Бусы, серьги и кинжал

(Продолжение. Начало в № 8 от 27 февраля, № 9 от 6 марта, № 10 от 13 марта, № 11 от 20 марта)

Костюмы аржаанского царя и его супруги были реконструированы специалистами Эрмитажа на основе точно зафиксированного археологами расположения золотых украшений одежд. Приблизительное представление об этих костюмах дают манекены, экспонировавшиеся на выставках в Эрмитаже и в музеях Германии.

Фотографии манекенов можно увидеть в Национальном музее республики Тува в первом зале аржаанской экспозиции. Увидеть – и сделать кое-какие интересные выводы.

Об особенностях мужского наряда мы уже рассказывали в предыдущем очерке. Теперь сравним его с женским.

Спутница скифского властителя занимала почти равное с ним положение в мире живых и в мире мертвых.

Об этом говорит тот факт, что ее одежды были декорированы в общем-то так же, как у ее супруга. Такие же величественные хищники неподвижно ступали по укрывавшей ее плечи накидке, только было их чуть поменьше – 2293 золотых пантеры.

И выполнены они были в несколько более простой, нежели литье, технике тиснения. Они образовывали необычный узор – пламевидный, со свисающими вниз языками.

Попытаемся представить себе, как выглядели обряженные для погребальной церемонии фигуры царя и царицы. Горящие золотым огнем головные уборы, округлый мужской и высокий женский, ниспадали на плечи, соприкасаясь с плечевыми накидками.

Накидки эти, что-то вроде плащей, оформлены по нижнему краю фестонами, напоминающими языки пламени. На них – цепочки золотых зверей, сливающиеся в круговороте огневидного орнамента.

Тяжелые серьги с нитями бус дополняли верх женского наряда. А низ – это золотые штаны, золотые обкладки обуви, тоже с украшениями в виде языков огня. Все это пламенеет на солнце, создавая ощущение огненного вихря.

К сожалению, мы не знаем и никогда не узнаем, каких цветов были плащи, кафтаны, рубашки погребенных, были ли они украшены пестрыми аппликациями и оторочены разноцветными мехами. Но точно знаем, что в цветовой гамме женского наряда золотое изобилие дополнялось мягким свечением янтаря, небесным цветом бирюзы и темно-золотистым блеском пирита.

Об этом рассказывает Константин Чугунов:

«В районе грудной клетки погребенной, среди золотых бляшек костюма также найдено большое количество разнообразных бус. Здесь обнаружены мелкие цилиндрические бусы из бирюзы и янтаря, граненые просверленные кристаллы пирита, небольшие золотые бусы, спаянные из двух половинок.

Вероятно, было значительное количество стеклянных бус, для которых микроклимат могилы оказался губителен и сохранились только их мелкие обломки. Возможно, бусами был вышит нагрудник.

Наличие нагрудника косвенно подтверждает расположение крупных бирюзовых и янтарных бусин каплевидной формы, а также золотых округлых подвесок, группирующихся в районе пояса и перед грудью погребенной. Они могли быть нашиты на нижний край нагрудника.

Здесь же, в группах по три экземпляра, найдены биконические золотые подвески. Либо они украшали нагрудник, либо были вплетены в косы.

К личным украшениям женщины относится браслет в виде витой золотой цепочки, найденный на ее левом запястье. Он был обнаружен после удаления правого крыла таза мужчины, которое упало в процессе разложения тел».

Нагрудник, аналогичный тому, о котором говорит Чугунов, был найден в Пятом Пазырыкском кургане (Горный Алтай) в 1949 году.

Пазырыкский нагрудник представлял собой весьма яркое и пестрое дополнение к женскому наряду: разноцветные меха, узоры из крашеной кожи, золотые бараньи головки.

Если костюм аржаанской царицы украшал подобный предмет, да еще расшитый бусинами из бирюзы, янтаря, пирита и цветного стекла, то общий вид этого костюма был куда пестроцветнее, чем это изображено на реконструкциях, сделанных в Эрмитаже.

Янтарь, украшавший некогда перси царицы, был подвергнут специальному лабораторному анализу.

По составу присутствующих в нем кислот удалось определить, что это янтарь балтийский. Это значит, что уже в VII веке до н.э. между Центральной Азией и Северной Европой – а это расстояние в пять-шесть тысяч километров – существовали торговые связи, функционировали пути сообщения.

Что касается стеклянных бусин, то они в те давние времена производились только в одном уголке вселенной: в Восточном Средиземноморье, в Финикии. Тоже не ближний свет.

Заметьте: еще не существует классическая Эллада, Рим – крохотный городишко, затерянный в волчьих дебрях Лация. Еще не родился Сиддхарта Гаутама, которому суждено стать Буддой; и человечество не знает ни алфавитного письма, ни монеты.

И в это время неведомые нам люди совершают путешествия через горные хребты и великие реки, буквально – «за тридевять морей», доставляют царям и царицам центрально-азиатской Скифии ценные товары с балтийских и средиземноморских берегов.

Рассматривая наряд царицы, невозможно не вспомнить о еще одном предмете, который, правда, был найден лежащим отдельно.

Это шейное украшение в виде полумесяца – пектораль, вырезанная из толстого золотого листа и украшенная необычными изображениями. Сейчас она красуется в отдельной витрине в центре зала специального хранения тувинского Национального музея.

Пектораль удивительно современна по дизайну. Выстави ее сейчас на самой престижной ювелирной экспозиции мира – и она будет иметь несомненный успех. Многие, многие светские модницы будут мечтать украсить свою шею золотым полумесяцем из сокровищницы аржанской царицы.

Пектораль почему-то не была надета на шею усопшей, а повешена в западном, «женском» углу погребального сруба на вертикальную жердь, вставленную в пол.

Истлели кожаные ремешки, на которых пектораль висела, обломилась и упала жердь, и золотой полумесяц оказался на полу. На нем мы снова видим образы зверей, только они не лежат и не идут плавно, а мчатся в сумасшедшем галопе. Их образы подчинены экспрессии стремительного бега: задние ноги отброшены назад и удлинены по сравнению с передними, поджатыми.

Головы копытных высоко подняты, их черты упрощены и сильно стилизованы. Летящая стремительность их поз подчеркнута тем, что фигуры не примыкают друг к другу плотно, как на шпильках и гривне. Разделяющее их пространство заполнено резным вихревым орнаментом.

Куда и от кого мчатся олени, косули, козлы и кабаны? Вот хищники, настигающие их гигантскими прыжками: знакомый нам зверь из породы кошачьих и новый, невиданный образ с тяжелой мордой и острыми ушами.

Кто это? Волк? Помесь волка с медведем? Неведомый, но страшный хищник мчится по пятам за ветвисторогим оленем. Образ оленя выделяется из общего ритма: он расположен в самом центре пекторали, в нижнем, более широком ряду, и поэтому он крупнее и заметнее всех остальных животных.

Важная деталь обоих костюмов – пояса, портупеи и ножны с кинжалами и наборами ножей.

Скифы были прежде всего воинами, причем, не только мужчины, но и женщины. Во всяком случае, оружие нередко находят в погребениях знатных скифских дам.

То, что осталось от царского оружия из Аржаана-2, собрано в отдельной витрине. Это два кинжала (специалисты называют их акинаками), четыре ножа, золотые украшения ремней и ножен.

Акинак аржаанского царя массивнее, крупнее, чем у царицы, и украшен он богаче. Этот кинжал – один из самых удивительных экспонатов аржаанской коллекции. Собственно, это, скорее, не кинжал а короткий меч: его длина 38 см, а вместе с ножнами – около 45 см.

Он сделан из железа, что уже само по себе необычно: до сих пор считалось, что скифы стали использовать железо лишь на исходе своей истории, на три-четыре столетия позже аржаанской эпохи.

Напомним читателю, что курган Аржаан-2 датируется серединой VII века до н.э. В те времена железо было редкостью, и ценилось, пожалуй, дороже золота. Середина клинка и вся поверхность рукояти, навершия и гарды покрыты изображениями, среди которых можно вновь различить знакомых нам животных.

Два страшных тигра терзают косулю. Их симметрично изогнутые тела образуют гарду и навершие рукояти. Вдоль оси рукояти и клинка ползут друг за другом копытные и хищники. По краям их образы переходят в вихревой орнамент.

Эти изображения выполнены из тончайшей золотой нити и золотой фольги, закрепленной на железной поверхности каким-то загадочным способом. Во всяком случае, специалистам Эрмитажа так и не удалось до конца раскрыть секрет их изготовления. А ведь технология эта настолько совершенна, что позволила золотым зверям пережить двадцать семь столетий, на протяжении которых гладкая железная поверхность превратилась в бугристое поле ржавчины.

Акинак, да и все остальные выполненные из железа и инкрустированные золотом предметы из аржаанской коллекции – не только шедевры древнескифского искусства, но еще и памятник эрмитажным реставраторам.

Там, где в погребении находилось железо (на поясах царя и царицы и в северном углу сруба, где лежали стрелы и чекан), перед археологами предстали спекшиеся комки бурой ржавчины, готовой рассыпаться в труху при первом же прикосновении.

Извлечь эти бесформенные конгломераты из погребения удалось с большим трудом, а обнаружить золотой рисунок и восстановить его стало возможно только в реставрационных лабораториях Эрмитажа.

Реставрация одного только царского акинака продолжалась больше года. Повозиться пришлось и с маленьким изящным женским кинжалом, и с ножами, рукояти которых тоже покрыты золотым орнаментом. Зато теперь они представляют собой одно из лучших украшений экспозиции Национального музея Республики Тыва.

Не менее удивительны и насыщены информацией другие предметы вооружения аржаанского царя. Это целый оружейный набор: чекан, лук, стрелы, футляр-горит, портупейные ремни.

Часть этих предметов выставлена в соседней витрине. О них и о заключенных в них тайнах мы расскажем в следующий раз.

(Продолжение: «Полет волшебной стрелы» – в № 15 от 17 апреля)

Фото: 1. Пектораль.

2. Акинак (мужской кинжал) до реставрации.

3. Акинак в ходе реставрации.

4. Акинак после реставрации.

5. Акинак после реставрации. Фрагмент.

Фото 2, 3, 4, 5 стоят рядом

6. Женский кинжал после реставрации.

7. Козлик. Украшение ножен женского кинжала.