газета «Центр Азии»

Четверг, 7 ноября 2024 г.

 

архив | о газете | награды редакции | подписка | письмо в редакцию

RSS-потокна главную страницу > 2003 >ЦА №19 >«Я БЫЛ ХОЗЯИНОМ СВОИХ ДЕЛ»

«Союз журналистов Тувы» - региональное отделение Общероссийской общественной организации «Союз журналистов России»

Самые популярные материалы

Ссылки

электронный журнал "Новые исследования Тувы"

Daddy

«Я БЫЛ ХОЗЯИНОМ СВОИХ ДЕЛ»

Люди Центра Азии ЦА №19 (8 — 14 мая 2003)

Летит быстротечное время. Вот уже в пятьдесят восьмой раз мы встречаем самый светлый и невыдуманный праздник — День Победы. Только вот тех, кто этот день готовил для нас своей жизнью и кровью, становится все меньше и меньше. И каждый раз 9 мая, когда проходят они нестройными рядами по улицам и площадям, отчетливо и остро понимаешь, что это проходит и уходит эпоха, полную правду о которой мы, наверное, так никогда и не узнаем.

У каждого из них была или есть своя правда о той великой и жестокой войне. И о каждом из них, будь такая возможность, надо было бы написать рассказ, а то и целый роман, из которых потом, как из отдельных мозаичных кусков, сложилась бы целостная и правдивая картина той жизни, той великой эпохи. Но с каждым годом эта возможность, как шагреневая кожа, становится все меньше и меньше.

Много лет я собиралась написать о братьях Гольцовых, ушедших на фронт из поселка Сушь в феврале 1942 года. Один из них, Федор Григорьевич, самый младший из братьев, долгое время жил в Туране, почти рядом с музеем, мы не раз встречались, разговаривали, но главный разговор все отодвигался и отодвигался на будущее. Со смертью Федора Григорьевича это будущее так и не наступило.

А потому я с большой радостью откликнулась на письмо из Кызыла от Артема Григорьевича Гольцова, пригласившего меня к себе в гости и обещавшего рассказать о сафьяновской заимке, где он родился, о жизни, и о той войне, через которую довелось пройти ему и его братьям.

И вот я в Кызыле, у дома по улице Зорге, 96. Нажимаю на кнопку звонка и жду хозяина. Предполагаю, что должен выйти очень пожилой человек, скорей всего с батожком или тросточкой, как ходил в последние годы Федор Григорьевич. Но, к моему удивлению, калитку мне открыл очень крепкий на вид и совсем еще не старый человек с живыми голубыми глазами и энергичным, молодым голосом. Рукопожатье его было столь сильным, что я чуть было не вскрикнула от боли и неожиданности. Это и был Артем Григорьевич Гольцов, которому через полгода должно исполниться 87 лет. А когда он начал свой рассказ, я удивлялась не только его энергичной речи, но и удивительной памяти, благодаря которой он легко оперировал цифрами, именами и потоком событий, выпавшим на его жизнь. Уложить в одну беседу, а потом перевести в газетную статью, пусть даже и большую, целую жизнь длиною почти в 90 лет –  вещь практически неосуществимая. И все же попытаюсь, хотя бы частично, выполнить эту задачу, записав рассказ своего героя.

«Я БЫЛ ХОЗЯИНОМ СВОИХ ДЕЛ»Родился я в очень красивом месте под названием Мезель, в маленьком флигельке на сафьяновской заимке, где работали мои родители. А было это 19 сентября 1916 года, вот и считайте, сколько мне годков теперь набежало.

Мезель – это местечко, где одноименная речушка впадает в реку Уюк, примерно в пяти километрах от нынешнего поселка Сушь, который раньше назывался Сушь Татарская. Много семей там татарских жило, даже избы строили на татарский манер – шестигранные. Места эти были очень удобными для выпаса большого количества лошадей, и были выбраны хозяином заимки Андреем Павловичем Сафьяновым именно для этой цели. В лучшие годы там паслось до четырех тысяч коней, а может быть, и больше.

