«ТОЛЬКО В СРАВНЕНИИ ОЦЕНИШЬ СВОЮ РАБОТУ И ПОЙМЕШЬ СЕБЯ»

Удивительное время сейчас – все меняется: общественные устои, наши установки, привычки. Брать себя в руки и самим строить свою жизнь так, чтобы не отстать от стремительного бега современности – вот задача, которую надо решать. Не для всех эта задача посильна. Не все ее осознают. Обнадеживает то, что в процессе активно участвуют ученые – наша интеллектуальная элита. Пусть для Тувы это пока единицы, но они есть.

Тот факт, что все вокруг нас меняется, и мы должны включаться в эти перемены, невозможно понять,  сидя на одном месте, занимаясь рутинной работой и удовлетворяясь когда-то полученными знаниями. Для этого нужна широта взгляда, мобильность, беспокойный, ищущий дух, желание ставить перед собой большие задачи и решать их. Человеком с такими возможностями и качествами можно назвать первую женщину Тувы, получившую ученую степень доктора филологических наук, Светлану Монгушевну Орус-оол.

Безусловно, я понимаю, что любой энергичный человек не для всех своих знакомых будет столь уж абсолютно положительным. Даже неординарность человека, а как следствие и противоречивый образ в глазах других, сама по себе может вызывать отторжение. Но такова участь тех, кто не стоит на месте, находится в постоянном поиске, тормошит других, беспокоит своей неугомонностью и стремлением покорять вершины.

Именно такие люди сегодня наиболее удачно вписываются в современность и понимают необходимость перемен.  Именно опыт и мнение тех, кто имеет возможность сравнивать, могут представлять ценность для современников, которые пытаются решить вопрос: «Как жить, чтобы не просто существовать, а заставить жизнь бурлить, быть интереснее, лучше?». Поэтому я и предложила Светлане Монгушевне рассказать читателям «ЦА» о том, как сложилась ее жизнь, как она смотрит на окружающий ее мир.

После нескольких лет учебы, работы и защиты в Москве в 2001 году диссертации, посвященной тувинским героическим сказаниям, Светлана Орус-оол вернулась в Туву, в родной ТИГИ (ранее ТНИИЯЛИ – Тувинский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории). Ездила в экспедиции по сбору фольклора в Тоджинский кожуун, помогала профессору Доржу Куулару в организации аспирантуры при кафедре фольклористики Тувинского госуниверситета, готовила ряд статей.

Сейчас снова находится в Москве в творческом отпуске, который дается всегда после защиты докторской диссертации. Преподает тувинский язык социальным антропологам Российского государственного гуманитарного университета.

Житейские условия доктора наук: двухкомнатный блок в общежитии академии наук, минимум вещей после нескольких переездов, много комнатных цветов и пакеты с кучей нерасшифрованных аудиокассет, на которые записаны во время полевых экспедиций образцы фольклора.

Со Светланой Орус-оол живут двое ее младших детей-школьников. Для них возвращение в столицу стало большой радостью, возвращением в уже привычный мир с  друзьями из школы. Карина прошла уже второй тур столичного конкурса на получение стипендии Южной Кореи, Батыр завоевал второе место на первенстве Москвы по самбо.

Временное жилище семьи очень аккуратно и уютно. Хозяйка гостеприимна, и к ней часто приходят аспиранты, докторанты и из Тувы, и из других регионов. Специально, чтобы «стихийные» гости, которые обычны в условиях общежития, не помешали разговору, мы встретились в дневные часы.

В МИННАЦЕ ЧАСТО БЫЛО СТЫДНО ЗА ЗЕМЛЯКОВ

– Светлана Монгушевна, вы выглядите человеком, который вполне освоился в столичной жизни: защитились, работаете, ездите в поездки с научными целями, ваши дети успешно учатся в московской школе. Когда вы приехали в Москву?

– В апреле 1997 года я была зачислена в докторантуру, в Институт мировой литературы имени Горького. Приехала сначала с дочерью Кариной, потом забрала сына Батыра.

