Человек неуёмный

(Окончание. Начало в № 30 от 30 июля)

Кто кого лепит

Знаю Юрия Семеновича 16 лет. Если все колеи, по которым мы с ним проехали, вытянуть в одну ниточку, то ее можно будет обмотать по экватору вокруг Земного шара.

Сколько раз сидели вместе у костра, ночевали в пути при дороге, разговаривали по душам. Но вот о себе, о своей жизни Пищиков никогда подробно не рассказывал. Так, всплывали иногда отрывочные воспоминания.

Мы с Юрием Семеновичем попиваем кофе, беседуем. Передо мной – сильный человек, прекрасный рассказчик, к которому тянутся люди из дальних столиц, из заграницы.

Откуда в нем все это? Ведь условия его жизни, прямо скажем, не благоприятствовали духовному росту. Жизнь эта не очень-то была к нему милостива. Скорее – сурова.

Послушаешь его рассказы и задумаешься: кто кого лепит: судьба человека или человек судьбу?

Рассказ первый: не люблю синее

В детстве я слабенький был, больной – маменькин сынок, одним словом. Мамочка в детский садик возила на саночках.

Потом в школу ходил – с горем пополам. В школе меня били: маменькиных сыночков всегда бьют.

Отец родом из села Усинское. Отцова мать рассказывала, как в Усинское попали. Сослали их за то, что у помещика срубили дуб.

Отец воевал, войну закончил в Европе – Варшава, Прага, Кенигсберг. Был механиком-водителем 152-миллиметровой самоходной установки. Мать родилась в Красноярском крае. Девчонкой работала на приисках Звезда, Теплая. Жила тогда в Усинском. Там с отцом и познакомилась.

Потом они переехали в Туран. Хозяйство было крепкое: три коровы, три-четыре свиньи. Навоза я много перелопатил в детстве.

Отец трактористом в совхозе работал. Был на хорошем счету, благодарственные грамоты есть. Справедливый, честный был. В детстве только один раз меня вытянул шлангом. Было за что. Умудриться надо: в день за пять уроков получить пять колов! Это было в седьмом классе.

После школы приехал в Кызыл, поступил в сельхозтехникум. А тут мама с папой давай разводиться, заново жениться.

Короче говоря, я остался без средств к существованию. А кушать хочется. Значит, пора жениться!

Быстренько поженился, уехал с женой в деревню Оя, сейчас такой нет, ее смыло. Там прожили полгода с бабкой и дедом.

Семейка, скажу я вам! Дед полоумный, бабка властная такая, цыганка. Работал я в совхозе сеяльщиком. Раньше пшеницу обрабатывали каким-то синим порошком. А из защиты что было? Ничего. Приходишь с работы – веки аж выворачивает, губы распухшие. До сих пор синее не люблю.

Деревня умирала: оставалось три дома. Вот мы дружно решили в Усинское переехать. Там я работал дояром, скотником, помощником конюха. Коров пас, коней. Перегонял скот по Усинской тропе.

Потом пошел на стройку – плотником, бетонщиком. В общем, жизненного опыта набрался. Сын у нас родился – мне семнадцать с половиной было. Маленько поработал – меня забрали в армию.

Пока я служил, моя дорогая жена вышла замуж за другого и уехала.

(А первенец Эдик утонул во время купания в семь лет. Эта трагедия для Юрия Семеновича и сегодня – открытая рана).

Рассказ второй: как сидорова коза с собакой на спине

В семьдесят пятом меня забрали, в военкомате сказали: «Будешь служить в автобате в Монголии».

Вместо этого нас довезли до Красноярска, дальше – сутки едем, двое едем. Приезжаем – ночь, город большой, огней много. Только почему-то улицы квадратами светятся. Утром проснулись – и обалдели. Мы приехали в Краслаг.

Меня направили в школу служебно-розыскного собаководства. Там гоняли, как сидорову козу. Хотя сидорову козу так не гоняют.

Я разучился просто ходить: в туалет бегом, из туалета бегом. За раз мог спокойно пробежать 50-60 километров. Это при полной боевой: десять килограммов песка, патра, автомат, поводок, скребок для собаки. Держишь ее за поводок и бежишь, бежишь, бежишь.

Потом, когда становится жарко, собака ложится, бежать уже не будет. Тогда берешь собаку на спину, мне собака небольшая попалась – всего около двадцати килограммов, и опять – вперед.

В розыске участвовал. Бежали осужденные, и нас гоняли по тайге. На десять дней выдали вот такой вот шмат сала желтого цвета, две булки хлеба – булка на меня, булка на собаку. Собаке еще три килограммовых банки тушенки. И вперед.

Десять дней шли в цепи. С утра в семь подъем, и идешь, идешь, идешь по тайге. Команда «Стой!» – обед. Погрыз – «Встать! Вперед!»

Километров пятнадцать-двадцать прошли: «Стой! Ложись! Через одного не спать!» Я сплю, рядом боец не спит. В два часа ночи меняемся.

А тайга там глухая. Комары, гнус. Чтобы лицо защищать, нам давали «Дэту». Когда мы вернулись в казарму, у нас лица были покрыты коростой. Две недели отмачивали.

Потом меня послали на охрану штрафного изолятора. Как-то раз утром – только мы заступили – побег. На мощном «КрАЗе» штрафники пробили основное ограждение, протаранили шлагбаум. На прорыв решили пойти. Но не учли, что поблизости на поляне зеки под конвоем работали.

Начальник караула становится на колено посреди дороги, начинает стрелять. Да караульный еще стрелял – попал водителю в колено. «КрАЗ» остановился. Я подбегаю с собакой, открываю дверку: посмотреть, что там, живы? – и тут меня пинают. В лицо. Я падаю.

Из кабины человек прыгает через меня и бежит в тайгу. Я пускаю собаку на задержание: «Фас!» Собака его сразу за шею, придавила к земле. Тут из кабины второй выскакивает. Ну, на этот раз я увернулся, а собака занята была, я мог только одно – стрельнуть. Ну, я и стрельнул. Человек упал.

Вот такая была у меня армия.

Рассказ третий: оказывается – живой

Год и четыре месяца отработал в милиции: в Туране, в вытрезвителе. Захотелось быть милиционером, начальником.

А если честно сказать, я пошел туда за справедливостью. Потому что вокруг пьянка вечная. Мать уже в это время пила, отец выпивал. Скандалы вечные, драки. Чтобы меньше было этого всего, я и пошел в милицию.

И депутатов забирал, и первый секретарь райкома партии у меня побывал. Потом директор совхоза «Саянский» попался. На улице было минус 43–45. Смотрю: черная «Волга» стоит в канаве, а в ней – директор совхоза пьяный спит.

Машина уже замерзла, и он мог замерзнуть. Вытащили и машину, и директора. Привезли в вытрезвитель, отогрели, спать уложили. Машину – в гараж. А утром он: «Как это ты меня забрал!?»

В то время было: если привозишь большого начальника – тут же звонишь в райком партии дежурному. Туда не дозвонились. Почему? Как выяснилось, дежурный был тоже пьяный.

Вскоре еще одна история произошла. Начальник милиции в Туране был. Пил сильно. Жену гонял, бил. А его жена была в школе моей пионервожатой. Жалко ее было.

Как-то я выехал к нему домой, на вызов. Приезжаем. На улице мороз – градусов сорок. Стоит у дома его жена в тапочках, в халатике. А в половиках домотканых ребенок завернут. Я с себя шубу скинул, на нее надел, отвез к ее родителям.

Приехали обратно. Я в дом захожу, дверь открываю – двустволка направлена мне в лицо. Ну, меня в армии не зря учили. Я у него ружье из рук выбил, но когда я ружье выбивал, он выстрелил. Уж сколько лет прошло, я как-то в этот дом заходил – там до сих пор в сенях два заряда этой дроби в стенке.

Ну, этим ружьем я маленько, нечаянно, раза два его стукнул. Его забрал, рапорт написал. Все были удивлены: как это, какой-то младший лейтенант написал на начальника милиции рапорт. Ну, тут поехало. Подвели меня под статью «Превышение служебных полномочий». Или тюрьма, или уходишь. Пришлось уйти.