«Я БЫЛ ХОЗЯИНОМ СВОИХ ДЕЛ»Мои родители, Фекла Артемьевна и Григорий Тимофеевич Гольцовы, пришли в Туву пешком из Каратузской волости, села Сагайского. Семь человек их шло оттуда, на единственной лошаденке ехала поклажа – одежонка кое-какая да провизия, а они – пешочком по Амылу, потом Сыстыг-Хему. На Уюк вышли. А тут заимка, они и остановились – передохнуть, чайку попить. Ну и 17 лет, до самой революции, чай у Сафьяновых пили. Мать хлеб стряпала для рабочих, а отец сначала табунщиком устроился, а после смерти Андрея Павловича управляющим стал, так хозяйка заимки, Александра Федоровна, распорядилась. Управлял он этим огромным хозяйством, пока старший сын хозяина, Виктор Андреевич, с войны не вернулся. А в гражданскую войну его чуть было не расстреляли за это управление, хорошо, знакомый партизан попался, Аржаков, защитил его перед партизанским начальством.

В 1922 году в Сушь переехали, засели там крестьянствовать. Сначала мало пашни было, засевали две-три десятины, не больше. А перед войной уже 50 десятин сеяли.

У тяти нашего четыре сына было – Петр, Иван, Артем – это я, самый младший – Федор. Мы уже все были отделенные от отца, у каждого была своя изба, дети с женами. У меня два сына росли – Виталий и Шурка. Вчера вот приходили проведать тятю. Они меня не папа зовут, а тятя. И внуки тоже тятей называют.

Женился я совсем еще молоденьким. У родителей к тому времени хозяйство большое было, только коров  дойных штук пятнадцать, я хоть и помогал матери доить их, все равно тяжело было. Мать и говорит: «Давай, сынок, женись, веди помощницу». Я и женился, было это 7 апреля 1934 года, как раз праздник большой – Благовещенье. Жена моя, Таисия Ефимовна Лопатина, помоложе меня была, мне 17 лет, а ей только 16 исполнилось. Познакомился с ней в клубе на танцах, я тогда на гармошке хорошо играл, первый парень на деревне был. Да и она – девка не из последних.

Жизнь, прямо скажу, нелегкая была. Работали до поту, дети родились, а нянчиться с ними некому было. Едем в поле или на сенокос, старший дома остается, а ему еще всего ничего. Что он там делает, поест – не поест, никто не знает. Младшего – в зыбке, с собой берем. Я эту зыбку на оглоблю тележную подвешу, чтоб от земли, если вывалится, недалеко было, завесим тряпкой и пошли снопы вязать до обеда. А он один там полеживает. Придем – и комары там, и мухи, и мокрый, и обмарается весь. А что сделаешь? Тогда ни яслей, ни садов для детей не было. И все равно, казалось, хорошо живем. Я хозяином всех дел был. И зверя били, и рыбу ловили – никто не запрещал. Надо лесину срубить – срублю какую надо. Какой лог понравиться – там сено накошу. Как ни тяжело было, а жили и радовались. Да только война началась.

Нас, четырех братьев Гольцовых, из наших мест одними из первых на войну забрали.

В Уюке был комитет советских граждан, там и сборный пункт находился. И вот, 9 февраля 1942 года, наши жены, каждая на своей лошади, повезли нас в Уюк. Там всех посадили на машину – и в Минусинск, в военкомат. В военкомате отобрали кадровиков, а тогда на службу в армию из Тувы брали не всех, как-то отбирали. У нас, из Суши, в армии был только наш брат Иван, потом Александр Васильевич Сватиков да наш свояк Гизайтуллин. Вот их троих отделили, посадили на поезд – и по назначению. А нас, всех остальных, отвезли в Абакан, там формировалась 309 дивизия, мы в нее и угодили.

Мы, три брата, попали в 959 стрелковый полк, в 76 батарею, где приставили нас к одной пушке. Петр, старший брат – ездовым, я – заряжающим, Федор – правильным. Из Абакана на фронт уехали уже 3 мая. Война есть война, много там всего происходило, расскажу лишь о некоторых, самых запомнившихся событиях.

Запомнилось 28 февраля 1943 года. Был тяжелый бой на станции Белая Церковь. Наша пушка была крайняя и стояла на самой дороге.

Немцы начали обстрел, и снаряд угодил прямо в пушку, она перевернулась, нас отбросило в канаву. Младшего брата, Федора, ранило в лицо: осколок снаряда зашел с левой стороны в переносицу, а вышел через правый глаз. Я завалил его к себе на спину и потащил на сборный пункт. Там уже несколько раненых лежало, и среди них немец – тоже раненый. Не успел я положить брата на нары, как вбегает командир и кричит, чтобы мы уходили, на станции немцы вот-вот будут. Смотрю, у Федора шапки нет, а на улице мороз, зима. Я тогда опять к пушке побежал шапку искать. Поискал, поискал – ничего нет, я обратно. А кругом стрельба, грохот, и мне пулей руку прошибло. Как будто специально бегал я за пулей этой. Сначала-то пригибаясь бежал, а потом как ранило–во весь рост пошел: будь, что будет. А как Федора поднимать начал, увидел, что шапка под ним лежала. Дотащил его на себе до церквушки, там наш брат Петр с повозкой стоял, доехали до перевязочного пункта, медсестры обработали наши раны, перевязали, и мы с колонной двинулись дальше. У станции Прохоровка Петр сдал нас в гражданскую больницу, там мы пробыли больше недели.

Толку от этой больницы было мало: не было ни бинтов, ни лекарств, ни питания. Хорошо, я был ходячий, бродил, куски собирал. Доктор приходил, промывал раны марганцовкой, а больше ничего не было. Здесь нас вши сильно заедали, мы их горстями выгребали. Как только Федор оклемался маленько, пошли мы с ним дальше, вслед за фронтом, а больница эта эвакуировалась.

Шли пешком, в день километров по 15 проходили, дошли до Старого Оскола, там я Федора уже в настоящий военный госпиталь сдал, а сам пошел часть свою догонять. Одежда вся зимняя, кругом слякоть, грязь. Еды нет никакой. Где кусок хлеба в деревне достанешь, где картошку. Если повезет, стакан молока дадут. Так дошли до Дона, на станцию Лиски. Здесь впервые получили сухой паек на трое суток и назначение в шестой Гвардейский Краснознаменный Забайкальский кавалерийский корпус, чтобы артиллерией поддерживать кавалерию. А через несколько дней оказались на станции Калач, где впервые за несколько месяцев попали в баню и получили чистое белье и новое обмундирование. С неделю отдохнули, получили новые пушки и двинулись по направлению к Курской дуге. Долго мы туда ползли, месяца полтора, однако. Ехали только ночью, днем стояли замаскированные. Когда бои начались, конница оказалась для них негодной и была отодвинута в безопасное место, а нас передали в артполк.

Бои шли жестокие, вскоре весь наш расчет перебило, остались только я да Тимка Кочкин из Уюка, но и он вскоре погиб.

Меня назначили командиром орудия и дали в расчет несколько таджиков и узбеков. По-русски они плохо понимали, я и матерился, и толкал их, лишь бы только хоть что-то делали, а на девятый день во время бомбежки рядом с нашим орудием упала бомба. И больше я ничего не помню.

Очнулся в госпитале, в Москве. Потом получил письмо от командира взвода, он написал, что вытащил меня из воронки с раздробленной ногой, контуженного, отправил на санитарный самолет. Так вот я и очутился в Москве. Девять месяцев пролежал на госпитальной койке, как палка. Гипс доходил до самых до подмышек. Есть ничего не хотел. Принесут суп, три-четыре ложки хлебну да кусочек сухаря, больше не хочу. Потом на себя в зеркало, как немного получше стало, поглядел: Боже ты мой, одна кожа да кости. А когда лежал, кожа на спине вся лохмотьями слезла. Через девять месяцев стал уже на костылях ходить, и тут направили меня на комиссию, человек 13 врачей смотрели. А нога была как неживая, в колене гнуться перестала. Вот тут один врач – мужик и говорит: отрезать надо, все равно толку не будет. А моя лечащая докторица, Прасковья Николаевна, давай заступаться: дескать, не дам ногу резать, она ему еще пригодится. И не дала своего согласия. Так я ей благодарен по сей день.

Сколько годов после войны-то прошло, а я все хожу на этой ноге, да не просто хожу, а и рыбачил, и охотился, и всю другую работу делал и сейчас еще делаю, даже еще на рыбалку езжу с сыном иногда. А ногу восстановил грязью с Белого озера, которое рядом с поселком Аржаан находится. Ванн двенадцать из этой грязи сделал, и нога стала разгибаться. Но это когда уже домой пришел.

Пришел я домой в 1945 году. Война еще шла, а меня подчистую комиссовали. Пришел на костылях, а дома моя Таисия Ефимовна мается.

Ох, и досталось же нашим женам в ту войну! Ей одной давали план десять гектар засеять и сдать пшеницу в фонд обороны. Днями и ночами работала. Днем в поле, вечером придет, воды натаскает с речки, ночью стирает, утром белье уж висит. Да квашню надо поставить, да хлеб испечь, ребятишек и мужа беспомощного накормить, я поначалу-то на костылях ничем помочь не мог.

«Я БЫЛ ХОЗЯИНОМ СВОИХ ДЕЛ»Уж потом оклемался, поступил в колхоз, восемь лет бригадирил, затем в кызыльский погранотряд охотником устроился, три года для военных мясо добывал. А потом семнадцать лет был бригадиром рыболовецкой бригады в Обществе рыбаков и охотников. Где только мы ни рыбачили: и в Кунгуртуг летали, и в Монгун-Тайгу ездили, и в Эрзине, и на Тодже – везде побывал. Порог Хутинский 28 раз переплывал и на плоту, и на лодках. А это каждый раз испытание: можно выплыть, а можно и там остаться. Сколько он мужиков-то, самых что ни наесть ядреных, позабирал.

Мне и мельницы строить приходилось, и завскладом был, и камень ломал, полкызыла на моих камнях построено, и паромщиком на Кок-Тее работал. Много повидал, много испытал, всего не перескажешь...

Младший брат Федор после госпиталя уже больше не воевал, он лишился правого глаза и был комиссован.

Когда вернулся домой, несколько лет жил с семьей в Суши, был председателем колхоза «Победа». Потом они переехали в Хут, где Федор возглавил отделение колхоза «Красный пахарь» и всю жизнь, до самой пенсии, он был связан с этим колхозом, работал на разных должностях. У него была большая семья – четверо сыновей и две дочери. Три года назад он умер, но прожил неплохо – 81 год.

У Ивана Григорьевича судьба другая. Он еще в самом начале войны в плен попал и до сорок шестого года работал в Голландии у какого-то богатого голландского фабриканта: немцы его продали. А в 1946 году туда наши советские вербовщики приехали: давайте ребята, возвращайтесь домой! Посадили их на пароход и привезли в Баку. Когда сходить начали по трапу на землю – там автоматчики, и всех сразу в лагеря отправили. Иван шесть месяцев под следствием был, его оправдали и домой отпустили, а другим по десять лет дали. Александр Васильевич Сватиков все десять годков отбыл, от звонка до звонка. Вернулся, в колхоз пошел работать, а там возьми да скажи, что в Голландии коровы больше молока дают, чем у нас. Какая-то бабенка донесла – его опять на 10 лет, и уж не вернулся он оттуда.   

Тогда ничего лишнего сказать было нельзя – тюрьма сразу! Наш тятя тоже за слова поплатился. Уже после войны дело было. Он передовым колхозником был, ударником, медалью даже был награжден. Все отобрали и в тюрьму посадили только за то, что сказал уполномоченному, что раньше на конях больше сеяли, а теперь с трактором только мучаются. В колхоз трактор дали, целину поднимать, а он ломается и ломается, уполномоченный тятю в Туран за какой-то запчастью стал посылать, а тот и ляпнул про лошадей. Приехали из Турана из милиции, забрали, десять лет дали.

За что? За то, что работал день и ночь? Он один до тысячи трудодней зарабатывал. Он и конюх, он и сторож, и кожи делал для колхоза. Отсидел шесть годков, вернулся. Ну, а Иван Григорьевич после войны на Усть-Уюке в горпо кузнецом несколько лет работал, потом горпо закрыли, он ушел лесником в уюкское лесничество, 30 лет ровно там отработал и разбился на мотоцикле вместе с Николаем Кармановым.

А самый наш старший брат, Петр, все время войны на передовой был, дошел до самой границы немецкой и погиб в конце войны где-то в Белоруссии.

…Один я теперь из всей нашей большой семьи остался. Когда шибко тоскливо становится, еду на родной Мезель, в детские свои места, где родились мы все и выросли. Еду туда и, кажется, крылья за спиной вырастают. Хожу там, брожу, вспоминаю, чайку сварю, посижу. И так обратно не хочется в город возвращаться. Я даже переезжал в Сушь, хотел там помереть, но жизнь распорядилась иначе. Вот уж 18 лет опять в городе живу. Теперь жду-не дождусь лета, чтобы еще раз родные сердцу места навестить, чайку на пепелище дома своего детства попить...

Фото:

1. Тятя и мама (Григорий Тимофеевич и Фекла Артемьевна Гольцовы), 30-е годы ХХ века.

2. Фотография на фронт. На обороте надпись «От сыночков Виташи и Шуры, от жены Таисии Ефимовны Гольцовых. 25/IV–42 года».

3. Тятя – Григорий Тимофеевич Гольцов – с лошадью сафьяновской породы Рыжкой. На лошади – внук Виталий. Сушь, 1942 год.


Записала Татьяна Верещагина

 (голосов: 3)
Опубликовано 8 мая 2003 г.
Просмотров: 8071
Версия для печати

Также в №19:

Также на эту тему:

Алфавитный указатель
пяти томов книги
«Люди Центра Азии»
Книга «Люди Центра Азии»Герои
VI тома книги
«Люди Центра Азии»
Людмила Костюкова Александр Марыспаq Татьяна Коновалова
Валентина Монгуш Мария Галацевич Хенче-Кара Монгуш
Владимир Митрохин Арыш-оол Балган Никита Филиппов
Лидия Иргит Татьяна Ондар Екатерина Кара-Донгак
Олег Намдараа Павел Стабров Айдысмаа Кошкендей
Галина Маспык-оол Александра Монгуш Николай Куулар
Галина Мунзук Зоя Докучиц Алексей Симонов
Юлия Хирбээ Демир-оол Хертек Каори Савада
Байыр Домбаанай Екатерина Дорофеева Светлана Ондар
Александр Салчак Владимир Ойдупаа Татьяна Калитко
Амина Нмадзуру Ангыр Хертек Илья Григорьев
Максим Захаров Эсфирь Медведева(Файвелис) Сергей Воробьев
Иван Родников Дарисю Данзурун Юрий Ильяшевич
Георгий Лукин Дырбак Кунзегеш Сылдыс Калынду
Георгий Абросимов Галина Бессмертных Огхенетега Бадавуси
Лазо Монгуш Василий Безъязыков Лариса Кенин-Лопсан
Надежда ГЛАЗКОВА Роза АБРАМОВА Леонид ЧАДАМБА
Лидия САРБАА  


Книга «Люди Центра Азии». Том VГерои
V тома книги
«Люди Центра Азии»
Вера Лапшакова Валентин Тока Петр Беркович
Хажитма Кашпык-оол Владимир Бузыкаев Роман Алдын-Херел
Николай Сизых Александр Шоюн Эльвира Лифанова
Дженни Чамыян Аяс Ангырбан и Ирина Чебенюк Павел Тихонов
Карл-Йохан Эрик Линден Обус Монгуш Константин Зорин
Михаил Оюн Марина Сотпа Дыдый Сотпа
Ефросинья Шошина Вячеслав Ондар Александр Инюткин
Августа Переляева Вячеслав и Шончалай Сояны Татьяна Верещагина
Арина Лопсан Надежда Байкара Софья Кара-оол
Алдар Тамдын Конгар-оол Ондар Айлана Иргит
Темир Салчак Елена Светличная Светлана Дёмкина
Валентина Ооржак Ролан Ооржак Алена Удод
Аяс Допай Зоя Донгак Севээн-оол и Рада Ооржак
Александр Куулар Пётр Самороков Маадыр Монгуш
Шолбан Куулар Аркадий Август-оол Михаил Худобец
Максим Мунзук Элизабет Гордон Адам Текеев
Сергей Сокольников Зоя Самдан Сайнхо Намчылак
Шамиль Курт-оглы Староверы Александр Мезенцев
Кара-Куске Чооду Ирина Панарина Дмитрий и Надежда Бутакова
Паю Аялга Пээмот  
 
  © 1999-2024 Copyright ООО Редакция газеты «Центр Азии».
Газета зарегистрирована в Средне-Сибирском межрегиональном территориальном управлении МПТР России.
Свидетельство о регистрации ПИ №16-0312
ООО Редакция газеты «Центр Азии».
667012 Россия, Республика Тыва, город Кызыл, ул. Красноармейская, д. 100. Дом печати, 4 этаж, офисы 17, 20
тел.: +7 (394-22) 2-10-08
http://www.centerasia.ru
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru