газета «Центр Азии»

Вторник, 3 декабря 2024 г.

 

архив | о газете | награды редакции | подписка | письмо в редакцию

RSS-потокна главную страницу > 2010 >ЦА №43 >Экология любви

«Союз журналистов Тувы» - региональное отделение Общероссийской общественной организации «Союз журналистов России»

Самые популярные материалы

Ссылки

электронный журнал "Новые исследования Тувы"

Daddy . пролайф

Экология любви

Люди Центра Азии ЦА №43 (29 октября — 4 ноября 2010)

Экология любвиОна умеет многое из того, о чем обычная женщина не имеет представления:

совершает восхождения на горы, знает особенности степной экосистемы, запросто читает книгу тайги, ловит вооруженных браконьеров, играет в бильярд.

Под ее руководством работает 27 человек. Двадцать три из них – скупые на слово, скорые на дело мужчины, которые не сидят в кабинетах, а делают свою работу, охраняя вверенные им заказники. Встреч с ними опасаются не звери, а закоренелые браконьеры и нарушители, добиться у них искреннего уважения дорогого стоит.

Хрупкая с виду, но твердая по сути, она считает, что в защите Дирекции особо охраняемых природных территорий Республики Тыва, которой руководит,

нуждаются все: лес и вода, заяц и медведь, рыбка и птичка, а самое главное – сам человек.

В ее семье говорят на четырех языках, но все вместе собираются редко.

Ее супруг – американский ученый Брайан Донахо – тоже эколог.

И сегодня она живет на три страны – Чайзу Кыргыс, убежденная защитница

природы планеты, и конечно – родной Тувы.

Память детства

Экология любви– Чайзу Суван-ооловна, а как вы решили стать экологом?

– Я с самого детства ощущала себя частью природы, благодаря тому, что родилась и выросла на берегу могучей реки Улуг-Хем. Мои родители жили в живописнейшем селе Эйлиг-Хем.

Сейчас, к сожалению, его вместе с окружавшими его богатыми пойменными лесами, лугами и сенокосами поглотило Саянское водохранилище. И это трагедия для людей, потерявших свою малую родину, у которых жива память детства, которая уже никуда не приведет

Моя мама, Александра Ховалыговна, работала в школе учительницей русского языка и литературы. Она не препятствовала, когда мой отец, Суван-оол Сендижапович, брал меня с собой в дорогу.

Он на своем водовозе возил воду для чабанов на горные стойбища. Знал и любил тайгу, а меня учил видеть жизнь природы и наблюдать за ней.

– Как в любой тувинской семье, в вашем роду наверняка были охотники?

– Отец рассказывал, что своего первого зверя добыл в шесть лет.

Он любил охоту, был членом охотобщества, белковал, ходил на соболя. Когда папа приходил из тайги, мне всегда было интересно знакомиться с его добычей, и я любила расспрашивать, что это за зверь, как он добыт.

Зимой он брал меня на охоту на лис. Еще отец рыбачил – с ружьем. Забирался на дерево, выглядывал в прозрачной воде огромных щук и подстреливал «ТОЗовкой».

Все это для меня было страшно увлекательно. И не зря, потому что все, что познаешь в детстве, запоминается на всю жизнь. В моей сегодняшней работе пригодились уроки наблюдательности, привитые отцом. Умение читать следы, и не только звериные, в нашей работе просто необходимость.

О звере по его следу можно узнать многое: по характеру следа видно – бежал он или шел спокойно, можно вычислить его размер, дорисовать в воображении величину.

Мои младшие сестра Чайну и братья Орлан и Сылдыс также получили педагогическое образование. Но участь защитника природы со мной делит брат Орлан.

У них не осталось природы

Экология любви– Как вы думаете, у тувинцев существовало экологическое воспитание?

– Если бы у нас не было серьезного экологического воспитания, наша природа как сегодня не сохранилась бы. Могу утверждать, что она в хорошем состоянии, потому что мне есть, с чем сравнивать.

Почему иностранцы нам хотят помогать, организуют фонды в защиту нашей природы? Когда этот вопрос был задан на одной встрече, они ответили, что у них не осталось природы в первозданном виде, многие животные истреблены или их места обитания исчезли, и они предлагают свою помощь, чтобы здесь у нас такого не случилось.

У тувинцев издавна экологическое воспитание занимало большое место в воспитании, потому что жизнь народа была тесно связана с природой и зависела от нее.

– Каким был ваш путь в экологию?

– Мне в школе нравились все предметы, но нить знаний о природе, протянувшаяся из детства, не прерывалась никогда.

Училась в разных школах. В родной эйлиг-хемской на уроках природоведения ходила с классом на экскурсию в лес, собирала листья, рисовала. В школе села Аржаан проходила обязательную практику – поливала огород. На летних каникулах помогала бабушке, стригла совхозных овец.

В кызылской школе № 3 искренне восхищалась учителем биологии Лилией Варфоломеевной Осиповой. Как она была предана своему предмету! Все удивительные цветы и растения вокруг школы были ее рук дело. А свои уроки она вела так, словно играла действо в театре.

После школы поступила в Кызыле в пединститут, получила специальность учителя географии и биологии, работала в тээлинской школе №2, потом в эйлиг-хемской школе.

В систему охраны окружающей среды пришла, когда стала научным сотрудником заповедника «Убсунурская котловина» – в 1999 году. Мне посчастливилось в 2007 – 2008 годах быть координатором проектов, а затем и руководителем Алтае-Саянского экорегионального отделения Всемирного фонда дикой природы.

Сейчас руковожу республиканским государственным учреждением «Дирекция по особо охраняемым природным территориям Республики Тыва».

Свой парень Чайзу

Экология любви– Трудно, наверно, женщине быть экологом: все время ходить в тайгу, выезжать в рейды?

– Да, находиться в тайге – особая наука. Не всякий может жить в ней неделю, десять дней, больше. Некоторые начинают тосковать по дому, скучать по нормальной пище, устают от холода, голода.

Но есть и те, по которым видно, что в тайге они как будто окунаются в родную стихию. Мне тоже хотелось бы стать такой.

В студенчестве я любила ходить в походы. Многие мои друзья тех лет стали известными людьми. Один из них – Мерген Кончук – известен как неоднократный покоритель Монгун-Тайги. Его теперь нет с нами.

Мы тогда не только поднимались на вершины, но часто отправлялись в зимние многодневные походы. Нашим руководителем был Сарыг-оол Кара-Салович Монге, многие годы проработавший в Центре детско-юношеского туризма. Сам родом из Бай-Тайги, он любил горы.

– А куда вы ходили в поход зимой?

– В Саяны, там сейчас красноярцы организовали природный парк «Ергаки».

Зимой не так холодно, как многие думают. В снежной тайге тепло при любой погоде. Надевали футболку, теплый свитер, ветровку и брюки на подкладе. Ходили на лыжах, которые были чуть шире обычных, назывались, по-моему, «Лесные». У нас была двухслойная палатка «Зима».

В девять утра завтракали, днем варили чай, ели сухой паек, и до пяти часов вечера шли. На ночь останавливались, и у каждого начиналась своя работа: два человека пилили, двое кололи дрова, двое ужином занимались, двое ставили палатку.

В поход обычно ходили группой в семь или восемь человек. Часто была среди парней одна.

Ласточки на велосипедах

Экология любви– Что для девушки самое трудное в таких походах?

– Ребята ко мне так привыкли, что даже не воспринимали как девчонку. Все добро носили с собой, порой рюкзак весил 15 – 20 кг. Когда было трудно, в шутку возмущалась, мол, я все-таки слабый пол, а несу такой же тяжелый рюкзак, как у парней. Но особых трудностей не припоминаю.

Весной ходили в горы, зимой вставали на лыжи, летом на велосипедах путешествовали. Мы создали клуб велосипедистов «Хараачыгайлар» – «Ласточки». Нашими руководителями были Оюн-оол Сат и Владимир Амыр. Однажды на великах через Хандагайты ездили в Монголию, побывали в верховьях Тургена и Хархираа, это дальше Улангома.

У меня был четырехскоростной велосипед харьковского завода – «Турист» за 230 рублей. Как на стипендию в 50 рублей умудрилась его купить, не знаю.

Осенью 1990 года две недели путешествовали на велосипедах по Тодже. До села Тоора-Хем добрались на теплоходе «Заря». Побывали на озерах Ногаан-Холь и Азас. Обратно возвращались через села Ий, Ырбан, Сыстыг-Хем, Севи, Хут и город Туран.

В пути я впервые в жизни услышала трубный рев марала. Тоджинцы нас пугали, что в тайге опасно, что там лагеря для заключенных.

– В глухой тайге встретить заключенных действительно страшно.

– Вовсе нет. Для них новые люди в их глухомани стали событием. Удивлялись так, будто мы на танках к ним приехали. Они рубили лес, сплавляли по Пий-Хему. У них было свое хозяйство, ферма, поэтому кто-то пас коров, кто-то косил сено. Так заключенные жили в тайге и отбывали срок.

Студенческие походы закалили меня, появились навыки, приобрела важное умение находиться в таежных условиях. Это все пригодилось потом.

– А зачем вам надо было продираться через тайгу, ездить по засушливым степям Монголии, забираться на заснеженные Саяны?

– А что делать в городе, кроме танцев и кино? Мы учили географию, и интерес был еще и профессиональный. Хотелось не только Туву объехать, но и в других местах побывать.

Есть поговорка «Умный в гору не пойдет…» Я с этим не согласна. Покорение гор – это проверка самого себя, самооценка и самовыражение. Туризм еще увлекает впечатлениями и новыми встречами.

– Юная туристка стала учителем географии, которая потом ушла в науку, чтобы стать кандидатом биологических наук.

– На меня большое влияние оказали мои преподаватели по институту Светлана Суруновна Курбатская и Лилия Кыргысовна Аракчаа, которые предложили работать, а затем и поступить в аспирантуру Убсунурского международного центра биосферных исследований Сибирского отделения Российской академии наук. Я с легкостью согласилась, хотя в школе очень нравилось работать.

Это огромное везение, что в аспирантуре моим научным руководителем стала Аргента Антониновна Титлянова, профессор, доктор биологических наук Института почвоведения и агрохимии Сибирского отделения РАН. Я и моя коллега Анна Самбуу стали ее тувинскими ученицами, чем неимоверно горжусь.

Степь кормит всех

– А вашей деятельной натуре не показалось, что наука – это нечто сухое и скучное?

– Нет. Я не сидела в кабинете, а изучала в Убсунурской котловине продуктивность степных экосистем. Разнотравье степи можно сравнить с огромным столом, уставленным разными блюдами. Что обычно человек выбирает среди множества блюд? Конечно же, самое вкусное.

Так и животные из видового богатства выбирают самое вкусное. С одного взгляда на степь видно, какой это «стол»: скудный, средний или богатый. Знаменитая «горячая» трава тувинцев агы, кангы – полынь холодная и тимьян (чабрец) считаются нажировочным кормом.

– Нам степь кажется однотонной и засушливой, а она вон какая разная.

– Для моего научного руководителя Аргенты Антониновны степь – любовь всей ее жизни. Степь – это лес наоборот. Если лес растет верх и большая биомасса у него наверху, то в степи наоборот. Подземная биомасса растений во много раз больше надземной, в наших степях это соотношение составляет семь к одному.

Почва – это своего рода холодильник, где даже после пожара или засухи остаются запасы семян. После хорошего дождя в степи можно обнаружить, что выросли невиданные растения. Их никто не привез и не посадил. Значит, их семена хранились в запасах.

Степь кормит всех. У каждого животного есть своя специализация. Мягкую траву едят овцы. Кустарники на возвышенностях обожают козы. Оставшиеся после них жесткие растения едят коровы и лошади, которые с ними хорошо справляются. А когда ничего не остается кроме колючек, приходит кормиться верблюд. Это очень интересно наблюдать.

Наука кочевья

Экология любви– Что может угрожать степной экосистеме?

– Если лес вырубить, он будет расти, как минимум, лет пятьдесят. А степь – это очень устойчивая экосистема, но и ее можно погубить чрезмерным выпасом или необдуманной распашкой.

Наша степь не оскудела благодаря многовековым знаниям тувинского чабана, который хорошо знал, в какое время, где пасти свой скот. Весной, когда зеленела трава, он перекочевывал на весеннюю стоянку – чазаг. В это время на его зимовье – кыштаг накапливался своеобразный «стол». И когда чабан возвращался, в «холодильнике» под снегом его ждал нетронутый запас еды для скота.

Летом чабан гнал стадо на чайлаг – летнюю стоянку в высокогорье, где есть родники и полно травы, чтобы скот хорошо наелся, напился воды, нагулял жир. Осенью, когда трава вянет, скот идет вниз в кузег – осеннюю стоянку, где распускаются растения, которые цветут осенью.

Чабаны тогда кочевали все четыре времени года. Сегодня как у эколога у меня душа болит из-за того, что они перестали кочевать и баланс в природе нарушается. Скот далеко не уходит и объедает всю траву вокруг аала до корней.

– А что можно сделать, чтобы помочь степи?

– Беречь степную экосистему, меняя пастбище по традиционной схеме. И возрождать, я высказываю мнение своих наставников Светланы Суруновны Курбатской и Лилии Кыргысовны Аракчаа, систему колодцев. Почему люди сейчас держат скот возле сел и водоемов? Потому что вода – самый важный источник.

В советское время в степях были нормально работающие колодцы. Сейчас они все разрушены, но их можно восстановить, потому что скважины остались. Есть еще система арыков. Не просто так у наших предков сложилась кочевая система. Они лучше знали природу, бережнее относились к степи, и она им щедро воздавала.

Дикий Восток

Экология любви– К нам приезжают иностранные туристы и восхищаются: «Как у вас красиво! Какая у вас чистая вода!» За рубежом – по-другому?

– Не надо думать, что у них ничего нет, все грязно и в смоге. За границей чисто, красиво, но везде приложена рука человека. В самых глухих местах можно обнаружить лестницу, перила, мостик.

У нас нигде не обтесаны ступени, ничего не приготовлено, и человек сам должен создавать себе комфорт. Вот в чем адреналин. Здесь иностранцы находят «Дикий Восток».

– Гости республики, побывав на озере Хадын, сразу видят наше неуважительное отношение к природе. А как в других местах население относится к своей природе?

– Я ездила на семинар в Турцию и в городе Анталья видела, как население трепетно относится к чистоте вокруг. Это было в зимнее время, когда туристов уже не было, но все равно дворник подметал там береговую зону и подбирал мелкий мусор. Не знаю, правда, во что это место превращается летом, но зимой соринки с прибрежной полосы буквально сдувались, и вода была изумительной чистоты.

В Китае меня удивило то, что древняя тысячелетняя цивилизация удивительно гармонично уживается с современностью и урбанизацией. У них особая культура, особый мир. Удивил внутренний туризм. Это тоже показатель отношения китайцев к своей стране, природе, истории.

И никто их не пытается убить

Экология любви– А у немцев какие отношения с экологией?

– В Германии практически нет дикого уголка. Мы жили в городе Халле – в двух часах езды от Берлина. И с поезда всегда можно видеть косуль. Они ходят стадами, и никто их не трогает.

– И поезда немецкие косули не боятся?

– Нет. Они кормятся на полях вдоль дорог.

Немцы очень законопослушный народ, как и американцы. У них нет браконьерства. По радио, телевидению и Интернету специально объявляется сезон охоты, и каждый охотник уже зарегистрирован и имеет лицензию на отстрел.

Но есть предел, допустим, в этот сезон квота – 400 косуль. Когда счет доходит до 399, везде оповещается, что осталось добыть одно животное. После чего охота прекращается. Если ты застрелишь 401-ю косулю, будешь нести наказание.

