ФОТОПАМЯТЬ:ИСТОРИЯ СЕМЬИ – ИСТОРИЯ РОДИНЫ

О начале этого конкурса мы объявили в номере 6 «ЦА». Было опубликовано девять фотографий из архива Ивана Мулюкина – полпреда СССР в ТНР, который работал в Туве в самый горячий период истории нашей республики – во время репрессий и время до вхождения ТНР в состав СССР, в 1938 – 1940 годах. Альбом с фотографиями хранился в редакции журнала «Родина». Главный редактор журнала, Владимир Долматов, сообщил, что давно хотел их опубликовать, но фотографии все без подписей и неизвестно кто на них изображен. Чтобы узнать, кто на фотографиях, в какое время были сделаны фотоснимки и был объявлен конкурс по двум номинациям: «Узнайте своих близких» и «Семейный альбом».

Сегодня мы публикуем первые письма, пришедшие на конкурс в номинацию «Узнайте своих близких». Спасибо за вашу отзычивость и интересные рассказы. Пишите, как можно более подробно о том, что вы узнали. Каждое воспоминание дорого для истории, для нас с вами.

ДЕВОЧКА НА БЫКЕ – АДЫГ-ТЮЛЮШ БРБЮ-СЕРЕН

Когда мы были детьми, мама часто возила нас в село Хайыракан. Там мы жили в юрте, и мама иногда давала нам по кусочку хлеба, он был для нас тогда слаще нынешней конфеты. Это было в послевоенное время, хлеб был тогда еще редкостью.

Поэтому местность на фото №9 мне знакома – это юго-восточная сторона горы Хайыракан, эта гора известна как Черная. Сейчас на склоне горы Черной стоит антенна. Местечко называется Кыйыг, там и сейчас добывают известь. Правее через перевал – гора Белая (на фото: скальная гряда, та, что выше и длинее), гора обрывается в реку Енисей. На вершине горы Белой был установлен красный флаг СССР. Слева, в низине, проходила дорога Кызыл – Шагонар.

Моя мама Дажи-Норбу Барынмаа Лопсановна родом из этих мест, и она подтвердила мои догадки. Сейчас маме 85 лет, она – почетный гражданин Кызыла, ветеран труда, отработала более сорока лет медсестрой в Тувинском ресвендиспансере, вырастила шестерых детей, имеет девять внуков и внучек, 11 правнуков и правнучек. По ее рассказу, на горе Белой росло большое, единственное дерево – лиственница. У нее был длинный голый ствол, пушистые ветви были только на верхней кроне. Каждую осень Адыг-Тюлюши и Ондары,живущие по разные стороны горы, поднимались и под кроной дерева праздновали «Кечержик Элезин» – в честь горы Хайыракан.

Фотографию с тремя девочками она видела у своего брата Бориса Балгановича Шактар-оола, возможно, есть такое же фото в музее «Алдан-Маадыр». Борис Балганович преподавал историю, тувинский язык и литературу, в разное время был директором школ в Тээли, Тоора-Хеме, Сосновке, работал заведующим районо, он – отличник народного образования. У него остались сын Владимир, дочь Люба и два внука. Старший – Игорь – учится в МГИМО, младший – Давид – заканчивает школу.

Борис Балганович рассказывал маме, что девочка, сидящая верхом на быке, его родная сестра Адыг-Тюлюш Бюрбю-Серен Балгановна, за ней сидит соседская девочка Хандыжа, третья девочка маме знакома, но имя её она не помнит. Все из села Хайыракан.

На быке они едут домой с пастбища. Они тогда пасли овец на склонах горы Хайыракан. По тени видно, что солнце садится, когда тень переместится на восток, настанут сумерки.

Бюрбю-Серен Балгановна, к сожалению, прожила недолго, имела дочь и сына. Судьбы двух остальных девочек мама не знает.

Чарита Дажи-Норбу,

город Кызыл

МОЙ ОТЕЦ БЫЛ ЛАМОЙ

Мне кажется, что на фотографиии №3, самый высокий в верхнем ряду – мой отецСалчак Чанзан Лопсан оглу.

Он родился примерно в 1896 году и жил в селе Коп-Соок. Я помню, как отец рассказывал, что учился в Тибете. Туда отправили учиться в тридцатые годы несколько человек из ТНР. Но в Тибете началась война и дацан сгорел, отца вместе с другими хуураками отправили продолжать учебу в Монголию. Но и там они не смогли закончить свое обучение, им пришлось вернуться домой. Из Тувы их было трое, возвращались то пешком, то верхом. Если бы отец получил полное образование, то был бы, наверное, ламой-астрологом. Он очень точно предсказывал погоду.

Когда мне было два года, отец научил меня читать сутры (тарины), чтобы они оберегали меня от злыхдухов и несчастий. Это были те страшные времена, когда буддизм и другие учения и религии преследовались. Поэтому, испугавшись за меня, обучение он прекратил. Но я до сих пор помню каждую выученную с ним сутру.

Он умер 14 августа 1959 года, а перед смертью, 12 августа, попросил меня позвать друзей-столяров: Иргита Отук-оола, Мижита-Доржу, Хертека и Кызана: «Приведи, доча, чтобы чай попили». Мне было тогда 20 лет, поэтому я все очень хорошо запомнила. Он попросил их приготовить ящик для своего захоронения. Отец лежал, прижав колени к груди, так по обычаю хоронят лам, а столяры его обмеряли. Ящик получился похожий на сундук.

В день смерти он попросил меня пригласить Калзан-Хелина, котрый тоже был ламой, и еще попросил достать из сундука сутры, завернутые в кадак (специальный материал).Каждую в определенное время Калзан читал, стоя возле отца.Отец сказал, что после того, как он закончит читать, часть сутр надо положить обратно в сундук, а часть забрать, чтобы и другим людям можно было бы проводить обряды. Отец все этот говорил, а сам уже ложился, свернувшись, голос был слабым, как будто уже уходил. Последняя его просьба была – потушить свечу. Так лежа, тихо он и умер. Его фотографий, кроме той, что вы опубликовали, нет. Он всегда говорил: «Я не буду на этом свете оставлять свое изображение». Это было против его учения.

Эремаа Чанзан,

город Кызыл