Эти миры не могут существовать друг без друга

Знаете ли вы, что библей­ский Ной и всемирный потоп имеют свои аналоги и на той земле, где мы с вами живем?

«Среди снежных пиков За­падных Саян выделяется величественный пятигла­вый Борус — священная для каждого хакаса вершина. По преданиям, в далекие времена жил вещий старец Борус, который предвидел надвигающийся всемирный потоп. Он соорудил корабль, куда посадил всех зверей и птиц... Когда вода стала убывать, Борус при­стал к показавшейся суше. Это и была та самая вер­шина Саянского хребта, которую в честь хакасско­го «Ноя» назвали Борусом. От Боруса родились сыно­вья, ставшие родоначаль­никами хакасских племен­ных групп...».

Об этом и многом другом рассказывается в книгах Виктора Яковлевича Бутанаева, доктора историчес­ких наук, действительного члена Российской академии социальных наук, заведующего кафедрой археологии, этнографии и историческо­го краеведения в Хакас­ском государственном университете имени Николая Федоровича Катанова.

Профессор Бутанаев первым в Организации тюркоязычных стран ТЮРКСОЙ удостоен Международной премии за вклад в изучение, исследование и про­паганду общих ценностей тюр­кской истории, языка и этног­рафии – в размере пятнадцати тысяч долларов.

Как сказано в приветствии Ге­нерального директора ТЮРК­СОЙ: «Весьма примечательно, что первой в истории нашей организации Международной премии ТЮРКСОЙ удостоился представитель братского хакас­ского народа, который, несмот­ря на свою малочисленность, вопреки всем историческим и ассимиляционным процессам, сумел сохранить и передать новым поколениям свой родной язык, привязанность к соб­ственным истокам, истории и культуре».

12 марта 2006 года ученый от­метил свое шестидесятилетние. А погружение в историческую память хакасского народа на­чал он в далекой от Хакасии Молдавии, где проходил служ­бу глава семьи Бутанаевых.

Виктору было четырнадцать лет, когда он решил выяснить, кто же такие хакасы. Обратил­ся к Большой Советской энцик­лопедии и обнаружил, что ис­тория формирования неизвест­на, история средних веков – «белое пятно». Теперь можно с уверенностью сказать, что эта статья, прочитанная им в юнос­ти, в сущности, определила его жизненный путь. В Хакасском республиканском краеведчес­ком музее до сих пор хранится письмо, которое написал тог­дашний воспитанник Суворов­ского училища Виктор Бутанаев:

«Уважаемые товарищи со­трудники музея! У меня к вам есть одна просьба, не сможете ли вы мне написать про камен­ные статуи. Что они из себя представляют, откуда были вы­везены, какие мифы были с ними связаны, и не сможете ли при­слать фотографии. Какие есть в вашем музее еще исторические ценности? Пожалуйста, напиши­те, если сможете, пришлите фо­тографии... город Тирасполь. Бутанаев Виктор».

Согласитесь, такое письмо могла ожидать разная судьба. К счастью для будущего уче­ного, в те годы, а это был 1960, в музее трудился замечатель­ный подвижник – археолог Альберт Николаевич Липский. Это искреннее письмо заинтересо­вало его, и он ответил юноше:

«Каменные изваяния, что со­браны в Хакасском музее, представляют изображения женщины-праматери (в скобках он выразился понятнее, учиты­вая возраст своего адресата – то есть самой первой прабабуш­ки) – хранительницы душ чело­веческого потомства, так верили люди четыре тысячи лет тому назад...» И посоветовал, где прочитать об этом подробнее, а также увидеть подлинные изображения статуй.

Это ответное письмо вооду­шевило Виктора Бутанаева. Не­сколько лет подряд в период школьных каникул он пересе­кал почти всю страну, из Мол­давии в Хакасию, чтобы уча­ствовать в археологических эк­спедициях. В них получал пер­вые навыки историка, а в об­щении с бабушкой, которой по­ставил условие – говорить с ним только на родном языке – уро­ки безукоризненного хакасско­го. Тогда же он впервые услы­шал древние хакасские леген­ды, узнал об их связи с назва­ниями гор, рек, урочищ.

Когда после окончания шко­лы встал вопрос о выборе про­фессии, сомнений не было: он поступил на исторический фа­культет Ташкентского государ­ственного университета. А пос­ле его окончания приехал в Ха­касию.

– Наверное, я буду прав, Виктор Яковлевич, если скажу, что среди своих трудов ты выделяешь «Хакасско-русский историко-этнографический словарь», фактически, энциклопедию традиции и обычаев хакасского народа.

– Ты зришь в корень: хотя мы назвали наше издание словарем, практически это – энциклопедия, потому что в нем собраны сведения и о материальной, и о духовной культуре народа, через его язык, терминологию. Допустим, ушла юрта из хакасского быта, и вместе с этим ушли десятки слов из языка.

Словарь, в котором более четырех тысяч терминов, не дает кануть в забвение многим значениям слов, которые ныне не используются в обиходной речи, но дают ключ к истории бытования народа. Это, в принципе, своеобразная «Хоорояна» нашего народа, ты же знаешь мою концепцию…

– Я-то знаю, но нелишне рассказать вкратце.

– После разгрома Кыргызского государства в XIII веке, а затем развала Монгольской империи формируются современ­ные тюрко-монгольские народы – казахи, узбеки, в том числе и наш хакасский этнос. На базе древнего киргизского ядра складывается этнополитическая общность, которая по-ха­касски называлась «Хоорай», а в русских документах – «Кыр­гызская земля» или «Хонгора». Она включала в себя как соб­ственно метрополию – степную местность с четырьмя улусами – княжествами, так и подтаежные и таежные места – киштымские урочища. Следовательно, кыр–гызы и киштымское, зависимое население, составляли эту общ­ность – Хоорай.

– И когда образовалась эта общность?

– Приблизительно XI-XVII века. Кыргызы на Енисее в XVII веке находились в вассальной зависимости от халха-монголов и джунгар. В общем, этнос срав­нительно молодой. В 1703 году произошел массовый угон населения в Джунгарию, что ко­ренным образом изменило поли­тическую, этническую и демог­рафическую ситуацию на Саяно-Алтае. Произошла киштымизация, хотя, конечно, остались представители княжеских ро­дов – Арыштаевы, Баиновы, Майнагашевы... Многие, кстати, обрусели, например, Курагины, Марьясовы.

– Это уже после присоеди­нения к России?

– Трагические события 1703 года предопределили судьбу этнополитического объедине­ния Хонгорай. Его население оказалось разбросанным от Волги до Маньчжурии. После присоединения к России в ав­густе 1727 года слово «Хоорай», хотя и сохраняется в фолькло­ре, в обыденной речи не стало употребляться. В ход пошел тер­мин, навязанный со стороны – «татары», и сейчас даже сами хакасы называют себя «тадар».

Существуют, конечно, и дру­гие точки зрения. Конечно, при­ятно услышать – «древние ха­касы». Но это все равно, что со­временные греки будут прово­дить прямую преемственность от Древней Греции. А это раз­ные вещи. Ведь все дело в том, что из себя представляет со­временный этнос. Все течет, все меняется. Население Киев­ской Руси и Российской Федерации – разные этнические образования. Да, мы имеем кор­ни, уходящие в домонгольские времена, но это были времена Кыргызского государства. Ны­нешний хакасский народ сло­жился уже после присоедине­ния Южной Сибири к России.

– А до этого?

– Политическая организация «Кыргызской земли» или Хонгорая, объединяла четыре отдель­ных княжества. Алтысарский улус располагался на севере Хакасии в долине Июсов и Бо­жьих озер. Исарский улус на­ходился в географическом цен­тре Минусинской котловины вдоль Енисея от устья реки Абакан до реки Огур. Алтырский улус находился в долине лево­бережья реки Абакан, от Уйбата до Таштыпа. Тубинский улус охватывал все правобережье Енисея, от Саян до устья реки Сыда, и, вероятно, правобереж­ные степи Абакана.

Во главе улусов стояли беги. Для решения государственных дел собирался большой съезд представителей всех четырех улусов Хонгорая. Например, на съезде 1627 года присутствова­ли 700 делегатов. Имелось по­стоянное войско из профессио­нальных «воинских людей» численностью от 600 до 2000 бойцов. Хонгорай имел торго­вые связи с Монголией, Китаем, Бурятией, Средней Азией.

– Ты говоришь о присоеди­нении к России в 1727 году?

– В 1707 году по правитель­ственному указу Петра I тыся­ча казаков из Томска, Енисейс­ка, Красноярска и Кузнецка вторглись в Кыргызскую землю и поставили в ее центре – ниже устья реки Абакан по правому берегу Енисея – Абаканский острог. Это был односторонний процесс присоединения со сто­роны России. Однозначно.

