Скифы в золотом сиянии

Открытие постоянной экспозиции произведений древнескифского искусства девятого – седьмого веков до нашей эры из курганов Аржаан-1 и Аржаан-2 в Национальном музее – событие огромного значения не только для Тувы, но – смело можно сказать – для мировой культуры.

Сейчас, когда отзвучали приветственные речи и отгремели торжественные фанфары, можно просто пройти по экспозиционным залам, с трепетным вниманием рассмотреть прекрасные древние вещи. И с благодарностью вспомнить всех тех, чьими трудами явилось миру из загробного небытия аржаанское чудо.

Своим блеском и сенсационностью выставка обязана, бесспорно, находкам из кургана Аржаан-2, раскопанного экспедицией Константина Владимировича Чугунова в 2000-2004 годах.

Но начать ее обзор нужно с памятника в чем-то не менее значимого: кургана Аржаан-1, исследованного М.П.Грязновым и М.Х.Маннай-оолом на тридцать лет раньше.

Макет этого гигантского сооружения, хранившего под каменной кладкой сложную радиальную конструкцию из десятков лиственничных клетей, можно было и раньше увидеть в экспозиции музея.

Взорам посетителей явилась и большая бронзовая бляха в виде свернувшейся пантеры. Это изображение на сегодня, пожалуй, самый ранний из известных образцов скифского звериного стиля: курган датируется концом IX века до нашей эры.

Хотя курган был разграблен в древности и сильно разрушен при строительных работах в недавнее время, археологи извлекли из него немалое количество изделий из бронзы, кости и даже золота. Оружие, детали сбруи,170 конских жертвенных захоронений свидетельствуют о том, что уже тогда, 29 столетий назад, в центре Азии сложилось могущественное объединение воинственных кочевнических племен.

Его правители обладали не просто властью, а неким священным статусом, открывающим дорогу в страшный и притягательный загробный мир. Своего рода волшебными указателями на этой дороге были изображения зверей в странном стиле, одновременно грубом и по-своему утонченном. Эпоха Первого Аржаана – время зарождения скифского «звериного стиля».

Вещи из Аржаана-1, разрозненные, чудом ускользнувшие из рук грабителей, знаменуют начало развития культуры скифского мира. От витрин, где они выставлены, поворачиваем направо и попадаем в мир Второго Аржаана. От Первого он отделен полутора столетиями бурного и пока что неведомого нам исторического движения.

В центре музейного зала – деревянный макет сруба. В нем – два полуразрушенных скелета, буквально усыпанные золотыми вещами. Конечно, это тоже макеты, подлинные вещи – в соседнем зале.

В июле 2001 года петербургский археолог Константин Чугунов и его сотрудники увидели примерно такую вот картину, когда в отверстие, образованное при надломе просевшего бревна перекрытия, впервые заглянули внутрь посмертного жилища скифского царя и царицы.

Из тьмы исходило золотистое сияние.

Приступая к раскопкам главной могилы, археологи уже догадывались: погребение избежало ограбления.

В толстом слое красной глины, которой была засыпана яма, отсутствовали следы грабительского хода. На глубине более трех метров был обнаружен сруб из мощных лиственничных бревен. Глинистый слой как бы запечатал его, и погребение осталось недоступным даже для грызунов, червей и насекомых.

Пол погребальной камеры был покрыт серовато-бурой студенистой субстанцией, смесью насыпавшейся сверху земли и перегнившей органики. В ней, среди прекрасных золотых вещей, лежали два остова.

Скелет пожилого мужчины, умершего от тяжелой болезни: на его тазовых костях были обнаружены следы метастазов – злокачественных повторных опухолей.

Останки молодой женщины – без признаков болезни или насильственной смерти. Видимо, она последовала в загробный мир за супругом, будучи опоена каким-то волшебным зельем.

Их истлевшая одежда была некогда расшита тысячами золотых украшений, точные гальванокопии которых сейчас составляют часть музейного макета. Рядом с мужским остовом – оружие, также обильно украшенное золотом.

Эти золотые украшения, их обилие и высочайше качество исполнения стали источником золотистого сияния сенсационности, окружившего Аржаан-2. С 2001 по 2005 год они находились на реставрации в Государственном Эрмитаже, затем – на временных выставках в Петербурге, Берлине, Мюнхене и Гамбурге.

И вот теперь коллекция аржаанского золота нашла постоянное пристанище в специально оборудованном зале Национального музея Тувы.

В этот зал входишь, как в святилище. Открывается бронированная дверь. В полумраке – стройные витрины из пуленепробиваемого стекла. В них лежат, сияя спокойным золотым светом, драгоценные экспонаты.

Украшения головных уборов царя и царицы. Четыре лошадки, вырезанные из толстого золотого листа, украшали головной убор царя.

Примечательно, что изображены они в той же позе – с подогнутыми ногами и чуть наклоненными головами, в какой обнаружены были 14 жертвенных лошадей в общей конской могиле на площади кургана.

При исследовании костей животных выяснилось, что все они принадлежали к разным табунам из разных, весьма удаленных друг от друга местностей. Это значит, что владыки Аржаана-2 управляли обширными территориями, выходившими за пределы современной Тувы.

Золотые отражения жертвенных лошадей на шапке царя – возможно, символ безграничности его владений, распространяющихся на четыре стороны света. Головной убор был увенчан фигуркой оленя с длинными ветвистыми рогами, стоящего на вытянутых ногах, как бы на цыпочках. Олень – символ неба и солнца, и сам образ царя в представлении древних скифов заключал в себе черты солнечного божества.

Любопытная деталь: во время исследований одной из лошадок из царского головного убора был обнаружен микроскопический заусенец, образовавшийся при резьбе. Значит, убор, скорее всего, был изготовлен специально для погребальной церемонии: если бы царь носил его при жизни, заусенец неизбежно бы отломился.

Вполне возможно, что и многие другие драгоценные предметы из царской могилы не использовались в жизни, а служили только одной цели: сопроводить усопшего в загробном пути.

Этого нельзя сказать о самом главном украшении царского наряда: массивной золотой шейной гривне. Вот она – в отдельной витрине в центре зала.

Место выбрано неслучайно: по-видимому, гривна служила символом царской власти. Она представляет собой кольцо из толстого золотого прута, с лицевой стороны которого выделяется прямоугольный брус, сплошь покрытый маленькими фигурками кошачьих хищников – барсов, или, как предпочитают их именовать археологи, пантер.

Одна из этих пантер утрачена, и это свидетельствует о том, что гривну царь носил при жизни. Окружность гривны сплошь покрыта изображениями зверей, несущихся друг за другом в неостановимом беге.

Гривна имеет одну любопытную особенность: ее диаметр невелик, и далеко не всякий взрослый человек сможет надеть ее через голову. Вполне возможно, что символ власти надевали царю, когда он был еще ребенком, и он носил его на шее, не снимая – до самой смерти.

В соседней витрине, на вращающейся подставке – две поистине удивительных детали головного убора царицы.

Убор этот, видимо, представлял собой что-то вроде парика, соединенного с войлочной шапкой и с прической. Скреплялся он двумя золотыми шпильками длиной около 30 сантиметров и толщиной не более пяти миллиметров.

Так вот, эти шпильки тоже сплошь покрыты резными изображениями разнообразных зверей, мчащихся в бурном вихре. Навершие одной из них украшено изящной фигуркой ветвисторогого оленя, а другой – замысловатым орнаментом, образом пламени.

Рядом лежит шейное украшение – пектораль. И здесь всюду – фигурки зверей, вписанные в единый орнамент.

Ни одна женщина не может спокойно пройти мимо этих украшений: в самом деле, их дизайн настолько современен, а качество исполнения настолько великолепно, что самая привередливая модница почла бы за счастье надеть их на себя.

А наши взоры уже притягивают к себе две витрины, в которых выставлены самые массовые изделия мастеров Аржаана-2. Это фигурки пантер, которыми были расшиты верхние одежды царя и царицы.

Всего на мужском наряде их насчитывалось более трех тысяч, на женском – около двух с половиной тысяч. Каждая – размером в сантиметр. На одежду они были нашиты в виде сложных пламевидных узоров. Триста таких пантер остались на постоянном хранении в Эрмитаже.

Благодаря кропотливой, подвижнической работе археологов и экспедиционного художника Владимира Ефимова, которые миллиметр за миллиметром снимая с золотых украшений вязкий перегнойный слой, точно фиксировали положение каждой из бляшек, удалось полностью восстановить эти узоры. Их можно увидеть на фотографиях мужского и женского манекенов, выполненных специалистами из Эрмитажа.

А рядом с пантерами мужского убора – небольшой квадратик, напоминающий по виду золотую парчу. Но это не парча, а мельчайший золотой бисер, которыми были расшиты штаны царя.

Каждая бисеринка – диаметром менее миллиметра, и в каждой – отверстие, через которое была продета нить. На восстановление только этого небольшого фрагмента в ходе реставрационных работ ушло полтора месяца. Как древние мастера умудрились сделать это, не зная увеличительных стекол и современных технологий? Загадка.

Надолго останавливаешься и перед витриной, в которой выставлено оружие: большой кинжал-акинак от мужского убора и маленький от женского; ножи, наконечники стрел, украшения горита – футляра, в котором помещались лук и стрелы.

Прекрасны фигурки кабанов, украшавшие горит. Изящна голова оленя, располагавшаяся на кибити луке. А кинжалы, ножи и наконечники стрел – настоящий памятник труду эрмитажных реставраторов.

Дело в том, что эти предметы были выполнены из железа и украшены тончайшей инкрустацией из золотой нити и фольги. За 27 столетий железо превратилось в бесформенные комки ржавчины.

Когда археологи извлекали эти вещи из погребения, они буквально рассыпались в прах. Золото практически не было заметно под бурой окалиной. Реставраторы вернули их к жизни. И сейчас мы можем долго рассматривать покрывающие их изображения зверей и орнаменты. И без конца удивляться тонкости работы древних мастеров.

Покидая эту выставку, хочется вернуться еще и еще. Рассматривать детали. Задумываться над загадками сопроводительных могил, которых на площади кургана было обнаружено полтора десятка, и некоторые из них имеют характер человеческих жертвоприношений.

Изучать петроглифы – изображения на камнях, встроенных в конструкцию кургана, на которых можно различить тех же поставленных на цыпочки оленей, что и на царском головном уборе.

Конечно, при подготовке выставки не обошлось без некоторых незначительных недочетов.

Странными представляются картины-реконструкции обликов царя и его супруги, выставленные рядом с фотографиями эрмитажных манекенов. Слишком много в них вымышленных, ничем, кроме фантазии художника, не объяснимых деталей, да и монголоидные лица не соответствуют научным представлениям, согласно которым ранние скифы обладали преимущественно европеоидными чертами.

Но это мелочи. В целом экспозиция, бесспорно, может сделать честь любому музею мира. Сотрудников Национального музея нужно поздравить с огромным успехом. Всех кызыльчан, всех жителей Тувы – с великим событием.

Эти торжественные слова, впрочем, уже были сказаны на открытии выставки 2 ноября.

А теперь о том, о чем на открытии выставки забыли сказать. Чудо Аржаана-2 не смогло бы состояться, если бы не постоянная помощь людей, не имеющих, казалось бы, к археологии никакого отношения.

Прежде всего, это те, кто внес огромный вклад в организацию работ на кургане, кто стал настоящими друзьями и соратниками экспедиции: Николай Иванович Бондаренко и Юрий Семенович Пищиков. Это они обеспечивали транспорт, занимались снабжением, неделями жили возле раскопа, а порой выполняли небезопасную функцию охраны.

Нельзя не напомнить: в 2001 году, в самый разгар работ на главном погребении, курган, хранящий в себе огромные ценности, по милости тогдашних республиканских властей остался без официальной охраны.

В этой почти военной ситуации на помощь археологам пришли Туранские казаки: Юрий Грачев (увы, покойный), Виктор Кандауров, Юрий Гопаненко, Григорий Карманов, Григорий Дурновцев, Петр Рычков. Вместе с ними охрану сокровищ обеспечивал майор милиции Сергей Коловский. Если бы не они, кто знает – сохранилось бы аржаанское чудо, или стало бы жертвой грабительского наезда.

Не просто работниками, а подлинными сотрудниками экспедиции были водители Сергей Костюков, Василий Кудашов, покойный Олег Донгак, Александр Михеенков, Алексей Лопато, Николай Скрыль, Юрий Хардин; поварихи Людмила Максимова, Светлана Шумакова; рабочие Павел Дедюхин, Эрес Донгак, Геннадий Калюкин, Салчак Май-оол, Аяс Монгуш, Андрис Монгуш, Сергей Мучичка, Владимир Мучичка, Роман Попков, Виталий Сухорослов, Херел Хургулек.

К сожалению, всех назвать по именам невозможно. Надеемся: если археологические работы в Долине царей продолжатся, со многими из них мы встретимся снова.

И еще одно слово напоследок. Особую благодарность за подготовку выставки я от своего имени (как участник работ на Аржаане-2) и от имени Константина Владимировича Чугунова хочу выразить Заслуженному работнику культуры Республики Тува художнику Валерию Николаевичу Елизарову.

Два месяца он, вместе с другими сотрудниками музея, без сна и отдыха работал над экспозицией, не жалел времени, душевных и физических сил. В подборе фотографий и сопроводительных текстов, в разработке дизайна экспозиционных залов, в размещении экспонатов велика доля его труда, таланта, ответственного отношения к делу.

Стены золотой кладовой музея украшены прорисовками петроглифов, выполненными его руками. К сожалению, по каким-то непонятным причинам его имя не было названо во время торжественного открытия выставки и во время церемонии награждения.

Нисколько не умаляя заслуг других подвижников Национального музея, считаю своим долгом исправить эту несправедливость.

Санкт-Петербург – Кызыл

Фото Виталия Шайфулина

Фото:

1.Бронзовая пантера из кургана Аржаан-1 – один из символов Тувы.

2. Макет главного погребения из кургана Аржаан-2. Пожилой царь и молодая спутница его загробных странствий.

3. Золотая гривна – символ царской власти.

4. Бегущие звери на нагрудном украшении супруги царя.

5. Пояс, акинак – короткий меч, ножи и плеть – атрибуты воинского костюма.

6. Золотые детали горита – футляра для лука и стрел.

7. На открытие выставки археолог Константин Чугунов надел галстук – второй раз в жизни.

8. Олень с навершия золотой шпильки из головного убора царицы стал символом Национального музея Республики Тыва.