газета «Центр Азии»

Вторник, 10 декабря 2024 г.

 

архив | о газете | награды редакции | подписка | письмо в редакцию

RSS-потокна главную страницу > 2001 >ЦА №8 >Шолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отец

«Союз журналистов Тувы» - региональное отделение Общероссийской общественной организации «Союз журналистов России»

Самые популярные материалы

Ссылки

электронный журнал "Новые исследования Тувы"

Daddy . Глюкометры купить в Минске

Шолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отец

Люди Центра Азии ЦА №8 (16 — 22 февраля 2001)

Шолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отец«В двадцать лет ума нет – и не жди, не будет. В тридцать лет денег нет – и не жди, не бу­дет. В сорок лет счастья нет – и не жди, не будет». В вер­ности этой присказки убеж­далась уже не раз. Пре­дель­ные сроки в отношении ума, денег и счастья установ­ле­ны вполне точно: всего в жизни надо самому доби­вать­ся вовремя, иначе ничего уже не придет: ни ум, ни деньги, ни счастье...

Шолбан Кара-оол на пер­вый взгляд – баловень судь­бы: закончил вуз, аспирантуру, добился успеха в бизнесе, в 32 года занял кресло пред­се­дателя Верховного Хурала, стал самым молодым членом Совета Федерации. Но сегод­ня я не хочу задавать вопросы о сиюминутном и проходя­щем – политических пробле­мах. Сегодня меня интере­сует более важное, непрохо­дящее: жизненные ценности и уроки детства, близкие люди, дружба, любовь.

Мы беседуем в комнате отдыха предсе­да­теля – ма­лень­кой комнате с мягкой ме­бе­лью бирюзового оттенка, дверь которой рас­по­­ло­жена за спикерским столом.

Пред­седа­тель парла­мента ра­зливает чай в белые чаш­ки, уточ­­няет, сколько кусков сахара по­ложить гос­тье.

Со своей позиции, с мяг­ко­го гостевого крес­­­­ла, я хоро­шо вижу председа­тельское крес­ло – с обратной, скрытой для участников со­ве­­ща­ний и по­сетителей стороны. Обыч­ное офисное европейского сти­ля кресло на коле­сиках, с жест­ким сиденьем и подло­кот­ни­ками. Но есть одно су­щественное отличие в этом стан­дартном европейском крес­ле – на сиденье лежит ку­со­чек белой овечьей шкуры...

С этого кресла мы и начи­на­ем разговор.

Шолбан Валерьевич, в 1998 году, в 32 года, вы ока­зались в этом кресле председателя тувинского пар­ла­мен­та. Кстати, я смо­т­рю, даже по сво­ему дизайну оно не очень-то мягкое. Это для вас проду­ман­ный взлет по­лити­чес­кой карьеры или неожи­дан­ный поворот судьбы?

(Задумывается). Вот так всегда у вас, На­дежда Мухар­бе­ковна. Начинаете с дизай­на и мягкости кресла, а потом пытаете, как я в нем оказался: либо через многоходовую мас­терски продуманную ком­би­нацию, либо по велению судьбы. Или-или. Другого не дано? Откровенно говоря, не ду­маю, что на этот вопрос можно ответить однозначно. Да­же случайности в жизни закономерны. Поэ­тому и ответ на него, скорее всего, надо искать в прошлом, по­смот­реть, как жил, что сделал в жизни, а потом и решать, насколько случайно это «немягкое», как вы говорите, кресло в жизни Кара-оола.

Что ж, давайте искать от­вет в прошлом. Что было са­мым глав­ным, в «зако­номерных случайнос­тях» ва­шей жизни?

Первое и, на мой взгляд, самое важное – это то, что я ро­дился и вырос в семье общес­т­­воведов. Мама – ис­то­рик, активист жен­ского движения. Отец был директо­ром шко­лы, а потом и совхоза. Помню, как в детстве мама всегда говорила: «Вот сынок, мы пе­реезжаем в другое село, нас с папой туда на­п­равляют работать. Партия просит, так надо, мы долж­ны. Если не мы, то кто же?» Мне кажется, с молоком матери впитал это: «Надо стре­мить­ся быть нужным своему наро­ду». И это не красивые слова – они вы­стра­даны мои­ми родителями и детством.

Родился я в селе Чодураа в Улуг-Хеме. Ког­да мне было пять лет, родители перееха­ли в Кызыл-Даг Чаа-Хольского района, где я учил­­­ся до вто­рого класса. Потом мы пере­ехали в Эле­гест Тандинского района, отец работал там председателем сельсовета. Из Элегеста пере­­ехали в Кызыльский рай­он – в Черби, там учил­ся в шестом классе. А окончил шко­лу в Зубовке (Бурен-Хеме) Каа-Хемского кожууна.

Потом была учеба на фило­софском фа­культете Ураль­ского университета. По окон­ча­­нии университета я уже знал: кабинетным научным работником я не буду, мое место в общественно-поли­тической деятельности.

Так что, с одной стороны, кажется, что все в судьбе со­знательно и зако­но­мер­но. Но и неожиданный поворот был: честно при­зна­юсь, когда шел в депутаты, у меня не было амбиций за­во­евывать в таком моло­дом воз­расте такие высо­кие кресла. Хотя опытные де­пу­таты, выдвигая канди­да­туры на долж­ность пред­­се­дателя, предлагали мне пост за­местителя, ставили вот та­кую планку. У меня были свои чет­кие и конкретные депу­тат­ские пла­ны и по зако­но­творчеству, и по род­ному Чаа-Хольскому ок­ругу. Очень огор­чает, что се­годня из-за пред­се­да­тельс­кой за­гру­жен­­ности не всегда ус­певаю встречаться с чаа-холь­цами – моими изби­рате­лями так час­то, как хотелось бы.

Я помню эту сложную пар­ламентскую ситуацию 1998 года: во вновь изб­ран­ном Хурале долго вы­би­ра­ют председателя, но ни пер­вая, ни вторая, ни тре­тья, ни четвертая из уже из­вес­т­ных в политике ка­н­ди­датур не получает нуж­ного ко­личества голо­сов. Просто тупик. И тогда (для меня это было неожи­да­нно) пре­д­ла­гают моло­дого, на­чи­на­ющего депу­тата Кара-оола, И за него голосуют все.

Поэтому я думаю, что здесь и доля случайности, и доля закономерности. Глав­ное, на мой взгляд: все депу­та­ты, как про­шедшие очень вы­сокую выборную планку пяти­деся­типроцентного при­зна­ния из­би­ра­телей, очень достойные лю­ди. Каждый из них мог с полным правом претендовать на пред­се­да­тельское кресло. И я на са­мом деле от них ничем не от­личаюсь.

Ваши родители – кто они, ваши корни – где они?

Шолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отец Родители – это моя гор­дость. Они про­жили очень на­сы­­­­щенную и созидательную жизнь. Отец, Валерий Ховалы­го­­­вич, закончил Красноярский пед­­институт. Мама, Анай Бал­чировна – наш пединсти­тут. Она учитель тувин­ского язы­­­ка, а самое главное – об­щес­твовед-историк. Это, види­мо, и есть главное объяснение мо­­ей общественной активнос­ти.

К сожалению, я уже не за­стал родителей отца. Дедушка по линии матери – Хелин башкы был большим учите­лем-ламой. И пра­дед, и он славились на всю Туву. Прадед Бурган-Ловун де­сят­ки лет учился в Ти­бете, а потом отправил учиться моего дедушку. Он учился восемь лет и даже вер­нулся от­туда с золотой ме­далью, с изображением Буд­ды. Его репрессировали в свое время, как ламу. И ма­му переписали на других ро­ди­телей, чтобы она смогла даль­ше учиться и окончить шко­лу без страшного в те вре­ме­на клейма «дочери вра­га народа». Поэто­му у меня есть род­ственники и в Танды – семья, воспитавшая маму.

Мамины родители-чабаны кочевали в рай­оне Хендерге – это сегодняшний Чеди-Холь­­ский кожуун, и Арыг-Бажы Улуг-Хема. Эти места – ее ро­ди­на. Там есть три очень кра­сивые большие горы Уш-Моорук, и ма­ма всегда гово­рит: «Эти три горы – три моих сына».

Семья отца кочевала в рай­оне нынешнего Улуг-Хем­ского, Чаа-Хольского и Дзун-Хем­чикского кожуунов: Кара-Тал, Торгалыг, Шан­чы. Когда отец вспоминает родные мес­та, то плачет: со строительст­вом Саяно-Шу­шен­ской ГЭС его земля ушла под воду. Ду­маю, что история оценит этот шаг руко­водства респуб­лики.

Я назвал эти места, потому что вы этим поинтере­сова­лись. Сегодня, к сожалению, принадлежность к одному ро­ду, землячество почему-то ста­но­вятся чуть ли не главным ар­гу­ментом – положительным или отрица­тельным – в отно­шениях среди людей, с чем я совершенно не согласен.

В нашей семье есть тради­ция: мы выез­жаем в предгорье Уш-Моорук. Согласно тра­ди­циям ставим предкам еду, зажигаем артыш, читаем мо­лит­ву. Тем самым мы общаем­ся со своими предками, про­сим их сопутствовать нам в жизни, наблюдать за нами. Я гор­жусь землей своих пре­д­ков, помню свои корни. Но с противопоставлением людей по земля­чес­кому, родовому признаку не со­глашусь ни­когда. Это очень недальновидно.

Эта тема достаточно больная для нашей рес­публики, честно признаться, не ожидал, что столкнусь с этим подходом и в политике. Ду­мал, что данный узкий взгляд распрост­ранен только на бытовом уровне. А потом увидел, что он имеет хождение и в коридорах власти: «Он не из нашего кожууна, поэтому он не из нашего стана». И я при­ложил макси­мум усилий для того, чтобы в моей команде этот критерий был изжит. Как должностное лицо ни в коем случае не позволю этот приз­нак выставлять вперед.

Более чем уверен, что успех пре­образова­ний в республике, пе­­релом в кризисе будут за­ви­сеть только от одного – от возможности востре­бовать на го­су­дар­ствен­ную службу, и не толь­ко, про­фессионалов, соот­вет­ст­вующих вызову и духу времени, привлечь новое поко­ление управлен­цев. При этом единст­вен­ными кри­териями кадро­вого под­бора должны быть про­фес­сионализм и ответст­вен­ность, а не при­надлеж­ность к определен­ному роду и землячеству.

Ваша мама, види­мо, очень по­этичная, тонкая жен­­щина, Я имею в виду при­­веден­ные вами ее сло­ва: «Эти три горы – тШолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отецри мо­их сына». Вас сегодня даже так и называют «братья Ка­ра-оол». И вы везде вмес­те: все трое – аф­ган­цы, вместе со­здавали Фонд ветеранов Афга­нис­та­на, все трое стали депу­татами, все трое в «Един­стве». Вы с детства такие дружные?

Вы очень точно сказали про маму, чего не скажешь о нас. Все-таки мужчины есть мужчины. Как в любом муж­с­ком коллективе своя иерар­хия, свой порядок. Часто со сред­ним братом у меня были стычки, каж­дый дока­зывал правоту, я – свою, Юра – свою. И всегда в этих внутренних взаимо­отно­ше­ниях нас опекал старший брат. Он нам го­товил каши, одевал, собирал в школу. Леня был для нас с Юрой второй мамой.

В жизнь друг друга мы не вмешивались, но в крити­чес­кие моменты все-таки при­хо­ди­ли на помощь. Помню, я участ­вовал в маль­чишеском «сра­­жении», еще, когда мы жи­ли в Чодуре. Там тогда со­пер­ни­­чали две груп­пы – маль­чиш­ки верхней и нижней части се­ла. И вот как-то на детском уров­не развер­нулось «сра­же­ние» – кидали друг в друга об­леп­лен­ные грязью комки. И «про­­тивник» стал побеж­дать, мы побежали. А я был самым ма­­леньким – лет пяти тогда, отстал и получил удар кирпи­чом по голове. Вот здесь у ме­­ня до сих пор шрам остался (по­­казывает на макушку, улы­баясь). Кир­пич – это было уже не­честно. И как только меня ударили, раздался побед­ный клич, бра­тья с друзь­ями раз­вер­нулись и бросились на обидчиков. И победили. Надава­ли им тума­ков. Думаю, что в этой по­беде сы­г­ра­ло не последнюю роль и желание братьев на­казать моих обид­чиков (улы­бается).

Самым главным авто­ри­те­том для нас и нашим воспитателем была бабуш­ка, мами­на мама. Она всегда жила с нами, кормила нас и учила. У нее не было обра­зования, но она была настоль­ко мудрой женщиной! На­столько тонко все чувст­во­вала. По большому счету, все, что заложено в наших ду­шах и сердцах, – во многом заслуга бабушки. Сегодня я вижу: с рождением внуков мама стала такой же, как бабушка, так же старается влиять на внуков.

Я до сих пор помню, как пос­ле армии я возвращаюсь до­мой – в Зубовку. Схожу с па­рома, который тогда пе­реп­равлялся через Каа-Хем, вст­ре­чаю односельчанина. А у ме­ня в руках сверток. «Вот, – го­во­рю, – везу подарок ба­буш­ке». И человек так по­б­леднел: «Ты что, не знаешь, что у тебя бабушка полгода, как умер­ла». Мы ведь были вне до­ступности – в армии в Аф­ганистане, нам не сообща­ли. Так мы бабушку потеряли. И в на­шей памяти она оста­лась живой.

Шолбан Валерьевич, а какой подарок вы везли бабушке?

Обычный солдатский подарок – платок. Она очень любила платки...

Шолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отецА что значила в вашей жизни афганская война?

Я всегда говорю: мне стыд­но заявлять, что это моя вой­на. Да, у меня есть все до­ку­менты, удостоверяющие, что я – афганец. Но пережил я там го­раздо меньше, чем другие аф­ганцы. Служил в Коми АССР, в Печоре, в ракетных войсках – призвали с третьего курса уни­верситета. Через полтора го­да служ­бы, в 1987 году нас по тревоге подняли, направили в Сарыгшаган, Кушку. Знаю, что та­кое афганская жара, пере­нес все тяготы воинской служ­бы, но в боях участвовать не приходилось.

А братья как раз от начала до конца были на передовом рубеже – служили в спецназе. Тогда спецназ был единст­венным, особым, засекре­ченным видом войск, входящее в главное разведывательное управление Во­оруженных Сил.

Когда я учился на третьем курсе уни­верситета, братья служили под Ташкен­том – в учеб­­ном центре спецназа. Я специ­аль­но к ним вылетел: мы решили пойти к коман­ди­ру и попросить, чтобы нас всех троих от­пра­­вили в Афга­нис­тан. Тогда ведь все мы были во­спитаны в духе того, что служ­ба в ар­­­­мии – священ­ный долг. А когда начал­ся Афга­нис­тан, мы все верили, что защи­ща­­­­ем свою Родину. По­пасть туда было для нас честью.

Командиром был Герой Советского Со­юза полковник Холбаев, он был одним из тех, кто брал дворец Амина, видел всю грязь войны, ее истинное лицо и знал, что говорит. На нашу просьбу последовал крепкий муж­ской ответ: «По­че­му вы не щадите свою ма­му? Вы, дураки, еще и третьего с собой тя­не­те?» Поэтому и честнее, и прави­ль­нее бу­дет, если о войне рас­ска­жут кадровые офи­це­­ры, мои братья. Кто терял и при­обрел на вой­не.

Меня всегда пора­жа­ло, как это люди умудря­ют­ся окончить школу с золо­той медалью, особен­но маль­чиш­ки. Судя по рас­ска­­зу, вы были впол­не нор­ма­ль­ным мальчишкой – и дра­­лись, и шалили. И в то же время, как я раз­узнала, за­­кончили школу с зо­лотой ме­далью. Как вам это уда­лось?

Решающую роль в этой медали сыграли, конечно, мои учителя и родители. Я так уважал и любил их, что не мог иначе – очень хотелось оправ­дать их надежды. Брал не усид­чивостью, а скорее си­стем­ностью – у ме­ня все было настолько четШолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отецко расписано. И у этого строгого, почти спартанского режима дол­жен был быть какой-то резуль­тат. Кстати, это была первая золотая медаль в истории Бурен-Хемской школы.

– А Уральский универ­си­тет в Сверд­ловске с крас­ным дипломом за­кон­­чить не удалось. Почему? Не хва­тило упорства?

До третьего курса у меня не было четверок. Когда после армии вернулся на четвертый курс, вдруг мне показалась очень большой разница между тем, что мы учили и реальной жизнью. Это отразилось и на оценках. Правда, мне пре­д­лагали пересдать один экза­мен, чтобы получить красный дип­лом. Но я не захотел. Поступил в очную ас­пи­рантуру при университете, закончил ее.

Как правильно звучит название специальности, по­лученной в универ­си­тете?

В дипломе написано: фи­ло­соф-поли­то­­лог, препо­дава­тель соци­ально-поли­ти­чес­ких наук в высших учеб­ных заве­де­ниях. А ас­пиран­туру за­кончил по специ­альности «со­ци­оло­гия».

А как обстоят дела с канди­датской диссерта­ци­ей?

Честно признаться, у меня были мечты и планы защи­щаться, и я очень на­деялся, что смо­гу по­ра­бо­тать. Но сказать, что я дей­­­­стви­тельно плот­но ра­ботаю над диссер­тацией, было бы преувеличением, хотя и являюсь офи­ци­аль­но со­ис­кателем ученой сте­пени в Рос­­сий­­ской Академии го­су­дарственной служ­­­­бы. Ста­­раюсь, но времени ка­та­стро­фи­чески не хва­тает.

А какая тема работы?

«Этнополитические проб­ле­мы раз­вития Тувы». Одно­вре­менно в Плеха­новке пы­таюсь писать работу на эконо­мическую тему. Очень хоте­лось бы выкроить время и для экономи­ческой работы.

Ваша супруга – кто она?

Я горжусь тем, что она у меня надежный сильный тыл, что у нас – хорошая семья. И все это – благодаря моей супруге Ларисе, Ларисе Саган-ооловне.

Познакомились мы в Сверд­ловс­ке. Она училась в мединституте. Я тогда был одним из организаторов сту­денческих встреч зем­ля­ков. Тувинских студентов было немного: человек десять – все на виду. На одной из таких встреч мы и по­зна­комились.

Ла­риса – из ди­настии врачей. Отец Са­ган-оол Сарыг­ларович Серен был глав­вра­чом в Бай-Тайге, мама Та­мара Сангыр-оолов­на – за­мес­тителем глав­врача Ба­рун-Хемчик­ской больницы. Тоже организаторы, лиде­ры. И это передалось и дочери. В моей супруге уди­ви­тельно соче­та­ют­ся общи­тель­ность и серь­­ез­ность, тактич­ность и терпи­мость, но самое главное у на­шей мамы – это жен­ственность, от нее исходят тепло и уют.

Семейную жизнь начинали в Сверд­лов­ске. Сняли кварти­ру. В 1990 году 31 декабря ро­дилась дочка Чинчилей. Растили по очере­ди: то она убежит в институт, я с дочкой оста­юсь, то я убегу в аспи­рантуру, она ос­тается. А в 1998 году, уже в Кызыле, родилась вторая дочка Долгармаа.

Дети для нас – смысл жизни. Если куда-то ненадол­го уезжаем, что через три дня супруга уже не выдерживает без них, по телефону разго­варивает с дочкой, а у са­мой слезы текут.

Уют, дом – все это Лариса, все в ее ведении. К моему стыду в последнее время я в домашних делах совсем не помогаю. А Ла­риса терпит все это (улыбается).

АШолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отец у вас какая-то осо­бенная квартира?

Об этом – тоже целая история. Было время, когда я, оставив семью в Свердловске, пытался обустроиться в Кызы­ле. Первым де­лом пошел, конечно же, в пединститут. Мне ответили: зарплата будет 120 рублей, квар­тиру не обещаем. Пожалуйста, можете вы­хо­дить на работу. Я не мог себе этого позволить: надо было забо­титься о семье. Был уже девяносто четвертый год. Уже были фавориты, первыми преуспевшие в бизнесе. А у меня не было ничего – даже крыши над головой.

Но я приехал не один. У меня была под­держка – друзья-выпускники сверд­лов­с­ких вузов. Роберт Доржу, за­кончивший с крас­ным ди­пло­мом Лесотехнический ин­сти­тут, тоже пытался устро­и­ться по специ­аль­ности. Его крас­ный вузовский диплом ника­ко­­го впечат­ления на чи­нов­ни­ка, распреде­ляющего спе­циа­листов, не произвел, ему пред­ло­жили поехать на Тоджу – то­же на тех же усло­виях: сто руб­лей зарплаты, и никаких пер­спектив.

В общем, поиски места «под солнцем» мы вели вмес­те. Напротив «Найырала» у нас был маленький киоск, где мы продавали му­зы­кальные кас­сеты, которые нам присы­ла­­ли друзья из Свердловска. И вот днем мы работаем, а ночью спим в машине. Не­де­лю продержу машину, потом воз­вращаем отцу и берем дру­гую «Ниву» – у отца моего дру­га. И спим уже в ней. Вот это была наша первая квар­тира.

А где в Кызыле самое тихое место для но­чевки? Около стадиона пятилетия Тувы, то­гда дискотеки на нем еще не прово­ди­лись. Вот мы за­едем в огороженный двор дома, устроимся в машине и представляем, как мы в этом доме купим квартиры. Это была наша заветная мечта в то время. И как только по­явилась возможность, я купил квартиру именно в этом доме, где сейчас и живу.

Шолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отецИнтересная жизненная исто­рия. Поучительная. Я слышала, что вы строите еще и коттедж?

Да, всем родом строим, но к нашему великому стыду, почти три года наша строй­ка никак выше метра подняться не могла. Сейчас только более-менее идет работа, но все это так шатко. Не хотелось бы, чтобы и наш дом стал одной из кызыльских недо­строек. Построив этот дом, хочу перевести туда и жену, и детей, и родителей. Чтобы все мы жили в одном доме. Это традиция осетинского на­ро­да, и мне о ней рассказал мой близкий друг Олег. Мы подружились на занятиях ка­рате в Свердловске, где он тоже учился.

Так вот у них в народе есть традиция: независимо от того, сколько детей в семье, самый младший остается с роди­телями. Млад­ший сын – в ответе за родителей. Он их содержит, о них заботится. Я считаю, это очень хорошая традиция и хотел бы, чтобы родители жили со мной. По­этому нам нуж­но спешить достроить дом.

Интересно. Вы расска­зывали о том, как в вашей семье чтут тувин­ские обы­чаи, но, оказывается, и в обычаях других народов вы находите то, с чего можно и нужно брать пример.

Когда глубже вникаешь в националь­ные традиции наро­да, то находишь в них обще­че­ловеческий смысл. Вот и в осетинской куль­туре, также как и в тувинской, есть ри­ту­­а­­ль­ное особое отношение к до­му, к очагу, к святыням, к стар­шим, не­за­висимо от раз­ни­цы в воз­рас­те. Пусть она не­зна­чи­тель­на – рядом сидят сорока­лет­ний и пяти­деся­ти­летний чело­век, но пятиде­ся­ти­лет­ний бу­дет все равно почитаем более млад­шим по воз­расту. Стар­шие для них – маяки, указы­вающие путь жизни.

Боль­но, когда, по­­рою, стар­шие не соот­вет­ст­вуют этой высо­кой план­ке: ни в во­з­дер­жан­нос­ти к спирт­­­но­му, ни в нетер­пимости к без­делию, ту­неядст­ву.

ШШолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отецолбан Валерь­е­вич, имею све­дения, что в свое время вы были спорт­­­­­сменом-под­поль­щи­ком. Что значит спорт в вашей жизни?

Нет, очень интересно, как вы собираете информа­цию для вопросов? Я действи­тельно очень рьяно занимался спортом. Тогда, в начале вось­мидесятых был бум вос­точных едино­борств.

Будучи еще школьником, я, конечно, был под большим влиянием старших братьев. А средний мой брат Юрий всег­да, чтобы что-то доказать, в качестве убойного аргумента го­ворил: «А вот японцы в таких слу­чаях посту­пают вот так, говорят вот так». Поэтому и я был под большим впечатле­нием от японской культуры. А японская культура для моло­дого человека – это, прежде все­го, едино­бор­ства.

И как только я оказался в большом горо­де, в Сверд­ловске, стал искать секцию карате. Вы даже не пред­ставляете, каких трудов мне это стоило, с какими ухи­щре­­ниями, но в сек­цию ка­рате я все-таки попал зи­мой 83-го года. А в начале 84-го все секции каратэ за­претили. Они ушли в под­полье – в подва­лы. И я ока­зался в этом полузакрытом элит­ном кру­гу. Выда­ю­щихся успехов не до­бил­ся, но скром­ные дости­жения бы­ли – в 1988 году на чемпи­онате СССР по саньда (ки­тайскому боксу) в Алма-Ате стал серебряным призе­ром. А наша свердловская команда тогда заняла в общем зачете первое место. Память о том времени и моем увлече­нии – корич­невый пояс ка­ра­тэ – берегу до сих пор.

Вы рассказали о том, что начи­нали свой бизнес с про­дажи в розницу кассет. За­кончили же рестораном «Эне-Сай», превратив жут­кую сто­ловую номер три в са­мый шикарный ресторан города.

Ресторан «Эне-Сай» купи­ли в 1997 году на конкурсе, как положено, через комитет по му­ниципальному имуществу. Это был самый дорогой объ­ект, который выстав­лялся на торги. Цена была явно завы­ше­на. Коллектив годами не платил налоги, не рас­счи­­ты­вался за электроэнергию, ком­муналь­ные услуги и так далее. Столовая была совершенно невы­годной, потому ее и прода­вали, в отличие от лакомых кусочков, кото­рые на торги не выставляются.

Видя, что здание пропадает, а в Кызыле – одни забега­лов­ки, нет ни одного прилич­ного места, куда можно повести своих гостей, друзей, семью, мы ее решили приобрести. При­обре­тая столовую, основа­тельно залезли в долги – занимали у друзей. И с горем по­полам насобирали деньги. Да еще и с чиновничьим беспределом столкнулись, когда приводили ее в порядок. Было очень трудно.

Из бизнеса я ушел, но при­вязать меня к коммерческой деятельности пытаются и се­годня. Во время прямого телевизионного эфира по конституционному стро­и­тельст­ву, на который, кста­ти говоря, парламенту при­хо­дится буквально про­рывать­ся, одна из записок, ко­торую мне участливо про­тя­нул ведущий, слово в слово по­вторяла претен­зии о «ком­мер­ческих» вояжах в Москву, ко­торую я незадолго до этого вы­­слушивал в каби­нете одно­го очень высоко­по­ставленного ли­­ца. В эфире я тогда прямо от­ветил, что от прош­лого не от­рекаюсь: да, за­нимался ком­мер­цией и чем-то по­стыд­ным это занятие не считаю. Это была хорошая шко­ла рыноч­ной эконо­мики, о ко­то­рой сегодня, кстати, гово­рят с самых высоких трибун.

На соб­ственном опыте я убе­дил­­ся, что государству не­об­хо­димо как можно скорее раз­работать четкие и чест­ные правила игры для раз­вития част­ной иници­ативы, здо­ровой кон­ку­ренции и за­щи­ты бизне­са от чинов­ничьего беспреде­ла.

Что касается меня и биз­неса сегодня, в законе есть четкие ограничения, и я не имею права их нарушать. Да и без них, физически просто невозможно одновременно делать два больших дела.

ШолбаШолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отецн Валерьевич, я слышала, что вы учредили какую-то стипен­дию для московских студентов. Сти­­пендия имени Кара-оола выда­ется из бюджета Вер­ховного Хурала?

(Недоуменно разводит ру­ками). Никакая это не сти­пен­дия имени Кара-оола. И бюджет Хурала к ней отно­шения не имеет. По линии Совета Федерации мне дают­ся ко­ман­­дировочные – в то время две с половиной тыся­чи. Все эти деньги направ­лял на сти­пендии. Создали об­щест­венный совет, и ребята сами решали, кому эти сти­пендии присудить по трем позициям: учеба, актив­ность в студенческом движении, дис­цип­лина. И в торжественной обстановке, за чаем с тортом, я им эти небольшие сти­пен­дии вручал, рассказывал о новостях Ту­вы, о наших до­стижениях и проблемах.

Зачем делал это? Потому что уверен: надо приложить мак­симум усилий для того, чтобы наши ребята после за­вер­шения учебы воз­вра­ща­лись к нам, в Туву. Особенно те, кто учится в элитных вузах Моск­вы и получает акаде­ми­чес­кое образование.

С первых дней ра­боты в парламенте уви­дел: как таковой кад­ро­вой политики в республике нет. Все на­столько хаотично. Ни министр образо­вания, ни ру­ководитель Ко­митета по на­у­ке и учеб­ным заведениям не мог­ли мне ответить: ка­ко­вы кад­ровые перс­пективы рес­пуб­лики, кто и где из наших сту­дентов сегод­ня учится, ка­­ких специалистов мы ждем из вузов России. И мне само­му очень сложно было подби­рать кадры. Ока­за­лось, что у нас дефицит кадров – гра­мот­ных, образованных спе­циалистов.

И при этом я тоже не раз сталкивался: при­езжают ре­бята с красными дипло­мами, с ба­гажом знаний, энергией, с желанием что-то сделать для республики. И ... не могут най­ти работу по специаль­ности. Не видя в род­ной республике перспектив, моло­дые спе­ци­алисты всеми «прав­­дами и неправ­дами» ста­раются зацепиться в Моск­ве, Санкт-Петер­бурге, дру­гих городах. Только не дома...

Поэтому-то я первым де­лом и подумал – надо ребятам дать почувствовать свою нуж­ность, то, что их ждут в рес­публике, что от них, их зна­ний зависит ее будущее.

ПШолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отецотом связь эта у нас прервалась – ре­бята ушли на практику, потом закончили вузы. Почти год выпал. Сейчас, я знаю, наши сту­денты в Моск­ве избрали своего нового пре­зидента землячества. Как только выеду в Москву, обяза­тельно с ней познакомлюсь, и мы возобновим эти встречи.

А Фонд ветеранов Аф­га­нис­та­на, который вы с братьями орга­ни­зовал в 1995 году, сейчас про­дол­жа­ет рабо­тать?

Да, он продолжает рабо­тать: проводит благотвори­тельные мероприятия, под­дер­жи­вает афганцев. Вот сейчас перед вашим при­хо­дом мне позвонил отец Игоря Толсти­кова, нашего погибшего друга. Фонд живет – мы ста­раемся быть вместе и в го­ре, и в радости. У нас есть конкретная программа дейст­вий, которую мы ставим перед Фондом: трудо­устройство ребят-афганцев, адаптация их в мирной жизни. В феврале в шестой раз проводим сорев­но­вания по вольной борьбе среди наших ребятишек. Об авторитете этого турнира говорит состав участников – они приезжают со всей Рос­сии. В этом году есть догово­ренность о приезде Дмитрия Мин­диашвили, легендарного учителя, воспитав­шего не одно поколение мастеров-вольни­ков. Тренера Ивана Ярыгина.

Сейчас решили расширить сферу дея­тель­ности Фонда, объединить в нем не толь­ко ветеранов Афганистана, но и ребят, слу­жив­ших в Чечне – они тоже нуждаются в под­держке. Фонд проходит пере­регистрацию и конкретно им занимается брат Леонид.

Ваша любимая книга?

У меня есть книги, кото­рые я постоянно перечитываю. Вер­нее, открываю любую стра­ни­цу, читаю несколько страниц, и мне ка­жется, что я снова всю кни­гу перечитал. Сре­ди таких книг – «Жестокий век» Ка­лаш­ни­кова о Чин­гиз-Хане. Она очень поучи­тельна, чувст­вуешь ды­хание предков, пси­хо­логию тувинского и монголь­ского народов. И, самое глав­ное, – в ней есть ключ к пони­ма­нию наших сегод­­ня­шних бед и дости­жений. Родовые, зем­­ляческие разде­ления – все оттуда. И меж­ду строк в книге можно про­чи­тать: чем быстрее мы сможем понять, что в сегод­няшних условиях мы смо­жем чего-то достичь толь­ко при объе­ди­нении, кон­солидации, тем луч­ше. Очень поучи­тельная книга.

Еще одна книга, которая летом в отпуск­ной период у меня постоянно в машине ле­жит – «Золотой теленок» Ильфа и Петрова. Перечи­тываешь и дивишься, как так точно и тонко могли написать, так подметить жизнь.

А из философских книг на меня оказали впечатление труды Камю, Платона, Гегеля. Эти книги я очень берегу.

Ваше любимое блюдо?

Бабушка приучила меня к макаронам по-флотски. И всегда, когда возвращаюсь из долгой командировки, прошу супругу сделать макароны по-флотски.

В СовШолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отецете Федерации вас избра­ли заместителем председателя коми­тета по международным делам. В чем суть этой работы?

Само название говорит за себя. Все зако­нопроекты по меж­дународным взаимо­отно­ше­ниям, рассматриваемые Фе­деральным Соб­ранием, прежде проходят через наш ко­митет. Мы даем заключение и предоставляем зако­но­про­ек­ты палате. Даем заключения по вопро­сам международных до­говоров, конвен­ций. Реше­ния по международной по­ли­­ти­ке: до­пустим, направ­ле­ние войск в Югославию, вза­и­мо­отношения со струк­турами НАТО – тоже проходят через наш комитет. Немало­важный пласт работы комитета – утверж­дение послов России за границей.

В комитете собралась ав­то­ритетная «ком­па­ния», очень интересные люди: это и Ми­хаил Михайлович Прусак – председатель нашего коми­тета, губернатор Новгородской области, и Кирсан Николаевич Илюмжи­нов, Президент Калмы­кии, и Александр Викто­рович Усе, главный зако­но­датель Краснояр­ского края, и еще ряд сенаторов. Вообще, Совет Феде­рации – уни­каль­ная структура, где не только получаешь опыт парла­мент­ской работы, но и есть во­зможность тесного общения с руково­дителями регионов.

Обычно спрашивают, кто из вы­дающихся людей прош­лого или совре­мен­нос­ти является для вас иде­алом, примером? А ес­ли спросить наобо­рот – кто из из­вестных личностей ни­ког­да не будет для вас примером?

Это тираны, которые уничтожали лю­дей – целыми нациями, народностями. Тот же самый Гитлер. Но это уже и не человек.

А вообще, мне кажется, что каждый чело­век имеет цен­ность, свои положительные чер­­ты. Я удивляюсь, что у нас это далеко не всег­да пони­мают. Того же самого Шойгу по­че­му-то нам пытаются здесь преподнести с отри­ца­тельной стороны. И это не интересы рес­пуб­лики, а чьи-то личные амбиции. Я не идеали­зирую Сергея Кужугетовича, но да­вайте без предубеждения посмотрим – наш зем­ляк стал министром, лидером самой боль­шой пар­тии России, а мы вместо того, чтобы гор­дить­ся этим, помогать ему, пыта­ем­ся очер­нить его в глазах земля­ков. Хотя, ка­за­лось бы, оче­вид­но, что его авторитет ра­бо­та­ет на респуб­лику.

Уверен, что не только в Шойгу, у которого я многому учусь, но и в любом другом поли­тике можно найти яркие черты характера, которыми можно восхищаться, и к кото­рым нужно стремиться.

Того же Ооржака возьмите. Его высокая ак­тивность вызы­вает уважение. И этому сто­ит учиться. А взять Путина – он такие серь­ез­­ные пласты вскры­вает, так смело и ре­ши­тель­­но, что этой решитель­ностью можно только восхи­щать­ся. Реши­тель­ность в политике должна быть. Дипло­матич­ность, по­пыт­­ки угодить всем и вся, хо­роши только до определен­ных пре­делов.

Так что, и в жизни, и в по­литике в каждом человеке нуж­­­­но видеть и положи­тель­ные, и отрицательные сторо­ны. От­­рицательные – учиты­вать, а по­ложительным качест­вам – учиться.

Жизненный урок за­помнив­шийся вам на всю жизнь?

До мельчайших подроб­ностей помню случай из дет­ст­ва. Мама раз­говаривает с кем-то, а я пытаюсь вклинить­ся в разговор, да еще и обма­ны­ваю. Мама сильней сжи­мает мою маленькую руку и гово­рит, глядя мне в глаза: «Ни­когда не вмешивайся в разго­вор старших. И никог­да никого не обманывай!» И вот это яркое впечатление детства осталось на всю жизнь.

Много впечатлений и уро­ков полу­­чил при чтении во­сточ­ных трактатов, главн­­­­ый смысл которых, по-моему, сводился к то­му, что человек должен жить так, чтобы от него ис­ходили импульсы мира и радости каж­дому, кто его встречает. Вовсе не задача простого человека стать или пыжиться стать свя­тым.

И еШолбан Кара-оол: Чтобы дети гордились домом, который оставил им отецще – слова бабушки, непререкаемого для нас авто­ри­тета: «Чугле шимченгир ки­жи чедиишкинниг болур». Это значит при­мерно следую­щее – все в жизни зависит от нас самих, от того, на­сколько мы будем ак­тивны в достижении цели. Всем надо осоз­нать: просто так в руки ничего не придет. Только усилия приведут к результату.

Самое главное дело, которое вы уже успели совершить в жизни?

Самое главное дело для каждого че­ловека – это, навер­ное, быть родителем. С боль­шой буквы. Совершенно по-ино­му вос­принимаешь жизнь, когда становишься папой ма­ленького человека: вот он де­лает первые са­мостоятельные шаги, о чем-то думает, рас­суж­­дает. Пожалуй, это самое глав­ное – от­пра­вить малень­кого человека в большую взрослую жизнь.

А что бы вы хотели еще свер­шить в жизни?

Не думаю, что в жизни глав­ное ставить всегда какие-то сверхзадачи. Важнее и пра­виль­нее, на мой взгляд, каж­дый день жить дос­тойно. Надо всегда стараться сози­дать, а не разрушать. Быть нуж­ным, объединять, а не разъ­единять людей. Стре­миться ос­тавить людям доб­рое, а не наоборот.

Об этом можно сказать и другими слова­ми. Помните? Для мужчины только тогда жизнь прожита не зря, когда он оставляет после себя сына, посадит дерево и построит дом. Я понимаю это в широ­ком смысле. Не прос­то сына как такового, дерево как рас­­те­ние и дом как место жи­тельства твоей семьи.

Сын – это оставить после себя поколение, которое будет продолжать и обогащать тра­диции предков, старшего поко­ления.

Дерево – это все материальные и духов­ные богат­ства и ценности, которые будут прирас­тать и дальше.

А дом – это Родина. Дом, который никто не разворовал, не раз­рушил. Дом, в котором хорошо и уютно всем. Чтобы наши дети, внуки гордились домом, который оставил им отец. И берегли этот дом.


Фото:


2. Маленький Шолбан с отцом Валерием Ховалыговичем и братом Юрой.

3. В год окончания университета. 1989 год.

4. Мама, папа и старший брат Юра. 1973 г.

5. Братья-афганцы у мемориала погибшим воинам. 9 мая 2000 года.

6. Шолбан Кара-оол на тренировке (секция восточных единоборств). Свердловск, 1989 г.

7. Мама Анай Балчировна, обществовед-историк.

8. Выходной с родными.

9. Свадебный танец Ларисы и Шолбана.

10. Вся семья в сборе. Шолбан Кара-оол с супругой Ларисой и дочерьми – Чинчилей и малышкой Долгармой. Декабрь 1998 года.

11. Шолбан Кара-оол поздравляет Сергея Шойгу со Звездой Героя России. Кызыл, муздрамтеатр. 2 ноября 1999 года.

12. Шолбан Кара-оол на заседании Совета Федерации.

 

Беседовала Надежда АНТУФЬЕВА

 (голосов: 10)
Опубликовано 16 февраля 2001 г.
Просмотров: 13770
Версия для печати

Также в №8:

Также на эту тему:

Алфавитный указатель
пяти томов книги
«Люди Центра Азии»
Книга «Люди Центра Азии»Герои
VI тома книги
«Люди Центра Азии»
Людмила Костюкова Александр Марыспаq Татьяна Коновалова
Валентина Монгуш Мария Галацевич Хенче-Кара Монгуш
Владимир Митрохин Арыш-оол Балган Никита Филиппов
Лидия Иргит Татьяна Ондар Екатерина Кара-Донгак
Олег Намдараа Павел Стабров Айдысмаа Кошкендей
Галина Маспык-оол Александра Монгуш Николай Куулар
Галина Мунзук Зоя Докучиц Алексей Симонов
Юлия Хирбээ Демир-оол Хертек Каори Савада
Байыр Домбаанай Екатерина Дорофеева Светлана Ондар
Александр Салчак Владимир Ойдупаа Татьяна Калитко
Амина Нмадзуру Ангыр Хертек Илья Григорьев
Максим Захаров Эсфирь Медведева(Файвелис) Сергей Воробьев
Иван Родников Дарисю Данзурун Юрий Ильяшевич
Георгий Лукин Дырбак Кунзегеш Сылдыс Калынду
Георгий Абросимов Галина Бессмертных Огхенетега Бадавуси
Лазо Монгуш Василий Безъязыков Лариса Кенин-Лопсан
Надежда ГЛАЗКОВА Роза АБРАМОВА Леонид ЧАДАМБА
Лидия САРБАА  


Книга «Люди Центра Азии». Том VГерои
V тома книги
«Люди Центра Азии»
Вера Лапшакова Валентин Тока Петр Беркович
Хажитма Кашпык-оол Владимир Бузыкаев Роман Алдын-Херел
Николай Сизых Александр Шоюн Эльвира Лифанова
Дженни Чамыян Аяс Ангырбан и Ирина Чебенюк Павел Тихонов
Карл-Йохан Эрик Линден Обус Монгуш Константин Зорин
Михаил Оюн Марина Сотпа Дыдый Сотпа
Ефросинья Шошина Вячеслав Ондар Александр Инюткин
Августа Переляева Вячеслав и Шончалай Сояны Татьяна Верещагина
Арина Лопсан Надежда Байкара Софья Кара-оол
Алдар Тамдын Конгар-оол Ондар Айлана Иргит
Темир Салчак Елена Светличная Светлана Дёмкина
Валентина Ооржак Ролан Ооржак Алена Удод
Аяс Допай Зоя Донгак Севээн-оол и Рада Ооржак
Александр Куулар Пётр Самороков Маадыр Монгуш
Шолбан Куулар Аркадий Август-оол Михаил Худобец
Максим Мунзук Элизабет Гордон Адам Текеев
Сергей Сокольников Зоя Самдан Сайнхо Намчылак
Шамиль Курт-оглы Староверы Александр Мезенцев
Кара-Куске Чооду Ирина Панарина Дмитрий и Надежда Бутакова
Паю Аялга Пээмот  
 
  © 1999-2024 Copyright ООО Редакция газеты «Центр Азии».
Газета зарегистрирована в Средне-Сибирском межрегиональном территориальном управлении МПТР России.
Свидетельство о регистрации ПИ №16-0312
ООО Редакция газеты «Центр Азии».
667012 Россия, Республика Тыва, город Кызыл, ул. Красноармейская, д. 100. Дом печати, 4 этаж, офисы 17, 20
тел.: +7 (394-22) 2-10-08
http://www.centerasia.ru
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru