газета «Центр Азии»

Среда, 13 ноября 2024 г.

 

архив | о газете | награды редакции | подписка | письмо в редакцию

RSS-потокна главную страницу > 2011 >ЦА №17 >Здорово живёшь, Верховьё!

«Союз журналистов Тувы» - региональное отделение Общероссийской общественной организации «Союз журналистов России»

Самые популярные материалы

Ссылки

электронный журнал "Новые исследования Тувы"

Подгузники для взрослых Dr Skipp

Здорово живёшь, Верховьё!

Люди Центра Азии ЦА №17 (6 — 12 мая 2011)

(Продолжение. Начало  в №16 от 29 апреля,)

 

Здорово живёшь, Верховьё!До следующей заимки староверов от Ужепа вверх по течению – около пятнадцати километров.

Енисей здесь течет спокойно, без шивер и перекатов, неспешно виляя и огибая скалы. Он плавно расходится на два рукава, спотыкаясь об галечную мель или набегая на внезапно возникший хвойный островок.

Чодураалыг можно смело называть Черемушками: в переводе с тувинского чодураа – черемуха. Старожилы меж собой называют это местечко так: Чедралик.

Одна часть заимки – Малый Чодураалыг – спрятана в глубине леса и с реки не видна, а усадьбы Большого растянуты своими покосными лугами вдоль правого берега Енисея. В отличие от стиснутого тайгой Шивея здесь чувствуются просторы.

ВВЕРХ ПО ТЕЧЕНИЮ – ОТ СОБЛАЗНОВ

История этого поселения трагична: в двадцатые годы местные жители были вовлечены в разборки между партизанскими и белогвардейскими отрядами. И на той, и на другой стороне стреляли, резали и жгли дома.

Интересно, что вместе со староверами, в основном, поддерживающими царскую власть, несмотря на то, что они в принципе ушли от ее притеснений, в Чодураалыге жили и неверующие люди: также вели натуральное хозяйство, но устава не держались. Поэтому гражданская стычка и проявилась в окрестностях Чодураалыга: неверующие поддерживали красных, верующие – белых.

Потом советская власть приложилась к расформированию поселка. А к семидесятым годам двадцатого столетия здесь оставались жить одни немощные монахини. В келье на Чодураалыге тогда побывал писатель Анатолий Емельянов. Описывая в своей книге «От мира не уйти» разговор с монашками, он приводит слова матушки Измарагды: «Старые, воды принести не можем. Вчерась пошла за водой, упала вместе с ведрами и коромыслом, еле добралась до кельи».

Сейчас на Чодураалыге живет с десяток семей. Первыми в середине девяностых годов начали заселять опустевшие земли, как ни странно, старики. Ехали из ближайших сел – Эржея, Ужепа, Сизима, оттуда, где веру разлагали мирские соблазны: телевизоры, магнитофоны, телефоны. Постулат «жить нужно своим трудом, какой бы тяжелый он ни был» одержал верх даже над гарантированным государством пенсионным содержанием.

Потом подтянулось следующее поколение – семьи с ребятишками. Многие дети родились на Чодураалыге и иной жизни не знают.

Результат труда – мясо, молоко, сметана, ягоды, грибы, корни целебных трав, пользуется спросом у перекупщиков из Кызыла и праздно шатающегося люда – туристов. Некоторые самостоятельно вывозят свою продукцию на рынок в Кызыл – по зимнему пути. Поэтому купюры с «печатью Антихриста» в ходу, но на самые необходимые нужды: бензин, моторы, ткань, резиновые сапоги.

Поток сплавщиков большой: в день иногда до двадцати групп проходит мимо заимки. Кто-то финиширует в Ужепе, пройдя каскады самых сложных порогов, кто-то – в Эржее, получая последние выплески адреналина на Байбалыкском пороге, а некоторые оттягивают возвращение в суету до самого слияния с Бий-Хемом.

Своей дикой красотой и опасностями Каа-Хем собирает людей с разных уголков мира. Некоторых оставляет здесь навсегда.

ЧЕРЕЗ ЗАГАДОЧНЫЕ ПРЯСЛА – К БАБЕ МАРФЕ

На Чодураалыг мы приехали наобум. Если перед Петром Сасиным за нас замолвил доброе слово Николай Сиорпас, то здесь нас никто не ждал.

