«НАРОДЫ – СОСУДЫ, КОТОРЫЕ СООБЩАЮТСЯ МЕЖДУ СОБОЙ»

В журнале «Общественная безопасность» в № 9 за 2003 год был опубликован рассказ «Таёжная трагедия». Случай неумышленного убийства в одном из таёжных районов Тувы стал основой для художественного произведения. Автор – полковник милиции в отставке, бывший заместитель министра внутренних дел Тувинской АССР (1985-1990 гг.), бывший депутат Кызыльского городского Совета и Верховного Совета Тувинской АССРВасилий Лукашов.

Для Василия Ивановича Лукашова – москвича из семьи военных, милиционеров, участников Великой Отечественной войны, пять лет работы в Туве стали не просто коротким периодом в его служебной биографии. Это стало частью его жизни, источником вдохновения, отправной точкой размышлений.

Вернувшись четырнадцать лет назад в Москву, он продолжает общаться с друзьями, коллегами из Тувы. Не просто появляется на собраниях тувинской московской диаспоры, но и помогает в организационных вопросах. На одном из последних мероприятий – на шумно прошедшем праздновании тувинского Нового года «Шагаа-2004» в столице – стал одним из спонсоров. И не в первый раз он так помогает нашим землякам.

После работы в Туве Василий Лукашов был заместителем начальника Главного Управления по организации работы строевых и специальных подразделений ГУООП МВД России, затем начальником службы безопасности «Альфа-групп». Много ездил по миру в командировки и туристом вместе с семьей. Неоднократно выезжал за границу вместе с Александром Масляковым, президентом знаменитого Клуба весёлых и находчивых в качестве консультанта делегации КВН по вопросам безопасности.

И сейчас продолжает активно работать, возглавляя юридическое предприятие «Русь-юрсервис». В 2002 году получил именную благодарность от Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами РФ В. Путина.

Много пишет. Его стихи, посвящённые бойцам ОМОНа, удостоены диплома конкурса, посвящённого 200-летнему юбилею российской милиции. Василий Лукашов – заместитель председателя общественного объединения ветеранов ГУООП. Ветераны готовятся издать сборник своих мемуаров. Каждый пишет воспоминания, и зампред тоже написал в общую копилку личные воспоминания «О милиционере замолвим мы слово».Большая часть текста – о Туве… Даты, события, случаи, решения, люди, оценка автора.

При разговоре с Василием Ивановичем о республике в центре Азии заметно, что для него это одна из самых интересных тем. Он загорается вниманием, широко улыбается, говорит быстро, даже сбивчиво, волнуется. Любит также рассказывать о семейных историях, о старшем брате Валентине, участнике Великой Отечественной войны, о майоре милиции в отставке, брате-близнеце Николае, о сыне, тоже Николае, работающем над докторской диссертацией и преподающем в Академии управления МВД. Но времени для неспешного общения, как это обычно бывает в Москве, катастрофически не хватает.

Чтобы обстоятельно пообщаться с этим «московским тувинцем», как его называют друзья, мы договариваемся о специальной встрече в его рабочем кабинете в один из выходных дней.

В назначенный час я ступаю на знаменитую улицу «Матросская тишина». Но направляюсь не в то мрачное учреждение, из которого незадачливые олигархи видят небо в крупную клетку, а напротив. Рабочий офис Василия Лукашова выходит окнами на легендарную крепость и потому прогулка в этом районе воспринимается только как чрезвычайно интересная экскурсия без негативных последствий.

Прежде всего, заинтересовало то, что «тувинский след» имеется в художественном творчестве Василия Лукашова.

Подключать фантазию к описанию факта

– Василий Иванович, стиль языка милицейского протокола, а также в целом чиновничьих документов, не располагает к особому творчеству, более того, снижает художественную чувствительность человека. Вы с юности избрали своим путем службу в правоохранительных органах. Приходилось делать над собой усилие, чтобы сохранить творческую жилку?