Тема докторской диссертации была продолжением кандидатской работы, только, естественно, разработка была глубже, с новыми методами.

– Вы принялись покорять новые вершины научного творчества даже после такой трагедии как потеря мужа?

­– Да, за два года до этого, в 1995 году погиб мой муж Орус-оол Сергей Алексеевич, подполковник ФСБ. Я осталась с тремя детьми… Но решилась, и мы поехали. Хотя это были самые трудные времена: зарплат мы не видели месяцами, годами, денег на поездку не было. Пришлось продать дачу, и только так мы смогли выбраться в Москву.

Когда приехали, в первую очередь я стала устраивать наш быт. Получила комнату в общежитии. Некому нам было помочь, очень тяжело было… Работу искала, куда только не ходила, готова была даже уборщицей работать.

К счастью, устроилась в Министерство по национальной политике с помощью Кара-Кыс Аракчаа. Она мне сообщила о новом управлении по делам коренных малочисленных народов, которое создается в министерстве.

Проработала там почти два года. Мне дали участок, связанный с регионом «Хакасия, Алтай, Тува», который был для меня близок и понятен. Работала с официальными документами из Тувы, с программами социально-экономического развития республики. Поражало то, что там не было совсем разделов, касающихся науки, культуры! Поэтому у меня была возможность отправлять ответы из российского министерства с просьбой доработать программы.

Там я заметила большую разницу между подходами регионов к делу. Когда, например, из Хакасии письма приходили, сразу чувствовался деловой тон, рисовалась конкретная проблематика. А из Тувы какие письма приходили?! (хватается за голову и делает выразительное лицо). Сплошные жалобы, кляузы, обвинения в адрес друг друга! Мне даже стыдно было за земляков. Письма-то адресовались во всевозможные федеральные структуры, а в итоге переправлялись по чиновничьей лестнице к нам, в Миннац.

В министерстве я имела возможность помогать изданию уникальной серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока», которая была задумана Александром Бадмаевичем Соктоевым. (Прим.: В этой многотомной серии, начатой в 1990 г., вышли две книги о тувинском фольклоре: Тувинские народные сказки / Составитель З.Б. Самдан, Новосибирск, 1994 и Тувинские героические сказания / Составитель С.М. Орус-оол, Новосибирск, 1997. Всего в серии запланировано 64 тома, вышло – 27).

Коренные малочисленные народы, благодаря «Памятникам фольклора…», могли зафиксировать свой алфавит, например, орочи, шорцы, далганы, нанайцы и другие. У некоторых даже алфавита нет, они не имеют своей письменности.

Так как наши тувинцы в Тоджинском кожууне признаны «коренным малочисленным народом», у меня стоит задача собрать их фольклор для издания отдельного тома в этой серии. Поэтому сейчас я езжу в Тоджу.

– Вам повезло работать в такой структуре, которая одновременно способствовала и продвижению ваших научных исследований.

– Да, это так. Правда, чиновничья работа съедает массу времени и сил, но, с другой стороны, я еще видела очень интересный коллектив. Это были люди не такие, каких я знала в Туве. Почти все русские, столичные, я одна среди них была нерусской. И мне было любопытно посмотреть на работу другими глазами. Ведь до этого я работала только в ТНИИЯЛИ.

– Сколько лет?

– Всю жизнь! То есть с 1974 года. Сколько это получается?… (Задумчиво считает в уме и с удивлением восклицает) Почти тридцать лет прошло!

ДРУГИЕ РЕГИОНЫ ГОРАЗДО ВНИМАТЕЛЬНЕЕ К СВОИМ УЧЕНЫМ

– После защиты докторской диссертации вы вернулись в Туву. Но через год вы снова в Москве и работаете, выезжая отсюда. Тяжело оказалось жить в Кызыле после опыта столичной жизни?

– Конечно, я с большим трудом возвращалась в Туву. У меня здесь была работа, дети хорошо учились, и они привыкли к Москве. Мой научный руководитель Виктор Михайлович Гацак уговаривал меня остаться. Но мне звонили из нашего университета, приглашали, обещали трехкомнатную квартиру как доктору наук. Я подумала и поехала. Причем зимой, сорвав детей во время учебного процесса.

На месте же оказалось, что жилье совсем не такое, о котором говорилось. Предложили сначала общежитие на окраине города, потом другой вариант – бывшее помещение медпункта в общежитии по улице Интернациональной. Причем входить туда надо со студенческого входа. Но ведь жить так – это словно возвращаться в какое-то мрачное прошлое.

Оформилась снова в ТНИИЯЛИ. Пробивала в первую очередь, конечно, квартиру. Записалась на прием к президенту, потому что мне все говорили: он публично обещал всем докторам наук сразу давать квартиру. Но мое заявление было отложено с резолюцией «Изучить». Сразу ведь понятно, что это значит.

Удалось только получить однокомнатную квартиру по линии ФСБ по заявлению, которое писал еще мой муж. Но четверым нам вместе со старшим сыном Славой, который окончил Пермский госуниверситет, в одной комнате очень тесно. Дети были недовольны. Дочка Карина в Москве изучала корейский язык как второй иностранный (первый – английский). А в Кызыле она не только теряла его, но и на уроках английского ей было скучно, ведь у нее уже уровень выше.

– Вам припоминают, что, уехав в докторантуру, вы продали имеющуюся квартиру, трехкомнатную, в центре Кызыла.

– Но ведь я была в безвыходном положении! Когда оформлялась в докторантуру, дирекция ТНИИЯЛИ (тогда руководителем был Доржу Михайлович Чургуй-оол) подписала гарантийное письмо о том, что будет платить за мое проживание в общежитии и за научное руководство. И не выполнило свои обязательства.

В итоге к окончанию учебы у меня накопился огромный долг – 60 тысяч рублей! К кому только я не обращалась: в родной институт, в правительство, даже к депутатам Госдумы. Никто мне не помог, меня уже грозили отчислить и выселить. Я была в отчаянье! Пришлось продать квартиру свою за 100 тысяч рублей, самой погасить этот долг. Остатки от вырученных средств пошли на детей, на их нужды. Вот и все!

– Во время учебы в докторантуре и работы в Миннаце вы имели возможность общаться с представителями других регионов. Как решаются подобные проблемы у них?

– Я была в Туркестане (Прим.: город в Казахстане) в научной командировке. Там прямо во время встречи с ректором их университета мне сразу предложили заведование кафедрой тюркологии, 400 долларов зарплаты, прекрасные условия работы, коттедж. И включили в состав редколлегии журнала «Тюркология». Но я все равно подумала о том, что нужна больше своей Туве…

Видела также, как относятся в Якутии к своим ученым. Кандидатам наук после защиты сразу дают материальную помощь 60 тысяч рублей и двухкомнатную квартиру. Докторам наук – 120 тысяч и трехкомнатную квартиру.

– Это очень благоприятный режим для того, чтобы ученые возвращались домой.

– Да, именно! У якутов есть мощный стимул. А у нас… Я смотрю, что у нас лучше устроены совсем не ученые. Наши двадцать докторов наук Тувы – люди не востребованные, тем более, так, как в других регионах.

И речь не идет о каких-то капризах ученых, а просто о нормальных условиях, в которых надо жить и работать.

ДЛЯ ТУВЫ ПРОБЛЕМА «УТЕЧКИ МОЗГОВ» ИМЕЕТ ДРУГОЙ СМЫСЛ

– Ваша специализация – тувинский героический эпос. Уже много сделано специалистами из столичных научных центров и Тувы в его изучении. Поясните, пожалуйста, какие перспективы есть еще в фольклористике?

– У меня, к примеру, есть еще две большие работы. В Институте мировой литературы издается серия «Эпос народов Европы и Азии». Здесь вышли работы по многим народам СССР. Тувинского эпоса пока нет. Поэтому Виктор Михайлович Гацак уговаривал меня остаться работать. Это очень сложное исследование, даже более трудоемкое, чем выпуск работы в серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока».

И вторая крупная работа ­– фольклор тувинцев-тоджинцев.

– Вы обрабатываете имеющийся материал или собираете образцы фольклора заново?

– Фольклор тоджинцев надо собирать заново. Предыдущие экспедиции ТНИИЯЛИ записывали образцы от руки, на бумаге. А ведь сейчас наука продвинулась. Нужно обязательно, чтобы был зафиксирован голос сказителя. Издаваемые серии снабжаются записями, чтобы было доказательство живого бытования фольклора.

Находим и новые сюжеты. Сейчас уже я не нашла ни одного крупного сказителя, который бы исполнял эпосы. Есть новые сказители, но малых жанров: сказок, кожумактар, пословиц, легенд.

Обращали внимание на то, как фольклор описывает быт тоджинцев. Ведь они сильно отличаются от тувинцев других районов. Это еще мало изучено. Есть работы Севьяна Израилевича Вайнштейна по быту тувинцев-тоджинцев. Ну а их фольклором никто специально не занимался.

То, что я сейчас нахожусь в Москве,  не значит, что я бросила работать на тувинскую науку. Тем более, что официально я нахожусь просто в творческом отпуске, который стал возможен благодаря нашему директору Вячеславу Донгаковичу Март-оолу.

И с ТГУ я не теряю связь. С Доржу Сенгиловичем Кууларом мы открываем аспирантуру при его кафедре, чтобы готовить кадры для дальнейшей работы. Отправили документы в министерство образования России.

– В Туве бытует мнение, особенно  распространенное среди чиновников: если человек уехал, скажем, в Москву, то он не может считаться тувинским специалистом, что существует «утечка мозгов». Это вызывает противоречивые чувства. Как вы считаете, есть ли эта проблема – «утечки мозгов»?

– Для Москвы, к примеру, это действительно актуально. Люди с прекрасным техническим образованием не находят себе возможностей для реализации сил и достойного вознаграждения за это. Поэтому они уезжают применять свои знания за границу, на Запад: в Европу, в США. Меняют место жительства и становятся винтиками в технологическом процессе другого государства.

Для Тувы, по-моему, все это имеет совершенно другой смысл, и говорить об «утечке мозгов» – значит не понимать специфики ситуации. Все тувинцы так или иначе болеют за свою родину. Многие работают для того, чтобы набраться опыта, всегда думая о том, как бы применить знания дома в более благоприятных условиях.

Ученые наши всегда занимаются Тувой, вне зависимости от местонахождения, все их научные темы связаны с раскрытием каких-то сторон нашей культуры. Вот я сейчас устроилась работать в Российский гуманитарный университет, читаю лекции по лексическим, грамматическим основам тувинского языка. То есть опять же занимаюсь Тувой.

– Значит, проблема не в том,  кто где находится, а в том, чем он занимается?

– Да, именно! Сейчас ведь сильно изменены представления о пространстве, люди становятся мобильнее, идеи свободно могут передаваться по системам коммуникации. Работать на Туву можно не только в самой Туве! В любом месте Земли, уж не говоря о России, можно делать вклад в развитие нашей республики. Книги можно издавать в любом городе, тем не менее, они имеют ценность для Тувы, и делается это ради нее, это – частичка нашего престижа.

МЫ ОТСТАЕМ ДАЖЕ С ИЗДАНИЕМ ЭРОТИЧЕСКОГО ФОЛЬКЛОРА

– Как вы оцените в целом состояние науки в Туве?

– Очень сложный вопрос (вздыхает). Скажу, опираясь только на свои личные ощущения, свой опыт. Вот, например, работая в ТНИИЯЛИ, я ездила на международные конференции. Набиралась впечатлений, смотрела на коллег, чему-то училась, видела, какие у них интересные темы, удивлялась, как они все успевают. То есть получала огромный положительный заряд.

Возвращалась и думала, что буду также работать. Пыталась планировать много проектов. Но мне этого заряда хватало всего на два месяца! (смеется). Окунаешься в спокойную, размеренную жизнь и снова становишься таким же тихим, работаешь не спеша.

Наверное, мы вообще по характеру такие неторопливые. У нас есть все условия для продуктивной работы: в каждом кабинете компьютер, мы имеем богатейший архив. Казалось бы, работай, издавай книги, делай исследования.  Но… (разводит руками).

У меня есть пожелание к коллегам: пусть почаще ездят на конференции, участвуют в грантах, конкурсах ученых. Только в сравнении человек поймет и ценность своей работы, и самого себя.

У нас люди годами работают над одной темой. Бывают сотрудники, от которых совсем нет отдачи. Даже в аспирантуру не поступают, не защищаются. Так что в этом плане наша наука не выросла, она стоит на месте.

А ведь теперь все стремительно меняется, развивается. Даже в фольклористике меняются подходы, появляются и вводятся новые методы. А наши смотрят на труды старых авторитетов и не принимают новшеств. Нет речи о неуважении, о полном свержении классиков, нет! Все это оговаривается, их вклад признается. Но только применяются новые приемы. Нам столько еще надо издавать и пересматривать!

Вот, например, эротический фольклор. Все просто смеются и не понимают, что это важная часть нашей культуры. Наука уже давно освоила изучение этого пласта в культуре других народов, а мы опять отстаем! Я очень хочу заняться и этим тоже. Но фольклористов на все эти планы мало, нужны молодые кадры.

Я просто удивляюсь тому, что наши ученые не используют в полную силу свои возможности и не стремятся к совершенствованию. И, что тех, кто плодотворно работает, не поддерживают. Ведь у нас есть прекрасные ученые, настоящие тюркологи!

СИДЕТЬ ДОМА И ВАРИТЬ ЧАЙ – НЕ ПО МНЕ

– Вы теперь имеете опыт преподавания в обеих столицах: республиканской и российской. Сильно ли отличаются студенты в Туве от студентов в Москве?

– Разница огромная! Небо и земля! У социальных антропологов РГГУ, где я преподаю тувинский язык, была возможность выбора среди языков народов Южной Сибири. Удивительно, но они выбрали тувинский язык.

На занятия приходят с охотой, интересуются даже не просто так, а полагая, что это им обязательно в будущем пригодится. У них такое большое желание знать, что я сама иду на эти занятия с радостью, даже жду этого дня. Приходится серьезно готовиться, ведь я никогда не преподавала тувинский язык, потому что они очень любознательные и задают много вопросов.

Наших тувинских студентов спрашиваешь в конце занятия: «Вопросы есть?». Сидят, молчат. Ничем не интересуются, даже не реагируют, не знаешь, как прочитал лекцию, хорошо или плохо. А москвичи в конце каждого занятия говорят «Спасибо!» (разводит радостно-изумленно руками). Для меня это совсем непривычно! (смеется).

Если  говорить о сравнениях… (задумчиво). Иногда я с ужасом думаю: если бы я осталась работать в ТНИИЯЛИ, без движения, без поездок,  что было бы?

Когда я собиралась в докторантуру, у меня даже моя одна знакомая спросила: «Куда тебя опять понесло? Сидела бы варила чай (шайын хайындырып олурбас сен бе)».

Но это не по мне. Жизнь в Москве меня научила многому. Когда живешь один, надеешься только на себя и чего-то добиваешься, начинаешь больше ценить, понимать жизнь, людей, себя.

Подписи к фото

1. Светлана Орус-оол
2. Светлана Орус-оол завязывает шелковый кадак возле священной горы Кайлас. Тибет, сентябрь 2001 года.
3. В Турции со студентками университета г. Измир. 1997 год.
4. С уйгурскими женщинами. Синьзянь – Уйгурский автономный район. Сентябрь 2001 года.