Светлана Ондар. Они все живые

Шестнадцатилетняя Каролина уже забросила свои любимые игрушки, а ее мама до сих пор увлеченно играет в куклы и никак не может наиграться. «Не для того я однажды попала в эту сказку, чтобы легко расстаться с ней», – улыбается Светлана Георгиевна Ондар, главный режиссер долгожданной профессиональной детской сцены – Тувинского государственного театра кукол, в сентябре 2015 года открывшего свой третий сезон.

Случайный выбор

– Появления в столице Тувы профессионального кукольного театра родители и дети ждали еще с советских времен. Яркое воспоминание бурного перестроечного времени: с коллегой-журналисткой Надеждой Кировой-Фукаловой и нашими малышами выходим в 1988 году на традиционную тогда демонстрацию 7 ноября с несанкционированным плакатом. Он переполнен восклицательными знаками: «Дворца пионеров – нет! Кукольного театра – нет! Детских садов не хватает! А пристройки к ОК КПСС и к горисполкому строятся! Даешь их детям!» И кызыльчане, хмелея от собственной смелости, ставят на этом плакате свои подписи «за». 27 лет после этого прошло. Дворец пионеров стал неактуален в связи с ликвидацией самих пионеров, детских садов до сих пор не хватает, а вот государственный кукольный театр всё же рожден. Как проходило его появление на свет, Светлана Георгиевна?

– Очень буднично. В декабре 2012 года меня вызвали в Министерство культуры республики. Тогдашний министр Вячеслав Донгак сообщил, что решением правительства Тувы в республике должен быть создан театр кукол, потому что во всех регионах страны они есть, кроме нашего.

Кадры уже были: наши выпускники-кукольники Ярославского государственного театрального института и Московского государственного специализированного института искусств.

– Почему именно вас назначили главным режиссером новорожденного?

– Потому что кукловод по профессии: в 1995 году окончила Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства, специальность – актриса театра кукол. Второй диплом – Ярославского государственного театрального института – в 2005 году получила, там заочно училась на курсе профессора Вячеслава Вадимовича Борисова, специальность – режиссер театра кукол.

– Ваш кукольный выбор был осознанным?

– Совершенно случайным. Летом девяносто первого года 1991 моя старшая сестра Надя увидела объявление о наборе на факультет театра кукол Ленинградского государственный институт театра, музыки и кинематографии, он так тогда назывался, и предложила мне поехать – попробовать. Тем более что ехать нужно было не в сам Ленинград, а в Чебоксары, а этот город от нашей деревни всего в шестидесяти километрах.

Некоторые почему-то стесняются своих сельских корней, а я всегда с гордостью говорю, что родилась и выросла в деревне. Деревня Тукасы Ядринского района Чувашии. Тукасы в переводе с чувашского – Холмик. Небольшая такая деревушка, всего две улицы.

Папа и мама – Нина Иосифовна и Георгий Михайлович Беловы – сельские труженики, никакого отношения к творчеству не имели. Пятеро детей. Старшая Надежда, затем, 5 мая 1974 года, я родилась, после – брат Юрий. Он синеглазый красавец, в армии облучение получил, болел долго и умер молодым. Четвертая, Елена, тоже творческую профессию выбрала – хореограф. Михаил, самый младший и любимый в семье, строитель.

Воспитывались мы в строгости и трудолюбии. За скотиной ходили, в огороде трудились, по дому хлопотали. Все учились хорошо, в школьной самодеятельности пели, танцевали, ставили спектакли. Всегда ходили на концерты приезжих артис­тов, в Чебоксарах во взрослых театрах бывали.

А вот в Чувашском государственном театре кукол бывать не приходилось. Представьте себе, даже не знала, где он находится. А отбор желающих поступить на факультет проходил именно там.

Из Ленинграда приехали четыре педагога: хореограф, педагог по речи, мастер по вождению кукол и руководитель моего будущего курса Николай Петрович Наумов. Я его тогда очень боялась: такой серьезный дяденька, так строго на всех нас смотрит.

Было три тура. На первом абитуриенты придумали и шили куклу, а затем показывали с ней представление. На втором – исправляли свою игру с учетом полученных от педагогов замечаний. Последний тур – собеседование.

После каждого испытания кого-то отсеивали. Уже будучи студенткой, узнала, что тоже была кандидаткой на убывание. За меня заступилась мастер по вождению кукол Татьяна Андриановна Петрова, попросила Наумова, чтобы Белову оставили.

С первыми лучами солнца

– Педагог разглядела в девочке из деревни Тукасы то, чего она и сама в себе не видела?

– Выходит, что так. Очень благодарна дорогой Татьяне Андриановне: ее заступничество оказалась решающим для моей и профессиональной, и для личной судьбы.

– Вот об этом, пожалуйста, поподробнее. Хотя нетрудно и догадаться: ваш супруг Эдуард Борисович Ондар, актер театра, а после исполнения роли молодого Чингисхана в фильме якутского режиссера Андрея Борисова еще и киноактер, тоже окончил Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства, только на год раньше вас.

В репетиционном зале познакомились?

– А вот и нет – в спортивном.

– Спортом в студенчестве увлекались?

– Нет, только учебой увлечена была, она сразу и полностью захватила. Было трудновато в материальном плане, но родители постоянно помогали: приезжая проведать, привозили домашние соленья, варенья, выпечку, присылали денежные переводы, выкраивая из своих скромных средств.

Первый курс пролетел, как во сне, будто в сказку попала. Всё было так интересно, ни одного занятия не пропускала. В восемь утра мы уезжали из общежития, а возвращались в одиннадцатом часу вечера.

Решила: замуж никогда не выйду, всю свою жизнь посвящу только театру. Такая наивная была, пока Эдик в моей жизни ни появился. Это на втором курсе было.

– И явился вам будущий народный артист Республики Тыва именно в спортивном зале?

– Да. Моя однокурсница рассказала, что ей очень понравился один студент. Продолжила: «Пойдем вечером в спортзал, я его покажу, такой красавец». Пришли, а там ребята в волейбол играют. Сели тихонько на скамеечку, сидим, смотрим. Вдруг парень, который нравился подруге, подбегает ко мне, подает свои часы и просит подержать, пока он играет.

Сижу, держу, красивые такие часы. Игра окончилась, он подошел, взял свои часы, поблагодарил. Вот и вся первая встреча. Но после этого, как завидит в общежитии или в институте, постоянно в кино звал. Но ни фильма, ни места встречи не называл. Только: «Хочу вас в кино пригласить». И всё. Понять не могла, почему он такой странный. Потом уже объяснил, что очень стеснялся, решиться не мог.

– И как такой робкий студент отважился, наконец, на первое свидание?

– Это даже не свидание было, а приглашение в конце января 1993 года на празднование Шагаа, тувинского нового года. Мне так интересно стало: как же тувинцы новый год по лунному календарю встречают?

Думала, что большая шумная компания будет. Прихожу в комнату общежития, а там стол накрыт, а за столом только Эдик сидит. Спрашиваю: «Где все?» А он отвечает, что хотел Шагаа только со мной встретить: с первыми лучами солнца, как в Туве полагается. «Вот, и чай с молоком специально сварил». И мы с ним так и просидели вдвоем, проговорили до восхода. И с этого Шагаа началась наша дружба.

Летом девяносто четвертого тувинский курс окончил академию, Эдуард на два месяца уехал домой, а потом вернулся в Санкт-Петербург, не хотел жить в разлуке. Работал продавцом в частном хлебном магазине и весь наш чувашский курс, шестнадцать человек, подкармливал: приносил хлеб и булочки, которые уже не подлежали продаже из-за истекшего срока хранения. А мы, голодные студены, с удовольствием их съедали.

Сыграли дипломный спектакль «Морозко», окончили академию и уехали в Чувашию, где нам как поступившим на целевые места предстояло отработать три года. Эдик отправился со мной. Там, в Чебоксарах, и поженились – 15 июля 1995 года.

Моя Любовь

– Смотрю на ваше фото из семейного альбома – с копной распущенных волос, в модной джинсовой курточке, и такая красивая, счастливая. А надпись на обороте можно прочитать?

– Можно, раз уж специально отклеила из альбома Эдуарда Борисовича.

– «Любимый! Бог соединил наши сердца и наши души. Пусть же они будут всегда вместе, рядом. Твоя Любовь». Такие хорошие слова. Когда вы этот снимок Эдуарду Борисовичу подарили?

– В ноябре девяносто третьего.

– А вот еще ваша фотография – девочка с бантиком в школьной форме и в пионерском галстуке, а подпись на обратной стороне уже не вашим подчерком. Разрешаете и ее прочесть?

– Разрешаю, что уж теперь.

– «Ты моя жизнь! Ты моя Любовь! Ты моя радость! Ты моя жена! Ты моя душа! Я тебя очень-очень сильно люблю! Скучаю без тебя. Спасибо тебе за мою дочку. Люблю, Люблю и Люблю! Твой Эдик».

Так искренне и эмоционально. И все «Люблю» – с заглавных букв. Когда же эти красивые слова на вашем школьном снимке появились?

– Это Эдик написал, когда скучал без нас: я с дочкой к маме в деревню уезжала.

– Как у вас всё безупречно получается: такой бесконечный добрый и светлый Шагаа, во время которого всё традиционно белое – и пища, и отношения людей.

– Не было постоянного праздника, ни у кого такого не бывает. Уже первый год семейной жизни в Чебоксарах стал для нас серьезным испытанием.

Вместе с другими выпускниками академии была принята в штат театра кукол, но там всё было сложно: старые артисты, опасаясь конкуренции, невзлюбили новых, пошли нелепые анонимные письма в разные инстанции. Работать в театре стало невозможно, поэтому отдельно для нас, молодых кукольников, открыли экспериментальный театр при молодежном центре. Но и там мы оказались не ко двору.

Эдуарду Борисовичу пришлось устроиться монтировщиком сцены, так как чувашского языка он не знал, с русским были трудности: от драматического актера режиссеры требуют безупречного произношения, а у него при хорошем знании языка все же ощущался тувинский акцент. Он, конечно, переживал, что не может реализовать себя. И в конце концов уехал в Туву.

Так мы могли по молодой глупости и совсем расстаться, но я только полгода без него продержалась, а потом позвонила: всё, еду к тебе, стану кызыльчанкой. И вот, как видите, стала.

В Кызыле и Каролина родилась – 16 июня 1999 года. Она уже десятиклассница. Окончила хореографическую школу, сейчас учится в художественной имени Нади Рушевой, параллельно занимается спортивной гимнастикой. Всё делает с большим удовольствием, и это нас, родителей, очень радует.

В белых перчатках

– В Кызыле, где отсутствовала профессиональная кукольная труппа, вам пришлось переквалифицироваться в драматическую актрису. Сложности были?

– Особых затруднений не возникло, ведь во время учебы кукольникам преподают основы драматического искусства. Мне даже кажется, что когда актеры-кукольники приходят в драму, они лучше чувствуют фактуру сцены, художника, костюм.

Эдуард Борисович работал в тувинской труппе музыкально-драматического театра, меня приняли в русскую, где играли Ольга Кузина, Галина Подругина, Нина и Иван Бершанских, Иван Иконников. Войти в драматическую колею мне очень помогала актриса Надежда Наксыл. Видя трепетное отношение этих мастеров к сцене, старалась соответствовать.

Русская труппа плодотворно работала: постановки: «Звездные мастера», «Страна золотых песков», «Почти что рождественский рассказ», «Сказ про Федота-стрельца, удалого молодца», «Ледяной мастер», «Вверх тормашками», «Ленинградская ночь», «Кот в сапогах». Так жалко, что в 2009 году она была расформирована: некому и не для кого стало играть.

– Из того времени помнится пластический кукольный номер супругов Ондаров: вы оба – в черных трико и белых перчатках.

– Приятно, что не забыли. Номер этот назывался «Ностальжи». Тогда тяжело было финансово, зарплаты актерам по полгода не выплачивались. Для того, чтобы они могли заработать, главный режиссер театра Алексей Кара-оолович Ооржак придумал делать концертные номера и показывать их на юбилеях, вечерах, праздниках – по заказам.

Так мы с Эдуардом Борисовичем начали выступать с кукольными миниатюрами, он и сегодня продолжает в наших постановках участвовать. Вначале было страшновато. Думали, что зрители не поймут, не примут наши номера. Но новинка понравилась, нас стали приглашать.

Потом нам дали возможность поставить кукольный спектакль «Солнышко на всех». Затем был спектакль в масках «Кентервильское привидение».

Но меня не оставляла надежда, что когда-нибудь буду работать по своей специальности в полноценном кукольном театре. Так и случилось.

Полноценное и неполноценное

– Ну, полноценным наш кукольный театр, хоть он с 8 февраля 2013 года и именуется государственным, еще рановато называть. До образцового Государственного академического центрального театра кукол имени Сергея Образцова ему, как до Луны. Я сейчас не об уровне спектаклей, а о внешнем и внутреннем убранстве, включая неприспособленные для малышей стулья в зрительном зале и туалеты.

Конечно, стараниями сотрудников многое в прежнем здании художественно-производственных мастерских музыкально-драматического театра изменилось к лучшему, но это совсем не та сказка, которая должна встречать детей уже у входа.

И тут стандартные ссылки на отсутствие денег и надлежащего финансирования на ремонт со стороны министерства культуры не работают: маленьким зрителям это совершенно неинтересно.

– Даже спорить не буду. Всё правильно. Да, мы закалились и приспособились работать в любых условиях, потому что без этого не можем, это наш образ жизни. Но для ребенка, который первый раз в жизни приходит в театр, очень важно, что он видит вокруг. Спектакль еще не начался, а он уже в сказке – так должно быть.

Вы ведь сами знаете историю этого здания: оно изначально принадлежало музыкально-драматическому театру, в нем находились художественно-производственные мастерские. Тут же и прачечная была.

Когда в нашем большом театре затеяли капитальный ремонт, актеры перебрались сюда. Под руководством тогдашних директора Начына Шалыка и главного художника Валерия Шульги здесь всё отремонтировали. На месте бывшей прачечной появилась хорошая камерная сцена, которая мне очень нравится. Назвали ее малым театром «Тет-а-тет».

После завершения ремонта драматические актеры вернулись в обновленный театр, а кукольники остались, деля помещение с мастерскими, в которых и сейчас изготавливаются декорации для спектаклей Национального театра, как стали называть музыкально-драматический. Эта сцена именуется большой, а наша – малой.

– Не надоело числиться маленькими?

– Надоело. Поэтому и участвуем во всероссийских театральных фестивалях: доказываем и другим, и самим себе, что вышли из ясельного возраста и можем работать по большому счету.

– Удалось доказать?

– Считаю, что да. В марте 2013 года музыкально-пластический спектакль «Кыс-Халыыр» – «Девичий утес» принес нам победу в номинации «Лучшее пластическое решение». Это один из трех главных призов четвертого Московского открытого фестиваля малых форм для детей «Сказочный мир».

А вот совсем недавно, в сентябре, трижды отмечены на первом забайкальском театральном фестивале спектаклей для подростков «Крылья будущего».

Так хотелось попасть на этот фестиваль, но, как это часто бывает в культуре, не было средств на оплату дороги. Тогда главный художник театра Начын Кара-оолович Шалык предложил скинуться на бензин и махнуть в Читу на служебной машине. Так и поступили. Три дня добирались, но доехали без происшествий.

– На фестивале в Чите вы показали совсем недетский спектакль, а пронзительную драму «Я солдат, мама», главная тема которой страшна и безобразна – война.

– Расхожее мнение, что театр кукол – только для самых маленьких, неверное. В нашем репертуаре есть спектакли, рассчитанные на разную возрастную аудиторию, вплоть до взрослых. «Я солдат, мама» – именно такой.

Когда заведующая литературной частью Национального театра Виктория Хомушку к семидесятилетию победы подобрала для нас две пьесы, я выбрала именно эту, потому что автор – Юлия Йонушайте – предельно просто рассказывает историю мальчика, который чудом выжил в детстве, из упрямства пошел в армию, попал в Северной Осетии в зону военных действий и погиб.

Собираясь в Читу, говорила всем, что едем просто поучаствовать, но в глубине души верила, что нашу работу оценят. И оценили! С фестиваля привезли дипломы о победах в номинациях «Лучшая постановка современной пьесы», «Необыкновенное в обыкновенном», а еще – «Лучшая мужская роль», этот диплом получил Айдыс Чадамба.

Актеру выпала нелегкая задача: в образе девятнадцатилетнего Женьки Айдыс – единственный герой на сцене. Очень трудно целый час быть один на один со зрителями, удержать их внимание. Но Айдыс показал характер и всё выдержал, прекрасно справился. Он очень усердный, полностью отдает себя работе. Пробовался и как драматический актер в спектаклях «Вернись, мой друг, вернись», «Ромео и Джульетта», сейчас оканчивает режиссерские курсы. Была уверена в нем и не ошиблась.

Мэри Поппинс – идеальный учитель

– Сколько спектаклей увидели дети за два с половиной года?

– На днях посчитала и сама удивилась: оказалось двадцать два. Пять из них пришлось списать: новогодний «Золушка», он шел два года и устарел, по этой же причине законсервировали «Морозко». А в «Блю-блю», «Кангывай-Мергене», «Супер-колобке» куклы износились.

– Поставлено лично вами как режиссером?

– «Похождения жука-носорога», «Сказки нянюшки» – первая и вторая части, «Почему летучая мышь прячется от всех?», «Я солдат, мама». Две постановки – «Очень простая история» и «Газетные герои» – ждут своего часа.

– Распространенная в мире практика приглашения для постановки спектаклей известных опытных режиссеров в кукольном творчестве себя оправдывает?

– Да. И мы ее активно используем. Спектакль «Четыре непрожитые жизни Пор-Бажына» поставил для тувинских ребятишек бурятский режиссер Эрдэни Жалцанов, сказку «Тойлу» – «Блестящий» – Александр Стависский из Санкт-Петербурга.

Премьера декабря – тоже работа приглашенного мастера: «Мэри Поппинс и ее друзья».

– Чудесная серия повестей Памелы Трэверс: идеальная няня-волшебница, учащая не бояться ветра перемен. Почему вы выбрали для постановки именно эту вещь?

– Выбрала не я, а мой педагог, профессор кафедры театра кукол Ярославского государственного театрального института Вячеслав Вадимович Борисов, у которого учились и тувинские актеры-кукловоды.

Мы с ним плодотворно сотрудничаем. В 2005 году он поставил для нас спектакль «Три поросенка». Затем были «Сердце самурая», пластический спектакль «Без слов».

Три года назад спросила у Вячеслава Вадимовича: «Если мы снова пригласим, что бы вы поставили?» Ответил, не задумываясь: «Сказку о Мэри Поппинс, она – идеальный учитель, о котором мечтают все дети».

Помня это, при составлении ежегодной заявки в министерство культуры России, предложила указать именно этот проект. Год ждали результата. И вот в октябре наш директор Саян Оюн-оолович Монгуш был приглашен в Москву, там ему и вручили сертификат на грант в 670 тысяч рублей для постановки музыкального кукольного спектакля. Вячеслав Вадимович сразу приехал и взялся за дело.

Льготная профессия

– По каким статьям расхода распределены средства господдержки?

– Покупка кукол, декорации, оплата работы режиссера, композитора, художника постановки.

Некоторые коллеги возмущаются, мол, деньги на сторону уходят. Говорят: «Сами, как умеете, режиссируйте и сами зарабатывайте». Я с этим не согласна, потому что варение в собственном соку – губительно для любого театра, и работа с приглашенным мастером – это редкая возможность для актеров учиться, набираться опыта, не отстать от времени.

Кроме того, каждый режиссер привозит с собой изготовленные профессиональными технологами готовые куклы. Мы оплачиваем, и они остаются у нас.

Своих профессионалов-изготовителей у нас нет. В прошлом году мой педагог в Санкт-Петербургской академии театрального искусства Николай Петрович Наумов пошел нам навстречу и принял трех ребят из Тувы. Один учится на художника-постановщика, двое – на технологов-изготовителей кукол.

А пока мы совместно делаем куклы к большинству спектаклей. Актеров-кукловодов еще на первом курсе знакомят с технологией изготовления реквизита. Эти знания храню, поэтому помогаю нашим бутафорам. Одна из них – Ариадна Тангыт-оол – девочка с золотыми руками, она сделала прекрасных кожаных кукол к музыкальной сказке по пьесе Эдуарда Мижита «Почему летучая мышь прячется от всех».

А профессиональные куклы недешевы: от десяти до двадцати пяти тысяч рублей. И они стоят того, каждая – произведение искусства ручной работы в единственном экземпляре.

У них свои разновидности. Верховые – это те, которые управляются снизу, находятся над ширмой, выше управляющего ими актера. Они бывают тростевыми, перчаточными. С тростевыми работать особенно сложно: руки, все время поднятые вверх, затекают, шея тоже. Не случайно профессия актера-кукольника относится к льготным: пенсия назначается после двадцати пяти лет работы.

Есть еще планшетные куклы, теневые, ростовые, марионетки, у которых каждая ниточка отвечает за определенную часть тела.

Наши зрители не обманут

– В серьезную компанию вы со своими куклами попали в 2015 году: среди постановок российских театров, получивших финансовую господдержку – опера «Князь Игорь», спектакли «Ревизор», «Мастер и Маргарита», проект «Маяковский зажигает заезды».

– Кукольная постановка – не менее серьезное дело, чем опера или классический спектакль. Это особо важное дело! Она дает первые наглядные уроки того, без чего не получится личность: учит различать добро и зло.

Знаете, что меня тревожит? Большая часть детей приходит на спектакли коллективно – с учителем, воспитателем. С мамами, а тем более – с папами, единицы. Порой получается, что время и деньги для похода в ресторан у родителей есть, а для ребенка – нет. Да и деньги-то требуются смешные: стоимость билета у нас, и для малышей, и для взрослых, одинакова – сто рублей.

А ведь что может быть лучше: в выходной день пойти с малышом на спектакль, вместе посмотреть его, а потом обсудить, обменяться впечатлениями. Не нудными нотациями учить дитя, а на ярком примере сказочных героев. Кукольный театр так много может сделать для ребенка: он расширяет кругозор, развивает художественный вкус, речь, умение выражать свои чувства. А еще – учит сопереживать.

– Вот этому – сопереживанию – многие взрослые так и не научились. Наверное, потому что в кукольный театр никогда не ходили.

– Не иронизируйте, вполне реально, что и это послужило причиной.

– Без иронии, совершенно искренне. Потому что прекрасно помню, каким восторгом были для меня в детстве кукольные представления, помню и искренние эмоции ребятишек в зале, когда уже взрослой смотрела их. Уверена, что и сегодня, без всяких поправок на компьютизированный двадцать первый век, маленькие зрители столь же эмоционально воспринимают ваши спектакли.

– Так и есть. Наши зрители не обманут. Если спектакль им неинтересен, не будут дожидаться антракта, чтобы уйти. А если в зале во время представления полная тишина, значит, не получилось, не удалось.

Дети становятся действующими лицами: начинают во весь голос подсказывать, что не нужно доверять лгуну, помогают прогнать злодея. Они огорчаются, когда обман все-таки совершается, и искренне радуются счастливому концу. И воспринимают кукол живыми существами.

– А вы?

– Уверена, когда театр пустеет, куклы переговариваются между собой. Они все живые. Какой же я кукловод, если сомневаюсь в этом?

Фото Виктории Хомушку, из личного архива Светланы Ондар и архива газеты «Центр Азии».

Интервью Надежды Антуфьевой со Светланой Ондар «Они все живые» войдёт двадцать шестым номером в шестой том книги «Люди Центра Азии», который сразу же после выхода в свет в июле 2014 года пятого тома книги продолжает готовить редакция газеты «Центр Азии».

Фото:

1. Светлана Ондар: «Они все живые». Кызыл, Тувинский государственный театр кукол. 21 ноября 2015 года. Фото Виктории Хомушку.

2 Первый в Кызыле несанкционированный плакат. На нем надпись: «Дворца пионеров – нет! Кукольного театра – нет! Детских садов не хватает! А пристройки к ОК КПСС и к горисполкому строятся! Даешь их детям!» На обратной стороне плаката – призыв: «Долой пристройки в период перестройки!» На плакате между букв – подписи кызыльчан, собранные мамами малышей перед началом демонстрации в честь годовщины октябрьской революции. В прогулочной коляске – годовалый Семён Фукалов, в коляске для грудничков спит трехмесячная Надя Антуфьева. Тувинская АССР, Кызыл. 7 ноября 1988 года. Фото Виталия Шайфулина из архива редакции газеты «Центр Азии».

3. Чувашский курс факультета театра кукол Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства после дипломного спектакля «Морозко». В центре первого ряда – декан факультета, руководитель курса Николай Петрович Наумов. Светлана Белова – третья слева во втором ряду. Санкт-Петербург, 23 февраля 1995 года.

4. Пионерка Света Белова. Деревня Тукасы Ядринского района Чувашской АССР. 1987 год.

5. Светлана Белова – третьекурсница. Санкт-Петербург, ноябрь 1993 года.

6. Светлана и Эдуард Ондары: встретились в Санкт-Петербурге, поженились в Чебоксарах, живут и творят в Кызыле. 26 февраля 2008 года. Фото Владимира Савиных из архива редакции газеты «Центр Азии».

7. Виктория Монгуш в образе пушкинской Арины Родионовны. Спектакль «Сказки нянюшки», режиссер Светлана Ондар. Кызыл, Тувинский государст­венный театр кукол. 1 марта 2015 года.

8. Мастера Тувинского государственного театра кукол. Слева направо: директор Саян Монгуш, главный художник Начын Шалык, главный режиссер Светлана Ондар, менеджер Виктория Монгуш, артист Эдуард Ондар. Кызыл, 7 июня 2011 года.

9. Идеальная няня со своими воспитанниками. Такими их видит режиссер Вячеслав Борисов. Сцена из кукольного спектакля «Мэри Поппинс и ее друзья». Кызыл, Тувинский государственный театр кукол. 21 ноября 2015 года. Фото Виктории Хомушку.

10. После премьеры спектакля «Сердце самурая» по пьесе японского драматурга Мондзаэмона Тикамацу. Слева направо: актеры Буян Сарыглар, Саглаш Монгуш, режиссер-постановщик, профессор кафедры театра кукол Ярославского государственного театрального института Вячеслав Борисов, режиссер и актриса Светлана Ондар, актер Белек Делег. Кызыл, 11 февраля 2010 года.

11. Перед спектаклем «Почему летучая мышь прячется от всех» по пьесе Эдуарда Мижита. Слева направо актеры Чингис Ооржак и Айдыс Чадамба, главный режиссер Светлана Ондар. Куклы сотворены Ариадной Тангыт-оол. Кызыл, Тувинский государственный театр кукол. 21 ноября 2015 года. Фото Виктории Хомушку.