газета «Центр Азии» №36 (9 — 15 сентября 2005)
Люди Центра Азии

Зов агальматолита

9 сентября 2005 г.

kfhbcf_36.gif(Окончание. Начало в №35)

РОЖДЕННЫЙ В ЖЕЛТОЙ СКАЛЕ

Что такое агальматолит? Слово происходит от греческих слов agalma – «изваяние», «статуя» и tithos – «камень». Впервые термин «агальматолит» был введен в 1797 году.

Из агальматолита режут различные фигурки и украшения. Благодаря тому, что его легко обрабатывать, используется с глубокой древности: агальматолитовые бусины встречаются в захоронениях возраста более 16 тысяч лет. В Китае уже в глубокой древности из него вырезали предметы обихода, мелкие художественные изделия и декоративные предметы.

В Киевской Руси в Х-ХIII веках из волынских агальматолитов вырезали архитектурные детали храмов. Его называли «образным» (он шел в производство объемных икон) и «мыльным» камнем. На Востоке – «пагодитом» (из него вырезали фигурки фантастических и других животных, архитектурных памятников и пагод).

Сцена из спектакля «Хайыраан бот»: Кенден Хуурак бьет Кару. Работа Ларисы Норбу. 2004 год.Чтобы умилостивить богов, считалось необходимым принести им в жертву крупное животное, но его возможно было заменить и удачно выполненной имитацией из камня. Может быть, к этому ритуалу и восходит традиционно преобладающие изображения, как домашних, так и мифологических животных в творчестве тувинских камнерезов.

Помимо Юго-Восточной Азии месторождения агальматолитов есть на Южном Урале, в Узбекистане, в Украине, в Чехии, Румынии и США. Обширные месторождения существуют на территории Монголии и на территории Республика Тыва.

Как поделочный камень агальматолит используется у нас в стране народными умельцами в Туве, Бурятии, а также в Корее и Японии.

Месторождение агальматолита на территории Тувы находится в Бай-Тайге. Не зря народ назвал это место Сарыг-Хая – Желтая скала. Только она издревле хранит в своих недрах впитавший в себя тепло солнца агальматолит. В мрачной глубине горы под толщей почвы лежит он столетиями. И только человек время от времени приходит к чудесной скале. Побрызгав молоком и аракой во все четыре стороны света, чтобы умилостивить духов священного места, человек добывает агальматолит, чтобы ожил он причудливыми фигурками либо образами давно забытых переживаний под искусными руками человека.

В нашу первую встречу мы с Ларисой тоже поднялись на это особенное для каждого камнереза место. Это была наша первая встреча с Желтой скалой. До сих пор помню, как лесные цветы, повторяющие в лепестках все цвета радуги, будто указывали путь в таинственный замок агальматолита. Сарыг-Хая так живописна и притягательна, что хотелось бы без конца любоваться великолепной панорамой горной гряды, островами зеленых долин, где как камушки сайзанак разбросаны дома близлежащих деревень. В этом месте время и красота как будто навечно застыли в объятиях друг друга.

На память об этой поездке у меня хранится искусно вырезанный мой портрет, сделанный из камня, который я добыла сама. А у Ларисы впервые появился рабочий материал, собранный ее руками. С тех пор в День камнереза, хотя как праздник он официально нигде не зарегистрирован, в середине сентября, Лариса вместе с другими камнерезами отправляется в поход за чонар-дашем.

Такие встречи – одни из немногих, но дорогих воспоминаний, которые остаются в памяти. Единственное в Туве месторождение агальматолита Сарыг-Хая щедро дарит свои богатства тем, кто избрал нелегкий, но дарующий миру изумление перед красотой путь камнереза.

Этот путь в 2002 году привел Ларису на другой континент – в Соединенные Штаты Америки, в город Вашингтон, где с 26 июня по 7 июля 2002 года в центре Национального Парка проходил 36 фестиваль Фольклорной жизни, ежегодно организуемый Институтом Смитсониан. Это мероприятие ежегодно посещает более одного миллиона человек.

Лариса и ее коллеги были приглашены институтом, чтобы показать мастерство и умение в качестве участника программы «Шелковый путь: соединение культур, создание доверия». В том году фестиваль впервые был посвящен одной программе, представляющей идеи, искусство, музыку и изобретения, сделанные вдоль древних торговых путей, которые пересекли Азию, соединяя Китай со Средиземноморьем.

Лариса из Тувы не затерялась среди множества участников из различных стран мира. У ее рабочего места посетители часами стояли, затаив дыхание, чтобы не пропустить таинства превращения неказистого камня в чудесную фигурку. Хрупкая женщина, как Данила-мастер из бажовского сказа, творила из него чудо. Многие приходили не раз, терпеливо дожидаясь окончания работы, и уходили счастливыми обладателями бесценных фигурок из тувинского чонар-даша, унося с собой еще и память об удивительной женщине-мастере с чуть застенчивой улыбкой и щедрым сердцем.

– Такая поездка – целое событие: новые встречи, другой мир, неизгладимые впечатления. Лариса, как Америка отразилась в твоей душе?

– Из пятидесяти кандидатов на поездку выбрали только двух камнерезов и одного мастера по дереву. В течение пятнадцати дней мы демонстрировали свое мастерство в одном из уголков Национального парка, со всеми другими участниками фестиваля из 360 стран мира.

Приглашенные со всех стран мастера делали на глазах потрясенных посетителей художественные изделия из стекла, хрусталя, фарфора, глины, ткали ковры старинным ручным способом, занимались чеканкой и другими древними ремеслами. Из агальматолита вырезали фигурки только мы.

Я испытала ни с чем не сравнимое чувство гордости за свою Туву, когда много тысяч посетителей парка стремились больше узнать о нас, увидеть на карте, где находится Тува. Была в национальном костюме, мне говорили комплименты. Все удивлялись тому, что женщина вырезает из камня. Нас постоянно окружали репортеры, фотографы, показывали по телевидению. Мне посчастливилось дать интервью журналистам радио «Голос Америки».

Работы шли нарасхват, раскупали даже те, которые не хотела продавать, назначая за них большую цену. Американцы очень ценят душевную теплоту и искренность. «Через твою работу мы получили частичку твоей души и любви, в нашем доме от нее будет светлее и теплее», – говорили они.

Особенно запомнились открытость и доброжелательность людей, яркий блеск и чистота города. И еще – ночной Нью-Йорк, когда вылетали из него в направлении Вашингтона. Это было потрясающее, захватывающее дух зрелище: ослепительно сверкающий миллиардами огней город переливался под нами гигантской звездой. Отчетливо вырисовывались на фоне темнеющего неба череда небоскребов, будто бы приветствуя и демонстрируя мощь и прелесть города моей мечты.

Даже в самых смелых своих мечтах не думала, что увижу когда-нибудь такую красоту. Невозможно забыть и бескрайний Атлантический океан, над которым мы пролетали.

– Лариса, а где можно увидеть твои работы?

– Первые мои работы «Материнство» и «Лама с четками» хранятся в архиве Тувинского национального музея имени Алдан Маадыр. Следующий комплект из шести фигур, в том числе и Дерсу Узала, под общим названием «Творчество Максима Мунзука», фигурка бабушки со спящим внуком на спине долгое время находились у меня. Сейчас они в частных коллекциях в Туве и в Америке. В Англии находятся вырезанные мною шахматы.

У КАЖДОГО КАМНЯ – СВОЯ МЕЛОДИЯ

– Не боишься ли повторения уже пройденного до тебя?

– Для меня самое красивое из творений природы – лицо человека. Будь оно старым или молодым – в каждом есть красота. Своя красота. И у меня такое неистребимое желание запечатлеть в камне малейшее движение человеческой мысли, которое преображает лицо. Другие мастера мне не раз говорили, что в таком малом жанре умение передать выражение человеческого лица – это тоже талант. Даже для обученных и опытных камнерезов это достаточно сложная работа.

– Как нет одинаковых камней, так нет и одинаковых работ. Тема может быть одна, решение и идея могут быть совсем другими. У каждого мастера-камнереза – свой почерк. Мне кажется, вижу мелодию, которая выводит камень.

Есть у меня одна композиция, называется «Кенден-Хуурак» – это герои нашей классики, спектакля «Хайыраан бот». Смысл работы простой. В камне воплощен момент, когда Кенден-Хуурак бьет плеткой Кару. В отношении именно этой работы мнения разделились.

Некоторые говорили, что лучше не увековечивать в камне такой некрасивый эпизод, когда мужчина бьет женщину. А мне интересны люди прошлого, которых можно увидеть сегодня только в спектаклях, где отражена история нашей Тувы. Есть же в музее работы мастеров, изображающие людей в кандалах и цепях.

ИСКАТЬ И ОТКРЫВАТЬ ЗАНОВО

– Вот агальматолит. Берем его на ладони и смотрим. Ты уже видишь, что будешь из него вырезать? Как ты узнаешь, что из этого камня сделаешь, например хоомейжи Кайгал-оола и никого другого, а из того камня на тебя смотрят Кара и Кенден-Хуурак?

– Творческий поиск идет в процессе работы. Если это требуется по замыслу, например, фигурка «Субедея», то знакомлюсь с материалами той эпохи, того времени, в котором жил мой герой. Если этого недостаточно, то обращаюсь в театр, чтобы уточнить детали костюма по старым снимкам. Хороший совет могут дать художники театра.

Я вообще не знаю, что такое эскиз на бумаге. Есть такие мастера, которые даже самую маленькую деталь прорисовывают на бумаге, а потом на камень переносят. У меня – свой метод, который меня устраивает. Мне нравится искать и творить в самом процессе работы. Для меня это каждый раз открытие, это гораздо интереснее составленного заранее плана.

Когда приступила к работе над лицом Субудая, полководца Чингисхана, начала размышлять, каким было лицо великого полководца урянхов? «Он же мужественный, волевой человек и, соответственно, черты лица у него должны быть суровыми, волевым. У него должен быть взгляд человека, который много повидал, многое постиг. Работаю над образом, забыв о времени, прошу его ожить в камне. Когда он приобретает законченную форму, я будто заново знакомлюсь со своим героем, долго и с удивлением рассматриваю его. Это, наверное, трудно понять, но в тот момент я мысленно об щаюсь с ним, как с живым человеком.

– Есть любимые образы?

– Я люблю серию, которую посвятила творчеству любимого артиста Максима Мунзука. У него такое мягкое лицо и такая добрая душа. Его улыбка, выражение лица, весь облик так легко и красиво выходят из камня, словно сами просятся. В этом большую роль сыграло и мое восхищение великим талантом нашего артиста. Я долго хранила в душе образ Дерсу Узала, еще не зная, что когда-то охотник удэгэ с улыбкой Максима Мунзука выльется в каменную фигурку человека с котомкой за плечами. Он получился таким же живым, как на экране. Получился таким, каким я его видела и люблю.

– В таких случаях, наверное, особенно легко и радостно творить?

– Работа, когда она наполнена любовью и обожанием к своему герою, легко продвигается, как бы сама по себе. Надо, чтобы между душой камня и моей протянулась тоненькая ниточка взаимосвязи. Камень ведь тоже слушает тебя, отвечает взаимностью. У него есть свой характер. С какой душой и настроением ты подойдешь к камню, так и он ответит тебе. Если же возьмешь его в руки, чтобы поскорее что-нибудь сделать да продать быстрее, то и камень тебе ответит тем же. Не будет даваться. Будет капризничать. Не раскроется. Работа будет без души. Не будет радости от такой работы ни тебе, ни камню. С камнем надо работать в состоянии любви к нему. Любовь – это главная составляющая успеха. Агальматолит – это бесконечная загадка. И человек – бесконечная загадка. Никогда не надо думать, что исчерпаны все возможности, сколько бы тебе ни было лет. Надо всегда искать и каждый раз открывать себя заново. Надеяться и верить своей мечте. Я до сих пор живу в окружении самых разнообразных желаний, о многом мечтаю. Агальматолит – это моя самая главная сбывшаяся мечта.

Саяна ОНДУР

Фото из архива Ларисы Норбу

(«Центр Азии»

№№ 34, 35,

26 августа, 2 сентября 2005 года)

 


http://www.centerasia.ru/issue/2005/36/264-zov_agalmatolita.html