Кызыл-оол Шыырап: "Я ОЧЕНЬ БОГАТЫЙ ЧЕЛОВЕК"

Синее, в легкой белесоватой дымке небо, черная, на фоне еще не стаявшего снега, стрела асфальта, справа от дороги витиеватый хребет горы, похожий на хвост дракона, и сразу за горой поворот на узкую проселочную дорогу, ведущую на чабанскую стоянку Кошпей. Со взгорка открывается вид на заснеженную долину, прикрытую с севера и запада цепью причудливых гор, в центре которой расположено несколько полуразвалившихся строений и один-единственный жилой дом, из которого приветливо вздымает прямо в синее небо почти прозрачный дымок. Из ворот выбегают две собаки, которые беззлобно лают на приезжих, скорее совершая положенный ритуал, чем в самом деле охраняя вверенное им хозяйство. Вслед за собаками выходит хозяин дома, одетый в камуфляжную куртку, какие теперь носят военные, милиционеры, и какую можно свободно купить на любом рынке страны. Это старый мой знакомый – Кызыл-оол Тюлюшевич Шыырап, владелец полуразвалившейся усадьбы и всей красоты, которая исходит от прозрачного неба, великолепия гор и чистого снега.

Кызыл-оол Тюлюшевич приглашает пройти в дом, но ласковое солнце так по-весеннему пригревает, а ветерок, доносящий запахи и звуки только начавшей просыпаться природы, так свеж, что идти в огороженное стенами пространство не хочется. Мы располагаемся на завалинке дома и ведем неспешную беседу обо всем. Вскоре к нам присоединяется хозяйка дома Зинаида Ховалыговна с внуком Орлашкой. Из-за угла несмело, сначала блеет, а потом выходит большая черная коза с двумя маленькими козлятами, в отдалении на солнышке похрюкивают несколько поросят...

Я хорошо помню первую встречу с Кызыл-оолом Тюлюшевичем. Произошла она лет 15 тому назад в туранском музее. Посетитель необычайно долго и внимательно разглядывал музейные экспонаты, задавал вопросы и сам рассказал мне много интересного об основателе тувинской народно-революционной партии, одном из первых председателей правительства ТНР Лопсане Осуре, который жил в наших местах. Заинтересовала его тогда и совсем небольшая экспозиция, посвященная семье Сафьяновых, об одном из которых, Иннокентии-Эккендее, он поведал несколько рассказов, слышанных им от стариков-тувинцев. В ходе разговора выяснилась большая осведомленность посетителя по многим другим вопросам истории, и я поинтересовалась, кто он такой и откуда.

Знаток истории представился и сказал, что живет в поселке Чкаловка, работает там скотником. Я была, конечно, нимало удивлена. Потом вместе с археологами мне по разным делам приходилось бывать у него на стоянке в Кошпее, куда он с семьей переехал в 1996 году, была знакома с его сыном – археологом Омаком и уже знала, что в свое время Кызыл-оол Тюлюшевич учился в пединституте, работал в школе учителем. А вот какая дорога привела его заниматься сельским хозяйством – пасти коз и овец – на этот, да и на ряд других вопросов, интересовавших меня уже давно, и ответил мой собеседник, сидя на теплой от весеннего солнца завалинке.

– Мы с Зинаидой Ховалыговной начинали свой трудовой путь со школы в селе Хайырыкан, в Улуг-Хемском районе. Она преподавала в младших классах, я вел физику и математику.

В конце шестидесятых ввели всеобуч. Хотел человек учиться, не хотел – его заставляли. А учителей заставляли всех учеников, знают они или совсем ничего не знают, переводить из класса в класс и, притом, не ставить двоек. И основная масса учеников стала лентяйничать, очень сильно изменилось сознание. Когда я учился в школе, это было в 50-е годы, у нас у всех было страстное желание учиться, мы все стремились к учебе, к знаниям. Вот тогда в школе интересно было работать, и из такой школы я бы никогда не ушел. А с всеобучем я просто разочаровался, хотя и любил свой предмет. Учился на физмате, четыре с половиной курса закончил и бросил, не доучился. У нас к тому времени уже двое детей было, трудно было все совмещать – учебу, работу, семью.