Когда в 1998 году я приехал в Туран – уже офицером УИНа, в форме, там все были очень удивлены. После той истории слухи по Турану ходили, что меня убили, что меня повесили на синем галстуке под мостом. А тут оказывается – живой!

Рассказ четвертый: как находят счастье

Как-то раз я увидел мотогонщика – как теперь говорят, мотокроссмена. И захотел заниматься мотокроссом.

В начале восьмидесятых пошел работать в ГПТУ мастером и одновременно стал вести секцию мотокросса. Когда я эту секцию получал, там был один собранный мотоцикл и два разобранных. Через семь или восемь лет, когда сдавал секцию, там было 35 «боевых» мотоциклов. К этому времени выставлял уже три команды на соревнования.

И вот соревнования по мотокроссу привели к тому, что я познакомился с Ольгой Васильевной.

Ездил я тогда на соревнования в Бай-Хаак, Шагонар, Ак-Довурак, Сарыг-Сеп. В апреле 1984 года возвращался с гонок из Ак-Довурака. И вот – воля судьбы. Или Божья воля.

Мне надо было ехать двадцать третьего, а билетов на тот день не было – пришлось взять на двадцать четвертое. А Ольга Васильевна тогда жила в Ак-Довураке, и ей срочно нужно было в Кызыл. И она билет свой поменяла тоже на эту дату. И совпало так, что два места рядом оказались.

Ну и все. Так познакомились. И уже двадцать шесть лет вместе.

Рассказ Ольги Пищиковой:

сели в один автобус и едем до сих пор

Я училась в Кызыле в пединституте и на несколько дней приехала домой в Ак-Довурак. У меня был обратный билет на 26 апреля, но что-то меня заставило пойти и поменять его на двадцать четвертое.

Я всегда тяжело уезжала из дома, со слезами. Села в автобус вся зареванная, несчастная. Рядом сел какой-то товарищ. Он мне показался очень взрослым: мне было 19 лет, а ему, как мне показалось, под сорок. Вот у этого дяденьки я в Чадане во время остановки стрельнула сигаретку, я уже покуривала тогда.

Разговорились. Оказалось, он участвовал в мотокроссе, который мы с отцом видели. Около Чадана нас настиг ветер, у Шагонара апрельский день превратился в жестокую снежную бурю.

В Кызыл приехали – буран, сносит машины, оборваны линии электропередач. А я была в легоньких джинсиках, в ветровочке. И он предложил мне свою куртку, чтобы не замерзла. Заявляюсь я в общежитие в чужой куртке. Девчонки в шоке: «Откуда куртка?» «Да вот, – говорю, – дядечка не дал пропасть».

Он мне, естественно, оставил свой адрес, куда вернуть куртку. Дня через два я кое-как нашла эту квартиру. Тут при ближайшем рассмотрении, дяденька оказался вовсе не старым.

А через несколько дней выхожу из общежития – слышу звук спортивного мотоцикла. Думаю: «Интересно – кто это?» А это он. «Привет! Что делаешь завтра? Предлагаю: приходи ко мне с девчонками».

Переговорила с подругами, им было интересно посмотреть на дядечку, девчонки ведь любопытные. Пришли. Ну, и завязались отношения.

В общем – сели в один автобус и едем до сих пор.

Союз воды и вулкана

Признаться, немного я видел в жизни гармоничных семейных союзов. Семья Пищиковых – удивительна. Все в ней выстроено на любви.

Эта любовь – спокойная, размеренная, надежная – светится в каждом взгляде, в каждом слове.

– Ольга Васильевна, как ты переносишь постоянные разлуки с мужем, особенно летом, в сезон отпусков, когда так хочется отдохнуть вместе?

– Мы всегда, особенно до рождения Олега, жили «на колесах». Притом, Юра – подвижный, активный, а я скорее домосед. Так что расставания в нашей жизни были изначально запланированы.

Рутинной бытовой жизни у нас нет. Сегодня – один проект, завтра – новый. Сегодня Юра – здесь, завтра – уехал.

Бывает, что он нужен, а его нет. Но я из тех счастливых женщин, которые не заморочиваются по этому поводу. Я знаю, что он вернется, и все проблемы решатся. А без него проблемы не решаются.

