«ДАВАЙ – ЗА ЖИЗНЬ. БУДЬ ПРОКЛЯТА ВОЙНА!»

«Срочно нужны деньги на четыре фотокарточки для военкомата и еще деньги, чтобы флюорографию сделать – тоже военкомат требует»,– сообщил сын, придя из школы.

Абсолютно не склонный к каким-то армейско-военным действиям и совсем не мечтающий о воинской карьере, он, кажется, был даже несколько польщен: государство серьезно им заинтересовалось и требует, уже как от полноправного взрослого гражданина, выполнения определенных обязательств.

Для порядка я поворчала: зачем военкомату именно четыре фото, можно бы и одним обойтись – не в генералы же его производят; почему за рентген надо платить, ведь военкомат обязан обеспечить бесплатное медицинское обследование будущих призывников. А сердце тревожно сжалось: вот уже и первый сигнал: все правильно – ему уже шестнадцать, и государство ставит на учет заранее, чтобы случайно не потерять ценную воинскую единицу, когда эта единица отметит свое восемнадцатилетие.

Первый сигнал того, чего так боялась, когда он еще был совсем ребенком, а в газетах и с экранов телевизоров шел вал информации: о дедовщине в армии, о погибших в горячих точках. Цинковые гробы из Афганистана, затем гробы из Чечни. Умирать в Афгане наши мальчики перестали, когда ему было три года. Умирать в Чечне начали, когда ему исполнилось десять…

14453 матери не дождались своих сыновей из Афганистана. 12 погибших в Афганистане – тувинские мальчики. Скорбный список пополнили погибшие в Чечне – 25 солдат из Тувы.

15 февраля, в муздрамтеатре, на посвященном четырнадцатой годовщине вывода войск из Афганистана традиционном вечере, проводимом Фондом ветеранов локальных войн «Боевое братство» (председатель Леонид Кара-оол), собрались ветераны Афганистана и Чечни. Пришли и те, кто остались живыми, и родители погибших.

Список погибших, аккуратно оформленный на стенде. За стеклом – фотографии мальчишек, их комсомольские билеты, аттестаты об окончании школы – это все, что успели они, призванные в восемнадцать, за свою короткую жизнь. 37 имен. Афган: 1979 – 1989 годы. Чечня: 1996 – 2003 годы.

Первая смерть – 30 октября 1982 года. Рядовой Игорь Толстиков погиб в Афганистане, захоронен в Кызыле. Последняя дата – недавняя – 22 ноября 2002 года – рядовой Чингиз Оюн погиб в Чечне, захоронен в селе Дурген...

«Вот мой сын», – пожилой человек показывает в самое начало скорбного списка: Валерий Серээдар, погиб в Афганистане 11 июня 1984 года, захоронен в селе Эрзин... Мама погибшего в Чечне Андрея Белевского рассказывает о сыне...

И для вернувшихся с этих двух войн они не прошли бесследно – от глубокого психологического надлома многие так и не смогли оправиться.

«Мы и сейчас, после войны, теряем друзей: кого-то одолевает одиночество, пьянство, нож преступника. Вчера, там, мы были нужны, востребованы, а, вернувшись, чаще всего видели свою ненужность, слышали:«Мы вас туда не посылали». Самоестрашное – оказаться ненужным Родине», – с горечью говорил, обращаясь к своим боевым друзьям, депутат Великого Хурала, ветеран Афгана Шолбан Кара-оол.

Знаете, я всегда удивляюсь трем этим братьям – Леониду, Юрию и Шолбану, общности их судеб. Все трое прошли Афган, самое тяжелое – по старшинству – выпало на долю старшего Леонида. Не зря именно он награжден орденом Красной Звезды (всего в Туве шесть афганцев-орденоносцев). Именно братьям Кара-оолам пришло в голову объединить молодых ветеранов, прошедших войну, чтобы помочь почувствовать себя востребованными, нужными, чтобы по мере сил помогать друг другу и родителям тех, кто не вернулся.

Потом судьба привела братьев в политику – в парламент. Ну а политика – это такое дело, что почищевойны. В ней сегодняшний друг может стать завтрашним врагом, и никогда не знаешь: чья и где мина взорвется после твоего откровенного слова. В политике Кара-оолы попали под перекрестный огонь, получив достаточно ударов – и открытых, и исподтишка. Вокруг их фамилии – и слухи, и сплетни, иправда, и ложь.

Но я всегда буду уважать этих братьев – за то, что они стараются делать для наших сыновей, искореженных этими войнами. За то, что они не забывают безутешных матерей, чьи сыновья вернулись домой в гробах…

«Мы в Афганедумали, что эта война – последняя. Пройдем этот последний ад – и все. Но началась Чечня и снова корежит жизни ребят. Нам будет легче, если будем вместе…», – говорил Леонид, когда вместе с Шолбаномвручал медали, пусть и с запозданием, но нашедшие своих героев.

И как искренне, радовались за награжденных друзей собравшиеся в зале. Особенно аплодировали Тамаре Наводкиной – женщине, пять лет прослужившей в Афганистане. Каждый старался пожать ей руку, обнять, улыбнуться.

Какая-то особенная атмосфера царила в этом зале – здесь все понимали друг друга и старались поддержать. Один эпизод: на сцену вышли ученики школы №12 и хрупкая девочка, начав читать стихи о погибших в Афганистане, вдруг растерянно замолчала, сбилась. И зал терпеливо ждал – ни смеха, ни свиста, как могло быть на любом другом концерте. Только спокойная фраза из центра зала: «Девочка, не волнуйся. Мы тебя поддержим». И девочка успокоилась, все вспомнила, дочитала до конца.

Вместе со своими учениками пришла на вечер памяти и учитель истории Оксана Чаш-оол – энтузиаст и создатель работающего в школе №12 музея памяти прошедших Афганистан и Чечню. Скорбные экспонаты в этом музее, но очень важное дело делает этот педагог. И в благодарность за это ей, человеку мирной профессии, была вручена грамота за подписью генерала армии Говорова.

Хороший это был вечер. Правильный. Я даже пожалела, что со мной не было сына. Очень полезно было бы ему и его сверстникам – шестнадцатилетним, уже учтенным военкоматом, побывать здесь. Хотя, может быть, я и ошибаюсь, наверное, фотографии погибших парней, которые были всего на два года старше их, не очень вдохновили бы ребят на выполнение гражданского долга согласно статьи 59 Конституции РФ: «Гражданин Российской Федерации несет военную службу в соответствии с федеральным законом».

Да, в нашей истории и в нашем настоящем есть страницы, которыми сложно гордиться. Эти страницы больно читать. Но их надо знать. И помнить.

Живые помнят погибших. И помогают живым. Как поется в звучавшей на вечере песне, которую до конца могут понять только прошедшие тот ад: «Давай – за жизнь. Будь проклята война!»

…А фото для военкомата сын сдал. Как и требовали – в четырех экземплярах.