Пороговое время для Тувы: Продолжать жить в депрессии или готовиться к переменам?

Размышления перед началом большой выборной кампании

Прежде чем республика погрузится в очередную пучину предвыборных баталий, поразмышляем над сложившимися общественными реалиями Тувы в исторической перспективе. Главная реальность такова: за последнее десятилетие ХХ века Тува скатилась до звания одного из самых отсталых регионов России.

Ельцинская эпоха России с ее попыткой любой ценой догнать Запад в развитии, стала своеобразным испытанием на выживаемость. Она резко разделила российские регионы на лагери: островки нового образа жизни, подтягивающиеся до европейских стандартов (Москва, Санкт-Петербург) и зоны депрессивности.

Можно называть это следствием разного социально-экономического потенциала регионов. Однако при внимательном изучении оказывается, что главной причиной проблем является разное мировоззрение обществ. Чем более традиционно оно, тем труднее проходят реформы, тем более они искажаются, преломляясь через местную национальную специфику. Тува - ярко выраженная национальная республика, где государствообразующий этнос – тувинцы составляют две трети населения. Отсюда становится понятным, что депрессия здесь – результат столкновения культурной основы Тувы и новых требований истории.По определению политологов, в Туве господствует патриархальность жизни. Это сильно отличается, например, от миропонимания большинства жителей Москвы как участников изменений.

Тувинцы традиционно привыкли жить в обществе жесткой иерархии – они почтительнее и послушнееотносятся к своей власти. Это утверждение требует отдельного объяснения. Размышляя над темой, можно логично прийти к вопросу: возможно ли налаживание общественного развития и демократических принципов в Туве– не декларируемых политиками для оправдания своей деятельности, а реальных?

Рассмотрим основу жизни республики, в том числе и политической сферы, через изменения, которые претерпевало мировоззрение общества в течение ХХ века. Главная сложность состоит в том, что изменения были трансформированными.

Для тувинцев превыше всего ценились: природа, семья, род, дети.

В начале ХХ века республика представляла собой территорию, ослабленную более чем вековым политическим и экономическим прессом китайской империи. Общество едва выходило из патриархального первобытного состояния и родо-племенного сознания. В представлениях тувинцев человек был органической частью природы, поэтому природа оберегалась как часть своей жизни. Главными общественными единицами были семья, род. Ценились опыт и мудрость старших, многочисленность детей и забота о них. Поэтому центральное место в общественных нормах занимали именно семейные, родовые ценностии освященное религией отношение к природе. Пока общество занималось традиционными, веками отработанными видами деятельности, это ядро культуры сохранялось. Тибетский вариант буддизма обогатил этические правила, способствовал просвещению. Он помогал поддерживать строгую иерархию в обществе, постепенно выходившем из родо-племенного состояния.

Включение Тувы в сферу жизни России стало причиной политических, социальных потрясений в республике, которые доходили волнами из России в последующие десятилетия. Тува перенимала новые общественные образцы. История создавалась изнутри – мировоззрение всего народа переживало кардинальный прорыв. Общество было готово к принятию новшеств для сохранения и укрепления своей жизни. Появилось большое количество новых песен, частушек, загадок о новой счастливой жизни. Идея коммуны была понятна для коллективного труда аратских хозяйств. Новые поселения стали символом торжества общего труда единомышленников. Техника, отправляемая из России, считалась интересным средством познать восхитительное неизвестное. Автомобили, трактора, к примеру, назывались железным конем. То есть до определенного времени развитие Тувы шло, опираясь на логичное развитие культурной основы –мировоззрение народа. Сами люди понимали необходимость перемен, желали их и объясняли так, как они могли это объяснить.

Советское время: партийные вожди почитались как прежде княжеская власть

Однако, начиная с 1929 года, произошел перелом. Стала происходить трансформация. В Туве, вслед за СССР, а затем и в составе страны, стали проводиться жесткие методыреформирования всего хозяйства. Основными препятствиями дальнейшего развития были признаны кочевой образ жизни, разбросанность и безграмотность большинства населения. Партийные верхи мобилизовали силы на скорейшее достижение счастливой жизни. Но они при этом не позаботились о сохранении традиционности в ее основе – моральных устоях тувинского общества. Механический перенос внешних образцов не учитывал духовный стержень культуры.

Самым большим ударомстал массовый перевод кочевников на оседлый образ жизни, завершившийся в 50-е годы. Ранее вся система этических правил была привязана к образу жизни, к конкретным бытовым ситуациям: в юрте, во время встреч в пути, во время ритуалов, праздников и прочее. С переходом на оседлость система оказалась устаревшей. Кочевой образ жизни стал профессиональной деятельностью отдельной группы – чабанов. Часть традиций квалифицировалась как социально неприемлемая. Была нарушена освященность многих форм деятельности, прежде всего природно-рациональных.

Культура тувинцев стала сливаться с советской культурой. Основные черты тувинской традиционности (авторитарность, иерархичность, коллективизм, отсутствие индивидуальной ориентированности) имеют много общего с чертами советского общества. Бывшие кочевники стали жить по-советски, но при этом перенесли народные привычки подчинения и почитания на новую иерархию.

Партийные лидеры, вожди почитались так же, как раньше представители верховной княжеской знати. Патриархальностьсменила свои верховные объекты, однако, по сути, осталась прежней. Модернизация советского периода, конечно же, ставила перед собой высокие задачи по выводу данного региона из его традиционной отсталости. И задачи эти во многом были решены. Был совершен большой позитивный прорыв. Однако, это было сделано без должного внимания к человеческой составляющей. В Туве начала советского периода формировался идеал нового арата – образованного, работоспособного члена коллектива, осознающего себя строителем истории Тувы и всего Союза. Но идеал этот оказался размытым. Прежний авторитет старшего поколения уступил новому образованию, опыт предков оказался бессильным перед решением новых задач. Советский энтузиазм покорителя природы был несовместим с прежней природной бережливостью. Политика образования осуществлялась в отрыве от народно-педагогических традиций. Это привело к тому, что в тувинской среде выросло поколение, осознающее себя по принадлежности к тувинскому этносу, но фактически оторванное от носителей этой культуры. В итоге, тувинское общество пошло вразрез со своими культурными, человеческими традициями. Результат этой трансформации стал очевидным с падением советской идеологии.

Девяностые годы: переход к депрессии

В начале 90-х годов Тува, как и многие другие регионы России, была вынуждена искать новую государственную идею. Естественным стало обращение к корням тувинской культуры. Но основа всей традиционности уже была изменена. Поэтому требования полного суверенитета и возврата к национальным истокам, которые звучали в Туве в это время, не могли быть реализованы. Они были лишены исторического смысла.

Ельцинская эпоха 90-х годов, подхватив идеи перестройки конца 80-х, продолжила политику перехода от советского тотального контроля к свободному волеизъявлению граждан. Общество же никогда не умело обращаться со свободойв западном понимании этого слова. Оно жило своей патриархальностью: сначала старой традиционной, затем советской трансформированной. Когда дали свободу, всё погрузилось в общественный хаос, который стал носить громкое название Демократия и Либерализация. Эти понятия были дискредитированы и превращены практически в ругательства: “Д-д-демократы!” Страной стала править Семья. В каждом регионе сформировалась своя элита, состоящая из осколков старой номенклатуры. Ее позитивная историческая роль заключалась в том, что она выступила разрушителем прежней закостеневшей основы руководства. В дальнейшем лишь часть регионов сумела выработать конструктивную стратегию развития своей территории, приспособив ее к требованиям рынка. Но более типичной стала другая картина.

В борьбе за власть в регионах началось противостояние ветвей власти: законодательной и исполнительной. В Туве превращенной формой родового коллективизма стал Клан. Прежние советские порядки с практически пожизненным руководством были восприняты региональными элитами и перенесены на современность, выплеснувшись в борьбу за постоянное продление сроков. Наше руководство это объясняет тем, что “больше никто не достоин руководить республикой” – “никому больше нельзя доверить ее судьбу”. Глобальность мысли такой “самоназначенной ответственности” не опускается до отдельных рупп избирателей, они припечатываются авторитарным определением: “вы для меня – капля в море”.

"Не важно как проголосовали, главное - как подсчитали"

Политическая жизнь стала самостоятельной, и выборность главных должностей перешла фактически в самоназначениес помощью “пиара” и административных ресурсов. Лозунгом стали крылатые сталинские слова: “Не важно как проголосовали, главное – как подсчитали”. Поэтому неудивительна пессимистическая экспертная оценка сложившейся ситуации, которая прозвучала из Центра в 1998 году: “Избираемые губернаторы – потенциальные могильщики российского федерализма”.

Отрыв людей от многовековой системы народной морали, освобождение от государственного контроля, получение “демократической” свободы (которую люди поняли как неограниченную волю) и плюс необходимость выживать каждый день – все это в совокупности ввергло наше общество в глубокую депрессию. Что достаточно удобно для вышеозначенной лже-демократической системы: ослабленное общество не способно к активной позиции и не может отстаивать свои интересы. Туву захлестнуло огромное количество проблем, в том числе благодаря такому сознательному попустительству. Главной из проблем стала криминализация всех сфер, в том числе и властных структур. Преступность в Туве пронизывает общество. Политическая сфера и информационное пространство республики расколоты. При этом власть сама в немалой степени поддерживает и усиливает разбивку, в увлеченной погоне за оппонентами, забывая о необходимости сохранять согласие в обществе. Завершение одиночных долгостроев, годами маячившими перед глазами руинами, преподносится каждый раз как достижения и свидетельства активной деятельности. Скотокрадство приобрело формы широкой организованности и абсолютной циничности без разбора возраста и состояния скота, плачевного состояния хозяйств. Наркомания и наркобизнес, рост преступности, вынужденная миграция из кожуунов в Кызыл, рост безработицы – все это слишком знакомо читателям, чтобы описывать подробно.

Есть ли в Туве харизматический лидер?

Выход из состояния депрессии, стабильность и рост основаны не на одних экономических достижениях “любой ценой”. Кстати, негативная мировая практика, а вслед за ней и российская, тувинская – показали, что можно статистически “подтягивать” и умело делать экономику виртуальной. Реальной демократии нам пока не построить, учитывая общественную патриархальность. Эта национальная особенность и является причиной того, что общество становится заложником своего политического руководства.

Опыт развития стран Юго-Восточной Азии показывает, что, несмотря на заметные успехи, даже в этих обществах постоянно происходит острая борьба между традициями и новыми требованиями экономической целесообразности рынка. Главным показателем успешности прохождения реформ, в конечном счете, являются не статистические расчеты, а социально-психологический климат в обществе. Сегодня в Туве явно нездоровая обстановкав этом плане.

Выход видится в решении комплекса социальных задач, направленных на улучшение качества жизни. Это должно помочь вернуть людям чувство собственного достоинстваи должно опираться на морально-этическую систему. Насколько другими могут быть мироощущения и взаимоотношения людей, имеющих возможность нормально работать и получать за это реальные деньги, не требует особых доказательств. Авторитет народной мудрости, опыт прежнего народного представительства может быть восстановлен. Иерархия подчинения сохранится все равно. Но ее высшие звенья – властные структуры должны работать ради людей, а не наоборот. разница мнений (у населения, власти, СМИ) может существовать, опираясь на согласие по поводу главных интересов республики.

Для того, чтобы в общественную жизнь полноценно и широко вошли идеи изменения, нужен харизматический лидер, который возглавил бы подобную стратегическую программу по выводу Тувы из состояния депрессии. При этом вера народа в лидера должна сочетать: и реальные личные качества самого лидера, и признание их людьми, и формирование вокруг него интеллектуального коллектива. Не на основе купли-продажи, родственных связей, а на основе идей изменения.

Для Тувы настало пороговое время. Так же как и для всех российских регионов, вступающих в новый этап. Новшество внешней ситуации заключается в том, что путинский Кремль намерен строить другие отношения с регионами.

Начало этому было положено реформированием законодательной базы, появлением институтов полпредов в округах, изменениями в Совете Федерации. Ярко проявилось это в скандальности “третье-срочных” выборовглав регионов 2001-2002 годов. Самой обсмакованной в СМИ стала якутская предвыборная кампания, в которую вмешался Центр. Одно только перечисление заголовков центральных публикаций, в том числе и по другим регионам, говорит о противоречивой сути нынешнего выборного процесса: “Президент по собственному желанию”, “Насильно президентом будешь”, “Право на срок”, “Президент по приговору”, “К урнам шли одни старики”, “Трудная дорога к урнам”, “Финишная кривая”…

Старый клан дискредитировал себя. Время решений.

Требованием же внутренней ситуации является принципиальный выбор: жить дальше при прежней организации нашей жизни или готовиться к переменам. Республика в своей истории переживала и подъемы, и застой. Прошлое десятилетие уже названо в начале статьи скатыванием в разряд отсталых. Что дальше? Общественное развитие неосуществимо само по себе без грамотной стратегии и умелого регулирования социальными трансформациями. То, что каждый из кандидатов на роль главного рулевого республики перед выборами будет апеллировать к традициям, говорить о программе и поддержке Центра, – это общеобязательные условия игры. Но можно ли говорить о наличии реального харизматического лидера для Тувы?

Старый Клан дискредитировал себяв глазах пусть даже и аморфной общественности, он не способен в течение третьего срока сделать для республики то, что должен был сделать за первые два. Разве что довершить уже существующий откат… Единственная безусловно харизматическая личность для Тувы – Сергей Шойгу– востребован в российских властных структурах. Его авторитет в своем ведомстве настолько непререкаем, что спасательный корпус по всей России готов следовать за своим руководителем в огонь и в воду. Ажиотаж Тувы по поводу его краткосрочных визитов на родину сравним разве что с преклонением перед главой буддистов мира – Его Святейшеством Далай-ламой XIV. Представители политических групп только ориентируются на него и пытаются быть проводниками его влияния на республику. Однако, как показали дополнительные выборы в Госдуму в октябре 2001 года, одного этого недостаточно. Поддержка власти происходит молчаливым большинством народа, отчужденного от нее в силу все той же трансформированной сельской патриархальности: раз дарга, значит, ему виднее.

Поэтому вопрос о возможности перемен остается открытым. Неужели пороговое время так и останется чертой, переступив которую, мы продолжим по инерции горизонтальную или нисходящую линию нашей истории, так и не поднимаясь на ступень выше?..

Теоретическая основа взгляда изложена в статье “Роль культурного фактора в модернизационном развитии российских регионов (на примере Тувы)”, запланированной в № 2 журнала “Философские науки” за 2002 год.