Александр Шоюн. Кораблики из детства: осуществлённые мечты

(Продолжение. Начало в № 44 от 8 ноября)

Запах газеты

В школьные годы я часто мечтал. Театр и кино, литература, журналистика – вот что волновало детское воображение.

Мечты приходили из большого мира вместе с фильмами и спектаклями, которые показывали в клубе Берт-Дага, книгами, которые брал в сельской библиотеке. А еще – с газетами и журналами, их выписывала мама.

На подписку мама денег никогда не жалела: журналы для женщин «Работница», «Советская женщина», детские «Веселые картинки», «Мурзилка», местные газеты на тувинском языке: «Тыванын аныяктары» – «Молодежь Тувы», «Шын» – «Правда». И, конечно же, главная газета школьников Советского Союза – «Пионерская правда».

Почтового ящика у нас дома не было, почтальон всовывала газеты и журналы в щель забора у калитки. И ничего не пропадало. Почтальон ходила по селу с тяжелой сумкой, заполненной письмами, всевозможными периодическими изданиями: газеты и журналы выписывала тогда каждая семья.

Самые первые номера газет года любил получать сам. Играя на улице в первые дни января, поджидал почтальона. Вот идет она по белой-белой улице, а печи тогда в селе топили не углем, как сейчас, а дровами, и снег не превращался от сажи в черный, а сиял белизной. Бегу ей навстречу, она достает из своей большой сумки газеты и протягивает мне.

Такие нарядные первые в году номера газет «Шын», «Тыванын аныяктары» – не черно-белые, как в будние дни, а цветные – в две краски. Первым делом обязательно нюхал их: так старшие по тувинскому обычаю нюхают макушки малышей.

Запах у газет с порядковым номером один был своеобразным, не похожим на другие. Вдыхая этот особый аромат типографской краски и газетной бумаги, сдобренный свежестью морозного утра, мечтал: вот бы хоть краешком глаза посмотреть, как делают эти газеты, на каком оборудовании, и на людей, создающих их. Смогу ли когда-нибудь стать таким, как они?

Детские мысли получили реальное воплощение в мае 1983 года, когда Тувинский обком ВЛКСМ по комсомольской путевке направил меня, в то время – актера музыкально-драматического театра, на работу в газету «Тыванын аныяктары».

С республиканской молодежной газетой уже имел прочные связи: учась в Москве, присылал в нее заметки о студенческой жизни, свои первые стихи. И вот стал профессиональным журналистом – корреспондентом отдела пропаганды и агитации «Тыванын аныяктары» – газеты, запах которой с таким упоением вдыхал мальчишкой на зимней сельской улице. Сбылось!

Традицию продолжаю и сегодня: обязательно пробую на запах первые в каждом году номера журнала «Алдын-Кушкаш» – «Золотая птица» и, конечно же, газеты «Сылдысчыгаш» – «Звездочка», которая вновь, после тридцатилетнего перерыва, зажглась для детей Тувы 1 февраля 1990 года.

Ночь с 31 января на 1 февраля, когда в типографии Кызыла, еще по старой технологии – с отливкой металлических строк на линотипе – верстался первый номер газеты, главным редактором которой стал по конкурсу, знаменательна для меня. В типографию специально пришел Олег Сувакпит – предыдущий главный редактор, возглавлявший «Сылдысчыгаш» с 1955 года до ее закрытия в 1959 году, детский писатель и Заслуженный работник культуры Тувинской АССР. Олег Одербеевич внимательно проверил четыре полосы номера и благословил газету в долгий путь.

Это благословение сработало: «Звездочка» не гаснет уже двадцать три года.

_{Шрам на лице и откушенный палец}

Сбылись и мечты, посещавшие за чтением книг. Первые книги, как только научился читать, подарила мне Куске Байыровна Эртине, младшая сестра мамы. Она была первым парикмахером в Берт-Даге, работала в центре села в двухэтажном здании, где располагалась и совхозная контора.

Тетя Куске не только заложила основу моей личной детской библиотеки, она еще научила готовить боваа – вкусное блюдо национальной кухни. Процедура замешивания теста, вырезания из него всевозможных фигурок и обжарка их на сковородке очень увлекла второклассника. Однажды так увлекся, что слишком близко наклонился к сковороде, и раскаленное масло брызнуло в лицо. Маленький шрам до сих пор виден справа от носа.

