Искатель забытых ремёсел

(Окончание. Начало в № 24 от 18 июня)

Литейных цех для царских украшений

– А затем вам захотелось освоить технику литья?

– Если не считать агальматолит – он был освоен до меня, я постарался возродить ювелирку, технологию выделки шкуры. Оставалось только литье по металлу.

А начиналось это в восьмидесятых годах, когда я в Москву поставлял камень и по договору работал с русскими мастерами по литью. Познакомился с одним из них – Малаховским, имени, к сожалению, не помню. Он в журнале «Наука и жизнь» печатал свои статьи, делился секретами мастерства.

Я тогда к нему часто ездил. И он был у нас в Туве, учил нас. Фонтан в фойе Тувинского муздрамтеатра – его авторская работа. Удивительная вещь. В самом фонтане не видно, как течет вода. Она течет по цепи, а когда наполняет сосуды, весы с чашами выравниваются.

– Да, этот фонтан был очень необычный и красивый. Но потом он перестал работать и его убрали.

– Жаль. Автор фонтана Малаховский – творческий и одаренный человек. Он научил меня литью по металлу.

Сегодня технология литья в Туве освоена и работает. Это стало возможно благодаря министру культуры Вячеславу Донгаку, председателю администрации Бай-Тайгинского кожууна Михаилу Монгушу и Председателю Правительства Шолбану Кара-оолу. Нам было куплено оборудование литейного цеха, которое мы установили в нашем Доме культуры.

На этом оборудовании я сейчас работаю.

– А вы, когда-то обучаясь технологии литья, и не предполагали, что ваши знания понадобятся через тридцать лет?

– Все, чему бы я ни учился в жизни, когда-то начинает приносить мне пользу. Не было так, чтобы знания прошли впустую.

Сейчас копирую из латуни и бронзы находки из царского захоронения Аржаан-2. Копии нужны, потому что оригиналы золотых находок требуют серьезной охраны.

Страховая цена одной золотой шпильки из Аржаана-2 – два миллиона долларов. Невозможно их просто так где-то выставить без охраны. Много проблем и риска.

А копии можно возить повсюду, и их можно будет трогать. Они ничем не будут отличаться от работ древнего мастера.

На сегодняшний день воспроизвел пектораль, шпильку, маленький котелок, изображения кабана, кошачьего хищника, грифона. Если копию царской гривны отолью, думаю, все будет замечательно.

Вот эту скифскую шпильку делать очень трудно. Одну только форму сделать неимоверно сложно, но я все-таки справился.

– А в чем большая проблема?

– Проблема в том, что купленный для нас аппарат литейного производства предназначен для изготовления мелких, небольших изделий. Например, печка, в которой идет нагревание, маленького размера. Но я сумел туда поместить шпильку, длиной превосходящей длину печи. Применил творческий подход.

А следом – другая трудность: как сделать пектораль в такой маленькой печи? Но все равно умудрился сделать. Тут нужно не только мастерство, но и голова. Я стараюсь делать копии не просто так, а филигранно, один к одному.

Загадки скифских украшений

– Как вы, современный мастер, оцениваете работу скифских мастеров, изготовивших золотые украшения кургана Аржаан-2?

– Диву даешься тому, что в глубокой древности существовала такая технология. И для ученых Эрмитажа загадка: как в бисере из золота размером меньше миллиметра просверлена дырочка для вдевания нити. Ответа на вопрос, как это сумел изготовить древний мастер, сегодня нет.

Есть среди украшений изображения кабана, тигра, которые к одежде крепились двумя крохотными петлями. Как мастер смог припаять петлю из золота к украшению? Значит, он хорошо знал припой, его состав, а это – чистая химия.

По своему температурному режиму припой должен расплавиться и прилипнуть к золоту до того, как оно расплавится. Только ртуть может расплавить серебро и золото. Значит, скифские мастера хорошо разбирались в химии.

Древние скифы разбирались в анатомии животных и использовали излюбленный прием контрфорс, когда туловище животного посередине словно отломлено и помещено вверх копытами.

В таком положении на котелке изображены пять горных баранов и один тигр. Но они так тонко прорисованы и размещены в малом пространстве, что удивляешься целостности и гармонии.

Искусство древних скифов – вот настоящее искусство, а не какие-то европейские образцы, по которым нас учат рисовать.

Древние мастера были неистощимы на выдумку. В скифском кургане Пазырык на Алтае было найдено изображение птицы, держащей в клюве голову оленя. Разве это не интересное видение и оригинальная находка мастера?

У скифов существовала своя технология обработки металла, кроме того, само сырье – золото – добывалось оригинальным методом. Золото кургана Аржаан-2 имеет 950 пробу. Это неочищенное золото с примесями, которое находят в земле.

Несомненно одно, в ту эпоху жили великие люди, великие мастера.

– А что могут им противопоставить современные мастера?

– Соперничество тут исключено. Можно только сказать, что древние скифские мастера повлияли на современное творчество.

Сегодня Владимир Салчак делает свои работы из агальматолита, следуя скифской изобразительной технологии. Творчество скифских мастеров для техники литья – огромное поле деятельности.

Этот великий народ жил на земле, на которой теперь живем мы. Пусть их энергия передастся и нам.

 

Зона заповедных мастеров

– Кызыл-Даг для вас – особенное место?

– Кызыл-Даг всегда был особенным. Село никогда не было похоже ни на какое другое. Особенно – в прежние времена, когда было живо старшее поколение.

В ту пору мы, камнерезы, 20 с лишним человек, уходили на гору Сарыг-Хая творить. Вместе было не только интересно, но и полезно. Что-то подсматривали друг у друга, чему-то учились, а какие разговоры вели – заслушаешься.

На Сарыг-Хая и камень под рукой, выкапываешь подходящий и работаешь. Самый настоящий пленэр проводили.

Ездили в разные места. На Алтае с мастером Хунаном Кировым выставку организовали. У меня постоянно в голове новые идеи крутились. Так мы жили и работали, дети своего времени, социалистического общества. Ради общественных интересов бросали все.

У нынешних активности меньше. Люди стали пассивнее, видят не дальше своего носа.

– Продолжилось ли сарыг-хаинское братство с прекращением коллективных пленэров на природе?

– Мы продолжаем общаться. Из старших мастеров остался Когел Саая. Владимиру Салчаку уже за шестьдесят. За ним иду я.

В селе Тээли – Дондук Тойбухаа, Олег Барба, Хунан Киров. Нас становится меньше. Чечек-оол Байыр-оол после инсульта уже не встает.

– Я помню, что вы в одно время хотели добиться для Кызыл-Дага статуса известных сел мастеров, как Гжель, Хохлома, Жостов. Почему не удалось идею воплотить?

– От Урала до Дальнего Востока нет ни одного такого села народных мастеров, как Кызыл-Даг.

Тридцать с лишним кызыл-дагских мастеров стали членами Союза художников СССР и России, а если брать работающих, то более сорока человек считаются у нас народными мастерами.

Камнерезное искусство получило такое широкое распространение только у кызылдагцев. В Туве есть села, которые к месторождению агальматолита гораздо ближе находятся, чем мы. Хонделен, например. Но только кызылдагцы активно вырезают из камня с незапамятных времен.

Правда, Эрзин целенаправленно старается проводить свою линию в этом искусстве. Эрзинцы идут за нами по пятам.

Существует положение о заповедных зонах по искусству, оно не предполагает финансовых вложений. Мы хотели, чтобы нам дали статус заповедной зоны народных промыслов. Мы не просили денег.

Но идея не осуществилась, потому что у чиновника в крови – боязнь что-либо подписать.

Я очень много делал и старался, чтобы пробить этот вопрос, но ни сил, ни энергии не осталось. Считаю, что хотя бы в этом году село камнерезов Кызыл-Даг должно войти в девять драгоценностей Тувы.

Особое село: любим быть впереди всех

– Мне Кызыл-Даг представляется чем-то вроде города Габрово, жители которого ни на кого не похожи. Так ли это?

– Да, это так. Кызылдагцы – охочий до всего нового и очень любознательный народ. Любим быть впереди всех.

Взять хотя бы эволюцию приобретения техники, которая в Кызыл-Даге всегда проходила бурно.

Одно время у нас велосипедов было больше, чем людей. Целая строительная бригада из двадцати – тридцати мужиков вереницей на велосипедах на работу ездила. Зрелище было интересное – прямо настоящая стая журавлей. Потом начался мотоциклетный бум.

Когда в районе ни у кого не было личных авто, у нас был один горбун «Запорожец», принадлежавший фронтовику Данзын-оолу. Мы ходили на него любоваться: «Вот он какой – легковой автомобиль».

Как-то районное руководство на нашем «Запорожце» встречало большое начальство из Кызыла. Только о том, как они все в машину поместились, история умалчивает.

Потом мы начали покупать «Москвичи». Затем пришла мода на ГАЗики. Их просто так было не купить. Ездили за ними в Абакан.

По всей Туве из Кызыл-Дага пошла ангорская коза. Ее шерсть тогда больших денег стоила. Мой отец в советское время 40 тысяч рублей на ангорских козах зарабатывал. Я благодаря козам ездил куда хотел, учился забытым ремеслам, помогал возрождать утраченные технологии.

– А откуда в суровой Туве нежная коза появилась?

– В наш совхоз из Казахстана привезли стадо ангорских коз. Знаменитый чабан, отец Владимира Салчака, взялся их вырастить. Во время окота он был на грани отчаяния. Целая юрта слабых, беспомощных козлят. Не то, что детеныши неприхотливой тувинской породы.

Первопроходцы мучились, теряли часть приплода, но все-таки смогли вырастить. Когда поднялась цена на шерсть ангорки, народ принялся за местную селекцию.

Из Казахстана ангорка пришла с шерстью, длиной не превышающей пяти – шести сантиметров. В суровых условиях она акклиматизировалась и стала вырабатывать длинную шерсть. Вскоре у нас козы стали давать шерсть длиной до тридцати сантиметров. У нас была классная ангорка.

– Эта знаменитая ангорская коза, увековеченная в камне при въезде в ваше село, чья идея?

– Сейчас не помню, кто выдвинул идею. Наверно Дондук-оол и Когел. Они нами тогда все время командовали и придумывали идеи.

Сначала Тээли оформили скульптурами животных. Потом начали адреса сумонов делать.

Кызыл-дагскую козу делали всем селом. Не было человека, который бы не принял в этом участия. Кто-то размешивал раствор, кто-то носил воду, а многие, выстроившись цепочкой, передавали друг другу ведра с раствором.

В пылу работы чуть было не забыли приделать козе бородку. Если бы мой отец не подошел вовремя и не спросил: «А где же у козы борода?», так и осталась бы она без важной детали. Вовремя спохватились.

Учебные программы древнего мастерства

– У мастеров есть ученики?

– Мы обучали многих. В Кызыл-Даге в филиале Тээлинского профтехучилища я готовил мастеров-изготовителей художественных изделий из кожи, а Владимир Салчак – мастеров по камню.

Потом открыли у нас филиал ПУ-3 города Ак-Довурака. Работая в системе профессионального образования, за пять лет разработал учебную программу «Традиционная культура древних тувинцев».

Основываясь на ней, мы написали авторские программы по технологии выделки шкур, по агальматолиту для кызыл-дагской республиканской экспериментальной площадки по возрождению народных ремесел.

Программы напечатаны, и с пятого по девятые классы учителя теперь могут использовать их в качестве учебного материала.

Когда-то я сам отвез троих учеников в Красноярский технологический колледж, договорился с директором, чтобы они продолжили учиться дальше.

Один бросил, а двое, девушка и парень, окончили учебу. Девушка заменяла меня, учила детей, пока филиал профессионального училища не закрыли. Она попытались открыть свое дело, но не получилось, потому что было много бюрократических препон. Девушка тогда стала торговать тряпками…

Это, конечно, грустно, но мы не отчаиваемся. На базе литейного цеха хотим ознакомить учащихся с основами литейного дела. С научным руководителем Кларой Доржу пишем учебную программу.

В наших местах есть старые рудоплавильни, которые использовались в древности. Приглашал друга – геолога из Бограда, пытаясь найти ответ на вопрос, а что же плавили тувинцы в древности?

Сам исследовал одну из рудоплавилен. Находил глиняные квадратные сосуды. Выяснил, что руду выплавляли с помощью древесного угля при помощи кузнечных мехов.

В школьной программе есть темы о металлургии древней Тувы. Теперь есть возможность все это восстановить и показать весь процесс. Есть идея снять учебный фильм о плавке руды.

Для этого проекта нужно небольшое финансирование минобразования.

Очень хотелось бы попробовать. Ведь это так интересно.

 

Своя версия: родина тувинцев – Тибет

– Я знаю, что вы много лет занимаетесь еще и исследованиями в области этимологии этнонимов – происхождением названий племен, народов, родов.

– Да, тридцать лет изучаю этнонимы – фамилии, названия родов – сеоков тувинцев. Много езжу, общаюсь с друзьями разных национальностей.

Среди тувинских ученых этимологию этнонимов, мне кажется, никто не изучает. Искал ответ на вопрос, откуда пришли тувинцы. Исследовал родоплеменные отношения, историю рода ас.

Сопоставлял, сравнивал алтайцев, хакасов, якутов, бурятов и монголов. Думаю, что за столько лет собрал обширный полевой материал. У меня своя версия: родина тувинцев – Тибет.

– А что, согласно вашей теории, означит ваша фамилия Кочаа?

– У тувинцев много фамилий с окончанием на чаа. Топчаа, Аракчаа, Дупчаа, Кочаа, Санчаа. Имеет санскритско-тибетское происхождение.

В книге переводов старинных тувинских имен написано, что Кочаа – это пустое место, пустота во Вселенной.

Мне сложно было искать этимологию названия рода хомушку. У меня отец хомушку. Народность хумуши жил в Амурской области. У нас амыр означает покой, спокойствие, мир. И река Амур такая полноводная, спокойная.

В ее окрестностях в потомках кето-манжчурских народов хумуши и отметились. У стариков, до недавнего времени проживавших на Барлыке, я выяснил, что княжество Амыр-Санаа состояло из иргитов и хомушку. Когда Амыр-Санаа прогнали, некоторые хомушку ушли по реке Барлык.

Их назвали хем хомушку – речные хомушку, оставшихся вместе с родом дорбет назвали дорбет хомушку. Тогда империя была велика, миграция народов бесконечна, из любых мест любой род мог перекочевать и остаться жить там, где ему понравится.

Маленькая выборная война

– Вы какое-то время были главой кожууна. Сложно ли художнику быть начальником?

– В этом ничего особенного нет. Реалии Кызыл-Дага таковы, что население привыкло к художникам, ведь у нас и стар, и млад вырезают из камня. Поэтому художник у нас – это обычное явление. Известный камнерез Хертек Тойбухаа много лет работал председателем сумона.

Когда приезжают гости из-за пределов Тувы, я говорю, что у нас полное село художников, поэтому руководителем выбирают тоже художника.

Будучи главой Бай-Тайгинского кожууна в год девять сессий проводил. Сейчас людей собирать стало сложнее.

– Что успели сделали хорошего, будучи главой кожууна?

– За два года много не успеть. Только смог укрепить власть кожууна, помог подобрать председателю аппарат единомышленников.

Федеральный Закон 131–ФЗ изучил досконально. Все делал по закону. Чуть что жалобу на меня в прокуратуру писали, думали: что может в законах знать деревенский мастер. Но ничего, отбивался.

Работая во власти, приобрел опыт руководства. Пытался сделать много хорошего, старался.

Но если честно признаться, действительно, полностью отдаваться руководящей работе не получается, потому что начинает хромать творчество.

– И тогда вы завязали с властными полномочиями и стали опять свободным художником, как прежде?

– Нет совсем. Сейчас я председатель палаты представителей сумона. Нас 11 депутатов, и мы – высшая власть села, которая контролирует исполнительную власть.

На этой должности помогаю, по крайней мере, стараюсь облегчить жизнь земляков. Председателю сумона Кызыл-Даг привез машину «Волга», чтобы было на чем ездить. И медамбулатории по линии Минздрава помог договориться с автотранспортом.

Участвовал во всех проектах, которые реально приносили пользу. Недавно хуралом принимали решение изменить устав, чтобы председателя выбирать не всенародным голосованием, а только голосованием депутатов.

А то, как только выборы, в Кызыл-Даге начинается маленькая война. Ходим потом годами, друг на друга косо смотрим.

Выборы иногда пробуждают низменные чувства человека.

 

Не Клеопатра, а горячая полынь

– Расскажите о своей семье.

– У нас две дочки. Старшая Белек-кыс заканчивает четвертый курс Новосибирского медуниверситета.

Зять, Вячеслав Манчын, учится в Кемеровском университете культуры. Он известный исполнитель горлового пения. Младшая дочь Барынмаа – студентка Академии финансов и банка города Новосибирска.

Мы растим внучку с месячного возраста. Сейчас ей год и семь месяцев. Оказывается, быть дедушкой это так незнакомо и ново. Своих детей так не растил, как ее.

Когда давали малышке имя, был целый конкурс. Предлагали даже назвать Клеопатрой.

Пришлось вмешаться по праву деда. Я сказал, что у нас в Туве есть горячая трава, которая с давних пор – первый помощник тувинца-животновода и предложил внучку назвать Агы – полынь.

Когда в садик совсем крошечную повели, воспитатели спохватились – не успели спросить, как зовут ребенка. А малышка лепечет: «Агы, Агы». Себя называет, значит.

– На фотографиях в молодости вы такой красавец, наверно, вам женщины глазки строили?

– Я вообще не знаю, интересовались мной женщины или нет. Некогда было на них оглядываться. Просто жил и занимался своим делом, творил. Встретил Лиду и женился на ней. Родители моей жены тоже кызыл-дагские. Она самая младшая из девяти детей. Ее отец был очень трудолюбивым, и она в него пошла – большая мастерица.

Живем просто, дружно, по совести – в доме, построенном своими руками. Мы много чего с Лидой повидали. В трудные времена, когда не было работы, своим трудом выживали.

У меня, как и у многих родителей одна цель – детей на ноги поставить и дать образование.

Энергия родового проклятия

– А чего вы боитесь?

–Есть черная и белая энергия – энергия слова и мысли. Ею человек наделяется при рождении. Мы не знаем, как она действует. Это большая загадка Вселенной.

Нельзя никому плохого говорить, даже если очень зол. С возрастом понимаешь, что надо быть осторожным, избегать делать плохое, сдерживаешь себя, боишься за детей.

Тувинцы говорят: бесплатное счастье, пользы не приносит. Бурган все видит. Тому, кому подвернулась слепая удача, все равно приходится потом возвращать.

Я анализировал судьбу кайгалов, которые воровали скот. Очень известные кайгалы у нас были. Так вот, они не нажили богатства, не стали счастливее. Даже если рука судьбы их самих не коснулась, их деяния обязательно отзывались на судьбах детей.

Часто от гнева человек не контролирует себя и насылает проклятие, а потом сам становится его жертвой. Проклятие настигает объект, делает свое дело и возвращается к тому, кто его отправил.

Существует энергия родового проклятия. Есть люди, которые стараются, но не могут наладить свою жизнь. Проследишь их родословную и выясняется, что их дед занимался воровством, и энергия проклятия насланного на него, продолжается в его потомках. Значит, надо провести обряды очищения.

Я не суеверный человек, не верю ни в бога, ни в черта, но многолетние наблюдения позволяют мне сделать такой вывод.

Только ленивый ходит голодным

– Про вас можно сказать: хозяин своей судьбы, всего достиг сам, живет в достатке. А что делать другим, жалующимся на бедность и вечные неудачи?

– Потенциал Тувы по сравнению с другими регионами огромен. Можно животноводством безбедно жить. Можно и овощеводством заниматься успешно. У нас один человек собрал 90 тонн картофеля.

Алтайский художник как-то приезжал и восхищался – какие у вас медоносные места. Значит, можно и пчел разводить. Хотя нашей культуре как-то непривычно насекомыми кормиться.

Можно охотиться, выращивать куропаток, кроликов. Тувинцы могли бы жить, как только захотели бы. Здесь только ленивый будет ходить голодным.

У нашего тувинского народа многому можно научиться. Вот ты, городской житель, знаешь ли значение слова ховээ хураган?

– Знаю, так называют бедного доходягу ягненка.

– Кое-что знаешь, молодец. А точнее ховээ – это ягненок с трехкамерным желудком, не хватает одной камеры. До такого состояния, о котором ты сказала, должно пройти много времени.

Когда такой ягненок рождается, он, по сравнению с другими, даже более крепок и в свой молочный период очень сильный. Проблемы начинаются, когда он на подножный корм переходит. Его желудок не может переварить траву.

Молодежь этого не знает. Но тувинский чабан, как только ягненок рождается, уже знает, что он ховээ, потому что природа его отмечает. У него черные круги вокруг глаз, на носу черная отметина и кончик языка тоже черный.

Чабан знает, что ягненку ховээ долго не жить и осенью его на мясо пустит. Тувинец-животновод институт скотоводства в своей жизни проходит и узнает то, о чем в учебниках не написано.

– А почему вы не стали животноводом?

– Я не смог стать чабаном, не мое это, хотя наши родители были чабанами. После них осталось 700 голов мелкого рогатого скота, и пришлось младшего брата из Кызыла срочно отзывать.

Я ему отдал трактор, чабанскую стоянку, чтобы родительское гнездо не пустовало. Там он сейчас управляется.

Не задворки цивилизации

– Не кажется ли вам, что в Кызыле вы достигли бы большего, чем в далеком селе Кызыл-Даге?

– Не мыслю себе жизни вне Кызыл-Дага. Из одноклассников только я остался жить в нашем селе: не могу надолго покидать свой Кызыл-Даг. Избирался когда-то председателем Союза художников Тувы, приезжал работать в Кызыл. Не смог там прижиться и привыкнуть к городу.

Не надо думать, что село – это задворки цивилизации. В селе хорошо. Все есть, работа идет. Есть, чем заняться самому и занять голову. У меня всегда много мыслей и творческих планов.

Мы, байтайгинцы, очень активно живем и не отстаем от событий и жизни центра.

У нас есть идея включить в перечень Девяти драгоценностей Тувы наше священное место – бай-тайгинское оваа. Это одно из старинных оваа, которое совершенно не изменилось. Его хорошо сохранили.

Я там бывал еще с семидесятых годов, когда охотился. Раньше тот, кто поднимался к нему, чтобы помолиться, должен был сделать себе ыдык ок – священную стрелу три метра длиной – и поднять ее к оваа при помощи лошади.

Когда возродился обычай освящать оваа, все стали туда подниматься и приносить прутики. А про старинные священные стрелы думали, что это просто длинные палки. Так все поперепуталось.

Если бай-тайгинское оваа включат в девять драгоценностей, надо заняться его обустройством согласно канонам. Ведь оно имеет большое значение для верующих.

От него идет роза ветров и по всей Туве разносятся благопожелания и русских, и тувинцев, которые каждый год поднимаются к оваа с чистыми мыслями.

Фото:

1. Сергей Кочаа демонстрирует мастерство на открытии литейного цеха в селе Кызыл-Даг. 2008 год. Фото Виталия Шайфулина.

2. Разгадка секретов скифских мастеров. Копии золотых украшений из царского кургана Аржаан-2, выполненные Сергеем Кочаа.

3. Если хочешь стать мастером, учиться придется всю жизнь. Кызыл-Даг, ноябрь 2008 года.

4. Тыва бижек – тувинские национальные ножи и кош бижек – парные ножи.

Работы кызыл-дагских мастеров и Сергея Кочаа.

5. Только ленивый ходит голодным. Эти станки для выделки шкур сделаны собственными руками Кочаа. Село Кызыл-Даг, 2008 год.

6. Сергей Кочаа с внучкой, которой выбрал имя Агы – горячая трава полынь. Село Кызыл-Даг, март 2010 года.