Здорово живёшь, Верховьё!Правда, было у меня одно знакомство с жительницей этой заимки – Марией Анатольевной Сазыкиной. В селе Сарыг-Сеп у протоки я предложила помочь набрать воду склонившейся с мостика бабушке. Она спрятала за спину бидончик, мол, сама. Догадавшись, в чем дело, поинтересовалась у нее: где живет? Оказалось – в Чодураалыге, а в Сарыг-Сеп приехала к детям повидаться.

«Ты не обижайся. Я же, когда водичку набираю, молитву про себя творю, а ты просто так наберешь, без молитвы», – сказала мне бабушка.

Вроде, собиралась Мария Анатольевна ехать обратно на Чодураалыг – попутно добираться, но когда наша экспедиция собралась в полном составе и мы, следуя на Шивей, заехали к ней, чтобы довезти хотя бы до переправы на Ужеп, никого в доме не было.

Может, Мария Анатольевна уже вернулась, надеялись мы. А пока, выгрузившись с лодки и оставив вещи на берегу, отправились на поиски места, где бы можно было встать палаточным лагерем и не смущать людей своими фотоаппаратами и громкими голосами.

Строения, покосы, огороды отделены друг от друга изгородями из жердей. Одно плавно перетекает в другое через калитку в изгороди. К ближайшему дому мы подобрались не сразу. Елиферий Кудрявцев – хозяин дома – стал нашим первым знакомым на Чодураалыге.

Здорово живёшь, Верховьё!Нашли мы его по стуку в сарае: чего-то мастерил. Седой старик, далеко за семьдесят, уже плохо видящий и слышащий, испек хлеб и угостил нас свежей булкой. Оказалось, что Мария Анатольевна – соседка, и он пальцем указал на ее дом. Но она еще не вернулась от детей. Жена Елиферия – Марфа Кудрявцева, живет на другом конце заимки, и он ходит к ней в гости. Так сложилось.

«Вы сходите к ней, может, чем поможет. У меня тут негде палатки ставить. Вон, прямо идите, прясла пройдете и ее дом. – Елиферий показывал нам путь сквозь даль огородов. – Привет передайте моей Марфутушке!»

Ориентир «прясла» в наших представлениях был неким предметом из области прядения: может, какое-то веретено, висящее на изгороди, должно было служить указателем к дому Марфы Кудрявцевой?

Но все оказалось проще. Прясла – это и есть сама изгородь, или ее звенья, но об этом мы узнали позднее, а пока, пролезая между жердями, интересовались друг у друга: мы прошли прясла? Нет? А что это?

ДЕНЕГ НЕ НАДО!

Нам дали добро поселиться в ограде. Вещи с места нашей высадки нужно было приплавить на лодке поближе к дому Марфы Сергеевны. За помощью посоветовали обратиться к Петеневым, самой многодетной семье на Чодураалыге – двенадцать детей.

Панфил – отец семейства – возился во дворе дома. Похож на сельского старосту: интеллигентного вида – в шляпе и ярко-зеленой косоворотке, подпоясанной тесьмой, с небольшой светлой бородкой. Внимательно выслушав нас, расспросив: кто мы, откуда и зачем. Услышав, что мы заплатим за перевозку вещей, отрезал: «Денег не надо! Гришка, съезди с ними!»

Из дома выбежал худощавого телосложения Гришка с пушистой рыжей бородой. Со спины он выглядел подростком, а растительность на лице делала его бородатым десятиклассником. На самом деле Григорию – 23 года, и он уже успел хватить мирских соблазнов, пожив в Шушенском районе Красноярского края. Говорит: пьет там сильно народ, как почуял, что и на него нашла эта нелегкая – уехал к родителям. Образование – три класса, а большего и не нужно для здешней работы.

Одна сестра вышла замуж и живет в Курагинском районе, другая – в монастыре на Дубчесе в Туруханском районе Красноярского края. Еще – пять сестер и четыре брата, младшему из которых всего годик.

«А давайте я вас на мотоцикле покатаю, покажу окрестности, – предложил Григорий после того, как перевез наши вещи. – Да успеете вы палатки поставить, поехали – наши там в мяч играют, поехали!»

В БРЮКАХ ДЕВУШКИ НЕ ХОДЯТ

На Чодураалыг мы приехали в воскресенье. В этот положенный единственный выходной день люди ходят в гости, ведут длительные беседы с чаепитиями, могут отсыпаться после работы. А ребятня приезжает на лошадях со всех окрестных заимок – Мос, Май, Ок-Чары, Чендракты, устраивает игры и общается.

