газета «Центр Азии»

Вторник, 19 марта 2024 г.

 

архив | о газете | награды редакции | подписка | письмо в редакцию

RSS-потокна главную страницу > 2008 >ЦА №33 >Хранитель оленей великой тайги

«Союз журналистов Тувы» - региональное отделение Общероссийской общественной организации «Союз журналистов России»

Самые популярные материалы

Ссылки

электронный журнал "Новые исследования Тувы"

Хранитель оленей великой тайги

Люди Центра Азии ЦА №33 (22 — 29 августа 2008)

Хранитель оленей великой тайгиЧтобы выполнить свое обещание, данное год назад, он шел три дня. Оттуда – из-за горы, с летнего пастбища. По старой тропе, которую кроме него уже никто и не знает.

Вместе с ним пришла Белолапая – Ак-Хол, собака с белыми передними лапами. И два ездовых оленя: Черный и Зорька.

На три дня оленевод Олег Орай-оол стал самым популярным человеком на таежном курорте «Уш-Бельдир», что на востоке Тувы, на границе России с Монголией.

 

Дети не отходили от оленей: ласково гладили, прикасались пальчиками к рогам, удивляясь, что летом они такие мягкие.

Взрослые засыпали вопросами: будни таежных оленеводов – уже экзотика. Немного их осталось в Тоджинском районе – единственном в Хранитель оленей великой тайгиТуве месте, где живут оленеводы.

Фотографировались и рядом с оленями, и верхом, делая круги по поляне у столовой. Радовались, пытались угостить рогатых хлебом и карамельками. Но это городское угощение им по вкусу не пришлось.

Зато грибы, быстро собранные в ближайшем лесочке, олени отведали с удовольствием – это для них любимое лакомство. Остались довольны.

Доволен и Олег Бараанович. Потому что выполнил свое прошлогоднее обещание директору курорта Мире Опеен: по-соседски привел оленей, чтобы порадовать отдыхающих.

А еще потому, что получил возможность пообщаться с людьми, ведь одиннадцать месяцев в году он проводит с оленями в тайге, выбираясь в свое родное село Адыр-Кежиг, только на полмесяца-месяц.

Дорога до села с таежных пастбищ неблизкая. Летом ему надо добираться неделю, вброд переходя горные речки. Зимой на оленях быстрей, всего пять дней.

РОЖДЁННЫЙ В ЧУМЕ

Адыр-Кежиг – небольшое село в восьми километрах от Тоора-Хема, райцентра Тоджинского района. Как раз по середине села проходит дорога на живописное озеро Азас.

Хранитель оленей великой тайгиВ Адыр-Кежиге у него есть домик. Впрочем, хотя местом рождения у него в паспорте и записано это село, на самом деле родился он 12 августа 1954 года в Великой Тайге.

Улуг-Тайга (Великая тайга) – родовое место оленьих кочевий его предков. Здесь кочевали его прапрадеды, дед, его отец и мать.

Мама, носившая красивое русское имя Полина, которое так понравилось в тридцатые годы прошлого века его деду и бабушке за музыкальное звучание, родила сына, второго по старшинству из семи ее детей, в чуме.

Чум (алыжы ог) – традиционное жилище тувинцев-тоджинцев. Это такой конический шалаш из жердей, связанных сверху вместе. Диаметр такого шалаша – до пяти метров, высота – два с половиной-три.

Летом его покрывали берестой – корой березы, зимой – оленьими шкурами. Спали тоже на шкурах, а берестяную люльку для новорожденного привязывали к жерди справа.

 

ПРОБЛЕМА НЕВЕСТ

 

«Я вырос на олене», – улыбается Олег Бараанович. Так же, как и все дети оленеводов, кочевавших вместе со своими родителями. Летом оленей традиционно отгоняли высоко в горы, зимой пасли в долинах.

Школу окончил в Адыр-Кежиге, жил в интернате. Во время каникул отец приезжал, забирал домой – в тайгу. Летом – на коне, зимой – на олене.

Ребенка на оленя сажают в год, есть такие специальные седла для малышей. Их привязывают, чтобы не упали. Когда семья трогается с места, «детских» оленей привязывают друг за другом к оленям отца и матери. И такой караван движется по тайге. А с четырех лет дети ездят верхом уже самостоятельно.

Так выросли и его дети: Омак, Виталий, Вика и Октябрь.

Отец за них спокоен: три сына и дочка всем премудростям оленеводческого дела обучены. Вот сейчас он на «Уш-Белдире», а оленей оставил на младшего – Октября, он в прошлом году школу закончил.

Одно только беспокоит оленевода: все три сына – холосты, до сих пор не привели жен в дом. Вернее, в палатку, ведь если твой супруг – оленевод, надо делить с ним его палатку, в чумах тоджинцы давно не живут – тяжело и неудобно возить их за собой при постоянных переездах. Делить и летом, и зимой, как он тридцать лет со своей женой Тамарой.

Но сейчас с подругами для потомственных оленеводов – проблема. Вздыхает: «Раньше легче было жену взять, а сейчас девушки не хотят ехать жить в тайгу. В деревне – телевизор, дискотека. Им там веселей, легче жить. Или в город мечтают уехать».

Надеется: может, этой зимой сыновья невесток привезут?

ТАЁЖНАЯ СВАДЬБА

То ли дело его Тамара. Они и свадьбу в тайге сыграли.

Было им по двадцать лет, он как раз из армии вернулся – с реки Амур, и начал работать помощником оленевода – своего отца. А Тамара приехала на стоянку временной помощницей – сакманщицей.

Хранитель оленей великой тайгиВместе с другими девушками-комсомолками, которых совхоз посылал весной – в самое напряженное и ответственное время отела – помогать ухаживать за новорожденными оленятами. Тамаре к такой жизни привыкать было не надо: сама из семьи таежников, охотников.

Таежную свадьбу играли в палатке. Все, как положено, с подарками: кто чайник преподнес, кто пиалы. Как раз то, что нужно в таежном семейном хозяйстве. Олег Баранович смеется: «В тайге же ни телевизор, ни шкаф не нужны, ничего громоздкого».

А когда управились с делами, уже зимой, поехали на оленях в поселок, расписались в сельсовете. И тридцать лет кочевали вместе.

Только сейчас нет рядом с ним верной Тамары, вот уже полтора года он без хозяйки: заболела жена, умерла. Он по ней тоскует…

Заботы хозяйки на дочку легли. «Она тоже зимой с нами кочует, только вот в прошлом году в деревню ее отпустил: за домом последить».

ИСЧЕЗАЮЩИЕ СТАДА

Сегодня в стаде Орай-оола 130 оленей. Конечно, не сравнить с тем, что было у его деда Самбу – 400 голов.

Ну, а в стародавние времена тоджинские олени и подсчету не поддавались: десятками тысяч паслись они в тайге.

Во второй половине сороковых годов двадцатого века в Туве грянула массовая коллективизация, полностью завершившаяся к 1950 году: араты вынуждены были «добровольно» встать в сельхозартели и колхозы, передавая туда свой скот: овец, коров, лошадей.

В 1949 году дело дошло и до обобществления оленей: в Тодже, в местечке Адыр-Кежиг, была создана оленеводческо-охотничья артель «Первое мая», позже ставшая совхозом.

Его дед, отец продолжали ходить за родовым стадом, только теперь оно уже считалось не личным, а государственным. По оленеводам ударил план мясозаготовок: ежегодно сотнями сдавали оленей в райцентр на мясо, оно у них очень мягкое.

Поголовье стало стремительно уменьшаться. Но все равно исчислялось тысячами. Так, на 1 января 1981 года, по официальным статданным, в Тоджинском районе было 13700 совхозных оленей.

Сегодня, по данным Министерства сельского хозяйства и продовольствия РТ на 1 июля 2008 года, их только 1487.

Оленеводы – бывшие «первомайцы» объединены в муниципальное предприятие «Одуген». В нем 1270 оленей. Остальные числятся за оленеводами поселков Хамсара – 156, Тоора-Хем – 52.

ТОЛЬКО НЕ РЕЖЬТЕ!

Олег Бараанович рассказывает: его стадо в 130 голов – самое большое в районе, а значит, и в Туве, у других в «Одугене» – не более сотни.

Хранитель оленей великой тайгиСколько этих других? Задумывается, начинает считать: «Бир, ийи, уш… Одиннадцать! Одиннадцать палаток».

Это он так считает коллег-оленеводов – по палаткам, с которыми кочуют с места на место.

Среди них он самый старший – 54 года. И самый опытный: 34 года ходит за оленями – это официально, по трудовой книжке, без учета детских и юношеских лет, когда отец и дед учили его всем таежным премудростям.

А премудростей этих немало. Без их знания не сбережешь домашних оленей, на сохранение которых сегодня ориентирует таежников государство.

Планов мясозаготовок давно нет. А чтобы не пускали поголовье под нож – без разбора и смысла, как в первые развальные годы после крушения советской власти, оленеводам выплачиваются специальные субсидии.

Из республиканского бюджета – 1200 рублей ежегодно на каждого оленя – за сохранение редких животных.

Из федерального бюджета по статье «Государственная поддержка северного оленеводства» – по 260 рублей на голову в год. Плюс за сохранение генофонда – по 4000 рублей в год за условную важенку – взрослую стельную (беременную) самку. Этих условных важенок высчитывают так: общее количество самок умножают на 0, 3, полученную сумму умножают на четыре тысячи.

Если сложить все вместе, выходит, что годовой доход оленевода с таким стадом, как у Орай-оола – 249800 рублей. Получается 20816 рублей в месяц.

Вроде бы неплохо, с учетом того, что начисленная среднемесячная заработная плата одного работника за январь-май 2008 года в Туве, по данным Госстата, составила 12400 рублей.

Только не спешите завидовать: чтобы заработать эти деньги, оленеводу приходится ох, как потрудиться! Да не одному, а с помощниками: в одиночку оленеводу невозможно.

МОЛОКО ОЛЕНИХ

Самое ответственное время – май-июнь. В конце апреля – начале мая у важенок появляется потомство, которое надо сохранить.

Сакманщиков-помощников, как в прежние совхозные времена, никто, естественно, уже в тайгу не посылает. Орай-оол с сыновьями управляется сам.

Интересуюсь: а когда новорожденные встают на ноги? «Через тридцать минут. И все – не догонишь!» – смеется оленевод. Поэтому, чтобы оленята не потерялись, привыкли к человеку, окрепли под присмотром, их привязывают к специальным колышкам, одевая что-то наподобие намордника.

Мать-олениха весь день будет пастись, но вечером обязательно вернется, чтобы покормить малыша. Тогда ее привязывают к специальной треноге и доят: с этим мужчины тоже прекрасно справляются.

Доят олениху после отела все лето. Удой от одной матки невелик: грамм двести – триста в день, но зато молоко очень жирное, намного жирнее коровьего. Иногда в день удается надоить пять литров. На стоянке для сбивания молока ничего нет, поэтому его только пьют, варят тувинский чай с молоком и солью.

После колышка олененка привязывают уже к матери – до двух месяцев. После этого можно считать его уже прирученным.

ПО ГОРАМ – С КОЛОКОЛЬЧИКОМ

Но трудности на этом не кончаются. Глаз да глаз нужен за оленями. Они вроде бы и домашние, но только не доглядишь – могут стать дикими, отбившись от стада.

Хранитель оленей великой тайгиОсенью надо особенно следить, чтобы они не убежали, чтобы дикие олени их за собой не увели.

В брачный период: в конце сентября-начале октября – дикие самцы зазывают самок. От домашних самцов проку мало: в борьбу с дикими они не вступают, побаиваются, объясняет Олег Орай-оол.

И не потому, что трусят, а потому, что биться нечем: им специально спиливают рога, чтобы не поранили друг друга, не сплелись рогами в период гона.

Так что оленеводу самому приходится охранять самок: отпугивать диких оленей выстрелами в воздух, иначе зачастят – не отвадишь. Еще собаки помогают: лают, они своих оленей от чужаков прекрасно отличают.

Еще одна осенняя проблема – грибы. Поедая свое любимое лакомство, олени в сентябре могут так далеко уйти за грибами, что и не найдешь.

Еще молодняк может уйти за старшим и будет ходить именно за тем самцом, от которого произошло потомство. Поэтому на шее у вожаков – обязательно колокольчики, чтобы можно было отыскать по звуку.

У рабочих оленей, с которыми он пришел на «Уш-Бельдыр» – тоже колокольчики на шее.

ЛЮБИТЕЛИ СОЛИ

Олени – животные свободолюбивые. Никаких загонов для них не строят: не любят они этого, плохо себя чувствуют в ограниченном пространстве. И летом, и зимой пасутся, питаясь подножным кормом.

«Они любят постоянно ходить, зимой за день могут пройти 30-40 километров. Летом – нет, они плохо жару переносят, поэтому могут с семи утра собраться в кучу и так и стоять до девяти вечера, – рассказывает Орай-оол. – Летом они сами к стоянке придут, а ближе к зиме надо обязательно класть неподалеку от палатки каменную соль, тогда обязательно вернутся лизать ее».

Если каменной соли нет, то покупают в магазине и обычную – йодированную.

Хозяина олени чувствуют: «Меня сразу узнают, когда увидят и услышат. Я им покричу вот так (цокает языком), мешком с солью потрясу, они и приходят».

 

ПРОЧИХ – КАСТРИРУЮТ

На 15 олених обычно оставляют одного самца-производителя. Их в его стаде четыре.

Только каждые три года надо обязательно менять быков, чтобы обновлялась кровь, чтобы было здоровое потомство. Поэтому меняются Хранитель оленей великой тайгисамцами с соседями.

Прочих самцов кастрируют в возрасте двух лет. Они становятся рабочими оленями: на них ездят верхом, возят продукты, утварь.

Объезжать, приучать к седлу начинают в три года. Это тоже дело, требующее особой сноровки: сначала учат возить поклажу, затем уже – человека.

Таких ездовых оленей у Орай-оола двадцать. Всех он знает «в лицо». Для поездки на «Уш-Бельдыр» специально выбрал Зорьку, ему двенадцать лет и шестилетнего Черного. Выбрал за небольшие рога, чтобы между деревьями не застревали.

МИФ О РОГАХ

Удивляюсь, глядя на раскидистые рога:

– Это еще маленькие?

– Конечно! Вот такие есть, не пролезут! – показывает, широко разведя обе руки.

И развенчивает миф о том, что по количеству ответвлений на рогах можно определить возраст оленя: «Чок! Неправда это».

Чтобы зимой ездить было легко, в начале октября у рабочих оленей начинают срезать рога. Если не срезать, они, окостеневшие, сами отпадут в марте, и начнут расти новые.

Срезанные рога на сувениры – те самые, что в свое время были в моде и украшали стены в домах весьма высокопоставленных лиц, оставляют в тайге: а куда их девать? Возить далеко.

А вот за пантами – еще мягкими, неокрепшими рогами, которые идут на изготовление лекарств, приезжают предприимчивые заготовители, даже из-за рубежа. Прельщали оленеводов деньгами. Три года подряд они срезали панты, сдавали.

А потом перестали: сильно болеют олени после такой операции. Зачем эти деньги, если животные так мучаются?

МЕДВЕЖЬЯ НАПАСТЬ

На мягкие и нежные лечебные панты есть еще один любитель – медведь.

Если голодный медведь весной завалит оленя, рассказывает Олег Хранитель оленей великой тайгиБараанович, он сначала съест рога, ни кусочка не оставит, а потом уже возьмется за тушу. Оставшееся зароет и никого к этой своей яме не подпустит, пока не съест все.

Три года назад, тогда еще Тамара жива была, у семьи было неприятная встреча с медведем. Он тогда с дочкой на дикий лечебный источник – аржаан поехал, где и холодная, и горячая вода из-под земли выходит. Это около Бурятии: там они постоянно лечатся. Пока туда-сюда, возвращаются, а на стоянке никого и нет!

Оказывается, пока они путешествовали, прямо к стоянке медведь пришел и двух оленей задрал. Олень ведь от медведя сам отбиться не может: мирное и спокойное это животное.

На стоянке тогда оставалась жена с сыном – еще школьником. Она испугалась – как справиться с медведем без хозяина, он ведь теперь не отстанет от стада – и приняла решение: откочевываем в другое место. И правильно решила, с медведем шутки плохи.

Интересуюсь, а была в его жизни самая страшная таежная история?

Как же, откликается Орай-оол, была, и как раз с медведем связана. Где-то в восьмидесятых годах, тогда еще дед Самбу жив был:

– Повадился к ним медведь, завалил оленя. Вчетвером устроили засаду. Где-то в час ночи вышел медведь, стали стрелять, он упал. Ну, все, думаем – убили. Как рассвело, подошли к нему. Лежит, не шевелится. Пуля как раз в шею попала. Сели, закурили, довольные такие.

Я как раз около головы медведя сидел. Только вдруг эта голова надо мной оказалась. Что такое? Голова что ли у меня закружилась? А это медведь на задние лапы встал! Мы ружья побросали и – наутек!

Только старший брат не растерялся, с другой стороны подошел и еще раз выстрелил. Сильно я перепугался тогда. Так быстро бежал!

ОТВАР ОТ БОЛЕЗНЕЙ

Олег Бараанович хохочет, а потом встревожено смотрит на оленей: нельзя ему тут долго оставаться, жарко тут, в долине, надо бы завтра уже назад идти, как бы не захворали животные.

Оленьи болезни – особая забота. Он своим животным сам ветеринар, лечит дедовским способом: отваром из пихтовой коры, можжевельника.

Рассказывает:

– Самое опасное, когда легкие болят от жары. Смотришь на него и сразу понимаешь: не тот олень, вид нездоровый, очень слабеет.

А вот раньше была самая сильная болезнь: копыта трескались на две части, опухали, не могли олени идти и умирали. Это было, когда в одном месте до двух тысяч оленей стояло, они вытаптывали пастбище и заражались друг от друга.

Сейчас этой болезни нет. Потому что мало осталось оленей…

ИНАЧЕ НЕ ВЫЖИТЬ

Он вздыхает: горько ему, что мало оленей осталась, но он-то с сыновьями старается, делает все, что может.

Оленей на мясо под нож бездумно не пускает. Бережет поголовье, считая, что очень верно поступает государство, заинтересовав оленеводов в этом. Хранитель оленей великой тайгиВедь еще немного и совсем бы осталась Тоджа без оленей. А какая же это тогда будет Тоджа?

Но государственных дотаций, предусмотренных за сохранение поголовья, конечно, на жизнь не хватает. Выручает охота – традиционное занятие тоджинцев, исстари зимой уходивших на оленях далеко в тайгу промышлять пушнину.

«Охотничаем: белка, соболь, иначе не выжить. Рыбу ловим, солим, сдаем, – рассказывает Орай-оол. – В год сдаем мясо, шкуры одного-двух оленей. Это, когда уж совсем худо с деньгами или продуктами.

Чистый вес оленя – 80-90 килограммов. Самый здоровый кастрированный бык потянет на 120. Килограмм мяса идет за 150 рублей. Шкура выделанная – две тысячи. А живой олень стоит 15 тысяч рублей».

Объясняет: держать оленей до их глубокой старости нежелательно, правильнее сдать на мясо. Жизни оленю отпущено чуть больше двадцати годов.

Если совсем дряхлеет олень, то с ним происходит следующее: теряет координацию движений, начинает кружиться вокруг дерева или камня. Без остановки. И падает, умирает.

В его стаде самая старшая – восемнадцатилетняя олениха, мать Черного.

ЛАМПОЧКА ЧЕМПИОНА

В нынешнем году отличное прибавление: от пятидесяти маток получил приплод в сорок оленят. Это много, очень много, по нынешним временам.

И стал лучшим оленеводом – чемпионом августовского Наадыма-2008, республиканского праздника животноводов. Только он об этом, когда мы встретились, еще и не знал: кто и как ему в тайге сообщил бы радостную весть?

Он и приз прошлогоднего Наадыма только зимой нынешнего года получил, когда из тайги в поселок вышел. А приз хороший, он очень доволен: солнечный аккумулятор. Небольшой, удобно на олене возить.

Правда, напряжение всего девять вольт, хватает только на одну лампочку. Они теперь и зажигают ее перед сном в палатке. Намного веселей, чем с керосиновой лампой, которой пользовались раньше. Только выбрасывать эту дедовскую лампу все равно нельзя, потому что приходится выбирать: или радио слушать или с электролампочкой сидеть. Вместе аккумулятор не тянет.

Но все равно с электричеством в палатке гораздо веселей. Правда, палатка у него уже старая. Раньше совхоз каждые три года новые выдавал, а теперь об этом самому заботиться надо.

Впрочем, что вспоминать о том, что было раньше. Прежде вот оленеводы и пенсию получали по стажу, отработав всего пятнадцать годов. А сейчас на общих основаниях – в 55 лет.

И все-таки новая, хорошая палатка ему очень бы пригодилась. А машина? Он деликатно улыбается в ответ на глупый вопрос: «Зачем? Кто на ней будет ездить и куда?»

В палатке у него – печка, шкуры, одеяла. Зимой, конечно, холодновато, особенно по утрам. На зимней стоянке есть избушка, в ней, конечно, теплей, удобней. Но жить там можно не более месяца, только в самые морозы.

Потому что тогда все съедят олени, ничего не останется на следующий год. «А ягель (олений мох), их любимая пища, если его с корнем вырывают, только через пятнадцать лет снова прорастает», – рассказывает Орай-оол.

Вот и приходится снова сниматься с места.

РОДОВАЯ МЕТКА

Так же оленеводы, пересекаясь друг с другом во время кочевий, не путают свои стада?

Очень просто: у каждого – своя родовая метка, свое клеймо. У оленей Орай-оола – надрезанное левое ухо и что-то вроде сережки из красных ниток – в правом. А у молодняка – буква V на боку. Так метили оленей его отец, дед.

Хранитель оленей великой тайгиУ других отметины иные – ухо надрезано своим способом, нитки другого цвета. И буквы тоже разные.

Метки друг друга оленеводы прекрасно знают. И если случится, что чужой олень забредет в их стадо, обязательно сообщат или приведут его хозяину.

Неужели не воруют оленей? Этот вопрос даже удивляет Олега Бараановича:

«Как можно воровать? У нас такого нет. Мы же все знакомые, знаем друг друга с детства! Всегда выручаем друг друга. Если нужен ездовой олень, попросят: дай откочевать, отдашь на время. А воровства у нас нет!»

Действительно, бич тувинских животноводов – скотокрадство – не тронул оленеводов. Какими только сообщениями не пестрят милицейские сводки: о краже лошадей, коров, овец, коз. Но о похищении оленей – ни одного сигнала.

оистине благословенна тоджинская тайга.

Места, по которым до семидесяти трех лет ходил за оленями его отец, до восьмидесяти – дед. И, а это его самая большая мечта и надежда, будут ходить за стадами его дети и будущие внуки.

Места здесь хватит всем: в этом огромном доме – Великой Тайге.

 

Уш-Бельдир – Кызыл

Фото автора и Евгения Антуфьева.

Фото:

1.Олег Орай-оол с ездовыми оленями Зорькой и Черным и собакой Ак-Хол – Белолапой.

 

2.Ну, здравствуй, олень! Абаканец Глеб Шевченко решается погладить Чёрного.

 

3.И городской мальчик тоже может оседлать оленя. Такая поездка кызыльчанину Кириллу Белоусову запомнится надолго.

 

4.Грибы – деликатесное лакомство.

 

5. Чтобы попасть в местечко Уш-Бельдыр, Олег Орай-оол добирался на олене со своей стоянки три дня.

 

6. Это неправда, что количество ответвлений на рогах оленя соответствует его возрасту.

 

7.А в тайге, на воле все же лучше…

 

 8-9. Под седлом и без.

 

10. Глаза оленя

Надежда АНТУФЬЕВА

 (голосов: 9)
Опубликовано 30 августа 2008 г.
Просмотров: 16080
Версия для печати

Также в №33:

Также на эту тему:

№1 автор: Tayana написано 6 октября 2008 09:20
Очень интересная статья!!!! wink
   
Алфавитный указатель
пяти томов книги
«Люди Центра Азии»
Книга «Люди Центра Азии»Герои
VI тома книги
«Люди Центра Азии»
Людмила Костюкова Александр Марыспаq Татьяна Коновалова
Валентина Монгуш Мария Галацевич Хенче-Кара Монгуш
Владимир Митрохин Арыш-оол Балган Никита Филиппов
Лидия Иргит Татьяна Ондар Екатерина Кара-Донгак
Олег Намдараа Павел Стабров Айдысмаа Кошкендей
Галина Маспык-оол Александра Монгуш Николай Куулар
Галина Мунзук Зоя Докучиц Алексей Симонов
Юлия Хирбээ Демир-оол Хертек Каори Савада
Байыр Домбаанай Екатерина Дорофеева Светлана Ондар
Александр Салчак Владимир Ойдупаа Татьяна Калитко
Амина Нмадзуру Ангыр Хертек Илья Григорьев
Максим Захаров Эсфирь Медведева(Файвелис) Сергей Воробьев
Иван Родников Дарисю Данзурун Юрий Ильяшевич
Георгий Лукин Дырбак Кунзегеш Сылдыс Калынду
Георгий Абросимов Галина Бессмертных Огхенетега Бадавуси
Лазо Монгуш Василий Безъязыков Лариса Кенин-Лопсан
Надежда ГЛАЗКОВА Роза АБРАМОВА Леонид ЧАДАМБА
Лидия САРБАА  


Книга «Люди Центра Азии». Том VГерои
V тома книги
«Люди Центра Азии»
Вера Лапшакова Валентин Тока Петр Беркович
Хажитма Кашпык-оол Владимир Бузыкаев Роман Алдын-Херел
Николай Сизых Александр Шоюн Эльвира Лифанова
Дженни Чамыян Аяс Ангырбан и Ирина Чебенюк Павел Тихонов
Карл-Йохан Эрик Линден Обус Монгуш Константин Зорин
Михаил Оюн Марина Сотпа Дыдый Сотпа
Ефросинья Шошина Вячеслав Ондар Александр Инюткин
Августа Переляева Вячеслав и Шончалай Сояны Татьяна Верещагина
Арина Лопсан Надежда Байкара Софья Кара-оол
Алдар Тамдын Конгар-оол Ондар Айлана Иргит
Темир Салчак Елена Светличная Светлана Дёмкина
Валентина Ооржак Ролан Ооржак Алена Удод
Аяс Допай Зоя Донгак Севээн-оол и Рада Ооржак
Александр Куулар Пётр Самороков Маадыр Монгуш
Шолбан Куулар Аркадий Август-оол Михаил Худобец
Максим Мунзук Элизабет Гордон Адам Текеев
Сергей Сокольников Зоя Самдан Сайнхо Намчылак
Шамиль Курт-оглы Староверы Александр Мезенцев
Кара-Куске Чооду Ирина Панарина Дмитрий и Надежда Бутакова
Паю Аялга Пээмот  
 
  © 1999-2024 Copyright ООО Редакция газеты «Центр Азии».
Газета зарегистрирована в Средне-Сибирском межрегиональном территориальном управлении МПТР России.
Свидетельство о регистрации ПИ №16-0312
ООО Редакция газеты «Центр Азии».
667012 Россия, Республика Тыва, город Кызыл, ул. Красноармейская, д. 100. Дом печати, 4 этаж, офисы 17, 20
тел.: +7 (394-22) 2-10-08
http://www.centerasia.ru
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru