ПАРЕНЬ С ПУЛЕЙ В ГОЛОВЕ

Металлодетектор звенит. Он вынимает из карманов мелочь, ключи … Но металлодетектор звенит снова. Он волнуется. Не может понять, в чем дело? Потом улыбается облегченно: ну, как он сразу не сообразил, вот что значит – первый раз лететь на самолете. «У меня пуля в голове!»

Служащие аэропорта не верят, подносят к его голове специальный небольшой прибор. Он звенит... Его пропускают. Провожают удивленными взглядами. Странный пассажир идет на посадку к рейсу «Москва-Абакан». Он очень соскучился, он три месяца не был дома – в родной Хакасии. Он переполнен впечатлениями и немного устал: он пробежал пол-Азии и пол-Европы.

Герберт Торточаков. Инвалид второй группы. Бегун-марафонец. Парень с пулей в голове.

Инвалидом Герберт стал в четырнадцать лет. Пасли коров. Младший брат Слава решил поиграть с ружьем их старшего приятеля. Прицелился в Герберта, нажал на курок… Он думал, что ружье не заряжено.

Герберт не видел наставленного на него ружья, он в это время стоял спиной к брату. Он так и не понял, что же случилось, просто весь мир вдруг почему-то рассыпался мириадами колючих осколков. Очнулся уже в районной больнице.

– Сначала ничего не мог понять, – рассказывает Герберт, – потом кое-как сообразил, где я, но вот почему оказался в больнице, никак не мог вспомнить. Попытался пошевелиться – не смог. Казалось, что правая часть меня вообще не существует. Когда отважился посмотреть на себя, то ужаснулся: одни кости, как скелет…

Пулю из головы врачи вынимать не решились, уж слишком неудачно она засела, был большой риск повредить мозг. Сколько лежал в больнице, Герберт не помнит, может, месяц, может, и два, потом родители наконец-то забрали его домой в поселок Аскиз. Вот только особого облегчения от этого парень не получил. Родители махнули на парализованного сына рукой. Никто не делал так необходимый мальчику массаж, не говоря уж о других лечебных процедурах. Его только кормили, хорошо кормили.

– Знаете, лучше бы я голодал, но чтобы меня любили в семье, – тихо говорит Герберт, – пусть в бедноте бы жили, пусть, но чтоб мама, отец – любили…

Когда мне исполнилось семнадцать лет, я ушел из дома, отец сказал, что ему надоело терпеть в доме инвалида. И я ушел.

Герберт поехал к бабушке в деревню Казановка Аскизкого района. Добирался мучительно долго. Ходить он уже мог, но очень медленно, переваливаясь. Даже в электричку без посторонней помощи забраться не мог. Особой радости от приезда родственника в Казановке не высказали, но и не прогнали. Он остался там.

Судьбоносным для Герберта стал день 1 мая 1985 года. Все его родные ушли праздновать. Торжественных демонстраций в деревне не проводилось, но как не распить в гостях несколько бутылочек в честь Международного дня солидарности трудящихся?

Семнадцатилетний парень-инвалид остался один. Выполз из дома, сел около крыльца.

– Посмотрел на небо над головой, на землю, на кур, что беззаботно что-то клевали во дворе, – вспоминает Герберт, – на речку посмотрел, что весело бежала невдалеке, и понял вдруг, что так жить, как я живу, больше нельзя. Нельзя оставаться беспомощным в таком прекрасном мире. Надо жить! Во что бы то ни стало!

Он взял щепоть земли, съел ее и поклялся, что никогда в жизни не будет ни пить, ни курить, что будет стараться жить. Жить как человек.

Вспомнил летчика Маресьева, которому во время Великой Отечественной войны ампутировали обе ноги. Вспомнил, что читал о том, как товарищи в госпитале смеялись над упрямым летчиком, стремящимся к невозможному: не просто научиться ходить на протезах, а снова летать на истребителе.

Никто не верил, что это возможно, но Алексей Маресьев смог: заново научился и ходить, и даже танцевать. И добился возвращения в полк, снова стал летать, еще семь фашистских самолетов сбил.

Герберт понимал, что найдутся такие, кто будет смеяться и над ним, но решил, что не станет поддаваться, что будет заниматься спортом. Раньше, еще до травмы, он увлекался греко-римской борьбой. Ходил на тренировки, участвовал в республиканских соревнованиях. Чаще выигрывал, чем проигрывал.

Теперь о борьбе не стоило даже и думать, единственное упражнение, которое было под силу – ходьба. И он стал бороться с самим собой.

Ежедневно уходил от деревни на несколько километров. Каждый раз все дальше и дальше. Специально шел туда, где не было ни дорог, ни людей.
Чтобы знать: надеяться он может только на себя, помочь будет некому.

Он шел и падал. И не мог подняться. Ползти он тоже не мог. Тогда он… катился.