Процесс этот длился не один год, а десятилетия. Были пери­оды, когда киргизские князья довольно лояльно относились к этому, но никогда не ставился вопрос, чтобы «кыргызская земля», как называлась тогда Ха­касия, вошла в состав России. Речь шла лишь о том, что кир­гизские князья могут пойти на службу, чтобы сохранять поря­док в южносибирском регионе. Но российские власти никогда на это не шли.

Ситуация стала меняться пос­ле 1703 года, трагического года, когда в Джунгарское хан­ство были угнаны около четы­рех тысяч кибиток. Если мы возьмем за отсчет, что в каж­дой кибитке жили не менее пяти человек, то было угнано около двадцати тысяч человек. Прак­тически почти все население Хакасско-Минусинского края. С уверенностью можно сказать, что, если бы не было этого уго­на, то события, связанные с присоединением, развивались бы по совсем иному сцена­рию...

– То есть для России ситу­ация стала более благопри­ятной?

– Да. Раньше существовало довольно значительное этнополитическое образование Хонгорай. Я не могу назвать его го­сударством. Для государства характерен, прежде всего, суве­ренитет. Властители земли не были ханами, а бегами – князь­ями, зависящими то от Алтын-ха­нов, то от джунгаров. Русские знали об этом, разведка рабо­тала. И, конечно, если с Алтын-ханами нужно было считаться, то мнение кыргызских князей было, как говорится, «деся­тым». С точки зрения русских властей, тем более что во главе государства стоял энергичный правитель Петр Первый, ситуа­ция стала благоприятной.

Но постройка острога, от ко­торой ныне решено отсчитывать момент присоединения Хакасии к России, не означала факти­ческого присоединения. Мы не имеем документа о доброволь­ном присоединении, подписан­ного местными князьями. Мон­голия и Китай были про­тив постройки острога. В 1708 году прибыла де­легация, которая потре­бовала снесения остро­га. На впадение «урочи­щем Хонгорая» претен­довал монгольский князь Гун Бубэй. Петр, желая, тем не менее, закрепить эти земли за собой, издает в 1716 году указ о постройке второго острога – Саян­ского, который был воз­веден к осени 1718 и пе­рекрыл главный путь со­общения с Монголией.

С джунгарами, види­мо, российская диплома­тия договорилась. До 1727 года оставшиеся кыргызские киштымы были в положении троеданцов. Джунгары и монголы продолжали со­бирать албан (ясак) по пять соболей с челове­ка, русские сборщики брали от одного до шес­ти соболей.

20 августа 1727 года в ре­зультате переговоров на реке Бура в 20 километрах от Кяхты между Россией и Китаем был заключен Буринский погранич­ный трактат. Все земли и наро­ды, находившиеся на северной стороне Саян, отошли к России, а по южной – к Китайской империи. Это было официальное закрепление границ Хакасии за Российской империей. Вдоль территории Хонгорая было поставлено пять пограничных знаков. Охрана государственной границы была поручена «ясачным иноземцам» – койбалам, сагайцам и бельтырам. Участок открытой границы в верховьях Абакана служил своего рода «воротами», через которые возвращались группы кыргызов, угнанных в Джунгарию.

Согласно хакасским историческим преданиям, присоединение произошло при бельтырском чайзане Миянгасе, сыне Моолаха. Письменные документы подтверждают силу народной памяти. В 1727 году, во время заключения Кяхтинского мира, возглавлял бельтыров башлык Миягаш (прим.: русское написание имени Миянгас) Моголаков. В знак принятия русского подданства Миянгас отрезал косичку «киджеге», ко­торую хонгорайские мужчины носили в качестве прически. И получил в народе прозвище – «Плешивый». После присоеди­нения Хакасии к России ее тер­ритория была разделена меж­ду Кузнецким, Томским и Крас­ноярским уездами.

Начиная с 1727 года, Хакасско-Минусинский край начал обживаться русским населени­ем. Первыми жителями стали казаки, поэтому до сих пор ха­касы русских называют «ха­зах». Многие русские деревни появились на месте кочевий хакасов. Так, например, дерев­ня Курагино (Хурага-тура) была названа в 1730 году по ее ос­нователю, кыргызскому князю Кураге. Постепенно название «Хонгорай» исчезает с полити­ческой арены Южной Сибири и Центральной Азии.

Дальнейшее формирование хакасского этноса, генетически связанного с хоорайской общ­ностью, происходило в админи­стративных условиях Россий­ского государства, где за ними закрепилось официальное имя «татары». С девятнадцатого века и хакасы в качестве само­названия стали использовать термин «тадар», а историческое имя «хонгорай» ушло в область преданий.

В 1758 году, когда в связи с разгромом Джунгарии, Цинская армия, почти полмиллиона че­ловек, чуть ли не Наполеоновская армия, вторглась на Алтай, на хонгорайском участке рус­ско-китайской границы царское правительство в спешном поряд­ке разместило казачьи гарнизо­ны. На месте бывших хакасских форпостов были образованы станицы – Таштып, Арбаты, Монок, Шадат (Каратуз), Кебеж.

С 1758 года, когда пограничную службу стали нести казаки, произошло фактическое закрепление Хакасии за Российским государством. После подавления восстания Ханза-бега хакасов привели к присяге на верность Белому хану. Мужчины, согласно хакасскому обычаю, кусали хлеб с ножа с клятвой: «Если, кроме этой мысли, я задумаю другую мысль, если, кроме Белого хана, я подчинюсь другому хану, то, наколовшись на этот нож, пусть я умру!».

Суммируя, можно сказать, что с 1604 по 1703 год шел процесс дружественно-враждебных отношений, потом до 1727 года шел захват территорий Россией и фактическое закрепление произошло в 1758 году.

– Наверное, выход в свет твоих книг имеет и какую-то «сверхзадачу»…

– все работы делаю для того, чтобы инициативная часть народа знала, что у него было славное прошлое, и значит, бу­дет будущее, что это – малень­кий алмаз в громадном тюрк­ском мире. Тюркский мир вмес­те со славянством – это хребет Российской Федерации. И эти миры не могут существовать друг без друга. Они должны быть крепки. Опираться, преж­де всего, на свое культурное на­следие, сохраняя своеобра­зие

– Есть у тебя любимое за­нятие в свободное время?

– Трудно сказать. Я не рыбак, не охотник. Но со времен сту­денческих, даже школьных, мне очень нравится выезжать на природу. Наступает лето, и меня просто тянет куда–то выехать, пройти пешком от деревни к деревне, поговорить с людьми, со стариками, их уже мало ос­талось

– Какие человеческие ка­чества наиболее привлека­ют и, наоборот, несимпатич­ны?

– Привлекает в людях добро­та, благожелательность. Не нра­вится зависть. Я думаю, она лежит в основе большинства неблаговидных поступков.

– А любимый писатель есть?

– Если вспоминать тех, кото­рые меня потрясли, то, прежде всего – Александр Грин. Это мир, который в какой–то мере и я пытаюсь создать, на основе наших традиционных знаний. В нем есть теплота…

– Любимое блюдо?

– Плов.

– Сказались, видимо, годы учебы в Узбекистане?

– Да. В семье, с моей подачи, главенствует среднеазиатская кухня.

– Мы знакомы с тобой с 1982 года, а как твое настоящее имя –

по-хакасски?

– Если полностью – Бутанай Алабарс Астай.

– А как переводится?

– Бутанай (фамилия) – верблюжонок. Алабарс (отчество) – лев. Астай (имя) – счастливчик…

Смеемся. И я вспоминаю недавний случай. Как-то летом мне довелось участвовать в научной экспедиции во главе с профессором Бутанаевым. Недалеко от деревни Подкамень Орджоникидзевского района «полетело» боковое стекло нашего «уазика». Около крайнего дома мы остановились, занялись ремонтом. На помощь вышли мужики-подкаменцы. Завязался разговор. Удивлению наших зарубежных спутников – Свена из Германии, Давида и Ласло из Венгрии не было предела, когда в профессоре Бутанаеве братья Германы (подкаменцы) признали того самого Виктора, который проходил по этим местам более десяти лет назад и которого они напоили моло­ком.

Хотя удивительного в этом не было. Много лет Виктор Яков­левич «пешим порядком» соби­рал полевые этнографические материалы, погружаясь в исто­рическую память хакас­ского народа. Они и ста­ли основой для замеча­тельных книг историка о Хакасии…

Вышедшая в прошлом году книга – В. Я. Бутанаев, Ч. В. Монгуш «Обычаи и обряды са­янских тюрков» – стала событием в историчес­кой науке. Она пред­ставлена на конкурсе Ассоциации книгоизда­телей России «Лучшие книги года».

– Что же стало при­чиной ее появления?

– Мы не можем счи­тать тувинский и хакас­ский народы чужими друг другу народами. Поэтому не случайно у меня в прошлом году вышла совместная с моей бывшей аспиран­ткой Чойганой Влади­мировной Монгуш кни­га – «Архаические обы­чаи и обряды саянских тюр­ков». Культуры тюрков Саяно-Алтая, при всей их самобытно­сти, очень близки. Можно даже сказать, что они представляют из себя одну историко-культурную область. И тувинцы, и хакасы еще до монгольского заво­евания входили в со­став одного, Кыргыз­ского государства. За­тем – в государство Юань. Предки хакасов и тувинцев были раз­делены только недав­но – триста лет назад. Согласно Буринскому пограничному трактату 1727 года Тува отошла к Китаю, а Хакасско-Минусинский край – к России. Но, конечно, много общих, домини­рующих культурных пластов осталось…

– Например, ты пи­сал, что хай — горло­вое пение – пришло из Тувы...

– Да, да, да. В том числе – хай. Я, кстати, долгое время задавал себе вопрос: почему Катанов, прекрасный знаток культуры, нашего язы­ка, посвятил свою магистерскую диссертацию исследованию урянхайского языка. И лишь когда я прочитал в его дневни­ке, что он не считал тувинцев совсем чужим народом, то по­нял. Он приводит легенды, обы­чаи, которые позволяют считать тувинцев, абаканских, минусинских татар (хакасов) родственными народами.

А самое общее у нас свидетельство этому – архаические пласты нашей культуры. Этому и была посвящена наша книга…

Не случайно в качестве эпиграфа мы взяли слова тувинского поэта Юрия Кюнзегеша: «Хакасия и Тува – два крыла одной Саянской птицы…»

– Бывают ли у тебя в жизни моменты, когда удается «остановиться-оглянуться?»

– Честно говоря, я еще не останавливался. Но начинаю задумываться о том, что надо бы «оглянуться». Тогда можно будет посмотреть, что сделано, и что еще надо сделать в этой жизни…

– Как бы ты продолжил такую фразу. «Я, Виктор Яковлевич Бутанаев, являюсь…». Кем? Кто вы?

– В первую очередь, я – гражданин нашей республики, гражданин Российской Федерации. Все-таки мы живем в удивительной стране, это надо отметить. Я – представитель небольшого народа, и в Российской Федерации мой народ имеет свою республику. Рядом находится тоже громадная страна, где миллионные народы не име­ют своей государственности. Я считаю, мне повезло... То, что я когда–то задумывал, я сделал, но человек, оказывается, суще­ство ненасытное, он не останав­ливается, и поэтому возникают новые планы.

– Не было у тебя желания «удалиться на покой»?

– Когда мне исполнилось пятьдесят пять лет, я посмотрел, что сделал, что надо сделать, хорошо ли я прожил. Конечно, многие вещи мне в себе не по­нравились. Где–то не проявил должной настойчивости. А те­перь? Как у всех нормальных людей, есть дети. И думаешь уже не только о том, как ты бу­дешь дальше жить, но как пой­дут твои дети...

– Ты когда–то отдыхаешь? Все время пишешь, работаешь…

– Для меня понятие «отдых» несколько странное. Если хо­дить и ничего не делать – это для меня тяжело. С годами я стал чувствовать – мы же с тобой воины пера и бумаги (смеется), – что нужна какая–то физическая нагрузка. Вот если бы она была — это был бы для меня отдых. А так для меня отдых – смена тем. Я са­жусь за стол, начинаю что–то писать – это отдых, начинаю уставать – перехожу к дру­гой.

Ну, и конечно, семья. Она тоже от нас требует своих жертв. Правда, я должен при­знаться, Ирина Исаевна понима­ет меня. Хотя иногда высказы­вает недовольство прямым тек­стом, но все–таки она понимает. Мы же с ней коллеги – она ра­ботает у меня на кафедре. Не­давно у нее вышла монография. Она переведена на кыргызский язык, переводится на английс­кий.

– Виктор Яковлевич, вспоминая себя пишущего пись­мо Липскому, хотя ты тогда и не знал, что это будет Липский, ты добился того, что хотел?

– Да. Я в те времена хотел выяснить и написать книгу о происхождении нашего народа. И я написал. Но сейчас я думаю, что это еще не предел...

Подписи к фото

1. Виктор Бутанаев.
2. Виктор Бутанаев (справа) среди «информаторов».