Алекасндр Шумов: Я шел в бой за Сталина, за Родину

В уютной и ухоженной квартире по улице Лопсанчапа живет последний из братьев Шумовых, командир знаменитого гвардейского минометного расчета братьев Шумовых – Александр.

Их легендарный миномет находится в Артиллеристском музее города Ленинграда, а в Республиканском музее имени 60-ти богатырей («Алдан-Маадыр») стоит его макет.

 

Живет Александр Терен­тьевич со своей дочкой Вален­тиной, и почти каждый день к нему приезжает подруга по шахматам Татьяна Нико­ла­ев­на Бякова. Она научила играть в шахматы Александра Терен­тьевича три года назад, а теперь ученик играет наравне с учителем. На мой вопрос, кто из них чаще выигрывает, они кивают головами и пока­зы­вают друг на друга. Еще они любят гулять по берегу Ени­сея, только плохо одно – там нет скамеек. В советские вре­мена Александра Терен­тье­вича не забывали, а теперь, хоть и удостоен «Ордена Респуб­лики Тыва» лично из рук президента, о нем запамятовали. Во время нашего разговора я заметил, что Александр Терентьевич все время хватался за голову, когда я задавал вопросы о войне, – видно было, что ему больно вспоминать.

– Александр Терентьевич, сколь­ко же вас было братьев?

– Иван, Семен, Лука и Авксентий – родные братья, все Никитичи, сыновья дяди Ни­киты, Василий, Емельян – сыновья Егора, а я – сын Терентия. Нас родных было четверо: Максим, я, Петр и Федор. Все мы были на фронте, только в разных местах. Нас пятеро бра­тьев служило в одном месте. И как-то ко­ман­дир дивизии подходит ко мне и гово­рит: «Хорошо бы всех братьев собрать вмес­те. Дай мне ихние адреса, где они служат». Ну, сколь смогли, тех нашли. Разослали письма Максиму, моему стар­шему брату, Петру, самому младшему Федору и двоюродному брату Семену. Приехал только Семен, письмо получил, когда раненый в госпитале лежал, в Рыбинске. Максим тоже получил наше письмо, но как раз в то время, когда надо было идти в бой. Он, долго не раздумывая, пошел в бой, где его ранило. Вот так он не смог к нам приехать. А Петра и Федора уже в живых не было. Также на фронте были сын Максима – Николай и сын Емельяна – Галактион.

Татьяна Николаевна: А у матери его 19 ребятишек было.

А. Т.: У нас в семье у всех так, только у дяди Никиты детей было маловато. У него были одни сыновья и ни одной дочери. Трое в револю­цию погибли, а оставшиеся четверо на фронт пошли.

– На каком фронте вы воевали?

– Ленинградский фронт, вторая ударная армия, одиннадцатая дивизия, 320 стрел­ковый полк, минометная батарея 120 милли­метрового миномета. Я был коман­ди­ром гвардейского минометного расчета бра­тьев Шумовых. Все были лысые и здоровые, один только я был маленький ростом.

– А где вы родились и выросли?

– В Каа-Хемском кожууне, в поселке Мед­ведевка. Ни­ки­тичи жили в Кызыл-Арыге.

– Когда война началась, сколько вам было?

– Шел двадцать седьмой. Ушел в сорок втором в числе первых советских граждан. В 1944 году, на эстонской земле, получил тяже­лые осколочные ранения в бок, голову и ногу. В том же году под Нарвой погибли Семен и Василий, а на подступах к Риге погиб Иван. Меня госпитализировали в Ленинград, потом эвакуировали на Кавказ, сначала в Тбилиси, а потом в Махачкалу.

– А как же так получилось, что шестеро братьев оказались в одной батарее?

– Встретились мы все в Минусинске, а выезжали-то из Тувы отдельно. Я – первым, а Никитичей призвали осенью.

– Когда вас призвали, вы сразу попали в Ленинград?

– Сначала под Волхов. Там другая диви­зия стояла, и нас отправили в Ленинград.

– На войне вы шли за Сталина?

– Конечно, я шел за Сталина, за Родину и пел песню «Ржавой миной по Гитлеру – огонь». Верили в Сталина. Это сейчас нача­лось все это, очернение его имени. Если вспом­нить, он и хорошие дела делал. В 1943 году мы голодали, а повар и сержант нам недодавали. Хлеба, молока, табака, водки давали мало. И тут Сталин подписывает приказ, чтобы солдат кормили хорошо, а кто нарушит, того в штрафную батарею. Этого повара и сержанта сразу туда отправили. Ой, мы тогда зажили, спасибо еще и Америке – присылала нам ветчину и колбасу.

– Вы прошли войну. Было ли так, чтобы вас предавали товарищи?

– Нет, такого не было. Все стояли друг за друга. Однажды мы попали в окружение под Ленинградом. Все выбрались, никого не оставили и минометы на себе вытащили.

– Что вы цените больше всего в людях?

– Порядочность и честность. Чтобы за­кон выполняли, как на фронте: приказали туда идти – иди. Был такой случай. Мы потеряли связь и связистов всех перебили. Я послал Аксентия узнать прицел и угломер, чтобы бить по врагу, а то могли по своим ударить. Только он прибежал, а рядом береза стояла, снаряд в березу ударил и разорвал ее. Щепка ему в область паха залетела, но он успел сказать при­цел и угломер, выполнил задание. Тут мы прорвали немцев, и они побежали.

– Какой случай вам больше всего запомнился?

– Такого примечательного случая нет, а, может, забыл просто. Расскажу вам, как 1944 году приезжал в Туву. Правительство ТНР запросило, чтобы для набора солдат-добро­вольцев прислали, желательно земля­ков и выбор пал на меня. Вызывает меня коман­дир батареи и спрашивает, что я во сне видел, я говорю: «Не помню». Он говорит: «Наверное, ты домой поедешь, поезжай-ка ты к командиру полка». Поехал к нему, а тот тоже спрашивает: «Что ты во сне ви­дел?» Я говорю: «Не помню». Он говорит: «По­ез­жай-ка ты к командиру диви­зии». При­езжаю к нему, и он спраши­вает, что во сне видел, а я говорю, что не помню. Он говорит: «Тебе выпало большое счастье – поедешь домой». Вот так вот меня и отправили. Да, это было счастьем приехать домой и пови­дать своих родных, авось, думал, в последний раз. Салчак Калбак-Хорекович Тока специально послал ко мне фотографа, чтобы он снял меня во время приезда. Кстати, у меня эти фотографии сохра­нились.

– У афганцев есть такая «бо­лезнь» – «синдром Афганистана». Вы испытываете что-нибудь такое?

– Часто войну вижу. Будто бы меня ранило, рядом разорвалась бомба. Взрывов боюсь, наверное, от того, что ранен взрывом. Война – это кровь, смерть. Мы прошли через все это, и ни одному последующему поко­ле­­нию не пожелал бы такого.

– Чем вы занимались после войны, где работали?

– До войны работал в типографии, а после войны долго не работал – сильно боль­ной был. Немного работал в типографии, был надсмотрщиком телефонных линий в Каа-Хемском кожууне. Стаж не выработал и за это пенсию уменьшили. У меня ранение в голо­ву, опасное ранение. До войны-то я был полный, здоровый, благодаря своему здоро­вью и выжил. Операцию делали в Ленин­граде. Кости ломали, трещина была, ее округ­ляли. После операции похудел, крови много потерял.

– Расскажите о вашей семье.

– У меня было две жены, от них три дочери. Старшая Валентина, Надя и младшая Люба, сейчас с мужем живет в Белгороде. От них четверо внуков и трое правнуков. Мало детей, не то, что у моих родителей. А у моего двоюродного брата Луки было один­надцать детей, у Ивана – шестеро, у Семена – два сына, у Василия – три сына, у Аксентия – четыре дочери и трое сыновей.

В конце нашей беседы мы пили чай. Александр Терентьевич показывал мне свои медали и ордена. Валентина Александровна рассказала, что хочет принять участие в конкурсе о своей родословной, и написать о своем роде, роде Шумовых.

 

 

Прошло время…

 

Александр Терентьевич все такой же бодрый, веселый и жизне­радостный. До двух сидит дома, затем едет в городской парк имени Гастелло подышать свежим воздухом и полюбоваться ребятней.

Не так давно государство обидело Алек­сандра Терентьевича: уменьшили пенсию на 22 рубля. Якобы из-за нехватки выра­бо­танных лет. Хотя он начал свою трудовую деятельность еще в 1931 году на золотых приисках. Там он проработал девять лет. Потом два года работал в типографии. А в 1942 году он был отправлен на фронт в числе первых советских граждан. Но, к сожалению, те 11 лет, что он отработал до войны, в его тру­довой стаж не попали. Ведь трудовых кни­жек, тогда еще в ТНР, просто не сущест­вовало. А в архивах данные тоже не сох­ра­нились. То есть доказать что-либо невозможно.

Также отменили Александру Терентье­ви­чу персональное пенсионерство. Соответ­ст­венно и все льготы, которые были. По это­му по­воду он даже писал письмо Президенту РФ Владимиру Путину. Надеется получить ответ.

Но Александр Терентьевич не унывает, он рад, что люди его не забывают, пригла­шают на встречи в школы, в музей.

 

Фото:

2. Проверка миномета перед решающей схваткой за Ленинград. Александр – второй слева, возле миномета. Январь 1944 г.

3. Знаменитый минометный расчет братьев Шумовых. Слева направо – в нижнем ряду: Василий, Лука, Иван; в верхнем ряду: Авксентий, Александр, Семен. 7 ноября 1943.