиры взводов.

Все добровольцы с честью выполнили свой долг. Танкист товарищ Чургуй-оол стал Героем Советского Союза.

Не все вернулись домой. Назову некоторых из погибших. Погиб в геройской схватке с немецкими фашистами товарищи Сат Бурзекей, похоронен в украинском городе Дубно. Монгуш Сат был убит в украинской деревне Деражно Ровенской области, Допчут-оол похоронен в городе Дубно Ровенской области. Не вернулись с фронта танкисты Идам, Уйнук-оол, Байкара. Все десять девушек вернулись с фронта. Вернулись 10 партизан, это были люди старшего поколения, среди них был партизан старик Оюн Соктай.

Добровольцы вернулись в родную Туву в июне 1944 года. Было много раненых. Я встречал их в городе Абакане. Тогда вернулись лишь 73 человека, другие вернулись позднее.

Последний командир

Я был последним командиром тувинских войск. В октябре 1944 года Тувинская Народная Республика присоединилась к великому Советскому Союзу, и тувинскую военную часть присоединили к Западно-Сибирскому военному округу с центром в Новосибирске.

В 1945 году тувинскую конно-военную часть присоединили к Восточно-Сибирскому военному округу с центром в Иркутске. Я был командиром тувинской военной части до марта 1946 года. В 1946 году нашу военную часть распределили вместе с оружием в военные части в Красноярске, Иркутске.

Всех лошадей тувинской конно-военной части раздали в колхозы: в село Черби и другие. Флаги и знамена тувинской армии отправили в военный музей в Москве. Доставили их в Москву фронтовик Лама и Данзы-Белек. Открытые и тайные документы, печати и штампы военной части полностью, в целости и сохранности, передали в штаб военного округа в Иркутске.

После этого начал работать заместителем командира полка по строю 777-й военной части в городе Красноярске. В послевоенное время в военных частях шло большое сокращение. В Красноярске более пятисот офицеров без армии просто ожидали приказа.

В июле 1946 года из части, которую я принял, некоторых отправили в отставку, некоторых распределили по другим частям. Тогда командиром Восточно-Сибирского военного округа был генерал-полковник Романенко. Я написал на его имя рапорт об отставке, и, согласно приказу № 01094 военного округа от 23 августа 1946 года, 43-й статьи, части «а», был демобилизовался из кадровых войск в запас.

Строительство МВД и ДОСААФ

Получив отставку, приехав в Кызыл. Начальником управления внутренних дел работал тогда товарищ Товарищтай.

Товарищтай вызвал меня, сообщил о согласованном с обкомом партии моем назначении начальником хозяйственной части управления внутренних дел. Начал я работать на этом месте в августе 1946 года. В то время заместителем начальника управления был полковник Орлов, начальником финотдела – капитан Гуляев. С ними я начал работать.

Зимой 1946-1947 годов мы начали строительство здания современного Министерства внутренних дел. Начальником строительства назначили товарища Гренева, инженером – товарища Заварзина, ответственным по проекту – товарища Харламова, ответственным за общее руководство – меня.

Это здание строили заключенные из лагеря. Строительство было, в основном, закончено к сентябрю 1948 года, остались незначительные доработки.

Очень сложно было вести такую большую стройку. Все работы по строительству выполнялись только человеческими силами, не было ни одного мощного подъемного крана. Кирпичи на верхние этажи здания возили на тачках.

На трудном участке я работал. Все обеспечение управления внутренних дел – оружие, обмундирование, здания – было на моей ответственности. Транспорт и машины также были под моим командованием, тогда управляющим гаража и механиком был товарищ Золотухин, автоинспектором – товарищ Лидовский. Первые трехколесные мотоциклы в Туву доставлял я. Было тогда в хозяйстве управления внутренних дел около пяти грузовых и трех легковых машин.

В октябре 1948 года вызвал меня первый секретарь тувинского обкома КПСС и сообщил, что в Туве создается новая организация, и начальником этой организации должен быть обязательно военный человек, поэтому назначают меня. Это было время, когда в Туве только начинали создаваться добровольные общества по военной подготовке.

Сначала эту организацию называли ДОСАРМ, а после – ДОСААФ – Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту. У новой организации не было здания, не было оборудования, оружия, было только штатное расписание. Работал я начальником обкома ДОСААФ. Мои заместители – подполковник Скибо и майор Шушуев.

Первым делом необходимо было построить здание для организации. Взяв лоцманом Павла Чихачева, мы сплавляли из Тоджи бревна для здания. Строили контору своими силами, без проекта, по своему разумению. Главным проектировщиком был подполковник Скибо, он и делал чертежи.

Были в те годы в ДОСААФе очень сильные парни: Павел Чихачев, Виктор Чихачев, Михаил Бабушкин, Ефимов, Рудик, Молофеев. За один год мы выстроили здание большой конторы без крыши – на месте, где и сейчас находится здание комитета ДОСААФ – дом № 49 по улице Интернациональной. Из женщин была Рая, работала машинисткой, вела дела, она работает до сих пор.

Одновременно начали строить оружейный склад. Построили и ограждение вокруг здания.

Главной целью добровольного общества была военная подготовка населения, воспитание у молодежи патриотизма, обучение призывников стрельбе, вождению мотоциклов и машин. Это было время, когда в Кызыле и в районах организовывали стрельбища, базы для автомотоклубов и базы для обучения радиосвязи.

В райкомах

Работал начальником областного комитета ДОСААФ до октября 1955 года, в октябре перешел на партийную работу: начал работать секретарем Сут-Хольского райкома по линии МТС – машинно-тракторной станции, которая обеспечивала колхозы сельскохозяйственной техникой.

Директором МТС был тогда Евгений Павлович Соловьев, парторгом – Михаил Сюрюнович Дамдын, главным агрономом – Иванов. Первым секретарем райкома партии был Алексей Шырапович Намзын, вторым секретарем – Сергей Владимирович Лихтин. Начальником райисполкома был товарищ Доржу, его заместителем – Ю.С.Катков.

В Сут-Хольском районе было тогда четыре колхоза, одна МТС. Председателем колхоза «Алдан-Маадыр» был товарищ Кошкар-оол, после него – Шалдыг. В колхозе «Бора-Тайга» – Ондар Лопсан, в колхозе «Киров» – товарищ Очур-оол, в колхозе «Ишкин» – Н.М. Найдан.

Осенью 1957 года меня на конференции избрали третьим секретарем райкома партии, а с марта 1958 года я был избран первым секретарем райкома партии. На этой работе проработал до января 1961 года. С января 1961 года начал работать инструктором организационного отдела райкома КПСС Каа-Хемского района. Был избран секретарем первичной организации райкома партии.

Первым секретарем райкома тогда был Серафим Иванович Шуклин, вторым секретарем – Ахмет Ланачапович Аракчаа, секретарем – Виктор Александрович Бархатов.

Первый трактор в Кунгуртуге

В июле 1962 года по рекомендации Каа-Хемского райкома партии меня назначили председателем колхоза «Тере-Холь».

Колхоз «Тере-Холь» был создан пятого мая 1949 года. Первым председателем был Клименди Тарганчыкович Байыр, родом с Хемчика, из Чадана.

Когда я работал в колхозе «Тере-Холь» мы впервые доставили в село Кунгуртук из Кызыла трактор ДТ-54 с прицепом. Доставили наземным путем, это было в марте 1963 года.

Нас было четверо, у каждого – свои обязанности: Дмитрий Доржу – тракторист-механик, Маады Кунчун – тракторист, Сандак Кыргыс – проводник, я – общее руководство.

22 дня, выгребая и выкапывая на перевалах снег, мы двигались с этим трактором. За бесстрашие, целеустремленный, непоколебимость на этом сложном пути хочу похвалить товарища Дмитрия Доржу, который преодолевал все трудности дороги, не боясь их.

Маршрут нашего пути: Кызыл, Чедер, Балгазын, Самагалтай, Эрзин, Хондей-Аксы, Нарынский золотоприиск, по дороге Кеский-Баалык, через Балыктыг, Хонделен, Каргы, Чыргаланды, Кунгуртук. Всего мы проехали 637 километров. И это так, это – правда: впервые на территорию Тере-Холя мы доставили трактор наземным путем.

До этого времени небольшие посевные участки разрабатывали плугом, который тянула лошадь. Доставив трактор, начали выращивать картошку и овес, которые очень хорошо растут на территории Тере-Холя.

Богатства Тере-Холя

Территория Тере-Холя не очень подходит для посева хлеба, зато это очень богатая земля в охотничьем промысле, по ягодам и орехам.

Если развить дорожно-транспортную структуру, можно развивать рыбный промысел. В озере Тере-Холь много щуки, хариуса, ленка, тайменя. В среднем можно добывать 30 – 35 тонн рыбы.

В этих местах обитают маралы, косули, утки, гуси, белки, соболи, куницы, глухари, дикие олени, лоси, медведи.

А еще здесь живет красивая птица лебедь.

Земля Тере-Холя очень богата лесом. В большинстве – лиственница, много кедра, есть также ели, и береза тоже есть, но немного.

Много здесь и аржаанов. Аржан Тарыс – горячий источник с сероводородом, аржаан Барчин, на территории Монголии, неподалеку от границы, аржаан Бояй – расположен в устье речушки Ийи, впадающей в озеро Тере-Холь, это холодный источник, лечатся здесь люди с желудочно-кишечными заболеваниями.

Неподалеку от села Кунгуртук есть подходящие места для устройства аэродрома.

На территории Тере-Холя, кроме пушнины, дичи, скота, ягод и орехов, много золота, горной шерсти – асбеста. Если когда-нибудь колхоз «Тере-Холь» сможет использовать все названные мною природные богатства, он может стать большим развивающимся предприятием.

Хан с ослиными ушами

В середине озера Тере-Холь есть большая разрушенная крепость. По легенде, по рассказам стариков, давным-давно в этом укреплении жил богатый хан с ослиными ушами.

Этот хан убивал тех, кто брил его голову, чтобы они не могли рассказать всем людям о его длинных ушах.

Тогда на этих местах не было озера. Однажды утром хан с ослиными ушами проснулся и увидел, что из колодца фонтаном бьет вода. А вместе с водой – рыбы. Хан с ослиными ушами, убегая от этой воды, пересек реку Эми и поднялся на вершину остроконечной Хаан-Тайги, что расположена на вершине далекого хребта. Оглянулся и увидел, что места, где он жил, затопило большой водой.

Увидев эту воду, хан воскликнул удивленно: «Озером что ли стало это?» Часть фразы он произнес по-монгольски, часть по-тувински. Монгольское слово «тере» означает «то, это». Тувинское «холь» – озеро. Этими словами хана, как говорят старики, и начали называть озеро – Тере-Холь. В переводе на русский получается Это озеро.

Ни в тувинском языке, ни в русском, нет слова «Кунгуртуг». Рассказывают, как произошло это слово: раньше выше села находилось место захоронения людей. Часть здешних людей говорит на монгольском языке. А место захоронения людей по-монгольски звучит так – хуний хуурт. А когда по-русски начали произносить эти слова, то слышалось – Кунгуртуг. Так и стали называть село – Кунгуртуг.

Получается, что название села имеет такое значение – человеческое захоронение. Важно обязательно поменять это название.

Проработав председателем колхоза «Тере-Холь» до февраля 1967 года, я был освобожден от этой работы по болезни. Что и говорить, лечился я больше года, стал инвалидом и благодаря коммунистической партии и моему советскому правительству вышел на пенсию.

По линии партии

Стаж моего членства в партии начинается с октября 1930 года.

В 1929 – 1930 годы в армии я был членом ревсомола – революционного союза молодежи. В октябре 1930 года, когда служил в тувинской армии, вступил в члены Тувинской Аратской Революционной партии. Состоял членом ТНРП до октября 1944 года.

В 1944 году, после того как Тувинская Народная Республика вошла в состав СССР – с октября 1944 года – стал членом КПСС.

Номер моего партбилета – 04661502.

Моя супруга Раиса Романовна Севен стала членом КПСС в апреле 1967 года.

С ноября 1944 года по 1946 год я был членом пленумов обкома КПСС и горкома КПСС. Также избирался депутатом Кызылского городского совета.

С октября 1955 года по январь 1961 года, будучи членом пленума Сут-Хольского райкома КПСС, избирался депутатом районного совета. С 1963 по 1966 год избирался членом пленума Тере-Хольского райкома КПСС и депутатом районного совета.

Все годы отдавал все свои силы на работу среди населения по выполнению вверенных мне общественных и партийных дел. Считаю, что не было у меня почетнее обязанности, чем трудиться на благо партии и народа.

Какую только работу я ни выполнял! Много было на пути много разных трудностей. Никогда не страшился этих трудностей, всегда старался сделать все, чтобы преодолеть их. В моей жизни много было радостных моментов, было и немало печальных, были и ошибки-промахи.

Всегда помню о моей безграничной благодарности моей коммунистической партии, моему советскому правительству, всему моему народу за то, что вырастили, обучили, воспитали меня достойным человеком.

И считаю, что до сих пор остался должен народу, дорогие друзья и товарищи!

Воспоминания Семена Севена войдут в четвертый том книги «Люди Центра Азии», который готовит редакция газеты «Центр Азии».

Четвертый том книги судеб выйдет в свет в марте 2011 года – к двадцатилетнему юбилею газеты «Центр Азии».

Фото:

 1. В штабе тувинского полка. Слева направо: начальник штаба Николай Яжикович Лопсан, командир полка Семен Хунаевич Севен, замполит Александр Сюрюпович Эртне. 1944 год.

2. Монгольская группа Военной академии Красной Армии имени Фрунзе.

Семенов-Севен – первый слева во втором ряду,

Судаков-Сувак – четвертый слева во втором ряду. Москва, 1941 год.

3. Монгольская группа Военной академии Красной Армии имени Фрунзе. Слева направо в первом ряду: неизвестный капитан, капитан Намзыраев, преподаватель полковник Крийнер, капитан Бархотов.

Во втором ряду: майор Судаков-Сувак, старший лейтенант Чемоданов, капитан Свинцов, старший лейтенант Семенов-Севен.

Фамилии запечатленных на снимке слушателей и преподавателя академии Семен Севен надписал собственноручно, фамилии свою и Сувака он написал через дефис, так как в академии они числились под русскими фамилиями: Семенов и Судаков. 1942 год.

4. Офицеры. Первый ряд: Израилевич, Севен, Лопсан.

второй ряд: Эртне, Даваа. Кызыл, 1944 год.

5. Подполковник Севен – последний командир тувинских войск. Кызыл, 1946 год.

6. Супруги Севен: Раиса Романовна и Семен Хунаевич. Кызыл, 1976 год.