В другое время животные могут мирно ходить, кормиться. Там можно видеть лис, зайцев, соколов, которые охотятся. В парке свободно плавают нутрии, есть белки, утки, гуси, лебеди и никто их не пытается убить.

А США – страна огромная, в отличие от Германии, там есть дикие места. На дороге нужно быть осторожным, может выбежать олень. Водители часто на них наезжают.

Между населенными пунктами на дорожных знаках нарисован олень, а у нас – корова. Коровы у них не расхаживают самостоятельно, как в Туве. Животные содержатся в стойлах, их кормят специальными смесями. Там много вегетарианцев, потому что люди не хотят питаться генномодифицированными продуктами.

А коровы с экологически чистым мясом содержатся в загонах и могут себе позволить щипать зеленую траву. Соответственно, у них очень дорогое мясо.

– А отличается ли мясо американской коровы от тувинской?

– Вкусное, хорошее, но наше лучше. Мы там покупали мороженую баранину из Австралии, Новой Зеландии. И опять оно было не такое, как тувинское.

Мусор – в карман

– А ваша семья разделяет ваше отношение к природе?

– Мой муж Брайан Донахо занимается экологической антропологией, изучает отношение между человеком и природой.

Территория его исследований, в основном, Южная Сибирь, Тоджа. Его научная работа, имеющая отношение к Туве, называется в переводе с английского «Саянский перекресток: разные восприятия земельной собственности у тоджинцев и тофаларов». Чтобы проводить свои исследования, он выучил тувинский язык.

Брайан – американец, но в настоящее время работает по контракту в Институте социальной антропологии Макса Планка города Халле Германии.

Он более бережлив к ресурсам, и я у него учусь этому. Настоял на том, чтобы мы в квартире поставили счетчики горячей и холодной воды, и оказался прав – экономия большая.

Конечно, у нас в стране воды много, есть электроэнергия, но это до поры до времени, ведь потребности у населения растут. Хорошо, что в последнее время необходимость за это платить заставляет людей быть бережливыми.

Сын Далай – студент первого курса Нижегородского лингвистического университета, учится на переводческом факультете. Мы познакомились с Брайаном, когда моему сыну было только пять лет. Они очень дружны, Далайка зовет его папой, у них бывают свои мужские дела, куда я не лезу.

До недавнего времени, стирая вещи сына, в карманах обнаруживала мелкий мусор. Оказалось, когда нет возможности все это выкинуть в урну, Далай кладет в карман. Он также переживает за природу, как и родители.

Не сидеть даже на любимой шее

Экология любви– Кто у вас в семье главный?

– Это вопрос, наверно, не к нам. Нормальная семья не может так существовать, как наша – мы с мужем живем сейчас на две страны: Германию и Россию. А моя свекровь Розамонд, ей 85 лет, зовет нас к себе в США – во Флориду.

Но я уже пробовала жить в другой стране и поняла, что это – не для меня. Очень трудно там ничего не делать и сидеть на шее, пусть даже на любимой.

– Кандидату биологических наук за границей совершенно нечем заняться?

– Можно пойти работать в школу, университет, но в восточной Германии много своих безработных, чтобы там строить конкуренцию, надо знать в совершенстве язык, читать, писать. Я же владею немецким на начальном разговорном уровне.

Можно пойти мыть посуду и за это получать 800 евро. Но это неинтересно даже не потому, что ты кандидат наук, а из-за того, что в этом случае делаешь работу и получаешь деньги чисто для себя.

В Туве я в два раза меньше получаю, но это – любимая работа. Понимаю молодых людей, которые получают хорошую специальность и остаются работать в Москве, других городах или за рубежом. Они находят себя.

У меня ситуация совсем другая. Я выросла здесь, образование и профессию получила здесь и мне на родине хочется принести пользу.

– У вас получается, как в тувинской поговорке: «Дальше живешь – крепче любишь, рядом живешь – больше дерешься»? Можно ли сохранить любовь на таком расстоянии?

– Мы научились этому. Когда в конце девяностых Брайан приехал в Туву изучать жизнь и быт оленеводов, у нас завязались дружеские отношения, которые перешли в романтические. К супружеству шли долго и осознанно.

