(Окончание. Начало в №20 от 5 июня 2015 года)

– Дырбак Халбыновна, а когда вы впервые осознали, насколько для серьезного издания важна каждая буква?

– Сразу после десятого класса, когда меня корректором в газету «Шын» приняли. И в этом тоже у нас с Юрием Шойдаковичем общее в биографиях. И его первым местом работы после окончания восьми классов корректорская должность в «Шыне» была.

Юра рассказывал, что сначала в поисках работы в тюрьму пошел, потому что милиционером надумал стать, но начальника на месте не оказалось, и он в редакцию отправился. И там его сразу приняли:

еще бы – целых восемь классов за плечами, по тому времени – сорок четвертый год – очень хорошее образование.

Главным редактором был Оюн Араптанович Толгар-оол, он Ленинградский университет окончил, и Юра на него с большим почтением смотрел: такой образованный человек. Смеясь, вспоминал, как ответственно выполнил в сорок пятом году важное задание редактора: оперативно доставил полное эмали

(Окончание. Начало в №18 от 22 мая 2015 года)

– Твоя самая сложная роль в КВН, Сылдыс?

– Пожалуй, роль барона Мюнхгаузена. Чтобы ее осилить, пришлось и книгу «Приключения барона Мюнхгаузена» перечитать, и фильм «Тот самый Мюнхгаузен» с Олегом Янковским в главной роли пересмотреть.

– А самая яркая?

– Ярче всех? Тогда роль, которую в ярко-красной рубахе играл.

– Это когда мы свою республику представляли, и по сценарию было задумано, что ты, тувинец, решил перевоплотиться в русского парня?

– Совершенно верно. И чтобы доказать это, проходил смешные испытания. Пытался сплясать русский танец, продолжал по смыслу пословицы. Сейчас даже фрагмент вспомню:

– Сылдыс, продолжи выражение: «Что русскому хорошо, то…»

– Я с ним!

– Баба с возу...

– Я с ней!

В итоге остался самим собой. Эта роль так понравилась зрителям и жюри, что за нее в полуфинале Абаканской лиги 2014 года мне вручили планшетный компьютер. Вернувшись домой, подарил его дочери Ксюше, она очень довольна была.

Мы – близнецы. Нас таких, абсолютно одинаковых, в Кызыле четверо – Сылдыс Калынду, Владимир Бурундуков, Арзу Садыгов и Константин Куцевалов. 

Не похожи? Вглядитесь повнимательнее – вылитые четверняшки, у нас и отец общий – Клуб веселых и находчивых. И называемся мы соответственно – «Случайные близнецы». Только один из нас неслучайный – Сылдыс Калынду, он первым из близнецов на свет появился. Мы его так и дразним: перезаслуженный КВНщик.

^{(Окончание. Начало в №16 от 8 мая 2015 года)}

^{– И как же вышло, что ранение вам жизнь спасло, Георгий Васильевич?}

^{– А вот я вам сейчас расскажу. В Восточной Пруссии это случилось, а какой населенный пункт, и не спрашивайте: после города Шталлупёнена мы к Кёнигсбергу двинулись и наступали без перерыва. То из какого-то поселка фашистов выбиваем, то из хуторка. Названий не запоминали – трудные, да и не до них было.}

^{А вот какого числа это было, скажу, дата точная, у меня и справка эвакогоспиталя о ранении сохранилась – 12 января 1945 года.}

^{Пехота в наступление пошла, а мы за ними поспеваем – пушку-сорокапятку катим. Прикатили пушку, надо за ящиками со снарядами бежать, а они тяжелые, килограммов по двадцать. Донес ящик до пехотной траншеи, выкинул на бруствер, и сам стал наверх карабкаться. На четвереньки наверху встал, только выпрямиться хотел, как чувствую: что-то горячее по ногам потекло. Глянул, а из штанов ватные клочки торчат, и не белые они, а красные.}

В Национальном музее Республики Тыва у восьмидесятидевятилетнего Георгия Васильевича Абросимова есть любимый экспонат – сорокапятимиллиметровая противотанковая пушка образца 1942 года. В составе артиллерийского расчета точно такого же орудия он сражался в годы Великой Отечественной войны.

На войну из села Бай-Хаак, первоначальное название – село Верхне-Никольское, Тувинской Народной Республики он ушел семнадцатилетним – в декабре 1943 года. «Сколько же лет прошло с того дня? – задумывается ветеран. – Семьдесят один уже, а до сих пор помню наказ, который дал отец, провожая меня на фронт».

(Окончание. Начало в №13 от 10 апреля, №14 от 17 апреля 2015 года)

Удивительная вещь – качественная литература. Вновь и вновь можно погружаться в знакомый текст и каждый раз по-новому открывать его для себя. Это особое удовольствие – углубиться в читанное-перечитанное и обнаружить в нем раньше не замеченное: детали, мысли, созвучные твоему сегодняшнему восприятию жизни.

Люблю перечитывать. Толстовскую «Войну и мир» недавно в четвертый раз прочла. Неспешно, с карандашом в руках. Огромное наслаждение. И одновременно – новая боль за бестолковое человечество. «Война есть убийство. И сколько бы людей ни собралось вместе, чтобы совершить убийство, и как бы они себя ни называли, убийство все равно самый худший грех в мире», – ведь когда еще это Лев Николаевич написал, сколько раз мысль эта изучена и процитирована была, а всё без толку – организованные убийства продолжаются.

(Продолжение. Начало в №13 от 10 апреля 2015 года)

– Галина Петровна, каким пополнявшим библиотеку книгам вы особенно радовались?

– Полному собранию сочинений Ленина. Может быть, кому-то это сегодня и странным или смешным покажется, но в то время оно было свидетельством того, что библиотека не какая-то захудалая, а серьезная, престижная. В начале января 1971 года получила это собрание и радовалась ему, как новогоднему подарку. Аккуратно на самом видном месте расставила все пятьдесят пять томов плюс два справочных – алфавитный и предметный указатели.

И очень гордилась: теперь наша поселковая библиотека – на уровне городской.

К тому времени библиотека поселка Усть-Элегест уже в отдельном доме была – на улице Шахтерской. Она и до сих пор там, заведует ею Галочка Чеснокова. Конечно, теперь она Галина Алексеевна, но я ее ласково Галочкой называю, как прежде, когда она еще школьницей была и активной моей читательницей.

«А вот это – мой портрет. Моя душа здесь запечатлена. – Галина Бессмертных показывает на висящий в ее спальне, слева от окна, натюрморт – стопка книг, ноты, скрипка, свеча. – Страсть как люблю музыку, хотя сама ни на чем не играю. Но частушки могу сбацать, в хоре возгудаю: у нас в поселке Каа-Хем есть клуб старушенций «Изиг чурек» – «Горячее сердце», я его ненормальный член. А книги для меня – на первом месте».

Галина Петровна Бессмертных – библиотекарь. Не из тех, что со скучными лицами и жалобами на маленькую зарплату выдают редким посетителям тома, которых сами никогда не читали и читать не собираются. Таких она называет библиотечными работниками – просто исполнители, непрофессионалы в своем деле.

В двадцать один год Огхенетега Бадавуси (Oghenetega Badawusi) принял авантюрное решение: не зная ни одного слова по-русски, отправился из Нигерии учиться в Россию. Из Африки – в центр Азии: в Кызыл, в Тувинский государственный университет.

Испытания начались сразу же по прибытию. Для Нигерии, где даже самой холодной ночью температура не опускается ниже плюс десяти, в декабре – идеальная погода: тридцать пять градусов тепла. А Кызыл 28 декабря 2010 года встретил своего нового жителя сорокапятиградусным морозом.

(Окончание. Начало в №9 от 13 марта, №10 от 20 марта 2015 года)

– Существует стереотипное представление о шамане как о мрачном, замкнутом в себе колдуне, общаться с которым, если уж доведется, надо с большой осторожностью во избежание непредсказуемых поступков с его стороны. Вы, Лазо Довуевич, какой-то нетрафаретный шаман: общительный человек с широким кругом увлечений, среди которых и спорт, и музыка.

Знаю, что и свое шестидесятипятилетие нестандартно отпраздновали: не за скучный стол с алкоголем посадили гостей, а предложили и в спортивном зале побороться, и на сцену с горловым пением выйти.

– Почему я так отпраздновал. Сидел и думал: 17 февраля уже шестьдесят пять стукнет – серьезный возраст. Некоторые мои друзья-ровесники спиваются, некоторые руки опустили, считая себя уже никому не нужными пенсионерами. Но ведь мы – не беспомощные старики, еще полны сил и можем показать свою молодецкую удаль – пример молодым.

(Продолжение. Начало в №9 от 13 марта 2015 года)

– Лазо Довуевич, шаман – это профессия?

– Нет, это не профессия, а призвание, дар природный.

– И когда вы его в себе впервые заметили?

– Это не я заметил, а родные. В десять лет стал ночами уходить из юрты. Лошадь оседлаю, овечек из загона выпущу и уезжаю пасти. И всё это – во сне. Утром просыпаются – ни меня нет, ни овец. Идут искать. А я в степи на лошади сижу и сплю, но не падаю. Честное слово.

Мы, младшие, спали всегда вот тут, в центре юрты – за печкой. Справа от входа – мама, слева – брат с женой. Придумали: как засну, мама мне привязывает к ноге веревку с пустыми консервными банками. Встану ночью, они загремят. Все просыпаются. Снова меня уложат, и тогда уже до утра сплю спокойно.

Этот дом вблизи Кызыла, в поселке Каа-Хем, ничем не выделяется в ряду скромных строений улицы Тувинских добровольцев. За дощатым забором – неброское деревянное здание с телевизионной тарелкой над крышей – в нем, обустроенном по стандартному современному образцу, обитает младшее поколение семьи.

А ее глава, Лазо Довуевич Монгуш, предпочитает жить так, как жил с рождения – в юрте. В ней, расположившейся во дворе под навесом, всё традиционно, как в его детстве – в центре железная печка, слева и справа – деревянные кровати, прямо – сундук – аптара. Но есть в ней такое, чего не увидишь в обычной тувинской юрте – яркие шаманские атрибуты.

Он называет себя Небесным шаманом. Звездными ночами глядит на небо. Там, в созвездии Большой Медведицы, есть родная ему звезда. Ее, четвертую из семи, он считает своим менги – желтым знаком судьбы.

(Окончание. Начало в №5 от 13 февраля, №6 от 20 февраля, №7 от 27 февраля 2015 года)

Не видя ее, он влюбился в голос – такой тихий и нежный, что его, как музыку, хотелось слушать бесконечно. Но согласится ли она связать свою жизнь со слепцом? Только бы согласилась, тогда и у него, наконец, появится своя семья, ее сынишка станет родным и для него.

Она ответила согласием. Так в 1933 году, в двадцать шесть лет, Василий Сергеевич Безъязыков стал женатым человеком. Евстолия Романовна Потылицына, родом из села Уюк, была на два года старше мужа. Ее сына Виктора он усыновил.

Он называл ее по-своему, придумав ласковое имя Толя. И вскоре все привыкли к новому звучанию имени Евстолия, стали называть ее по-васиному.

В 1934 году Толя родила дочь, назвали Натальей. Даже плач малышки казался счастливому отцу музыкой, в ответ он убаюкивал дочурку игрой на баяне. Вслед за дочкой – новая радость: 19 октября 1936 года на свет появляется сын, ему дают красивое имя Альберт.

(Продолжение. Начало в №5 от 13 февраля, №6 от 20 февраля 2015 года)

«Тувинский народ во главе со своей революционной партией и правительством, не щадя жизни, готов всеми силами и средствами участвовать в борьбе советского народа против фашистского агрессора до окончательной победы над ним», – такую декларацию единогласно приняли делегаты десятого Великого Хурала (съезда) Тувинской Народной Республики, открытие которого пришлось на 22 июня 1941 года – день начала Великой Отечественной войны.

В этой борьбе до окончательной победы принял участие и слепой музыкант Василий Безъязыков. В военные годы имя его становится широко известно не только в Кызыле, но и во всей республике: в составе концертно-пропагандистских бригад он добирался до самых отдаленных уголков Тувы.

Даже для молодого и здорового человека это была трудная работа. Композитор Алексей Чыргал-оол, в то время студент театральной студии, вспоминал: «Гостиниц не было, сцен – тоже. Спать приходилось на стульях. Столовых не было, но артистов иногда кормили простые люди».

(Продолжение. Начало в №5 от 13 февраля 2015 года)

Попробуйте крепко завязать себе глаза и попытаться двигаться в пространстве. О, вы снимете повязку уже через десять минут, не выдержав пребывания в полном мраке.

Зрячему человеку трудно представить всю трагичность жизни во тьме – в лишенном красок мире. Как найти свое место в жизни, не оказаться беспомощным инвалидом в полной изоляции от общества, а приносить пользу?

Роковой выстрел, в одиннадцать лет лишивший Васю Безъязыкова зрения, заставил мальчика искать ответ на эти вопросы. И таким ответом стала музыка.

Все мальчишки в то время мечтали иметь собственную гармонь и играть на ней. Гармонисты имели особую репутацию: уважаемые люди, без них не обходилось ни одно торжество. Гармонь звучала везде и была вместе с балалайкой, мандолиной, домрой весьма популярным в те годы в Туве инструментом. Она стала связующим звеном русской и тувинской культур.

Вася и до этого трагического случая пробовал играть на гармошке-хромке, несчастье же сделало это умение определяющим для его будущего. Жизнь заполнила музыка, любовь к ней. Тем более, что вся его семья была очень музыкальной.

Кто мы, откуда и куда идем? Вечные вопросы, на которые хотим найти ответ. Познавая мир, мы познаем себя, но и на вершине жизни признаем свое бессилие перед вечностью. Почему одним уготована славная и красивая жизнь, а другие уходят навсегда с огорченной душою? Почему об одних забывают сразу после поминальной трапезы, а о других говорят в веках?

Слепой баянист Василий Сергеевич Безъязыков прожил недолгую жизнь: родился 14 января 1907 года, умер 12 апреля пятьдесят девятого. В эти пятьдесят два года уложилась история становления государственности Тувы и ее музыкальной культуры, на которую он оказал существенное влияние.

(Окончание. Начало в №1 от 16 января, №2 от 23 января 2015 года, №3 от 30 января 2015 года)

Мы часто ходили с Лилей Гильмановой обедать в третью столовую, которая находилась недалеко от редакции «Тувинской правды». Однажды сели за столик, где уже обедал черноволосый молодой человек. За едой он с интересом посматривал на нас, но заговорить не решился. Когда встали из-за стола, поспешил следом.

Догнав на улице, отважился задать вопрос: «Девушки, как вас зовут?» Мы своих имен не назвали: знакомиться на улице – неприлично. Он не отступил, а двинулся следом и узнал, где трудимся.

Так состоялась моя первая встреча с Монгушем Бораховичем Кенин-Лопсаном. В 1955 году, в день моего рождения, 3 марта, мы расписались в загсе.

Свадебное платье заказала заранее. Портниха, которую посоветовала заведующая отделом редакции Варвара Ефимовна Межова, долго шила платье, а когда я увидела результат, то пришла в ужас. Женщина просто не умела шить. Лиля тоже ужаснулась при виде такого одеяния. Но пришлось красоваться в нем, так как что-то изменить было уже поздно. Моя заботливая мама выслала красивое белое платье, но посылка пришла с опозданием и положение не спасла.

(Продолжение. Начало в №1 от 16 января, №2 от 23 января 2015 года)

Командировки – обязательная и важнейшая составляющая труда журналиста советского времени. Как иначе можно познакомиться с тружениками районов, собрать материал и для маленькой заметки, и для большого очерка? Только в дороге.

Добраться до места и вернуться назад – целое приключение. Ярко запомнилась первая поездка в Тандинский район в октябре 1954 года. «Пойдешь на центральный рынок, там обычно водители останавливаются. Найдешь того, кто едет в районный центр – село Бай-Хаак. Он тебя и довезет», – разъяснила моя наставница, заведующая отделом культуры Варвара Ефимовна Межова.

Сижу на рынке, а машин всё нет и нет. Ближе к вечеру появляется грузовик. Желающих ехать оказалось много, кузов быстро наполняется людьми. Уже в темноте водитель останавливается около столовой в Бай-Хааке. Почти все пассажиры уходят, кроме пожилых мужчины и женщины, им надо ехать дальше, в Сосновку. И тут меня осеняет, что идти мне некуда: гостиницы нет, знакомых тоже.

Неуверенно обращаюсь к попутчикам: «Пустите меня к себе в дом переночевать». Объясняю, что я из газеты «Тувинская правда», приехала в командировку. И добрые люди пустили в свой дом, накормили, в постель уложили. Как в сказке.