– Можно назвать ваш брак идеальным?

– Можно. Хотя и у нас бывали, что называется, «кошачьи концерты», и люди мы с ним совершенно разные: я – тихая вода, он – вулкан.

Но мне для гармонии и нужен такой человек. Не дает успокоиться, в какое-нибудь болотце съехать. И притом он – то, что называется муж-надежа. Это его главное качество: надежность. И еще: удивительная доброта к людям. Он умеет окружать заботой.

– Но и ты для Юры, безусловно, тот человек, у которого он всегда найдет понимание и поддержку. Вот и в недавно прошедших соревнованиях по джип-триалу и джип-спринту, которые придумал и организовал Юрий Семенович, первыми его помощниками были ты и сын Олег.

– Работа была адская. Юра практически дома не появлялся. Встречался с массой людей, на трассе чуть ли не ночевал.

И когда я увидела это огромное количество народа, собравшегося на джип-триал «Грязевые ванны», я вдруг поняла, какой объем работы проделал, по сути, один человек! И что этот человек еще очень многое может сделать.

Главное – не останавливаться

– Юрий Семенович, как родилась мысль провести в Туве такие соревнования?

– Все от того, что Пищикову надоело просто так сидеть. А вообще-то во всем виноват Стас Шапиро, петербургский фотохудожник. Это он прислал моему сыну Олегу компьютерный диск с игрой «УАЗ 4х4».

А потом приятель принес сыну видеофильм «Ладога-трофи» – о знаменитых на всю Россию трофи-рейдах вокруг Ладожского озера. Посмотрели. Зацепило.

Я позвонил Юрию Овчинникову – руководителю «Ладоги-трофи». Он помог советами, объяснил порядок и правила проведения соревнований. Потом на Алтае познакомился с тамошними джиперами. Они многое мне рассказали, показали, поделились опытом.

Однажды, лежа на диване, я сказал себе: почему все могут, а я не могу? Я просто встал, пошел, начал делать. Чиновники из спорткомитета пытались препоны ставить – обрулили их тихонечко. Конечно, нареканий много было: в первый раз не знаешь, как что. Опыта никакого. Особенно трудно с судейством. Ведь проводили соревнования только я, два студента и Федор Злочевский, руководитель ДОСААФ. А готовить джип-триал «Грязевые ванны» мне помогали жена Оля, сын Олег, из друзей – Стас Абрамов, да еще четверо мальчишек – студентов автдора. Вместе с ними прокладывали трассу. Я два раза проваливался под лед. Купался.

Потом принялись за «Горячий песок». Думали, что будет жарко, а получилось наоборот: холодно, сыро, мерзко. Но людям понравилось. И зрителям, и участникам.

– Похоже, успокаиваться на достигнутом ты не намерен?

– Интересно еще что-нибудь сделать. С катерами, аквабайками, снегоходами. С грузовыми машинами, с «ГАЗелями». С автокранами. Можно много всякого напридумывать.

Главное – не останавливаться.

Фото из личного архива Юрия Пищикова.

Очерк о Юрии Пищикове войдет в четвертый том книги «Люди Центра Азии», который готовит редакция газеты «Центр Азии». Четвертый том книги судеб выйдет в свет первом квартале 2011 года – к двадцатилетнему юбилею газеты «Центр Азии».

Фото: 1. Что там, за горизонтом? Слева направо: Константин Чугунов, Юрий Пищиков, Анджей Иконников-Галицкий. 22 июня 2009 года.

2. Юре Пищикову – пять лет, 1961 год.

3. Юрий Пищиков во время армейской службы. 12 октября 1976 года.

4. Ольга Пищикова с сыном Олегом. Кызыл, июнь 1988 года.

5. Этот человек еще очень многое может сделать! Юрий Пищиков на озере Дус-Холь. 2010 год.

6. Испытание на прочность. Первый в Туве джип-триал «Грязевые ванны». Окрестности Кызыла, речка Серебрянка. 1 мая 2010 года.

7. Первый в Туве джип-спринт «Горячий песок». Перед стартом внедорожников. 26 июня 2010 года, в пятнадцати километрах к югу от Кызыла.