Да и зарплата мизерная. Приехали во время летних каникул в гости к тетке в Аржаан, она нас и переманила на более денежную работу. Вот с 1972 года и чабаним. Сейчас-то, конечно, на пенсии, занимаемся только своим собственным хозяйством. Но если бы совхоз «Уюк» не развалился, могли бы еще и на государство поработать.

– А что, чабаны в то время больше зарабатывали, чем учителя?

– Больше, намного больше. А, кроме того, свой скот, свое молоко и мясо. И продать можно было корову или свиней – тоже дополнительные деньги. У нас пятеро детей выросли, всех надо было выучить, всем помогать. Старшая дочь живет в Усинске, работает бухгалтером. Омак закончил университет в Санкт-Петербурге, учится в аспирантуре в городе Новосибирске, третья дочь тоже получила высшее образование, сейчас работает в школе для глухонемых детей в Кызыле. Четвертый сын работает в военкомате, живет в Тээли, а самая младшая дочь учится на физико-математическом факультете Тувинского университета. Без нашей помощи им никак не обойтись.

Внуки постоянно на лето приезжают. У нас их восемь, помогаем растить, а самого младшего, Орлашку, хотим усыновить. Дочь учится, у нее сейчас мало времени воспитанием заниматься, а нам это в радость, да и ему здесь на приволье-то лучше, чем в городе.

Мясо, сметана, масло топленое, когда коровы были – всем этим мы детей постоянно снабжали. Сейчас вот плохо, без коров остались.

У нас больше двадцати коров было, всех украли. В позапрошлом году семь голов увели, прошлым летом семь, потом по одной-две коровы воровали. Ничего не осталось. Лошадей пять штук было, тоже украли. Да и волки, когда скота много было, частенько наведывались. Лежат в караганнике и ждут, когда овцы одни останутся, без пастуха. А теперь скота мало осталось, так и волки перестали ходить.

– А собаки ваши не помогают скот стеречь?

– Нет, они маленькие, сами боятся. Раньше порода была – тувинская овчарка, большие, сильные собаки, вот они с волками дрались, не боялись. Я недавно по телевизору такую собаку видел, в Москве у кого-то живет. А у нас они вывелись почему-то. (О судьбе этой почти вымершей породы собак подробно рассказано в материале Чимизы Даргын-оол «Новая прописка нашей потери», «ЦА» №3 от 17 января 2003г. – прим. ред.)

– Столько скота украли, хоть что-то нашли, пытались искать?

– Конечно, искал, и в милицию заявляли, да что толку-то? Сейчас собираемся телку стельную покупать, как без молока жить? Орлашка вот еще совсем маленький, другие внуки приедут, чем-то кормить надо. Да и как в таком месте жить без скота? У нас ведь магазина под боком нет. Что сам произведешь, то и съешь.

– У вас все время что-то воруют, а не появлялось такого желания – взять да и самим своровать? Компенсировать убытки?

– Нет, такого желания нет. Я Бога боюсь. Я наблюдаю за людьми и вижу, что тех, кто нечист на руку, Бог рано или поздно наказывает. Если не самого вора, так его родственников, особенно детей. Я своих детей очень люблю и хочу быть за них спокойным.

– А вам не страшно здесь жить в одиночестве? Может быть, лучше переехать в поселок, там и веселее, и, может быть, более безопасно?

– Нет, страха никакого нет, мы никого не боимся. А в поселке, хоть в Хадыне, хоть в Аржаане, да и в самом Туране, воруют еще больше. И пьют люди много. Там каждый день соблазн будет с кем-то выпить. А здесь я спокойно живу. Иногда только срываюсь, когда уезжаю в Аржаан. Вот такие-то моменты воры и ловят. Как только уеду, загуляю – обязательно скотину уведут. А пока сам дома, все спокойно.

– Так если все дело в этом, разве нельзя как-то себя сдерживать? Что вас заставляет срываться, пить водку? Вы чем-то обижены на жизнь?

– Нет, на жизнь я не обижаюсь. У меня хорошая жена, хорошие дети. Я никогда не голодал, хотя вырос сиротой. Зимой жил и учился в школе-интернате, были очень хорошие учителя, огромное желание учиться. Там всегда сытно и вкусно кормили. Летом обычно жил у тетки, в семье которой воспитывалось девять детей, я был десятым, но никогда лишним себя не чувствовал. У тувинцев принято к чужим детям относится как к своим родным, по крайней мере, так было раньше. Сейчас, видно, нравы меняются. По Кызылу столько попрошаек-детей бродит. Неужели ни у кого нет родственников?

А если говорить по поводу моих срывов... Я ведь не так уж часто гуляю, но иногда случается, как будто кто толкает. Думаю, что это Бог меня наказывает, что без веры живем. Все собираюсь в туранскую церковь съездить, покреститься. Мы, тувинцы, хоть и буддисты, но ничего толком об этой религии не знаем, мне, например, христианство ближе, мы с женой книги по христианству читаем, кое-что теперь понимаем. Вот думаю эту веру принять, Бог-то он все равно один. Может тогда легче будет со своими грехами справляться?

Вот почему люди по-другому живут в Японии, в Германии? Почему там никто не ворует? Почему там нет такого пьянства, как у нас? Я никогда не слышал – японец-вор или немец-пьяница. Может быть, потому, что люди там никогда не ломали свои храмы и сам Бог помогает им возвышать сознание, соблюдать заповеди. Я так думаю.

– Но ведь и у нас сейчас строят храмы, и людям не воспрещается веровать в то, во что они хотят. А сознание народа не выросло, а скорей, наоборот, упало. Вы бы, как бывший учитель, согласились с тем, что воспитание духовности надо начинать с детства, со школы? А может быть, и еще раньше?

– Конечно, с детства. Только беда в том, что в семье это в большинстве случаев невозможно, потому что родители сами бездуховны: пьянствуют, воруют, сквернословят. Надежды на них нет. Надежда только на школу. Хотя бы в школе дети должны познать основы христианства, основы буддизма и не блуждать до старости в потемках, как мы.

– Вы ведь раньше в этом местечке жили не одни, судя по нескольким заброшенным домам? Почему уехали отсюда другие жители?

– Здесь когда-то жило около десятка семей, и домов было много. Разъехались люди. Дома продали или перевезли, сейчас только две маленькие избушки остались. А разъехались, потому что работы не стало никакой. В прежние годы в Кошпее стояло несколько совхозных отар овец численностью более трех с половиной тысяч голов. Теперь нет ни одной овцы. Куда они делись, не знаю. Исчезли, как будто никогда и не было. Осталась только старая дырявая кошара, у меня теперь там свиньи живут.

– А в вашем личном хозяйстве овцы есть?

– Раньше были, теперь только козы да свиньи остались. То родственники, то знакомые приезжают с бутылкой: кто-то родился, кто-то умер, у кого-то юбилей, все просят овцу. Так всех и раздали, теперь ни одной не осталось.

– Вы не просто грамотный, вы мыслящий человек, вам не бывает здесь когда-нибудь скучно?

– Нет, скучно не бывает. Всегда много разной работы. А потом, я очень люблю природу, и если когда на душе немного что-то не так, ухожу на реку или взбираюсь на гору. Раньше много читал. Отару выгоню, овцы пасутся, а я читаю. Читал, в основном, историческую или научно-популярную литературу.

Очень любил читать «Ученые записки». Из них всегда столько интересного можно было узнать. В одном номере был полностью напечатан протокол съезда в Суг-Бажы, на котором в 1921 году была создана Тувинская Народная Республика. Я читал этот протокол и вспоминал слова старика из Танды по имени Оюн Донгурак. Он говорил, что нас, тувинцев, спас русский Эккендей, так раньше тувинцы называли Иннокентия Сафьянова. Если бы не он, говорил Донгурак, нас бы белогвардейцы задавили или китайцы, которых пригласил Буян Бадыргы, или монголы, которые тоже в Туве тогда хозяйничали. Сафьянов всему этому положил конец.

Из протокола, подлинного документа того времени, хорошо видна выдающаяся роль Сафьянова в организации этого съезда и в том, что впервые в истории, было создано независимое тувинское государство. Об Эккендее я слышал от многих стариков, которые знали его лично или слышали о нем от своих родственников. И от имени этих стариков, которые очень уважали Эккендея, и от своего имени я хочу сказать, что тувинский народ должен помнить своих героев. Если бы я был правителем Тувы, то поставил бы Эккендею памятник. Это было бы справедливо. Недавно по телевизору была передача, там участвовал сын в прошлом очень знатного человека, он тоже очень хорошо говорил о Сафьянове.

– Вы смотрите телевизор, значит, на вашей стоянке есть электричество?

– Электричество-то есть, это хорошо, только плохо, что телефона нет. Телевизор я смотрю, но читать люблю больше, жаль, что читать теперь нечего. Раньше, до перестройки, мы с женой выписывал газеты, журналы, а потом перестали. Почту нам сюда не возят, а приедешь забирать в Туран, то одного журнала нет, то другого, нигде концов не найдешь. Перестали выписывать, чтобы нервы зря не портить.

– Кызыл-оол Тюлюшевич, вы как человек, интересующийся историей, наверняка знаете, чем интересна в историческом плане местность, где вы сейчас живете.

– Да, место здесь очень интересное. Совсем рядом расположена Долина Царей, прославившаяся своими скифскими курганами на весь мир. Тут же рядом Белое озеро, которое несколько тысячелетий назад было огромным, и на его берегах жили древние люди, возможно, наши предки.

А само местечко Кошпей интересно тем, что во времена ТНР здесь, возле во-он той горы, похожей на горб верблюда, жил Лопсан Осур, правитель сумона Маады, ставший потом председателем правительства первого тувинского государства. У подножия этой горы стояла его юрта, а в расщелине горы есть грот, куда, по словам очевидцев, загонялись на ночь его овцы. Здесь он жил зимой, а на лето перекочевывал поближе к Белому озеру, там возле горы Бай-Тей есть родник, который он, говорят, и открыл. Лопсан Осур получил образование в одном из монгольских дацанов и имел какой-то ламаистский чин, был еще хорошим водознатцем. Он несколько родников с водой в наших местах открыл: Байские колодцы, Кудук, Бай-Тей. Люди говорят, был он мудрым человеком, а когда возглавлял правительство, то ставка его была в Туране, в том доме, где сейчас музей находится. А потом его сослали в Урбюн, там он и умер в пещере, где медитировал.

И еще один интересный человек жил до революцыы в наших местах, звали его Бадыргы-кески. Этот человек обладал провидческими способностями. Он говорил, например, о том, что будет драться красная собака с белой, и в этой драке победу одержит красная собака. Я-то не увижу, говорил он, а вы увидите. Что прилетит на землю железная стрекоза, приползет железный жук. Человек, имеющий пять коз, будет считаться богатым – говорил он. Все так и случилось.

– По словам провидца получается, что вы – очень богатый человек: у вас целых семь коз да еще два козлика и пять поросят!

– А еще пятеро детей и восемь внуков! Да, я очень богатый человек!

Фото Владимира Нефедова Чабанская стоянка Кошпей, Пий-Хемский кожуун