Григорий в несколько заходов вывез нас в лесок между Малым и Большим Чодураалыгом. Меж деревьев была натянута дырявая рыболовная сеть, через которую неумело летал волейбольный мяч. «Собрались играть, а мяча боимся», – сказал кто-то из ребят.

Здорово живёшь, Верховьё!Парни, девушки, мальчики, девочки: в глазах рябило от веснушек, косовороток, сарафанов. Удивляли забытые русские имена: Маркел, Прасковья, Федот, Таисия. Звучали и привычные нам: Максим, Ирина, Илья, Дмитрий.

Сколько их здесь собралось? На конях, мотоциклах, велосипедах. Посчитать было невозможно.

– Давайте играть, чего стоите, а то нам скоро домой ехать, – громкий голос Ульяны постоянно подгонял игру. Ее транспорт был привязан за соседним деревом и ощипывал кустарник.

– А вы были у нас на Малом Чодураалыге? Хотите – покажем, только ничего не фотографируйте, – подошла к нам Ирина. Она была именинницей в этот день и оделась особо нарядно.

– Да пусть фотографируют, – вмешался Григорий.

– Нет, Гриша, нельзя, ты чего? Поехали, скорей, – махнула Ирина в сторону мотоцикла. – Максим, остальных привезет.

Максим оказался ее братом. Мы залезли втроем на мотоцикл. Ехать пришлось чуть больше километра. По пути Ирина крикнула мне в ухо:

«Прижми ноги скорей, вон дедушка Давыд идет, стукнет посохом по ногам! В брюках у нас девушки не ходят».

По обочине шел согбенный старик. Увидев нас, он остановился и начал что-то говорить. Но мы, поднимая за собой пыль, промчались с такой скоростью, что, ни услышать, ни увидеть дедушку Давыда в этом земляном облаке не представлялось возможным.

«Он ругается, когда на мотоциклах ездят. Ты держись крепче, не расставляй ноги, вдруг вылетим с дороги. Но наши парни опытные – успевают выруливать», – советовала Ирина. А Гриша, чувствуя, как я вцепилась ему в спину, еще больше добавлял газа.

БЕСОВСКИЙ ШОКОЛАД

Домчались. У крайнего дома на земле возле дровника сидели двое: женщина, судя по облачению – монашка, и пожилой мужчина в соломенной шляпе.

Здорово живёшь, Верховьё!Ирина отбежала в сторону, а Гриша робко присел поодаль. Поймав неодобрительный взгляд женщины по поводу формы одежды – снизу вверх, но имея смягчающее обстоятельство в виде косы, я подошла знакомиться.

Павел Трефильевич Бжитских приехал вместе с внучкой с заимки Ок-Чары, что в десяти километрах. Сам – на велосипеде, внучка – на лошади. Ему нужно было посоветоваться с матушкой Максимилой, а внучка на воскресные игры поехала.

«Так, а вы-то зачем сюда приехали? Хулить или с добрыми намерениями? – расспрашивал он. – Веру нашу спасать надо. Вы думаете, зачем мы сюда жить уходим? От Антихриста бежим. Внуки уже не хотят жить по-нашему. Мои вон в город рвутся. А ты не смейся, Григорий. Бес тебя путает».

Матушка Максимила сурово смотрела на нас и Григория. Сидела молча, подобрав ноги под черное платье, лишь изредка покачивая головой в знак согласия с монологом Павла.

«И власти бесовские уже до святого добрались. Вы знаете, что в календаре воскресенье хотят отменить? – продолжал Павел Трефильевич. – Вы, если посмотреть хотите, поговорить, приходите ко мне на Ок-Чары, я вас приму. А то темняет, домой возвращаться уже надо. Придете?»

В ограде бабы Марфы нас уже поджидали. Детвора окружила палатки и рассматривала их устройство. Солнечные батареи вызвали особый интерес, пришлось проводить лекцию о способах получения энергии.

Из коробок с провизией предательски виднелись шоколадные батончики и банки сгущенки. Искренне начали угощать детвору и не сразу поняли, почему дети отходили в сторону, быстро разворачивали шоколад и целиком его заглатывали, а некоторые прилюдно не брали батончики, а потом отзывали нас и просили выдать.

Когда сообразили, что мы виноваты, было поздно, шоколад был роздан. Пост же! Петр Сасин ведь говорил нам, что пост продлится до конца следующей недели – до Успения. Даже перед друг другом дети стыдились нарушения строгости поста. А уж если узнают родители: поклоны бить придется.

ЧЕРЕЗ ТРУД – К БОГУ

Марфу Сергеевну Кудрявцеву не поворачивался язык называть бабой Марфой – так она нам представилась.

И дело не в том, выглядит или не выглядит она на свои семьдесят с хвостиком. То достоинство и уважение к труду, с которым она с утра до позднего вечера выполняла любую работу – собирая с грядок урожай в огороде, делая Здорово живёшь, Верховьё!заготовки на зиму на кухне, с иголкой в руках или связкой хвороста за спиной – все это требует почтенного обращения: Марфа Сергеевна.

Небольшого роста, с аккуратно убранными под платочек волосами, с добрыми и веселыми глазами, улыбкой отвечающая на наши рассуждения о жизни, она воплощала тот самый образ мудрой старины.

Август – пора заготовок. Возле дома на крупных кусках бересты сушились опята, шиповник, малина, различные травы. В корзинах – собранные помидоры и арбузы. Марфа Сергеевна рассказывает, что раньше и дыни выращивали, но как появились в небе над Чодураалыгом самолеты – дыни вызревать перестали.

«А когда вы молитесь?» – спрашиваю я.

«Утром молюсь и вечером. Любую работу с молитвой делаю. Вот лестовку одеваю на руку и молюсь по ней. На каждый бобочек – своя молитва. Молитву прочитаю, поклоны положу – передвину бобочек. Самая большая богородичная лестовка – на 150 бобочков».

Лестовка – это глубоко продуманное приспособление для повседневной молитвы. Внешне напоминает плетеные четки в виде лестницы. Внутрь каждой бобочки, которую передвигает молящийся, вставлена свернутая в тугой валик бумажка с молитвой. Лестовка замкнута в кольцо в знак непрестанной молитвы и при этом знаменует собой лестницу духовного восхождения от земли на небо. Они бывают повседневные, праздничные и даже похоронные.

«Вот я умру, мне ее в гроб положат, – Марфа Сергеевна достает разные лестовки, – а дочка все просит, чтобы подарила. Не могу – мне же молиться еще здесь нужно».

Дочь Екатерина вместе с семьей живет в Германии. Приезжает каждый год мать с отцом попроведать. Говорит, что когда состарится, тоже будет жить, как мама – на земле, своим трудом. Сын Дмитрий живет на Чодураалыге и должен вернуться к Успению с аржаана Маймалыш.

Староверы лечат свои хвори на целебных источниках. Тропа на тот аржаан проходит мимо стойбища тоджинских оленеводов, и мне приходилось видеть вереницы груженых лошадей, поднимающихся в саянские гольцы с Каа-Хема.

Примечательно, что есть негласная уважительная договоренность о времени посещения этого источника. В июле – тувинский сезон, в августе – русский. С учетом разницы в ритме жизни, чтобы не тревожить друг друга, лечиться приезжают в разное время.

– Марфа Сергеевна, у нас спутниковый телефон с собой. Хотите позвонить дочери в Германию? – спрашиваю я.

– Да как же так? Она так далеко, а я ее услышу? Точно бес в этом телефоне, – удивилась она и чуть погодя добавила: – У сына где-то номер записан. Вот приедет, тогда уж.

А КОГДА ВОЙНА БУДЕТ? ИЛИ БЫЛА УЖЕ?

К Петеневым мы пришли с предложением помочь в выполнении какой-нибудь работы. Наверное, это выглядело весело: пятеро с фотоаппаратами наперевес блуждают по Чодураалыгу и предлагают всем свою помощь.

Здорово живёшь, Верховьё!Неважно, в чем. Что скажут, то и будем делать. Но включиться в какой-то рабочий процесс для нас было единственной возможностью общения с людьми. Не наблюдать за ними со стороны и, пренебрегая доверием, украдкой вести съемку, а узнать их как можно больше.

«Идите, вас тятя зовет», – прибежали к нам гурьбой дети. И работу нам дали: собрать мох и утеплить потолок недавно поставленного сруба. Старшего сына Григория собирались отделять и строили новый дом.

Сам хозяин – Панфил Петенев – был немногословен. Он мог долго говорить про Писание и пророчества, читая наизусть Евангелие, но от вопросов о своей жизни ловко уходил. Жена Клавдия при нашем появлении всегда скрывалась в доме.

Младшие братья Григория – Илья и Василий, несмотря на юный возраст – 16 и 14 лет – выглядели серьезными и деловыми, руководили стройкой и даже давали указания старшему брату. Нигде не учились, но оказались не на шутку предприимчивыми: пытались продать нам десяток яиц за четыреста рублей.

Наталья, следующая по старшинству после Василия, следила за всеми остальными детьми и отвечала за маленьких. Окончила несколько классов в Ужепе. Кроме нее и Григория из братьев и сестер за партой никто не сидел. В школу в сентябре собиралась пойти еще сестра Прасковья.

Как-то Наталья пришла в ограду к бабе Марфе. Долго стояла возле нашей палатки, не решаясь спросить. Наконец, решилась:

– Почему у тебя кольцо на руке и только одна коса? Те, кто с кольцами, должны две косы носить и шашмуру.

– Мы шашмуры не носим. И кольца одеваем не только обручальные, а как украшение – ответила я. – Можем одну косу плести, две или распущенные волосы оставить.

– И челку стригете? Стричь челку – грех, уйдешь в муку вечную. Я стригла себе несколько раз сама – теребили потом. А где находится Южный? – интересовалась она местом проживания своей старшей замужней сестры Анастасии.

Я нарисовала карту: Енисей, Кызыл, Саяны и где-то там за Саянами – поселок Южный Курагинского района Красноярского края. Наталья упорно разглядывала тетрадный листок.

– А Москва где?

– В десять раз дальше, чем Южный.

– А когда война будет? Или была уже? Вы же там живете – погибнуть можете.

– Мы у вас молоко брали, забери банки, – перевела я разговор.

– А вы их замиршили?

– Нет, мы же из кружек своих пьем, не из банки.

Наталья еще несколько раз подходила ко мне, но на многие ее вопросы я не нашлась что ответить.

МЫ ПО ДЕТЯМ ОРИЕНТИРУЕМСЯ

«Вставайте, мы вам чего-то вкусненького принесли», – раздавались над палаткой ребяческие голоса.

Мы вовсю обжились в ограде у Марфы Сергеевны. Утром нас будил кто-нибудь из детей, чтобы спросить, Здорово живёшь, Верховьё!нужно ли молока или рыбы, а по правде – просто на нас посмотреть. Мы же такие смешные и суетливые. Потом мы шли удивлять их утренним купанием в Енисее: они стоят в шапках и куртках на берегу, а мы в купальниках плещемся и бодримся.

На этот раз нас разбудили ребята с Малого Чодураалыга: Ирина и Максим стояли у палатки с мешочком свежей брусники.

«А к нам когда вы в гости придете? Тятька с мамкой приглашают – приходите, – Ирина говорила, а брат одобряюще кивал головой.

Афанасий и Анна Поповы с пятью детьми переехали с Ужепа на Малый Чодураалыг восемь лет назад. Здесь еще двое народились.

«Мы по детям ориентируемся. Когда переехали, Ксении было пять месяцев, когда Димка ножками пошел – дом здесь купили, – рассказывала Анна, выставляя на стол варенье, сметану, свежий хлеб и арбузы. – В Ужепе дом новый был, но там проблемы с водой – берег крутой. Пока молодые были, воду таскали. А здесь у нас бабушка жила. Тогда только старухи и обитали на Чодураалыге».

«Ты им кабанятины положи, – обращается Афанасий к жене. – Они, поди, такого мяса не едали. Мы свое мясо не едим, дикое только. А в субботу и нам на Успение можно мясное. Мне к тому же 50 лет исполнится. А что вы так на арбузы удивляетесь? У нас и дыни есть. А что, в Московской области не растут? Так приезжайте сюда. Работать – научим».

ДОВЕРЧИВЫЕ И ОЧЕНЬ РАНИМЫЕ

Поповы не получают от государства никаких пособий. В долг не берут, чтобы в долгу не остаться.

Сами возят продукты питания на продажу в Кызыл. Раньше сдавали продукцию закупщикам, но те рассчитывались только через год. Решили самостоятельно на рынок выходить. Теперь уже и свои постоянные клиенты есть.

Здорово живёшь, Верховьё!«Как-то привезли на прииски к Неволину варенье на бартер, в обмен на муку, сахар, солярку – все дешевле выйдет, чем завозить. Он нам сказал: буду брать, если хорошее. Попробовал – понравилось. Мы домой вернулись, людям разболтали. На следующий год приезжаем к Неволину, он говорит: не надо. А чего? Так навезли же ваши с Чодураалыга. Но наше варенье все равно взяли».

Из современной техники у Афанасия есть японский лодочный мотор: купили на двоих с товарищем. По Верховью у многих такие моторы. В российском «Вихре» разочаровались. Если раньше на нем двадцать лет ходили, то теперь ломается через два года эксплуатации. На российской технике летит все – коробки, раздатки, мосты.

– Прельщаемся иногда, как туристы, – говорит Афанасий, – на порогах страху дернуть. Туда на моторе поднимешься, а обратно самосплавом удовольствие испытываем.

– Живем, слава Богу, все есть. Сами валенки катаем, так всю зиму в валенках и ходим. Сейчас никуда отсюда, пожили везде от Кызыла до Ужепа, хватит. Дети в школу у нас не ходят, а читать и писать я на дому учу. Зимой занимаемся, когда работы поменьше, – делится Анна.

– Да они и не хотят никуда, – поддерживает жену Афанасий. – Приедем с ними в Сарыг-Сеп, они там теряются. Глянут телевизор пару раз и говорят: поехали домой. Тут они – хозяева! Все знают, где только ни бегают. Мать их волками пугает, чтоб далеко не убегали.

– Вот с вами они познакомились, прибежали с вытаращенными глазами, говорят: там такие дяденьки и тетеньки, ласковые и добрые, – начала рассказывать Анна, и девчонки, засмущавшись, стремительно выскочили из дома. – Они у нас открытые, доверчивые, ранимые очень.

ПОЙДЁМ ДАЛЬШЕ В ТАЙГУ

Двор у Поповых плясал – индюки, свиньи, куры, бегали вперемешку с детьми, все визжало и сотрясалось. Старшие девочки волоком тащили пятилетнего брата Диму. «Да, не бойся ты! Тебя только посмотрят, никаких уколов», – уговаривали они его зайти в дом.

Накануне Поповы ездили за ягодой. Дима упал на острый сук и распорол колено. Сестры сказали ему, что принесут лекарства, и он, испугавшись, уже несколько часов не подходил близко к дому, пережидая наш визит на заднем дворе. Трехлетняя Нина сдала его местонахождение старшим сестрам, и те в четыре руки смогли его дотащить только до веранды.

«Ну что, посмотрели, как мы живем? – спрашивал Афанасий, прощаясь с нами. Надо три года пожить, все-таки первое впечатление – обманчивое. А если бы жили здесь, то свинья бы наша к вам залезла, то корова, вот тогда бы и впечатление было бы друг о друге. Уклад русский смотрите, а вы кто тогда, американцы что ли?»

Это был, пожалуй, главный вопрос, который нам задали старообрядцы Чодураалыга: кто мы такие? Что разделяет: нас – русских из разных уголков России и их – русских, укрывшихся в таежных распадках Верховья? А что объединяет? Где та развилка нашей общей тропы, с которой каждый свернул в свою сторону и возможен ли общий путь снова?

«С государством когда-нибудь придется дело иметь, – размышляет напоследок Афанасий. – Мы живем в лесу, но дров нам нельзя заготовить. Месяц проездить нужно в Кызыл, чтобы оформить все документы. Топляк плывет по Енисею – нельзя брать, нужна бумага. Лес будет гнить, но все равно – нельзя. До нас все равно доберутся. Если утвердят календарь новый, уберут воскресенье, будто и не было самого воскресения Христа, и если докатится до нас все это – пойдем дальше в тайгу».

А пока дальше в тайгу отправились мы – на заимку Ок-Чары.

Окончание – в №18 от 13 мая 2011 года.

 

Фото:

1. Здесь чувствуются просторы. Григорию Петеневу советуют задуматься

о женитьбе. А он – в лодку и на рыбалку. Фото Олега Смолия, проект «Безграничная Россия».

2. Рассвет на Чодураалыге. 24 августа 2010 года. Фото Олега Смолия.

3. Прасковья Петенева – девочка из русской сказки. Фото Олега Смолия.

4. Наталья Петенева – главная женщина в семье после мамы. Старшие сестры разбежались по мужьям и монастырям. Фото Олега Смолия.

5. Марфа и Елиферий Кудрявцевы. В жизни – рядом, в Боге – по отдельности. Фото Олега Смолия.

6. Максим Попов и Илья Петенев – верховские каскадеры. Но старики ругают за такие выходки. Фото Олега Смолия.

7. Василий Петенев. Прораб сидит на пряслах и наблюдает со стороны. Ограда бабы Марфы. Фото Анастасии Вещиковой.

8. Играть с гусем в чехарду – любимая забава! Максим, Ирина, Ксения, Дима и Нина Поповы. Заимка Малый Чодураалыг.

9. Афанасий Попов. Спасать Христово Воскресенье будем в тайге. Малый Чодураалыг, 26 августа 2010 года. Фото Анастасии Вещиковой.

Анастасия ВЕЩИКОВА

 (голосов: 17)
Опубликовано 7 мая 2011 г.
Просмотров: 7506
Версия для печати

Также в №17:

Также на эту тему:

Алфавитный указатель
пяти томов книги
«Люди Центра Азии»
Книга «Люди Центра Азии»Герои
VI тома книги
«Люди Центра Азии»
Людмила Костюкова Александр Марыспаq Татьяна Коновалова
Валентина Монгуш Мария Галацевич Хенче-Кара Монгуш
Владимир Митрохин Арыш-оол Балган Никита Филиппов
Лидия Иргит Татьяна Ондар Екатерина Кара-Донгак
Олег Намдараа Павел Стабров Айдысмаа Кошкендей
Галина Маспык-оол Александра Монгуш Николай Куулар
Галина Мунзук Зоя Докучиц Алексей Симонов
Юлия Хирбээ Демир-оол Хертек Каори Савада
Байыр Домбаанай Екатерина Дорофеева Светлана Ондар
Александр Салчак Владимир Ойдупаа Татьяна Калитко
Амина Нмадзуру Ангыр Хертек Илья Григорьев
Максим Захаров Эсфирь Медведева(Файвелис) Сергей Воробьев
Иван Родников Дарисю Данзурун Юрий Ильяшевич
Георгий Лукин Дырбак Кунзегеш Сылдыс Калынду
Георгий Абросимов Галина Бессмертных Огхенетега Бадавуси
Лазо Монгуш Василий Безъязыков Лариса Кенин-Лопсан
Надежда ГЛАЗКОВА Роза АБРАМОВА Леонид ЧАДАМБА
Лидия САРБАА  


Книга «Люди Центра Азии». Том VГерои
V тома книги
«Люди Центра Азии»
Вера Лапшакова Валентин Тока Петр Беркович
Хажитма Кашпык-оол Владимир Бузыкаев Роман Алдын-Херел
Николай Сизых Александр Шоюн Эльвира Лифанова
Дженни Чамыян Аяс Ангырбан и Ирина Чебенюк Павел Тихонов
Карл-Йохан Эрик Линден Обус Монгуш Константин Зорин
Михаил Оюн Марина Сотпа Дыдый Сотпа
Ефросинья Шошина Вячеслав Ондар Александр Инюткин
Августа Переляева Вячеслав и Шончалай Сояны Татьяна Верещагина
Арина Лопсан Надежда Байкара Софья Кара-оол
Алдар Тамдын Конгар-оол Ондар Айлана Иргит
Темир Салчак Елена Светличная Светлана Дёмкина
Валентина Ооржак Ролан Ооржак Алена Удод
Аяс Допай Зоя Донгак Севээн-оол и Рада Ооржак
Александр Куулар Пётр Самороков Маадыр Монгуш
Шолбан Куулар Аркадий Август-оол Михаил Худобец
Максим Мунзук Элизабет Гордон Адам Текеев
Сергей Сокольников Зоя Самдан Сайнхо Намчылак
Шамиль Курт-оглы Староверы Александр Мезенцев
Кара-Куске Чооду Ирина Панарина Дмитрий и Надежда Бутакова
Паю Аялга Пээмот  
 
  © 1999-2024 Copyright ООО Редакция газеты «Центр Азии».
Газета зарегистрирована в Средне-Сибирском межрегиональном территориальном управлении МПТР России.
Свидетельство о регистрации ПИ №16-0312
ООО Редакция газеты «Центр Азии».
667012 Россия, Республика Тыва, город Кызыл, ул. Красноармейская, д. 100. Дом печати, 4 этаж, офисы 17, 20
тел.: +7 (394-22) 2-10-08
http://www.centerasia.ru
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru