Несладкий Витаминыч

(Окончание. Начало в № 13 от 8 апреля)

ОСТАНОВЛЕННОЕ ВРЕМЯ

– Александр Вениаминович, о вас уже слагают легенды: этот врач настолько любит детей, которые у него лечились, что обязательно фотографирует их после выздоровления: весь его кабинет в детском отделении республиканской инфекционной больницы этими фотографиями украшен.

– Легенда – это уже слишком. А фотографии действительно висят, только не в кабинете – кабинета персонального у меня нет, у нас ординаторская, где мы, три врача, находимся. Фотографии – на стенах коридоров. Они разные: и дети, и пейзажи.

Детей очень люблю снимать, их душа – как на ладошке. Еще люблю снимать разные праздники – радостные лица.

Фотография мне помогает отвлечься, восстановиться. Много лет назад коллега сказала золотые слова: «Настоящий мужик должен иметь позитивное хобби». Я тоже так думаю. И фото – мой позитив.

А вот чтобы выставки большие делать – на это я лентяй. Правда, наконец, собрался: в июле 2010 года открылась моя фотовыставка в библиотеке имени Крупской, в апреле 2011 года – в той же библиотеке – вторая.

– Когда началось ваше увлечение фотографией?

– Еще в седьмом классе. В основном, конечно, это тоже заслуга отца. Хотя первый фотоаппарат, «Смену-2» с отколотой крышкой, подарил мне дядя Гена, двоюродный брат папы. Примитивный фотоаппарат, намучился я с ним, даже забросил фотографию ненадолго.

Отец поощрял мои увлечения и, хотя жили бедно, согласился купить фотоаппарат: «Ладно, но смотри, чтобы занимался». Помню, мы специально поехали в Шушенское, он сказал, что надо покупать аппарат хороший. Купил он мне «Зоркий-6», тогда одни из лучших, купил фотоувеличитель в чемоданчике, баночки, бачок, все-все купил!

Он же раздобыл и первую в моей жизни книжку про фотографию, 1961 года выпуска. «25 уроков фотографии» – это фундаментальная классика. Я ее до дыр зачитал. И так фотография меня завлекла, что до сих пор не отпускает. Это же остановленное время!

Журналы выписывал про фото – какие только мог: «Фотомагазин», «Фото и видео». Сейчас выписываю «Digital-photo». В этом году новый журнал появился, «Photographer», но пока я его не видел.

ПОЛЁТ С ВЛАДИМИРОМ САВИНЫХ

– В профессиональных фотожурналах на что обращаете внимание?

– В первую очередь, конечно, на технические новинки. Мы же, фотографы – и профессионалы, и любители – «убиты» фототехникой. Камеры, объективы, флэш-карты.

А еще нравится, что в каждом солидном журнале о фото есть рубрика, в которой представлены работы и жизнеописание какого-либо мастера. Владимир Лагранж, Ансел Адамс, Виктор Ахломов, Роберт Дуано – это мэтры, гиганты мировой фотографии. Так это интересно читать!

Еще была рубрика интересная в журнале «Digital-photo». У фотографа брали фотографию, которую он сам считает знаковой, и описывали, в каких условия она сделана, в какое время, что за обстановка была в это время, рассказывали о судьбе этого человека.

Меня потрясло фото Владимира Вяткина: там просто идут солдаты с учений, один солдат повернулся и до того получился потрясающий характер, мощнейший типаж!

Для меня получить журнал по фотографии – праздник. Когда получаю очередной номер, чувствую себя космонавтом на орбите. А когда со свежими журналами приду к моему другу, фотокорреспонденту «Тувинской правды» Владимиру Савиных, мы оба, словно в полете, нас в тот момент ничто, кроме этих журналов, не интересует. Увлекательнейшее дело!

А ЗА ЧТО ЕЁ ЛЮБИТЬ?

– Александр Вениаминович, как вы думаете, какая из проблем современной семьи больше всего отражается на здоровье детей?

– Крах института материнства. Сейчас мамы сплошь и рядом не растят своих детей. И детские врачи это хорошо знают.

Вот пример. Поступает в отделение грудничок без мамы. Где мама? Учится, работает. А ребенку, да еще во время болезни, в первую очередь нужна мама.

Никто никогда не убедит меня, что отец может младенцу мать заменить Мужик – по-своему предназначению охотник, добытчик. Женщина – хранительница очага, воспитатель детей.

Сейчас этот порядок рушится. Жена работает, муж – дома сидит, да еще водку пьет. Какой из него воспитатель?

Даже если и не пьет. Не умеют мужики с детьми обращаться. По природе своей не умеют. Сколько к ребенку раз нужно подскочить, перепеленать, напоить, глазки и носик почистить, укачать, смесь сварить. У мужика в его генной карте не прописано это.

Мамы-студентки – особый случай. У них сплошь и рядом грудные дети с бабушками остаются.

Хорошо еще, если бабушка относительно молодая. У меня был пациент, которого мама – десятидневного – оставила на бабушку, уехала учебу продолжать. Это через три дня после выписки из роддома! Ребеночек вскоре к нам попал.

Потом годы проходят, мамы обижаются: малыш не признает, не любит. А за что любить? За то, что бросила грудного? Ребенок до года должен находиться у груди матери, он должен получать энергию материнскую, тепло, ласку, любовь, а он ее не получает.

И те мамы, что с детьми к нам поступают, меня тоже удивляют. Через два дня заявляют: «Я – домой». А надо минимум пять или шесть дней в стационаре с ребенком находиться.

Лечение детей – это целый комплекс мер, и психологических, и организационных, и медицинских. Тут без помощи матерей очень трудно обойтись.

РЕБЕНОК – НЕ ПОЛИГОН ДЛЯ ПИЩЕВЫХ ОТХОДОВ

– Казалось бы, современные мамочки, должны все это про детей знать, ведь информации на медицинские темы сейчас много, в том числе – в Интернете.

– Вот-вот. Начитаются в Интернете, как инфекционный энтероколит лечится, и давай врачу диагноз подсказывать, диктовать, как он должен лечить, какие препараты использовать. Не помогают, а только мешают.

У родителей должно быть доверие к врачу. От мамы что требуется? Обеспечивать уход, кормление, питьевой режим и детально сообщать мне во время обхода: сколько малыш за сутки выпил, как кушал, какая температура, какой был стул, какие жалобы.

Больше мне ничего не надо. Каждый должен заниматься своим делом.

Простая чабанка советов по лечению не дает, а четко выполняет указания и тем самым помогает быстрее ребенка на ноги поставить.

– Основные ошибки молодых мам?

– Во-первых, у большинства нынешних молодых мам напрочь отсутствует культура питания, культура кормления детей, просто какая-то деградация в этой сфере. Иногда за голову хватаешься от того, как детей безобразно кормят. Я вам откровенно скажу: больше половины кишечных инфекций у детей делаются руками матерей.

Будь моя воля, вообще бы запретил производство йогуртов для детей. У нас ведь йогурт дают грудничкам. А что такое йогурт? Это испорченный кефир или испорченная простокваша, куда добавлены искусственные ароматизаторы. Мама даст шестимесячному ребенку эту гремучую смесь, и все, он – наш клиент.

Во-вторых, абсолютно отсутствует питьевой режим. Можно сказать, совсем не поят детей. А им вода нужна, как воздух. Они быстрее взрослых теряют воду.

Когда поступает ребенок с расстройством кишечника, мы первым делом спрашиваем: «Чем кормили?» Тут как-то одна мамаша возмутилась: «Доктор, что вы ко мне прицепились?» И потрясающую фразу выдала, после которой я дар речи потерял: «Он ест все то, что мы едим». Это восьмимесячный ребенок!

Что самое страшное – большинство родителей воспринимают безобразное кормление как норму. Не думают о том, что пищеварительная система восьмимесячного ребенка не в состоянии переварить плод киви или кусок шашлыка.

И сами едят безобразно, и детей так же кормят. Жирную баранину с картошечкой запили литром кока-колы, и все – понос и панкреатит гарантированы.

А для питания ребенка до года и больших трат-то не нужно. Ему необходимы грудное молоко, манная каша, творожок, яичный желток, тертые свекла, морковка, яблочко. Если не грудное молоко, то специально адаптированная смесь, прикорм – строго по возрасту и согласно рекомендациям врача-педиатра. Велосипед изобретать не надо.

А у нас сейчас дети – словно полигон для испытания пищевых отходов. Душа разрывается на части, когда вижу, как мать собственными руками гробит своего ребенка и говорит еще: «А я подумала, что можно». Или еще объяснение: «Он за этим тянется». А если младенец к стопке водки будет тянуться, тоже дадите?

К детскому питанию нужно относиться осторожно. Я всегда говорю мамам: «Если написано, что смесь можно давать с трех месяцев, то лучше давать ее с шести, если написано с шести – давать с девяти, чтобы обеспечить возрастной запас, чтобы организм ребенка был покрепче, чтобы он был более приспособлен к перевариванию этой смеси». А лучше всего – пюре и кашу самим готовить.

Мой совет родителям: хотите вырастить здорового ребенка – с первых дней кормите его правильно, поите правильно, в идеале – отваром плодов шиповника.

НЕ РАДИ БАБЛА

– Что еще раздражает вас в поведении родственников заболевших детей?

– Бывает, что родные просят посмотреть ребенка, который лежит в другом отделении. Как объяснить, что я не могу, так как не являюсь его лечащим врачом. Это тоже профессиональная этика. Если сам коллега меня попросит, тогда мы советуемся.

Не люблю, когда поступает ребенок, а следом – звонки из разных начальственных зданий. Просят обратить внимание: важного, мол, человека дитя – из такого-то аппарата.

Неужели думают, что, если этого не сказать, я хуже лечить буду? И не понимают, что для врача это – оскорбление. И ведь чаще всего у такого ребенка – ничего серьезного.

А привозят в тяжелейшем состоянии ребенка из района, и никто не звонит – ни из Белого дома, ни из Желтого, ни из какого другого.

Мама – чабанка простая: руки в трещинах, лицо обветренное. Вот она сидит, плачет. Она и ее ребенок никому не нужны, кроме доктора.

И знаете, такое бывает чувство: наизнанку вывернусь, в лепешку разобьюсь, а ребенка вытащу. Ребенок выздоравливает – радуешься, как за родного.

Вот 13 ноября прошлого года, я дежурил как раз, к нам из Ак-Довурака привезли трехлетнюю девочку со скарлатиной. Скарлатина – тяжелая болезнь, от нее, когда не было пенициллина, дети десятками, сотнями умирали.

Девочка поступила в состоянии токсико-септического шока, у нее были поражены почки, сердце, поджелудочная железа плюс воспаление легких. В коме лежала пять суток, на кислороде была, под капельницей находилась целую неделю, большие объемы жидкости вводили, гормоны.

А какой у нее вид был! Обильная мелкоточечная сыпь, губы толстые, язык малиновый. А потом, когда все это прошло – такая лапочка, такой цветочек!

Валерия ее зовут, я ее звал Лерик. Когда ее выписывали, руку ей подал на прощание, а она меня в щечку поцеловала. Вот и скажите: что может быть прекраснее, чем лечить детей?

Мы ее маме все рекомендации дали, как реабилитационный период обеспечить, какие препараты нужны. Через месяц она позвонила, сказала, что все хорошо: Лера пошла в садик, бегает, жалоб нет. Вот ради чего стоит работать.

Может быть, в сентиментальность ударяюсь, но хочу, чтобы вы поняли: не ради бабла мы за ее жизнь бились!

Фото Владимира Савиных и из личного архива Александра Мезенцева.

 

Фото:

 1. Позитивное хобби настоящего мужчины: люблю снимать праздники – радостные лица. 1 мая 2009 года, Кызыл, улица Ленина.

2. Александр Мезенцев: остановить время. 19 мая 2008 года.

3. Душа – на ладошке. Фото Александра Мезенцева. 2010 год.

4. Заботливый дедушка. Август 2010 года. Фото Александра Мезенцева.

5. Маленький пациент Витаминыча – один из первых медицинских снимков Александра Мезенцева. Декабрь 1979 года.

6. «Вот какая лапочка у нас лечилась». Это фото пациентки 2010 года пополнило галерею излеченных Мезенцевым детей. Детское отделение республиканской инфекционной больницы, февраль 2011 года.

7. Александр Мезенцев: «Что может быть прекраснее, чем лечить детей?»