Так и жили – он приезжал и уезжал, а я к нему ездила. Даже в Туве жили раздельно: он где-то в тайге у своих оленеводов, я в заповеднике или в командировке.

В августе 2004 года мы поженились. Наша свадьба проходила в тайге, в местечке Тос-Тейек, на летней стоянке моих родственников Анны Ховалыговны и Март-оола Кыргысовича Дамдынов, известных чабанов-тысячников. Мы и сейчас, как только находим время, любим бывать у них в гостях.

Американец, который по-тувински говорит

Язык общения в вашей семье?

– Когда мы живем здесь, разговариваем на тувинском. Когда в Германии или Америке – на английском. Сын хорошо говорит на немецком, потому что ходил в Халле в немецкую школу.

А сегодня мы втроем живем в разных городах, Брайан – в Халле, Далай – в Нижнем Новгороде, я в Кызыле. И у меня самая большая мечта, чтобы Брайан переехал в Туву, после окончания контракта, и семья собралась вместе.

– Сложно представителям разных культур уживаться под одной крышей?

– Разница культур – это всегда большая пропасть, но мы ее преодолели.

Мне поначалу в Америке было трудно, потому что многое было непонятно, мешал языковой барьер, я не могла свободно общаться с новыми родственниками.

Брайан – этнограф, изучает традиции и обычаи народа, и потому ему было легче перенести различие менталитетов.

К чести Брайана, он всегда пытался жить по нашему уставу. Но чего он не любит, так это быть в центре внимания. Я его сейчас понимаю, хотя раньше обижалась.

Он не ходит на торжества, потому что все гости, даже на свадьбах, переключаются на него: «Ой, американец, который по-тувински говорит». Всем хочется поговорить с ним, познакомиться. Людей можно понять: всем интересно.

Но нельзя сказать, что он не публичный человек. У него друзья и коллеги из разных стран, он очень любит общаться с ними. В Германии мы обязательно ходим в гости к своим друзьям.

Он сам из большой и дружной многодетной семьи, шестой среди восьмерых братьев и сестер.

Мне в Америке понравилось то, что там человек не чувствует себя изгоем, пришедшим из другого мира: чернокожим, узкоглазым. Любой человек защищен, и закон всегда на его стороне, и отношение общества. А у нас только выедешь за пределы республики, начинали иногда чуть ли не пальцем показывать. Грустно.

И в республике тоже было не самое толерантное отношение к непохожим, не таким, как большинство. Когда мы с Брайаном начали дружить в 1997 году, я боялась рядом с ним ходить по Кызылу. Мне казалось, что кто-нибудь в меня кинет чем-то, плюнет или еще что-то. У нас так было.

А если бы узнали, что он американец, то сказали бы, что я девушка легкого поведения. Поэтому мы ходили так – или он впереди, или я.

Но очень быстро я на себе испытала, как наше общество изменилось. Уже через два года мы спокойно могли ходить по Кызылу рядышком.

Окончание – в №. 44 от 5 ноября 2010 года

Фото: 2. Родители Чайзу: Суван-оол Сендижапович и Александра Ховалыговна. Село Эйлиг-Хем. Начало семидесятых годов – начало семейной жизни.

3. Чайзу на велотренировке. Местечко Ондум, 1990 год.

4. Восхождение на Бай-Тайгу. Слева направо: Алла Кончук, Эдуард Содунам, Чайзу Кыргыс. Бай-Тайга, 1989 год.

5. Смотрится как сюжет из голливудского боевика, а на деле – эколог в экспедиции. Чайзу Кыргыс на участке Цугэр-Элс Убсунурской котловины. Эрзинский кожуун, 2000 год.

6. Приехать в Туву, чтобы изучать тоджинцев, а в результате влюбиться и жениться – это про Брайана Донахо. У оленеводов Тоджи. Сентябрь 2000 года.

7. Чайзу с сыном Далаем на фоне Ниагарского водопада, а Брайан снимает их.