Раз вспомнил об этой детской травме, надо рассказать еще об одной, более ранней, полученной в пятилетнем возрасте – летом 1961 года, когда с родителями гостил на чабанской стоянке двоюродного дедушки Кунгаа Чоодуевича Эртине, родного брата моей бабушки Бичекей.

В знойный день взрослые сидели в юрте, пили чай и тихо разговаривали. Я же незаметно вышел и решил пообщаться с собакой, которая, высунув от жары язык, лежала в тени юрты. Уселся псу на спину и беспечно засунул ему в пасть правую руку. Именно так играл с нашим домашним псом, который, зная сына хозяина с младенчества, с удовольствием откликался на предложение поиграть и лизал детские пальцы. А этот незнакомый пес неожиданной для него игры не понял: цапнул за руку и убежал, испугавшись содеянного.

На мой отчаянный плач сбежались взрослые и пришли в ужас: вся правая рука – в крови, кончик указательного пальца болтается на лоскутке кожи. Отец хотел немедленно найти и пристрелить эту собаку, но мама отговорила его, пожалев пса.

Операцию сделали тут же, в юрте: раскалили на огне нож, отрезали верхнюю фалангу пальца и перевязали оторванной от простыни белой тканью. Ни в какую больницу не возили, все зажило очень быстро, мама даже удивлялась: сын не плакал ночами от боли.

Так я на всю жизнь остался с изуродованным пальцем, но зато, до этого дня упорно молчавший, от полученного шока начал говорить. Мама часто вспоминала об этом случае, подтверждавшем истину: не отвечай злом на зло, умей прощать. И улыбалась: спасенный ею от расстрела дедушкин пес на самом деле сделал доброе дело, ведь после этого ее молчаливый сын так разговорился – не остановишь.

Вооруженный заяц

Свои первые книжки, подаренные тетей Куске, читал и перечитывал с огромным интересом. Одна из них называлась «Биче-кыстын дужу» – «Сон Биче-кыс». До сих пор перед глазами картинка: Дед Мороз, приподнимая снежное одеяло, показывает девочке спрятавшееся под ним лето.

Вторая книга – «Боолуг койгун» – «Заяц с ружьем», перевод на тувинский язык сказки Сергея Михалкова «Зайка-Зазнайка». Герой сказки, раздобыв ружье, сразу осмелел и зазнался, хвастаясь, что стал сильнее волка и лисы. А когда дошло до дела, выяснилось, что он стрелять из ружья не умеет. Книга помогла сделать первый детский вывод: нельзя походить на этого хвастливого зайца, сначала надо научиться и все тщательно проверить.

Полюбив книги, стал постоянным читателем сельской библиотеки. Располагалась она в клубе. Заходя в нее, чтобы сдать прочитанное и взять домой новое, с почтением смотрел на заполнявшие полки ряды томов. Какое богатство: книги отечественных и зарубежных писателей на русском языке, литература на родном языке – произведения тувинских поэтов и писателей, их переводы классики на тувинский, составлявшие большую часть фонда.

Читая их, восхищался авторами: какие они умные, такие интересные произведения сочиняют. Вот бы когда-нибудь, хоть одним глазком, посмотреть на живого писателя, хотя бы постоять с ним рядом.

И это сбылось, и не только взглянуть и постоять, а беседовать, общаться, учиться у них на республиканских писательских семинарах, занятиях в литературном кружке «Дамырак» – «Исток», который работал при редакции газеты «Тыванын аныяктары». Целая плеяда поэтов и писателей Тувы: Степан Сарыг-оол, Юрий Кюнзегеш, Виктор Кок-оол, Монгуш Кенин-Лопсан, Кызыл-Эник Кудажы, Салим Сюрюн-оол, Светлана Козлова, Федор Емельянов, Александр Даржай, Екатерина Танова, Леонид Чадамба.

_{Всех артистов – в лицо и по имени}

Центром культурной жизни Берт-Дага был клуб. Он – деревянный одноэтажный, но очень просторный – стоял в нижней части села, неподалеку от реки. Двухэтажное бетонное здание, которое стали именовать солидно – Дом культуры, построили, когда я уже был студентом – в 1977 году.

Клуб магнитом притягивал нас, в нем происходило самое важное и интересное: здесь показывали кинофильмы, спектакли, концерты.

Очень часто к нам приезжали актеры Тувинского музыкально-драматического театра, и во время представлений зал всегда был полон зрителями. Бертдагцы очень любили своих артистов, каждого из них знали в лицо и по имени.

Значимым событием для нашей семьи был приход в дом в 1958 году самого Максима Мунзука. Артист зашел к отцу, чтобы попросить у него фотопленку, и его, конечно, не отпустили без традиционного угощения – чая. Во время чаепития Мунзук, выглянув в окно, увидел меня, играющего во дворе, и вздохнул: «Такие шалуны у нас тоже имеются, но они остались дома, а вот мы с супругой – на гастролях. Скучаем, конечно, без детей».

«Как все взаимосвязано в нашей жизни», – удивлялась мама, рассказывая об этом визите спустя много лет – 4 августа 1994 года, когда на день рождения сына пришли его однокурсники по Театральному институту имени Бориса Щукина, и среди них – младшая шалунья любимого артиста, его дочь Галина Мунзук.

Максим Мунзук, Кара-кыс Мунзук, Николай Олзей-оол, Хургулек Конгар, Александр Тавакай. В школьные годы, глядя на игру прославленных артистов на скромной сельской сцене, восхищался ими: такие уважаемые люди, ездят по всей республике, радуют своим талантом зрителей. А очаровавшие своей игрой выпускники Ленинградского института театра, музыки и кинематографии – такие красивые молодые люди. Счастливые: окончили такой удивительный институт, своими глазами увидели город на Неве – Ленинград. Возможно ли мне стать хоть чуточку таким, как они?

Детская мечта – одна из многих. Но ведь и она тоже сбылась.

_{Индийское горе}

Каждая новая кинокартина, которую показывали в клубе, была событием сельской жизни. Их крутили уважаемые односельчанами специалисты – киномеханики Дагба Намзырай и Доржу Балзанай, оба были удостоены знака «Почетный кинематографист России».

Особой популярностью пользовались двухсерийные индийские фильмы – трогательные мелодрамы с обязательными песнями и танцами.

Для них существовало особое расписание, рассчитанное на пять дней. В первый вечер на двух сеансах подряд показывали первую серию, во второй вечер – вторую. А потом в течение трех дней – обе серии подряд. И на каждом сеансе – аншлаг. Клубных кресел не хватало, и люди приходили со своими табуретками. Растроганные красивыми историями далекой индийской жизни женщины выходили после сеансов со слезами на глазах.

Индийские фильмы притягивали и ребятишек, для которых организовывали специальные дневные сеансы. Помню большое детское горе в день, когда мне, десятилетнему, не удалось попасть на такой сеанс. А я так старался: заранее выучил уроки, выполнил все домашние поручения мамы. В награду она вручила мне десять копеек на детский билет в кино: четыре монетки по одной копейке и две – по три. Зажав их в кулаке, радостно побежал в клуб.

У входа – полно школьников. Василий Балзанай, помогая своему брату-киномеханику, принимает деньги, выдает билетики и пропускает в зал. В толпе протягиваю ему свои копейки, а он как будто не замечает и пропускает мальчика, стоящего сзади. Снова тяну руку, кассир отмахивается, и мои драгоценные медяки – пропуск в волшебный киномир – разлетаются в разные стороны, не найти.

Все уже в зале, один стою у входа: без денег и надежды. Пытаюсь что-то объяснить кассиру, но он даже не слушает, отталкивает и захлопывает дверь.

Понурый приплелся домой, сел за печкой и заплакал. Мама успокаивала: «Ничего, сынок, когда-нибудь, когда подрастешь, он примет тебя совсем по-другому».

Так и получилось, когда уже взрослым столичным студентом приехал домой на каникулы. Прохожу мимо клуба, на стене афиша – новый фильм «Земля Санникова».

У входа – тот же кассир, пропускает ребятишек на детский сеанс. Улыбаюсь ему: «Можно пройти?» «Конечно, Саня, заходи, смотри, и никаких денег не надо».

После фильма Доржу Балзанай приглашает в святая святых – в свою кинобудку, расспрашивает о Москве, о том, каких артистов довелось там увидеть. Здесь же и его брат Василий – угощает чаем. С улыбкой напомнил ему о том случае из детства: «А помнишь?» «Не помню. Но ты уж прости, Саня, чего только в жизни ни бывает».

_{Студенческий билет – из рук Кутузова}

Действительно, чего только в жизни ни бывает. Когда сельский киномеханик крутил нам в клубе кинокартину «Война и мир», разве мог представить, что первый свой студенческий билет получу в Москве из рук героя этого фильма – самого Кутузова!

Именно он – Борис Евгеньевич Захава, исполнитель роли Кутузова в киноэпопее по роману Льва Толстого «Война и мир», Народный артист СССР, ректор Театрального института имени Бориса Щукина, 31 августа 1973 года в гимнастическом зале института вручал нам, первокурсникам, студенческие билеты.

Мы – это восемнадцать студентов тувинской национальной студии, которую специально набирали в Кызыле приехавшие из Москвы педагоги института. Это был спецнабор лета семьдесят третьего.

Вот тут-то и проявилась судьбоносная роль дяди Монгун-оола Эртине, который десять лет назад прибежал с племянником в первый класс. Пойди я в школу на год позже, как хотела мама, то и десятилетку окончил бы на год позже и не попал бы ни в этот специальный набор, ни в мир искусства.

Правда, сначала после окончания школы колебался: кем стать – актером или медицинским работником по примеру тети Анчымы Эртине. И даже подал документы в Томский медицинский институт, экзамены в который тоже принимали в Кызыле.

Но уговорили друзья-одноклассники, которые уже начали сдавать актерские экзамены: как так, мы же вместе мечтали быть артистами, даже изображали их, значит, и поступать должны втроем.

Действительно, когда вышедший в 1967 году на экраны страны кинофильм Александра Гайдая «Кавказская пленница» добрался до нашего села, он произвел фурор, картину посмотрели все: и стар, и млад. Песенка о белых медведях моментально стала очень популярна, молодежь увлеченно отплясывала под нее на танцевальных вечерах.

И сейчас перед глазами афиша, висевшая на стене нашего клуба: с гор спускается легковая машина, в ней – Евгений Моргунов, Георгий Вицин, за ними – Юрий Никулин с ножом в зубах. Он держится за веревку, привязанную к бочке, на которой Александр Демьяненко преследует похитителей Натальи Варлей.

Этот фильм мы, мальчишки, смотрели несколько раз, а потом подражали любимым артистам. Между нами, тремя друзьями-одноклассниками, роли были распределены так: Николай Дондувай – Моргунов, Александр Уржанай – Вицин, я – Никулин. Нашей общей мечтой было воочию увидеть этих замечательных актеров, попасть в этот волшебный мир.

Друзья заманили и убедили, начал сдавать экзамены вместе с ними. И, к своему огромному удивлению и счастью, прошел, а одноклассники, к сожалению, нет. Но Александр Уржанай не отступил от своей мечты: отслужив в армии, поступил в Государственное училище циркового и эстрадного искусства. Мы с Александром в годы студенчества частенько встречались в Москве и вместе ходили на цирковые представления.

_{Спасенный цирком}

Именно цирк стал для меня спасением от тоски по дому в первое время столичной жизни.

Москва встретила нас, новоиспеченных студентов тувинской национальной студии Театрального института имени Бориса Щукина, пасмурной дождливой осенью семьдесят третьего. Совсем не видно солнца, так тоскливо без него, так хочется домой.

От этих грустных мыслей спас цирк на Цветном бульваре, куда нас пригласили выступавшие на его арене артисты тувинской цирковой труппы под руководством Владимира Базыр-ооловича Оскал-оола. Среди них был и односельчанин Александр Довуу, старший сын моей первой учительницы Саар Самдановны Довуу.

Земляки встретили нас радостно, гостеприимно посадили на места поближе к арене. С тех пор цирки на Цветном бульваре и на Ленинских горах стали одними из моих любимых мест в Москве. Часто посещал представления, опекала меня Дунзенмаа Сувановна Оскал-оол, супруга Владимира Базыр-ооловича. Называл ее тетей Дунзенмой, потому что она относилась ко мне по-родственному: проводила через служебный вход, старалась посадить на лучшее место, откуда все видно, а в антрактах кормила голодного студента в цирковом буфете.

Благодаря тете Дунзенме увидел Народного артиста СССР и знаменитого клоуна Юрия Никулина совсем близко – c первого ряда, и даже побывал в его цирковой гримерной.

А с самой кавказской пленницей – спортсменкой, комсомолкой и красавицей Натальей Варлей – встретился позже, когда в 1984 – 1989 годах заочно учился в Литературном институте имени Максима Горького. Варлей в те годы тоже была студенткой литинститута.

Пять лет в щукинском институте были до отказа наполнены занятиями, при этом мы еще и успевали посещать театральные премьеры, благо для студентов театральных институтов вход в театры был бесплатным. Чтобы попусту не терять время, наши педагоги учили нас правильно составлять распорядок дня – по часам, для этого даже выдавали нам специальные блокноты.

Одновременно с нами в институте на разных курсах учились будущие известные актеры театра и кино Сергей Проханов, Евгения Симонова, Леонид Ермольник. С Леонидом Ермольником общался и по общественной линии: он был профсоюзным лидером нашего института, а я – представителем профсоюза в тувинской студии.

Результат напряженных занятий студентов и труда наших московских педагогов – четыре дипломных спектакля, которые осенью 1978 года выпускники-щукинцы привезли в Кызыл: немецкая драма Фридриха Шиллера «Коварство и любовь», французский водевиль Эжена Лабиша «Соломенная шляпка», «Самоубийство влюбленных на Острове небесных сетей» японского драматурга Мондзаэмона Тикамацу и «В ночь лунного затмения» по пьесе башкирского поэта, писателя и драматурга Мустая Карима.

Зрители очень тепло встретили новое поколение актеров тувинской труппы: каждый вечер в музыкально-драматическом театре – полный зал. И во время постоянных гастролей по селам республики – тоже.

Окончание – в № 46 от 22 ноября 2013 года

Очерк Александра Шоюна «Кораблики из детства: осуществлённые мечты» войдет пятьдесят первым номером в пятый том книги «Люди Центра Азии», который выйдет в свет в 2014 году – к столетию единения России и Тувы, столетию города

Кызыла.

Фото: 

1. Вот так же в детстве Александр Шоюн нюхал номера газет, приходивших в село Берт-Даг в самом начале января. Кызыл, 5 октября 2013 года. Фото Ай-кыс Маспык-оол.

2. Первый номер от 1 февраля 1990 года вновь родившейся газеты «Сылдысчыгаш» – у малышки все в порядке. Олег Сувакпит, бывший главным редактором детской газеты в 1955 – 1959 годах, и ее новый главный редактор Александр Шоюн. Кызыл, республиканская типография. Ночь с 31 января на 1 февраля 1990 года.

3. Передовая молодежь села Берт-Даг. Слева направо тетя Александра Шоюна Куске Эртине,

его отец Сан-оол Шоюн, Кара-кыс Мижит-оол, Ямаранза Арагачы, Анай Кочанай, Хаянмаа Кунзек. Тес-Хемский район, Тувинская АССР. 1961 год.

4. На семинаре-совещании молодых писателей Тувы, Хакасии и Горного Алтая – начинающие авторы и их именитые наставники. Слева направо: Александр Даржай, Екатерина Танова, Михаил Кильчичаков, Антон Уержаа, Валерий Майнашев, Игорь Манитов, Ванцетти Чукреев, Александр Шоюн, Олег Сувакпит, руководитель семинара Юрий Кузнецов, Зоя Амыр, Вадим Дементьев, Юрий Кюнзегеш, Николай Куулар, Илья Топоев, Леонид Чадамба. Кызыл, Тувинская АССР. 1983 год.

5. Александр Шоюн – модный студент Театрального института имени Бориса Щукина. Москва, 1977 год.

6. Выпускники Театрального института имени Бориса Щукина – тувинская и северо-осетинская национальные студии – со своими педагогами-наставниками. Александр Шоюн – в центре, с букетом. Москва, июнь 1978 года.