– Писать начал я с юности. Мои статьи печатались ещё в «Пионерской правде». Люблю наблюдать за всем, что вижу, и потом описывать. Самое главное – это держаться фактов. Не надо отходить от них. А описывать дополнительно помогает моя фантазия. Ты как бы фиксируешь факт, но художественным языком.

Но особо заниматься творчеством не мог. Не было времени. Сейчас я тоже работаю, но со временем стало легче. Много задумок.

– Вы, проработав в Туве относительно недолго – около шести лет, похоже, на всю жизнь остались неравнодушным к этому месту и его обитателям. С чего началась ваша привязанность?

– Я не хотел в Туве только работать «силовиком». Мне было интересно, хотелось понять местных жителей, говорить с ними без посредников, по душам. Выезжаешь в районы для общения с чабанами и, конечно, встаёт первая проблема – непонимание. Поэтому я организовал курсы изучения тувинского языка для сотрудников министерства.

– Где проходили занятия?

– Прямо в моем кабинете. Преподавал сотрудник ТНИИЯЛИ Доруг-оолМонгуш. Очень грамотный человек, старой закалки.

– Неужели у вас был только познавательный интерес?

– Ну не совсем... У меня как заместителя министра было много функциональных обязанностей. И в том числе, я курировал вопросы, связанные с выдачей разрешений на оружие. Это очень сложный и ответственный участок работы.Разрешения давались индивидуально, только после изучения человека, подавшего заявку. Надо было беседовать с каждым. А без знания родного человеку языка попробуй разговорить его, открыть, понять его намерения. Конечно, еще до встречи я изучал личное дело, смотрел характеристики на него.

– Не было такого, чтобы вы пожалели о выдаче кому-то разрешения на оружие?

– Нет, такого не было. Для этого как раз и проводились беседы.

Если понимаешь, что конкретно этому человеку нельзя доверять оружие, то придумываешь какую-нибудь причину для отказа. Прямо не скажешь, что «ты не достоин», «не имеешь права», а беседуешь, объясняешь. После таких разговоров с объяснениями человек уходит не озлобленный, не обиженный. Отказывать человеку надо так, чтобы он не обижался и руку тебе пожал. Так говорил мой первый начальник в отделении милиции в Москве, куда я пришел на работу после окончания школы милиции.

С тех времен в меня заложили чувство ответственности, стремление тщательно готовиться к любому действию, к принятию решения. Чтобы знать людей, надо знать многое: культуру, историю, литературу. Ты – плохой работник, если плохо готовишь себя к работе на новом месте, если не изучаешь это со всех сторон, не прикладываешь к этому душу.

– В каких регионах Союза вы ещё работали?

– Я работал только в Москве, отсюда ездил в командировки.Бывал и в «горячих точках».

А Тува стала для меня единственным опытом работы в национальной республике, где я долго жил и работал. Я считаю, что не только много сделал на своём участке работы в Туве, но и многое почерпнул для себя. Если бы не тот перестроечный период со всеми волнениями начала 1990-х годов, я бы там остался… (замолкает).

Приехав в Туву в командировку, я вернулся в детство

– С чем было связано ваше прибытие в Туву?

– Если задуматься о причинах всего, чтобы происходило, и о том, как я ко всему относился, наверное, лучше заглянуть в историю жизни моей семьи.

Мы – Лукашовы – были репрессированы в 1930 году. Виновником называли моего деда по линии матери. Он работал мировым судьёй, в сельской местности под Воронежем. Судьям выдавали земельные наделы. Он развёл свое хозяйство, в котором была маслобойня. Вся большая семья, а это было 36 человек, работали в хозяйстве, чем и кормились. А когда начались репрессии, выселяли тех, кто хорошо работал для себя и приносил пользу государству. В этой ситуации оказалась и наша семья. Моему отцу было предложено отречься от семьи и при этом остаться при должности. А занимал он в то время пост заместителя председателя губисполкома. Отец остался с семьей. Так мы оказались на Севере, в Архангельске.

