Николай ЯДРОШНИКОВ: «Скажите правду о нашем отце»

Вопрос: Вы арестованы за шпионскую деятельность. Признаете ли себя виновным?

Ответ: Да, признаю себя виновным в том, что я действительно являюсь агентом японской разведки, существующей в ТНР...

Выстрел в песках

И этот вопрос, и этот ответ в протоколе допроса гражданина СССР Ядрошникова Николая Илларионовича датированы одним числом – 12 апреля 1939 года. Но если обвиняемый впервые собственноручно подписался под чудовищным обвинением именно в этот день, то вопрос спецуполномоченного МВД ТНР Ечкалова впервые прозвучал 22 ноября 1938 года. Сто сорок один день и сто сорок ночей понадобилось изощренным следователям МВД, чтобы сломить волю бывшего красного партизана – выбить у него нужные признания.

Ядрошников, по воспоминаниям очевидцев, на всех допросах вел себя дерзко, сходу отметал все обвинения следователей, отказывался ставить подписи под глупыми, как он говорил, протоколами допросов. И непрестанно слал объяснительные записки и заявления в адрес руководства МВД с просьбой разобраться в существе дела и снять с него нелепые обвинения в контрреволюции и шпионаже, позорящие его имя честного труженика. Послания эти из гулаговских застенков остались без ответа. Лишь два из них были приобщены к делу – те, которые, по мнению ретивых следователей, лили воду на мельницу обвинения.

Собственно, в роли обвинителя выступал один человек – все тот же Ечкалов. Это он сочинил донос на Ядрошникова, который, якобы, был колчаковцем, первым сподвижником Кайгародова, вожака белогвардейского карательного отряда в Монголии, и даже «сам лично расстрелял предcтавителя Коминтерна Чупина». Свой клеветнический донос в МВД ТНР Ечкалов подписал 14 ноября 1938 года, а неделю спустя сам же вынес постановление о предъявлении обвинения Ядрошникову.

Процитируем несколько строк из него:

«Я, спецуполномоченый МВД Ечкалов, рассмотрев поступивший материал на гражданина СССР Ядрышникова Николая Илларионовича (прим.: в некоторых материалах дела фамилия пишется через «ы»),

НАШЕЛ:

что Ядрышников Николай Илларионович […] был тесно связан с главарями контрреволюционной шпионской организации, так же выполнял поручения шпионского характера, а поэтому.

ПОСТАНОВИЛ:

гражданина СССР Ядрышникова Николая Илларионовича [...] привлечь к уголовной ответственности в качестве обвиняемого по ст. 11 Уголовного закона ТАР, а мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей при внутреннем изоляторе МВД».

Из всех дел в отношении репрессированных по политическим мотивам, с которыми мне пришлось ознакомиться по роду своей прокурорской работы, это обвинение является самым нелепым, одиозным. Построено оно на показаниях одного лица – спецуполномоченного МВД ТНР Ечкалова. Он же и доносчик, он же и следователь, он же и обвинитель. И его обвинительное заключение станет единственным «доказательством» вины подсудимого для внесудебного органа – «тройки», которая на своем получасовом заседании приговорила Ядрошникова к расстрелу. Постановление так называемой судебной коллегии при МВД ТНР было подписано лишь одним ее председателем – министром внутренних дел Товарищтаем. Самого же протокола судебного заседания в деле нет.

Но зато есть один весьма важный документ – акт от 13 июня 1939 года:

«Мы, нижеподписавшиеся, министр внутренних дел ТАР Товарищтай, прокурор ТАР Лопсан-Самбу и спецуполномоченный МВД ТАР Терещенко, сего числа в 10 часов вечера привели в исполнение решение судебной коллегии МВД от 9 июня 1939 года в отношении приго­воренного к высшей мере – расстрелу Ядрошникова Николая Илларионовича».

И под актом размашистые подписи ни в чем не сомневающихся людей: революционное дело свершилось, враг народа наказан!

…Помню, в начале девяностых годов, когда одного из самых активных участников политических репрессий в Туве привезли на предполагаемое место казни Ядрошникова и многих других ни в чем не повинных людей, с ним стало плохо: не выдержало сердце. Не буду называть его фамилии: живы его дети, есть внуки, правнуки – каково будет им и их родным узнать горькую правду об отце, деде, пра­деде?! Дети не отвечают за действияи поступки своих родителей. По уверениям старожилов, на месте бывших песчаных карьеров, где приводили в исполнение постановления внесудебной «тройки», теперь стоит Кызыльский аэропорт.

Чем руководствовались Ечкалов, Товарищтай – теперь можно только догадываться. Незадолго до описываемых событий прошли громкие судебные процессы по делам контрреволюционной шпионской организации в ТНР, а затем и расстрел ее «главарей» – Председателя Совмина Чурмит-Тажы, Председателя Малого Хурала Хемчик-оола, Государственного прокурора ТНР Кара-Сала Пиринлея и других высокопоставленных лиц народной республики. Волна шпиономании буквально захлестнула тувинское общество, власть предержащим и их сподручным всюду мерещились контрреволюционные заговоры, и они неустанно требовали революционной бдительности.

В таких условиях донос в МВД, пусть даже анонимного характера, мог стать роковым для любого гражданина ТНР. На этот раз жертвой клеветнического оговора стал еще один ни в чем неповинный человек. Мало сказать, неповинный – заслуженный человек: бывший красный командир, принимавший активное участие в революционном движении монгольских аратов, а затем и в боевых операциях партизанского отряда в Туве под руководством С.К. Кочетова.

Кто вы, агент ЯДРОШНИКОВ?

Вопрос, вынесенный в подзаголовок, вовсе не является калькой с известного выражения: «Кто вы, доктор Зорге?» («...герр Штирлиц?»). Да, Николай Илларионович Ядрошников долгое время являлся агентом, но не шпионской, а вполне мирной профессии – торговой. Сегодня таких людей называют коммивояжерами, а в бытность Ядрошникова – просто комиссионерами, еще проще – торговыми агентами и уж совсем обыденно – перекупщиками.

Еще не выйдя полностью из подросткового возраста, Николаша (как его звали среди купцов) поступил в услужение к известному в начале XX века алтайскому торговцу Смирнову. Фактории его находились, в основном, в Монголии, и Ядрошников выехал вместе с купцом в неведомый для него край. Постепенно он постиг купеческую науку, узнал монгольские обычаи, традиции, разговорную речь, письменность, стал желанным гостем в аратских юртах. Доверчивых покупателей не обсчитывал, торговал грамотно, прекрасно зная и удовлетворяя массовый спрос на традиционные товары, и потому улясутайские и кобдинские араты охотно гнали свой скот в фактории молодого перекупщика в обмен на столь необходимые товары.

В годы гражданской смуты в России и Монголии Николай был мобилизован в отряд белогвардейского офицера Кайгородова в качестве переводчика. Насмотревшись карательных акций этого бывшего колчаковца против революционно настроенных аратских масс, Николай Ядрошников решительно переходит на сторону монгольских партизан.

Возглавив один из отрядов, он затем вместе с ним примыкает к партизанам известного красного командира Байкалова, показывая при этом образцы личного мужества, стойкости и геройства. Вот как повествуют о том строчки документа: «...В разное время тов. Комбу-Батор (Ядрошников), не щадя своей жизни и своего имущества, показал действительные примеры храбрости в боях с белобандитами [...], пережил все опасности того момента, участвовал в историческом почетном революционном деле [...].

Благодаря усилиям вот таких храбрецов, наше аратское население пришло к спокойной и счастливой жизни. Если бы не твердость, с какой боролись партизанские отряды, то эти массы были бы пищей белобандитов, у которых единственный путь – это грабежи, насилия и убийства аратского населения. И я считаю, что внесение всех приведенных материалов в анкету тов. Комбу-Батора будет действительно отражением его деятельности».

Это строчки из удостоверения, заверенного Полномочным представителем МНР в ТНР Саяты и официально переданного в 1933 году «Почтенному Тувинскому Народному Правительству», которое издало постановление о перерегистрации партизан в стране.

Документ этот приобщен к материалам дела Н.И. Ядрошникова, испещрен красными пометками – любимым цветом «отца всех народов» и его верных служак. Но даже несмотря на эти важные документальные свидетельства, следствие строило все свое обвинение против Ядрошникова на колчаковской – ложной – версии!

Закончился монгольский период биографии Комбу-Батора трагически. Нет, сам он остался цел и невредим, хотя дважды в смелых вылазках в стан врага был схвачен белобандитами, приговорен ими к казни, но – не иначе в рубашке родился – оба раза уходил из-под расстрела.

Выдалось небольшое затишье между боями, наведался Ядрошников к своей семье на Алтае. Пятерых детишек к тому времени нажили они вместе с супругой Любой – жить бы да радоваться. Но нагрянула беда откуда и не ждали: дифтерия одного за другим унесла четверых мальцов. Остался в живых лишь грудной сынишка Сашка. Что творилось в душе красного командира, одному Богу известно. Вернулся к своим друзьям-монголам и снова ринулся в бой – с того большого горя всюду смерти искал, лез в самое пекло, но смерть обходила его стороной. Вот тогда-то монголы, удивленные его бесстрашием, и нарекли красного командира легендарным именем – «Комбу-Батор» – «Храбрый Богатырь».

Улеглись волнения в монгольских степях, и судьба привела Николая Илларионовича в горный тувинский край. Вместе со своими верными друзьями влился он в партизанский отряд Сергея Кочетова. Отличился в Тарлакшынском бою, участвовал в разгроме Бакича под Атамановкой, подавлял мятеж феодалов на Хемчике. Жизнь вел беспокойную, боевую, кочевую – не слезал с коня. Но вот и в Туве закончилась гражданская смута, началась мирная жизнь в самопровозглашенной народной республике. Вчерашние кочевники, подоткнув полы шуб, засучив рукава, принялись за строительство нового быта. Поодиночке трудный жизненный перевал не одолеть – начали араты сплачиваться по примеру русских колонистов: объединяться сначала в потребительские союзы, а затем – в производственные аратские объединения, товарищества по совместной обработке земли – ТОЗы.

И вновь Ядрошников – на переднем крае. Пригодилась немалая купеческая школа, вместе с другими энтузиастами принялся он создавать потребительскую кооперацию в сумонах да хошуунах. Возникли хошкомы в Чадане, Шагонаре, Туране. Передвижные лавки-палатки и торгово-закупочные юрты появились чуть ли не в каждом сумоне. Комиссионеры-поставщики на ходу перенимали опыт Ядрошникова, можно сказать, добирались со своими товарами до каждого худона. Торговля, как когда-то в Монголии, шла на уровне простого обмена (бартер по сегодняшним меркам): ты мне – скот, я тебе – товар.

Мясо забитого скота в обмен на российские товары шло в счет экспортных поставок. Их объем из года в год возрастал. Чтобы выполнить напряженные планы мясопоставок, Ядрошников не раз и не два командировался в соседнюю Монголию для формирования гуртов, табунов и отар с целью их перегона за Саяны. Друзья-араты охотно шли навстречу новым заботам бывшего красного командира, помогали, как могли, в его беспокойной работе.

Появилась нужда в централизованном управлении кооперативным движением – возник в Кызыле Тувинский центральный потребительский союз (сокращенно «Тувинценкооп»). Он удачно соединил в своей работе опыт российской потребительской кооперации с местными, тувинскими кооперативными началами.

В 1934 году участники общего собрания коллектива «Тувинценкоопа» обратились в Совмин ТНР и ЦК ТНРП с патриотическим письмом. Вот несколько строк из него: «Дорогие товарищи Чурмит-Тажы и Тока! Мы, кооперативные работники [...], заверяем вас, как вождей тувинского народа [...] в том, что [...] под вашим руководством всю свою работу направим на развитие производительных сил страны [...], укрепление независимости, самостоятельности ТНР».

Вместе со всеми дружно голосовал за принятие письма и Николай Илларионович. Пройдет всего лишь несколько лет, как один из тех, к кому он со своими коллегами обращался с этим письмом, станет жертвой палачей тувинского ГУЛАГа, а спустя несколько месяцев после тех событий горькая участь постигнет и самого Ядрошникова.

«Кто вы, агент по кличке «Комбу-Батор»? Японский шпион?» – задаст свой первый вопрос спецуполномоченный Ечкалов.

Молох сталинских репрессий при молчаливой поддержке высшего руководства ТНР примется за свою зловещую работу.

Но сначала Ядрошников встретит новую подругу жизни, совьет с ней крепкое семейное гнездо, обзаведется четырьмя дочерьми – познает счастье любящего мужа и отца.

(окончание в следующем номере)

Ольга Бузыкаева, старший помощник прокурора РТ.

Фото из семейного архива Ядрошниковых

(«Центр Азии»

№5, 25 января 2002 года)