Перекатывался, не обращая внимания на мелькающие в глазах круги, пока ни добирался до большого камня или бугорка, опираясь на которые мог встать. И так каждый день.

Потом он смог бегать. Сначала медленно, сильно хромая, затем все быстрей и быстрей.

Через несколько лет Герберт перебрался в Абакан. Там, после долгих разбирательств, которые длились целых четыре месяца, он наконец выбил себе маленькую комнатку в общежитии.
Самыми первыми его приобретениями для своей комнаты стал маленький черно-белый телевизор, выменянный у соседа-алкоголика на две бутылки водки, и… стокилограммовая штанга. Он стал поднимать ее ногами.

К 2002 году Герберт окончательно обжился на своей абаканской жилплощади, даже купил новенький цветной телевизор, по которому как-то и увидел передачу, посвященную спортсменам-инвалидам, по-научному – параатлетам. Больше всего поразил сюжет про мексиканца, который сумел без ног переплыть двадцатикилометровый залив, ног у него просто-напросто не было.

– Я тогда подумал, – вспоминает Герберт, – а чем я-то хуже? Почему сижу, смотрю тут телевизор, когда люди с травмами куда хуже моей покоряют мир?

Герберт продал цветной телевизор и диван. На вырученные деньги купил рюкзак, спальник, продукты в дорогу. И побежал.

Из Абакана – в Красноярск, в котором прежде никогда не был, он до этого никогда не выезжал за пределы Хакасии. 11 дней заняла у него дорога до Красноярска. Бежать старался утром, пока было не жарко, днем отдыхал. Обратно в Абакан Герберт поехал на поезде.

Решил не останавливаться на достигнутом и сбегать куда-нибудь еще. Все рано куда, главное – бежать. Он связался с «Хакасэнерго», спросил, не нужен ли им человек, который, в качестве рекламной акции, куда-нибудь для них сбегает. Там долго совещались, но, в конце концов, согласились. Выдали Герберту через бухгалтерию пять тысяч рублей на «обмундирование», назначили день, и он побежал.

По восьми районам Хакасии, 850 километров. Пробег назывался «Молодежь Хакасии против наркотиков». Он бежал не один, по дороге к нему присоединялось все больше и больше людей, к концу забега набралось около тысячи человек.

Около Черногорска один из руководящих энергетиков к Герберту присоединился. Некоторое время старался не отставать, а потом не выдержал: «Я тебя лучше на финише, около стадиона, подожду». И, тяжело дыша, сошел с трассы.

В 2003 году Герберт опять побежал при содействии «Хакасэнерго». На этот раз он обогнул всю Хакасию. Потом было еще несколько пробегов, а между ними – изнурительные тренировки. Утром бег и вечером бег, по много километров. Иногда бегал из Абакана до Черногорска – около двадцати километров. Просто так. Для себя. В оздоровительных целях.

И продолжал ходить по разным организациям, предлагал сбегать для них по любому маршруту – в рекламных и пропагандистских целях. Он спрашивал и на почте и на известном абаканском мясокомбинате «Мавр». Но бегать никому и никуда больше было не нужно.

В том 2003 году в Абакан приехал Александр Карелин, трехкратный олимпийский чемпион по греко-римской борьбе, которой и Герберт занимался до рокового выстрела.

Все-таки коллега по спорту, и бегун-инвалид решил обратиться за помощью к депутату Госдумы. Тот внимательно выслушал, но никак не помог, чем поколебал наивную гербертову веру в кумира.

– А я-то думал, что он всесильный! – вздыхает Герберт. – Но я не перестал искать себе работы. Очень хотелось куда-нибудь сбегать. Была мысль бежать и в Туву, но без поддержки это чрезвычайно трудно.

Я продолжил ходить по разным предприятиям и предлагать: давайте я для вас куда-нибудь побегу. Как-то оказался в Союзе писателей Хакасии.
Там познакомился с Юрием Забелиным, директором бюро пропаганды Союза. Он-то и предложил мне бежать до Казани. Я, даже не дослушав, зачем надо туда, тут же закричал: «Побегу!»

Юрий Забелин рассказал, что в Казани будет большой праздник – в честь ее тысячелетия. А пока Торточаков будет бежать до столицы Татарстана, он должен будет рассказывать в попадающихся на пути тюркских селах, деревнях, райцентрах про принятый в Хакасии в 2004 году закон, установивший национальный республиканский праздник – День тюркской письменности и культуры.

Юрий Забелин стал для Торточакова штурманом. Герберт стартовал 5 июля 2005 года из Междуреченска, что в Кемеровской области. Он бежал до Казани методом народной эстафеты: из села в село, из райцентра в райцентр.

А в Абакане Юрий Забелин сидел над картой и звонил в администрации населенных пунктов, оказывающихся на пути Герберта, просил встретить, накормить и отправить бегуна дальше.

В селах бегуна встречали по-разному, но чаще всего – удивленно-радостно. Каждый день параатлет пробегал около сорока километров.

Когда он добрался до Челябинска, руководство местного общества инвалидов предложило на денек-другой съездить в санаторий «Зеленый шум», что недалеко от города. В этот санаторий как раз собирались везти группу инвалидов. Герберт согласился. На следующий день их посадили в автобус и повезли в санаторий.
– Очень много инвалидов собралось, – рассказывает Герберт, – многие на колясках, а некоторые без рук. Жалко их так было, я казался на их фоне совсем здоровым.

В санатории было уютно, природа красивая. Утром, когда все шли завтракать, я шел бегать. Там площадка за санаторием была хорошая, и я там бегал, а больше никто. Это плохо, если люди отчаялись и уже не пытаются как-то преодолеть свой недуг, когда смирились. Так нельзя. Надо бороться!

В санатории Герберт пробыл два дня, а потом его снова отвезли на трассу. На этот раз ему предложили бежать не одному, а с группой иностранцев, которые бежали в рамках программы «Великий русский путь».

Это была своеобразная эстафета. Бегуны делились на четырнадцать групп.
Сначала десять километров во весь дух, так быстро, как только сможешь, бежала первая, потом передавала эстафеты второй, а та третьей и так далее.

Герберт бежал так, что обгонял здоровых иностранцев. Они даже не догадывались, что он инвалид парализованный, а когда узнали, то недоверчиво ахнули. А когда выяснили, что в голове у него еще и пуля засела, то стали поглядывать с сильно возросшим уважением и прозвали: The man with bullet in the head – Парень с пулей в голове.

Через два месяца после страта Герберт добежал до Казани. Там к бегуну присоединились другие члены хакасской делегации, прибывшие в Татарстан на поезде. На площади перед Кремлем в столице Татарстана 28 августа прошла торжественная встреча марафонцев.

Кроме абаканца, в честь тысячелетия Казани бежала и группа санкт-петербуржцев. Но их забег был всего лишь пятидневным, тогда как Герберт провел в пути целых пятьдесят четыре дня. Хакасская делегация привезла с собой землю с реки Уйбат, где в 1721 году было сделано открытие древне-тюркской письменности – обнаружена первая каменная стела с письменами.

Во время своего выступления на казанской площади они разбросали хакасскую землю по земле Татарстана и полили ее водой из Енисея, которую тоже привезли с собой.

На Казани Герберт не остановился и побежал дальше – в Москву.
В столице он раньше никогда не был, и сначала она показалась ему не такой уж и большой И отличной от Абакана. Лишь побродив по центру, он понял, что ошибался.

Москва Герберта просто поразила: «Когда я Кремль увидел, то от удивления даже закричал. Он так меня потряс! Я раньше ничего подобного не видел!».

В Москве Герберт пробыл недолго. Поддерживала бегуна партия «Единая Россия», куда Герберт не так давно вступил. Около памятника Юрию Долгорукому его встречали представители московской мэрии, министерства спорта и даже МЧС.

Возвращался Герберт из Москвы в Абакан уже на самолете. Сначала он сходил в Преображенский собор, где, поставив свечку перед иконой, долго разговаривал с отцом Сергием. Отец Сергий – духовный наставник Герберта. Когда-то, в 2003 году, он крестил бегуна-инвалида. А летом он же благословил Герберта на забег до Казани. В день возвращения Герберта они разговаривали о вере, о вере в себя и в Бога.

Потом бегун поехал на встречу с детьми в среднюю национальную хакасскую школу № 28. Там он, как со взрослыми, здоровался со школьниками за руку и рассказывал про свою жизнь. Очень искренне рассказывал.

– Я ведь не хотел становиться инвалидом, с каждым такое может случиться, не дай Бог, конечно. Но если случилось, то главное в такой ситуации – не сломаться и понять, что жить надо, жить назло тем, кто в тебя не верит! Жить! И гораздо проще это делать, когда чувствуешь поддержку со стороны здоровых людей.

Понимаете, никто не застрахован от инвалидного кресла, и не надо смеяться над такими людьми или унижать их. Они ведь не виноваты. Они тоже хотят жить. Жить! И ждут помощи от вас.

А после встречи школьники, крича: «Герберт Иванович, Герберт Иванович!» стали просить автографы. Герберт немного смутился – не умеет он автографы раздавать. Но дети очень просили. И он стал старательно расписываться в протягиваемых к нему со всех сторон ученических тетрадках...

* * *

– У меня есть мечта, – в конце нашего разговора открывает Герберт, – я хочу обежать всю землю, весь мир. Это почти невозможно, я знаю, но, если чего-то очень-очень хочешь, то оно непременно сбудется, если, конечно, приложить к этому должное количество усилий. И это я тоже знаю.