В нашей семье был ещё один «виновник» – мой дядя Михаил Лукашов. Он был инженером-полковником, работал в НКВД у Берии заместителем. Основной его работой было строительство лагерей, укреплений.

Когда в начале Великой Отечественной войны немцы подошли к подмосковному городу Наро-Фоминску, была проблема с огромным количеством складов с продуктами, вещами. Берия дал распоряжение уничтожить всё это. А мой дядя пошёл на риск, зная, что немцев не допустят к этому хорошо укрепленному району ближнего Подмосковья, дал команду раздать продукты и вещи местному населению. Он дал такую команду, а его за это потом обвинили, судили и приговорили к расстрелу. Но немцев отогнали от Москвы, и вещи все были возвращены войскам. Берия это оценил, и Михаилу устроили «замену». Под другой фамилией его выслали в Норильск. Затем, уже при Хрущёве, его реабилитировали, вернули квартиру в Москве, восстановили в звании, а затем он ушёл на пенсию.

Всю нашу семью к тому времени уже реабилитировали, но отец остался жить на Севере из-за хороших заработков. Я родился в Архангельске и жил там до восьми лет.

Когда я в первый раз приехал в Туву в 1985 году, я словно бы вернулся в своё детство.

– Вернулись в детство?Поясните, пожалуйста.

– В Самагалтае 5 марта 1985 года дежурный по райотделуСанды, будучи в нетрезвом состоянии, застрелил из табельного пистолета ни в чём неповинных четверых человек, и сам застрелился. Там начались волнения. Нас с коллегой из отдела кадров МВД направили из Москвы для выяснения обстоятельств.

Мы прибыли, собрали сход на площади в Самагалтае, объяснили людям, что все виновные будут наказаны, успокоили всех, хотя было очень тяжело.

И вот когда я проезжал по этим местам, то смотрел на природу и удивлялся. Это была природа моего детства, Архангельского края, тех мест, где я любил рыбачить мальчишкой. Кроме гор, все очень похоже. Реки очень похожи. Я видел перелётных птиц, могучую реку Енисей, тарбаганов, и все это мне очень понравилось.

– И появилось желание остаться?

– Ситуация складывалась таким образом. С местным руководством Тувы в этот приезд сложились хорошие отношения, меня приглашали приехать поработать в Туву. Кроме того, было постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР об укреплении Тувы кадрами.

Это совпало с тем, что в момент окончания мною Академии МВД был назначен новый министр внутренних дел СССРВиталий Васильевич Федорчук. Он принял решение в наиболее «тяжёлые» регионы направить лучших выпускников Академии. Собрал нас 28 человек в своём кабинете, поставил перед картой.

Самым сложным регионом была Тува. По удельному весу тяжких преступлений на одну душу населения она была на первом месте в стране. С неё и начали. Так как у меня был разговор об этом в Туве, то было принято решение о моей кандидатуре. Я и не отказывался.

Мне дали короткий срок: чтобы через три дня я уже приступил к работе в должности заместителя министра.Приехал к министру Владимиру БораевичуКара-Салу.

Сначала у нас отношения были прекрасные, помогали друг другу. Потом, когда начались катаклизмы с межнациональными отношениями, это, по моему мнению, повлияло. Моя принципиальность, особенно в кадровых вопросах, не нашли должного понимания – начались необъективные высказывания, якобы «Лукашов мало работает с населением». Хотя, если взглянуть на журналы приёма, то было очевидно, что это не так.

Когда начались волнения, много русских специалистов на моей памяти уехало из Тувы. Как говорили мне, до этого никогда в Туве такого всплеска национализма не было. Даже мои коллеги, милиционеры-тувинцы, одно время изменили свое отношение к русским. Я сам видел. И не понимал, как люди в массовом порядке начинают вести себя так неадекватно.

– То есть вы рассматриваете тот период как время одурманивания людей?

– Да, сильное было одурманивание. Это было везде в национальных регионах. Всплески и расцвет этого негатива не были пресечены изначально. Руководство республик не остановило вовремя. Салчак Тока бы такого не допустил.

Ко мне много людей тогда приходило на прием, рассказывали истории о том, как над ними издеваются, что вытворяют хулиганы. Обком вообще не реагировал.

– Похоже, что вы не случайно упомянули о Салчаке Тока…

– Да, первым делом, когда я приехал в Туву, пошел в краеведческий музей. Прочитал «Слово арата» Салчака Тока. Читал основательно историю Тувы, узнал о легендарных личностях. Сложилось определенное впечатление о республике. Потом всё время пополнял впечатления. Общался с интеллигенцией. И делал выводы.

Был близко знаком с Максимом Мунзуком. Это знакомство для меня очень дорого. Сначала ведь я видел фильм Акиры Куросавы «ДерсуУзала», это был один из моих самых любимых фильмов. А здесь, в Кызыле, вдруг во дворе своего дома узнаю этого актера! Очень удивился и обрадовался.

Хорошо общались с ним, с его супругой. У Максима Монгужековича была старенькая машина – «Газик», которую ему подарил еще Салчак Тока. Когда он не мог ее завести, обращался ко мне.

Брагу выливали сами самогонщики

– Часто ли вам приходилось бывать на чабанских стоянках?

– Да, часто приходилось ездить по поводу дел о краже скота по чабанским стоянкам. Спасибо чабанам, они всегда помогали мне.

Так как в горной местности нельзя угнаться за нарушителями на машинах, пришлось создать конное подразделение, «выбить» в МВД СССР для МВД Тувы вертолёт. Вместе с пограничниками перекрыли канал контрабанды скота между Тувой и Монголией.

Но самое главное, с чего мы начали работать: это профилактика убийств. Стали рассматривать причины. А причины, как правило, бытовые – на почве пьянства. Выпивают люди и убивают друг друга. Начали выезжать бригадами в районы, читали лекции, разговаривали с людьми. Боролись с самогонщиками. На изготовление араки старались закрывать глаза, все-таки национальный напиток. Но с брагой боролись. Руками тех, кто гнал её.

– Как это?

– Хозяин браги выливал её сам. Нет, не вынуждали. Просто собирали людей, все показывали на него, стыдили. Он выливал. Не скажу, что это самый правильный метод, но это помогло уменьшить количество самогонщиков и, соответственно, пьяниц и убийств.

С браконьерами боролись активно. Устроили им тяжёлую жизнь...

Вовлекали людей в спорт. Отстроили станцию «Тайга», организовали спортивную базу, выезжали сами коллективом и привлекали к этому других.

– Вы сами какими видами спорта занимались?

– Боксом, бегом на лыжах, самбо, плаванием.

– Разве до вас личный состав не занимался спортивной подготовкой?

– Занимались, конечно, но очень слабо. Когда я пришел, то увидел, что стреляют плохо. И строевая подготовка слабая. Приходилось работать с ними, даже показывать, как надо ходить настоящим строевым шагом. Удивительно, но даже туфли были не по форме.

И пьянство в рядах было, чего скрывать. Я ставил вопросы и об увольнении. Приходили родственники, знакомые, начинались упрашивания, заступательства. На первых порах это казалось совсем дико. Но потом я понял, что это особенность населения, перестал делать резкие движения. Увольняли, конечно, даже званий лишали. Если человек вообще не выходит на работу, пьёт, то уже нельзя закрывать глаза.

Почему делают ротацию кадров в МВД

– Можно ли сделать вывод о том, что если руководить правоохранительными структурами будет представитель местных кадров, то это само по себе не даст возможности держать дела под строгим беспристрастным контролем?

– Я помню, когда при мне работали очень хорошие, грамотные кадры из числа местных специалистов. Речь не идет о недостатках, связанных с национальностью, происхождением и привязанностями. Когда у тебя опыт жизни и работы только в одной республике, это одно. А когда ты имеешь опыт работы шире, то это совсем другое дело. У тебя уже есть разд еление на теорию и практику. Если человек имеет более общее видение, то, приходя в регион, сразу замечает все те плюсы и минусы работы, которые не видны местному специалисту, ограниченному местным кругом знаний. Тому, кто изучал методику, тактику, конечно, легче работать везде.Это эффективно, особенно, в работе правоохранительных структур.

– Но человек не может жить так, чтобы ограничиваться только рамками своих профессиональных знаний. У него даже на новом месте через некоторое время появляется неформальный круг связей, зависимость от чего-то.

– Правильно. Почему происходит постоянная ротация кадров в МВД? Именно, чтобы люди не примешивали субъективность в свою работу. Даже я, проработав несколько лет в Туве, «оброс» знакомствами. Кого-то становится просто жалко. А в правоохранительных органах не должно быть такого.

– Значит, все-таки ваш отъезд из Тувы имеет и объективные основания. Иначе вы были бы просто опутаны лично-родственными-земляческими связями.

– Да, может быть. Но в гораздо меньшей степени, чем кто-то из местных жителей. Мои родственные связи были при мне. Женат я ещё со времён окончания училища. Моя супруга Галина Сергеевна с юности вместе со мной. Наш сын Николай в эти годы проходил срочную службу в армии.

Я видел, к чему может приводить приверженность родственным связям. К тому, что работают те, кто не соответствует должности вообще…

Что добавилось в мой «сосуд»

– Поделитесь вашим мнением о кадровой политике тогда в целом.

– В целом, вопрос с перестановками и перемещениями очень интересный. В России много регионов, губерний. В каждой есть что-то положительное, ценное.

Вот взять Туву. В ней проживают представители разных национальностей. Но кадровый состав государственных структур сформирован только из представителей тувинцев и русских. Большой минус: подход по национальности, по происхождению, а не по уму. Это есть во многих российских регионах. Я был, например, в США два раза, видел, как там работает система. У них нет такой проблемы.

Когда-то в Туве на стройках работали грузины, армяне, русские из других территорий. Народы с разных мест общались тесно, непосредственно.

Общение между народами можно рассматривать как два сообщающихся сосуда: в один наливаешь, в другом тоже прибывает. Они сообщаются! Вот так вот и народы развиваются. Когда они сообщаются, то одновременно способствуют развитию друг друга.

– Воспользуемся этой аналогией с сосудами и перейдем к вам. Что лично вы привнесли от своего «сосуда» знаний тувинцам?

– В Туве интересный национальный вид борьбы – хуреш. Так как я занимался самбо, то мне было интересно и побороться с известным мастером спорта по вольной борьбе и борьбе хуреш, инструктором «Динамо» Иваном Хураганом. Через пару дней я сталдаже побеждать его. В борьбе я что-то перенял у него, он – у меня. Вот оно – сообщающиеся сосуды!

В одной борьбе есть свои плюсы, в другой – свои. Я использовал плюсы самбо. В хуреше можно делать подсечки, а для самбо это самый главный прием. Владеешь им, используешь в хуреше и всё! Ты сильнее! Тем более, что в самбо надо повалить, припечатать соперника, а в хуреше достаточно дать ему коснуться земли рукой.

– И наоборот: что добавилось в ваш «сосуд»?

– Очень много! Всего не перечислишь. Например, на лошади научился ездить. До этого не умел. А тут поскакал! (смеется). Спасибо чабанам!

Фото:

1. На праздновании Шагаа-2004 в Москве. 21 февраля 2004 г., ВВЦ.

2. Рабочая встреча руководства МВД Тувинской АССР с монгольской делегацией в Кызыле. 1987 г.

3. В.И. Лукашов в комментаторской кабине Совета безопасности ООН в Нью-Йорке. 1996 год.

4. Приехав в Туву, Василий Лукашов вернулся в детство. Рыбалка на Енисее.

5. Браконьерам пришлось тяжко, когда за дело взялся Василий Лукашов.

6. Василий Лукашов показывает, как надо ходить. Конец восьмидесятых годов.

7. Обувь сотрудника милиции должна быть в идеальном порядке.