Во время путешествия всей семьей по Соединенным Штатам Америки. 2005 год.

8. Брайан совсем не против того, чтобы носить Чайзу на своей шее. В день свадьбы: у горы Хайыракан. 7 августа 2004 года.

9. Брайан Донахо и Чайзу Кыргыс в день свадьбы – у оваа. 7 августа 2004 года.

Беседовала Саяна ОНДУР

 (голосов: 10)
Опубликовано 29 октября 2010 г.
Просмотров: 15222
Версия для печати

Также в №43:

Также на эту тему:

Алфавитный указатель
пяти томов книги
«Люди Центра Азии»
Книга «Люди Центра Азии»Герои
VI тома книги
«Люди Центра Азии»
Людмила Костюкова Александр Марыспаq Татьяна Коновалова
Валентина Монгуш Мария Галацевич Хенче-Кара Монгуш
Владимир Митрохин Арыш-оол Балган Никита Филиппов
Лидия Иргит Татьяна Ондар Екатерина Кара-Донгак
Олег Намдараа Павел Стабров Айдысмаа Кошкендей
Галина Маспык-оол Александра Монгуш Николай Куулар
Галина Мунзук Зоя Докучиц Алексей Симонов
Юлия Хирбээ Демир-оол Хертек Каори Савада
Байыр Домбаанай Екатерина Дорофеева Светлана Ондар
Александр Салчак Владимир Ойдупаа Татьяна Калитко
Амина Нмадзуру Ангыр Хертек Илья Григорьев
Максим Захаров Эсфирь Медведева(Файвелис) Сергей Воробьев
Иван Родников Дарисю Данзурун Юрий Ильяшевич
Георгий Лукин Дырбак Кунзегеш Сылдыс Калынду
Георгий Абросимов Галина Бессмертных Огхенетега Бадавуси
Лазо Монгуш Василий Безъязыков Лариса Кенин-Лопсан
Надежда ГЛАЗКОВА Роза АБРАМОВА Леонид ЧАДАМБА
Лидия САРБАА  


Книга «Люди Центра Азии». Том VГерои
V тома книги
«Люди Центра Азии»
Вера Лапшакова Валентин Тока Петр Беркович
Хажитма Кашпык-оол Владимир Бузыкаев Роман Алдын-Херел
Николай Сизых Александр Шоюн Эльвира Лифанова
Дженни Чамыян Аяс Ангырбан и Ирина Чебенюк Павел Тихонов
Карл-Йохан Эрик Линден Обус Монгуш Константин Зорин
Михаил Оюн Марина Сотпа Дыдый Сотпа
Ефросинья Шошина Вячеслав Ондар Александр Инюткин
Августа Переляева Вячеслав и Шончалай Сояны Татьяна Верещагина
Арина Лопсан Надежда Байкара Софья Кара-оол
Алдар Тамдын Конгар-оол Ондар Айлана Иргит
Темир Салчак Елена Светличная Светлана Дёмкина
Валентина Ооржак Ролан Ооржак Алена Удод
Аяс Допай Зоя Донгак Севээн-оол и Рада Ооржак
Александр Куулар Пётр Самороков Маадыр Монгуш
Шолбан Куулар Аркадий Август-оол Михаил Худобец
Максим Мунзук Элизабет Гордон Адам Текеев
Сергей Сокольников Зоя Самдан Сайнхо Намчылак
Шамиль Курт-оглы Староверы Александр Мезенцев
Кара-Куске Чооду Ирина Панарина Дмитрий и Надежда Бутакова
Паю Аялга Пээмот  
 
  © 1999-2024 Copyright ООО Редакция газеты «Центр Азии».
Газета зарегистрирована в Средне-Сибирском межрегиональном территориальном управлении МПТР России.
Свидетельство о регистрации ПИ №16-0312
ООО Редакция газеты «Центр Азии».
667012 Россия, Республика Тыва, город Кызыл, ул. Красноармейская, д. 100. Дом печати, 4 этаж, офисы 17, 20
тел.: +7 (394-22) 2-10-08
http://www.centerasia.ru
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru