(Продолжение.
Начало в №5 от 13 февраля 2015 года)
Учиться жить в темноте
Попробуйте крепко
завязать себе глаза и попытаться двигаться в пространстве. О, вы снимете
повязку уже через десять минут, не выдержав пребывания в полном мраке.
Зрячему человеку трудно
представить всю трагичность жизни во тьме – в лишенном красок мире. Как найти
свое место в жизни, не оказаться беспомощным инвалидом в полной изоляции от
общества, а приносить пользу?
Роковой выстрел, в
одиннадцать лет лишивший Васю Безъязыкова зрения, заставил мальчика искать
ответ на эти вопросы. И таким ответом стала музыка.
Все мальчишки в то время
мечтали иметь собственную гармонь и играть на ней. Гармонисты имели особую
репутацию: уважаемые люди, без них не обходилось ни одно торжество. Гармонь
звучала везде и была вместе с балалайкой, мандолиной, домрой весьма популярным
в те годы в Туве инструментом. Она стала связующим звеном русской и тувинской
культур.
Вася и до этого
трагического случая пробовал играть на гармошке-хромке, несчастье же сделало
это умение определяющим для его будущего. Жизнь заполнила музыка, любовь к ней.
Тем более, что вся его семья была очень музыкальной.
Хороший слух и голос
имели его мама Пелагея Мелентьевна и дядя, брат матери, Василий Мелентьевич
Николаев. Красивые голоса были у его сестер Раисы и Любови, брат Фёдор
артистично играл на балалайке. Вечерами, когда семья собиралась вместе, пели.
Волнами разливались голоса матери и сестер, а братья вторыми голосами поддерживали
гармонию.
Вася на слух
самостоятельно учился играть на всех видах существовавших в то время гармоник и
почти на всех струнных инструментах.
Его стали приглашать на
свадьбы, крестины, городские торжества. Для маленького городка этот слепой
мальчик был музыкальным вундеркиндом. А когда родители купили ему настоящий
баян, сделанный руками тульского мастера-кустаря, он выпускал инструмент из рук
только тогда, когда ложился спать.
Потеря отца
Отцу Васи – Сергею
Петровичу – со временем стало тесно в своей заезжей. Хотелось большего. Купцы
Медведев, Шипилин и Вавилин предоставили ему кредит, чтобы Сергей мог открыть
лавку с разными товарами. Но ненадолго. Времена были тревожные, политические
события стали развиваться так, что в 1919 году Безъязыковы задумали уезжать из
Урянхая.
А тут еще несчастье:
заболела мать, Пелагея Мелентьевна. Ей была необходима операция в Томске.
Пришлось собираться в дорогу ей и старшим детям – Ульяне и Василию, которого
повезли на обследование в надежде, что томские врачи смогут вернуть зрение.
Ульяне шел тогда четырнадцатый год, Василию было двенадцать.
10 мая 1919 года они
поплыли на плоту. Тяжелой оказалась эта дорога. Вода в тот год была очень
большая, страшно на реке, страшно и на берегу: под Чаа-Холем их обстреляли, но,
к счастью, пули никого не задели.
Добрались до Минусинска,
а здесь Ульяна заболела тифом. Когда поправилась, двинулись дальше, в Томск.
Там Пелагее Мелентьевне сделали операцию, а Васю врачи обследовали и вынесли
окончательный вердикт: помочь невозможно.
Обратный путь тоже был
нелегким. Встречали и белоказаков, и красных партизан, но Бог берег, и они всё
ближе и ближе продвигались к родному дому. В пути получили трагическое известие
о гибели мужа и отца.
Дело было так. Сергей
Петрович видел, что ждать лучших времен, оставаясь в Кызыле, опасно. Решил
выехать. Собрался на пару с соседом.
Загрузили две подводы и
доехали до села Уюк. Там их остановили красные партизаны. Среди них оказался
человек, работавший у Сергея в лавке. Он заявил, что Сергей – буржуй-эксплуататор,
потому что лавку имел. Второй, сосед, тоже чем-то «провинился». Их отвели в
сторону от подвод и шлепнули – застрелили. А всё буржуинское, что было на
подводах, поделили между собой.
Опять горе, еще больше
прежнего. Осталась Пелагея Мелентьевна без кормильца с пятью детьми: два
инвалида и три девчонки. Как жить?
Решила продолжать с
Ульяной и Василием путь в Урянхай, ведь там остались трое её детей. Но снег
выпал такой, что лошади вязли, дороги через Саяны не было. Пришлось
остановиться на зимовку в селе Григорьевка.
Купили на последние
деньги избушечку и корову, зиму были с молоком. Каждый, как мог, зарабатывал на
пропитание. Ульяна шила, вышивала, помогала неграмотным читать и писать письма.
Василий
на деревенских вечеринках играл на гармошке. Люди
платили, чем могли.
Зиму прожили, а в июне
1920 года поехали дальше, в Белоцарск, который осенью этого года переименовали
в Красный, а в 1926 году – в Кызыл.
От самоучки – к профессионалу
В Кызыле Вася не
расставался со своим инструментом. Любая услышанная мелодия, песня – всё, что в
те годы пелось в Кызыле на русском, тувинском или других языках, сразу же
воспроизводилось им на баяне. Много музыки, до сложнейших классических
произведений, он разучивал с патефона.
Незрячий подросток жадно
впитывал и воспроизводил музыку любых стилей. Даже начал работать в
ресторанчиках, которые открывали китайцы. Исчезли китайские и корейские
ресторанчики и лавки в 1926 и 1927 годах: их хозяев выселили.
Позднее его музыкальный
репертуар стал обогащаться еще и с помощью радио, которое Василий Сергеевич
любил до конца своей жизни. Радио было его незаменимым помощником, окном в
большой мир.
До 1932 года в Кызыле
имелся всего один радиоприемник, установленный в почтовой конторе, которая за
слушание взимала определенную плату с каждого радиослушателя. В 1932 году
количество радиоточек выросло до тридцати пяти.
Пробовал и сочинять.
Кое-что получилось. Например, песня-переделка о тувинке-шаманке по мотивам
лермонтовской «Тамары». Она пошла гулять в народ, ее в разных вариантах пели
все:
На самой вершине Саянов,
Средь гор и глубоких
снегов
Тувинская юрта стояла
Подряд восемнадцать
годов.
В той юрте высокой и
тесной
Тувинка-шаманка жила:
Прекрасна, как ангел
небесный,
Как демон, коварна и зла.
В 1928 году Василий
вместе со своим младшим братом Фёдором поехал в Красноярск: учиться в
музыкальном техникуме. Сейчас это Красноярский колледж искусств имени Павла
Иосифовича Иванова-Радкевича, его первого директора.
Талантливого баяниста
приняли сразу. Василий стал учиться, а брат Фёдор помогал ему во всём: водил на
занятия и зарабатывал на жизнь.
Учитывая Васину
великолепную техническую подготовленность и незаурядное трудолюбие, ему
позволили пройти полный курс обучения за один год и экстерном сдать экзамены.
Год напряженного труда дал прекрасный результат. Теперь, кроме баяна, он мог
аккомпанировать и на фортепиано, делать оркестровки для струнных ансамблей.
Странствующие музыканты:
послушать мир
Бр
атья отправляются
домой, но случайная встреча в Минусинске меняет их планы. Здесь они познакомились
с известным сибирским слепым баянистом Иваном Ивановичем Маланиным, к тому
времени работавшим солистом на новосибирском радио.
Иван Маланин, уроженец
села Троицк Заларинского района Иркутской области, был старше Василия
Безъязыкова на десять лет. Их объединил не только любимый инструмент – баян, но
и общая судьба, которая к Ивану была еще более сурой: он появился на свет
незрячим.
Два незрячих баяниста
дали в Минусинске несколько успешных концертов. Сначала выступали каждый со
своей программой, потом дуэтом. Эти выступления, знакомство с виртуозом,
несмотря на слепоту достигшим высот музыкального мастерства и успешно
гастролирующим по Сибири, много дали Василию. Он решил последовать примеру
старшего коллеги и испытать себя.
Братья начали жизнь странствующих
музыкантов. Безъязыковы гастролировали по всей Восточной Сибири, добрались и до
Дальнего Востока – Комсомольск-на-Амуре, Хабаровск, Владивосток. Василий в
концертах солировал, играл на баяне и струнных инструментах, аккомпанировал
брату Фёдору, который великолепно играл на
балалайке.
Принимали их очень
хорошо. Сольные выступления Василия всегда сопровождались бурными
аплодисментами слушателей. Кроме инструментальной музыки и романсов в их
программе был шахматный аттракцион: Фёдор вслепую играл с кем-либо из зрителей.
Как правило, выигрывал и получал свою долю успеха.
Наездились братья по
Сибири. Младший посмотрел мир, старший послушал. Захотелось оседлой жизни.
Василий решил вернуться в Кызыл, а Фёдор остался в Кузнецке-Сибирском, затем
переименованном в Сталинск, сейчас – Новокузнецк.
В Сталинске Фёдор
женился, родилась дочь. Погиб во время войны: переходил железнодорожные пути и
попал под поезд, подвела больная нога.
В Клубе советских граждан
В тридцатые годы
двадцатого века центром культуры в Кызыле был Клуб советских граждан. Он был
средоточием культурной жизни как для приехавших в Туву специалистов, так и для
всех жителей Кызыла независимо от их национальности, сыграл большую роль в
приобщении местного населения к многонациональной культуре.
По свидетельству
современников, во время концертов и спектаклей зал Клуба советских граждан
всегда был переполнен, хотя многие зрители не понимали русского языка.
Самодеятельные артисты с успехом играли серьезный репертуар: «Ревизор» Николая
Гоголя, «Женитьба Бальзаминова» и «Лес» Александра Островского, «Васса
Железнова» Максима Горького.
А в центре всех
культурных начинаний клуба был Василий Безъязыков. В столице Тувинской Народной
Республики его знали все.
«Дядя Вася для меня
остался чудотворцем и первым человеком, открывшим настоящую музыку», – так
оценивала его роль в своей жизни Заслуженная артистка Тувинской АССР Марьям
Алексеевна Рамазанова. В своем очерке «Золотой ключ от музыки», опубликованном
в газете «Молодежь Тувы» 22 января 1982 года, актриса вспоминала:
«Самодеятельными актерами
были учителя и ученики старших классов, работники банка и посольства –
советские граждане, проживавшие тогда в Тувинской Народной Республике. В
постановках принимал участие и профессор Александр Адольфович Пальмбах, один из
создателей тувинской письменности. Все спектакли шли в музыкальном оформлении
Безъязыкова.
По ини
циативе Василия
Сергеевича была задумана постановка оперы «Наталка-Полтавка» украинского
композитора Лысенко. Он сам готовил все партии этого спектакля. Необычное
представление состоялось в 1932 году. Мне тогда шел одиннадцатый год. Сейчас
думаю, что представление сделали двое: Василий Сергеевич и Пелагея Ефремовна
Фунтикова. Зрительный зал был полон, артистов горячо встречали слушатели».
Ярким воспоминанием стала
встреча с музыкантом в Клубе советских граждан для народного писателя
Республики Тыва, доктора исторических наук Монгуша Бораховича Кенин-Лопсана:
«Мое знакомство с
исполнительским искусством слепого баяниста состоялось в Кызыле. Тогда я был
юнцом, учился в восьмом классе тувинской средней школы № 2 имени Ленина.
Однажды наш классный руководитель – учитель тувинского языка Алексей
Мокур-оолович Белек-Баир – привел нас в Клуб советских граждан, ныне здание
филармонии, на вечер песни.
На сцену вышла молодая
певица Долчун-оол в элегантной одежде. Затем – высокий человек в черном костюме
в сопровождении мужчины среднего роста. Они тихо дошли до стула в середине
сцены, рядом с которым стоял баян. Высокий человек осторожно сел на стул и взял
в руки баян. Когда он заиграл, мне показалось, что из него вылетают серебряные
бабочки. Длинные и гибкие пальцы музыканта двигались очень гармонично, извлекая
из инструмента захватывающую мелодию.
В тот вечер звучали
мелодии тувинских и русских народных песен, и я стал счастливым слушателем
песенного дарования певицы Долчун-оол и пленником исполнительского искусства
слепого музыканта – первого баяниста Тувы Василия Безъязыкова. Это была моя
первая встреча со слепым музыкантом, и я на всю жизнь запомнил его, так
сказочно играющего на баяне.
В истории тувинского
искусства имя Василия Сергеевича Безъязыкова – музыканта, композитора, учителя,
друга всех артистов Тувы – всегда будет сверкать звездой первой величины».
С музыкой – на ты
Не обходилась без Василия
Безъязыкова и школа №1, одним из первых учеников которой он был. В 1935 году
школа переехала в новое двухэтажное здание, которое и сейчас стоит близ Енисея.
В школе работали учителя,
приехавшие из Москвы, Ленинграда и других городов Советского Союза. Очень часто
творческие планы русской интеллигенции Кызыла зарождались в школе, а
реализовывались в Клубе
советских граждан.
Ни один школьный вечер не
обходился без Василия. Были в то время и другие баянисты, но разве можно было
их сравнивать с ним?
Музыканта приводили,
усаживали на почетном месте, и начинался бал. Лились мелодии модных танцев,
звучала классика, народная музыка. Многие ребята стеснялись танцевать, но
вечера с баяном любили и просто слушали, стоя вдоль стен, а самые смелые
устраивались поближе к музыканту. Василий всегда был окружен почитателями.
В школе был создан
оркестр народных инструментов, которым руководил Безъязыков, затем первый в
Туве шумовой оркестр, его Василий Сергеевич создал вместе с приехавшим из
Москвы учителем-энтузиастом Степаном Ивановичем Шешуковым, работавшим в ТНР с
1937 по 1940 год.
Гордились в школе и своим
хоровым коллективом. На встрече, посвященной ее пятидесятилетию, Степан
Иванович Шешуков рассказывал: «Участники того школьного хора с энтузиазмом
разучивали революционные, советские песни и даже отрывки из опер. В то время я
привёз из Москвы только что появившуюся «Катюшу». С каким желанием тогда
разучивали эту песню!»
Впоследствии на основе
этого хора был создан городской хор.
И во время демонстрации
немых фильмов Василий был незаменим: он был тапёром – музыкантом,
сопровождавшим их своим исполнением.
«Рядом с ним находился
кто-нибудь, кто коротко рассказывал ему о том, что происходит на экране.
Например, лошади бегут, поезд идет, пшеница колышется, – вспоминала Марьям Рамазанова.
– Василий Сергеевич очень точно улавливал-угадывал стиль, ритм и пластику
фильмов. Всех поражала его интуиция, умение выразить в музыке суть фильма,
которого он сам видеть не мог.
Так, в «Декабристах»
сцену казни сопровождал реквием, а когда шел кинофильм «Абрек Заур», звучала
музыка народов Кавказа. Он удивительно точно передавал настроение, от глубокой
грусти до бурного веселья. А ведь всё это нужно было успевать делать по ходу
развития сюжета, а для этого необходимо было обладать еще и талантом
импровизатора.
Работы было много,
занятость огромная. Но лицо его всегда выражало счастье быть с музыкой на ты».
Продолжение
– в №7 от 27 февраля 2005 года.
Очерк Зинаиды Казанцевой о
Василии Безъязыкове «Раненый орёл» войдёт шестым номером в шестой том книги
«Люди Центра Азии», который сразу же после выхода в свет в июле 2014 года
пятого тома книги начала готовить редакция газеты «Центр Азии».
Фото:
1. Слепой
баянист Василий Безъязыков с сестрами Раисой (слева) и Любовью (справа). Кызыл,
первая половина двадцатых годов двадцатого века.
2. В китайском ресторанчике.
Василий Безъязыков – крайний слева. Кызыл, первая половина двадцатых годов
двадцатого века.
3. Вид на Кызыл
– улицу Ленина и двухэтажную школу №1 – с пожарной вышки. 1938 год.
4. Оркестр
народных инструментов школы №1. Василий Безъязыков – в центре второго ряда,
слева от него – Павел Филиппов, справа – сестра Раиса Безъязыкова. Кызыл, 1930
год.
Зинаида КАЗАНЦЕВА 33055@mail.ru Под редакцией Надежды Антуфьевой. antufeva@centerasia.ru