Виктор ГАРФУТДИНОВ: «А те, кто не видят этого – просто слепцы»

Полномочный представитель президента – это такой скучный, гладкий дядя в галстуке, который неизвестно чем занимается в своем кабинете и при этом слова не скажет в простоте, по-человечески, а все официально, «в свете указов и решений». Примерно такое представление сложилось у многих о чиновниках, носящих это громкое звание. А как вам полномочный представитель, бешено орущий на футбольном поле, балдеющий от музыки и вовсю барабанящий на ударных? Могущий врезать хаму так, что мало не покажется? Да еще при этом умеющий публично признавать свои ошибки и не боящийся, в определенных пределах, говорить искренне? Не бывает таких? Оказывается, бывает, что меня тоже весьма удивило.

 

Именно таким нестандартным полномочным представителем президента Республики Тыва оказался Виктор Гарфутдинов.

Мы беседуем с ним за чашкой чая на травах в кругу семьи: жена Татьяна, сын-девятиклассник Евгений и собака-боксер Лорд, дисциплинированно, по команде хозяина, так и пролежавший все два часа на своем коврике у стенки.

– Виктор Акзамыдымович, когда в августе прошлого года я узнала, что президент республики подписал указ о назначении вас своим представителем в Кызыле, то очень удивилась. Неожиданнен был и выбор президента, и особенно то, что вы это предложение приняли.

– Для меня это тоже было абсолютной неожиданностью. Я, честно говоря, отказывался. Президент дал мне время подумать, и когда он второй раз пригласил, я принял предложение.

Не знаю, может, это прозвучит громко или неправдоподобно, но мне хотелось, что-то изменить в лучшую сторону, попытаться помочь простым людям, хотелось и хочется показать на практике, что власть – это не всегда для себя и о себе, но и для людей. Хотя после назначения я много нехорошего про себя узнал – каких только слухов и мнений не наслушался, чего только не прочитал в прессе. Но все равно благодарен жизни, что она занесла меня на эту должность, потому что я очень многому научился. Научился давать оценку своим словам, не горячиться и обдумывать каждый шаг, каждое слово: сейчас я представляю власть и не всегда могу и имею право высказывать только свою точку зрения.

Самое интересное, что будучи предпринимателем, да и вообще человеком, который в жизни привык надеяться только на себя, я привык говорить «я» и «мое» и отвечать за это. Теперь я научился говорить «мы» и «наше». Появилось чувство команды, понимание того, что один в поле не воин.

 

БЕЗ КУСКА ХЛЕБА НЕ ОСТАНУСЬ

 

– А «мы» – это кто?

– Мы – это всегда кто-то. Мы – это, допустим, председатель Кызыльского городского хурала. Мы – это администрация президента. Мы – это футболисты, которые сейчас участвуют в турнире. Мы – это музыканты, с которыми проводим концерты. Мы – это жители города. Мы – это власть. Но я не пытаюсь спрятаться за это «мы» и разделять со всеми бремя ответственности. Всегда готов отвечать за свои поступки сам.

Как говорится, жить в обществе и быть свободным от него, невозможно. Поэтому слово «мы» мне сейчас больше подходит.

– Ваши надежды на то, что на этом полномочном посту удастся что-то сделать для людей, оправдались?

– Крайне сожалею, что не удалось найти общий язык с нашим мэром. Он до сих пор категорически не воспринимает меня как должностное лицо, и это серьезно ограничивает мои возможности. Я не могу влиять на экономические и хозяйственные процессы в городе, не могу решать те вопросы, которые мне задают учителя, врачи, предприниматели и просто жители города. А проблем в городе сегодня очень много, и большинство из них можно решить именно силами городской администрации.

Знаете, что мне открылось в этой ситуации? Самая большая беда этой городской администрации в том, что чиновники просто не хотят решать вопросы. Приходит житель города и ничего не может добиться. Я беру его за руку, вместе с его заявлением – и зачастую вопросы решаются почти сразу.

Сегодня удобно стало говорить: «Да мы ничего не можем – это Белый Дом нам не дает» или «Мы бы рады, да нам мэр мешает».

Эта конфронтация между Белым Домом и администрацией Кызыла, как ни странно, выгодна многим чиновникам с обеих сторон. Можно ничего не делать и списать свою бесхозяйственность и бездеятельность на эту конфронтацию.

Политик и руководитель должен уметь выстроить свои взаимоотношения с вышестоящим руководством. А вышестоящее руководство всегда право.

– Как в анекдоте: «Пункт первый: начальство всегда право. Пункт второй: если начальство не право, читай пункт первый»?

– Даже не право… А просто оно старше по рангу. И с ним нужно не конфликтовать, а находить точки соприкосновения. Хребет не переломится поклониться лишний раз и правительству, и тому же президенту. На этом посту не свое «я» надо выпячивать, а думать о жителях города и своих избирателях.

– Вы считаете, что сильному всегда надо поклониться?

– Не поклониться. А уметь договариваться и находить компромиссные решения вопросов.

– Весной 2002 года предстоят и выборы Главы Правительства – поста президента больше не будет. Не боитесь остаться без портфеля и без куска хлеба?

– (Смеется) Не боюсь! Я могу быть сварщиком, каменщиком, штукатуром – на заре своей предпринимательской деятельности всему научился. ПТУ в свое время закончил по классу автокрановщика, всю жизнь при машинах, автомобилях. Могу тренажеры варить. Кооператив «Комплекс» как раз этим в конце 80-х годов и занимался. Все первые спортивные тренажерные залы в городе сделаны вот этими руками. Да и на ниве предпринимательства тоже кое-что получалось. Так что без куска хлеба не останусь.

НУ, ПОДРАТЬСЯ-ТО Я БЫЛ ГОРАЗД

– Простите, но образ сегодняшнего благовоспитанного чиновника никак не вяжется у меня с тем, кем вы были в молодости. И подраться, слышала, были мастер, и выпить, как говорится, «не дурак»?

– Ну, подраться-то я был горазд, что уж там говорить. Терпеть не могу быдло, хамов и когда всей толпой – на одного. Вот случай был: едем как-то на машине с женой и братом. Гляжу: к девчонке человека четыре пристают, хватают, а она от них отмахивается. Пришлось остановиться и объяснить неразумным, что подобный способ не самый эффективный, причем, объясняли в очень убедительной и единственно доступной им форме.

– В доступной им форме – это кулаками?

– Да. Понимаете, это обыкновенное быдло, признающее только силу и ничего другого, и говорить с ними на ином языке бесполезно.

Или с женой едем на день рождения в автобусе – нарядные, с цветами и подарками. Это было в 1989 году. А там человек пять отвязанных таких, лет по двадцать, давай пальцы гнуть, всех в автобусе пугать, гонор показывать. Ничего – пришлось воспитательную работу провести: их всех из автобуса выкидывать.

Я же на улице вырос, у меня кого только в знакомых нет! Вот как-то случай был смешной. Стоим мы с Мельниковым (прим.: вице-президент РТ), а ко мне подходит один из старых знакомых с улицы, с большого перепоя, опухший, чуть ли не обнимается: «Здорово, Витек! Дай полтинник». «На, только иди отсюда!» Мельников удивленно так спрашивает: «Это кто?» Отвечаю: «Народ!» (Смеется).

– А сейчас уже не деретесь, должность не позволяет?

– Будьте уверены, я и сейчас могу за себя постоять, только не всегда надо подтверждать свой авторитет кулаками. Я всегда говорю своему сыну: хама и подлеца нужно наказывать всегда, им нельзя давать поднимать голову. А настоящий авторитет необходимо заслуживать только делами – тебя должны уважать, а не бояться.

Что же касается выпивки и табакокурения, так я это дело бросил уже 12 лет назад. В свое время на заре предпринимательства, когда и с деньгами не было особых проблем, и рабочее время сам себе определял, как-то незаметно пристрастился к алкоголю, и не заметил, как подошел к самому краю пропасти. Тогда у меня хватило ума и, главное, духу бросить все, о чем я до сих пор не сожалею.

– Вот это – просто бальзам на мою душу. Совсем не пьете?

– Я могу выпить пару столовых ложек – грамм пятнадцать-двадцать коньяку на ночь, когда бывают очень тяжелые периоды. И все.

– Татьяна Ахановна, такому трезвому подходу супруга к жизни может позавидовать любая женщина. Поделитесь, где находят таких мужей? Где вы познакомились?

– Впервые я увидела его в парке, на «Веранде», и частенько мы ездили в одном автобусе домой – жили в одном районе. Как-то подошел он к нам с подружкой, разговорились, смотрю: галстук у него съехал. Ну и поправила его «на свою шею» – с тех пор мы вместе. (Смеется).

– Ну и ну… Он на танцы в галстуке ходил?

Виктор: Я не ходил. Я там работал! С семьдесят восьмого года, с пятнадцати лет, я занимался в ансамбле Дома пионеров – у Чехонацкого. Я же музицировал. Мы же музыканты были. Я же барабанщиком был. Удар­ник!

(Перебирает фотографии). Вот он – наш ансамбль. Вот Серега Сокольников, наш певец выдающийся, вот наша каморка в ресторане «Кызыл», где мы играли уже после армии.

– А сейчас сможете ударить?

– Да, смогу. Не скажу, что я выдающийся ударник, но для себя, для души занимаюсь потихоньку. Пару раз даже выступил публично. Дело было на проводимых нами вместе с группами «Адепт Хорс», «Ят-Ха» рок-фестивалях. Знаете, народ веселится, музыканты работают от души, со многими приходилось в молодости поиграть, у самого руки чешутся. Вот и не выдержал: поимпровизировали мы с Махмудом, бас-гитаристом группы «Адепт-Хорс». Народу, вроде, понравилось. И я, конечно, на седьмом небе был, чего уж там. Мне потом мои сверстники вечером звонили: «Витя, наши дети были на концерте – все здорово, но их в шок ввело то, как ты на барабане играл».

КОЛИЧЕСТВО ПОРТВЕЙНА ВСЕГДА ПРЕВЫШАЛО НАШ ТВОРЧЕСКИЙ ПОРЫВ

– Выросли вы, значит, на улице. А где родились?

– Родился я в 1963 году, в поселке Туруханск Красноярского края. Там, где Свердлов с дедушкой Сталиным были в ссылке. А потом туда уже Сталин ссылал людей.

– Так вы – из тех мест, о которых сложена песня:

«За что сижу, по совести не знаю,

Но прокуроры, видимо, правы.

И вот сижу я в Туруханском крае,

Где при царе сидели в ссылке вы»?

– Вот-вот, оттуда. Туда в музеи, на место сталинской ссылки, люди со всей страны и даже мира раньше приезжали. А когда я мальчишкой был и приезжал в гости к бабушке, мы с ребятами играли уже на поваленных, брошенных памятниках Сталину и других коммунистических вождей.

Мама у меня немка, они в сорок втором году были сосланы в Туруханск из Поволжья. Это народная российская забава дедушки Сталина – переселение народов. Ну, и моя мама в ней поучаствовала.

Там мама познакомилась с отцом. Он – татарин, а родился он в Туве, многие родственники отца жили в Туве, и поэтому в шестьдесят пятом году мы приехали в Кызыл. Наш род Гарфутдиновых живет в Туве, как рассказывает мой дядька, с начала века. Так вот считайте, коренной я или не коренной? Что для меня Тува, как не дом родной!

Вырос я на славянских сказках, на славянской культуре, ни татарского, ни немецкого языка не знаю, воспитывался, как и все дети того времени, как «советский человек». Так что в паспорте я прописан, как татарин, а в душе и по воспитанию – славянин.

Знаете, я категорически не воспринимаю людей по национальности, просто не понимаю этого. Еще в восемнадцать лет увидел, что бывает, когда начинают делиться по национальному признаку. Мы как раз играли в парке на «Веранде», когда была та знаменитая драка. Помните?

– Прекрасно помню. Сентябрь 1982 года. Тогда об этом массовом побоище с разбитыми фонарями, перевернутыми скамейками, побитыми камнями милицейскими машинами много разговоров ходило по городу.

Мне даже после суда над теми парнями, кого сделали крайними, доверили в молодежной газете написать ответственнейшую статью под рубрикой «Нравственное измерение». Только сразу предупредили: писать нужно осторожно, с уклоном на организацию досуга, и никак не задевать национальный вопрос, не акцентировать, что на самом деле дерущиеся разделились на две группы: русские и тувинцы. Статья называлась «Веранда», в ней я прошлась и по художественным достоинствам ансамбля «Антарес», игравшего на танцплощадке. Не обиделись тогда на критику?

– Конечно, обиделись! Мы же молодые были, многих вещей не понимали, да и с самомнением все: мы же самые-самые, нас просто не понимают. Помню, даже начинали писать опровержение, да вот, правда, количество портвейна всегда превышало наш творческий порыв, так что остались вы тогда без достойного ответа. Это сейчас молодежь не знает таких проблем, когда нам определяли все: длину волос, что носить, а что не носить, что петь, а чего нельзя, какую музыку играть, а какую нет. Все это было, и никуда от этого не уйдешь.

Вы знаете, я сейчас, может быть, и не сидел бы перед вами, если бы не моя страсть. Я люблю, чтобы всего было много-много, и я вокруг себя развесил кучу ударных чашек – весь был увешан этими тарелками!

А когда началась эта драка, нас милиционеры заставили продолжать играть, чтобы народ с «Веранды» не расходился. Вообще, страшно было, конечно… Получилось так – русские были заперты на «Веранде», а все нерусские, скажем так, были за «Верандой».

И получилось, что мы стали мишенью: из кустов, из темноты вдруг полетели бутылки, палки, камни. И когда я играл, один из камней попал в эту чашку, висевшую на уровне моей головы. Она – на меня, я упал. Думаю, это спасло мне жизнь, – каменюка был здоровый.

Мы часов до двух тогда «резвились», пока кто-то умный из отцов города не сообразил: народ-то надо как-то выводить из-под удара, да из парка тоже.

А вообще-то мы, музыканты, были люди уважаемые. Вы что! В парке в любое время дня и ночи нас узнавали и никогда не трогали. Даже если драка, идем мимо: «О, музыканты! Давай, парни, про­ходите!»

У меня сейчас две страсти остались, одна из них – музыка.

Я обожаю музыку. Недаром я этот комплекс музыкальный (показывает на стоящую на почетном месте аппаратуру) тащил в 91-м из Москвы. С такими трудностями! Каждая колонка килограмм тридцать. Я его еле довез до Кызыла, пылинки сдувал. Зато это такой звук!

Интересный случай был. Это где-то в 89-м было. Я в Москве впервые попал на «Горбушку», знаменитую барахолку, где все видео-аудио, лазерные диски продают. А я маньяк, меня нельзя в такие места допускать. Если мы идем, и где-то продаются диски, Таня меня за руку берет и уводит. Иначе я жить могу в магазине – из тысячи возьму один диск, но часами буду их перебирать.

И вот попал я на «Горбушку». Все есть! А диск стоил 250-350 руб. У меня в кармане была пачка – пятьдесят тысяч, по тем временам хорошие деньги. Не знаю, сколько я там пробыл, но остановился только тогда, когда сунул руку в карман, а там осталась только одна обертка от пачки и два жетона на метро.

Приехал в гостиницу, вывалил на кровать из битком набитой сумки все диски, рядом пустую обертку от денег положил… Посмотрю на гору дисков: «Ну, кайф!» Посмотрю на пустую обертку: «Ой, денег жалко!» Снова на диски: «Ой, какой кайф!» Вот такие у меня были метания (смеется). Татьяне я об этом только недавно рассказал… Но зато купил все, что хотел! Все, что мы слушали в юности, все, что играли.

Без ложной скромности могу сказать: у меня, наверное, самая крупная частная коллекция дисков в городе. Последний раз, когда я считал, их было 630. Вот – я даже могу их продемонстрировать, вот оно – все богачество мое. (Подходит к полкам, полностью забитым аккуратно расставленными дисками). Все – мое! (Смеется).

 

СТАДИОН ТОЛЬКО КРИЧАЛ: «ГАР-ФУТ-ДИ-НОВ – СУ-ПЕР!»

 

– Но вы сказали, что у вас две страсти. А вторая какая?

– Спорт. Наверное, потому что я не пью и не курю. Спорт для меня – отдушина. Люди, чтобы снять стрессы, на охоту съездят, водки попьют, в ресторане посидят, отдохнут. А я этого лишен.

И спорт – это то, что позволяет мне быть самим собой, полностью свободным от всяких ограничений и норм, позволяет раскрепоститься и выплеснуть все эмоции. На поле я вратарь, мои обязанности – руководить игрой, особенно обороной, а в напряженной игре, когда игрок сконцентрировал все свое внимание на игровом моменте, сложно достучаться до его сознания. Даже на расстоянии двух-трех метров. А чего говорить, когда игра идет на краю поля или в центре! Поэтому приходится орать так, чтобы дошло не только до головы, но и до ног. Вот и блажу, аж окна звенят. А когда проигрывает команда, а ты стоишь и наблюдаешь, как тренер, и ничего сам сделать не можешь, то так психуешь! Тут уж не до соблюдения этикета – все может быть. Только там, на стадионе, я чувствую себя поистине свободным и независимым.

– Такой серьезный человек – представитель президента, и играет в футбол, орет на стадионе, как мальчишка?

– Да. Я вот только что, перед самым вашим приходом чуть живой приполз, до сих пор боль в боку не проходит. Вы бы видели, что я сегодня творил на воротах! Стадион только кричал: «Гар-фут-ди-нов – су-пер!» (Поворачивается к улыбающемуся сыну). Что ты? Что, не так что ли было? Все сидели и хлопали. Несмотря на то, что мы проиграли 9:1. (Все хохочут).

Евгений у меня тоже вратарь, пошел по моим стопам. Я серьезно с ним занимаюсь – у него уже несколько грамот. Прямо даже среди взрослых, хоть ему пятнадцать лет, он получал грамоты, как лучший вратарь турнира.

Я спортом тоже с детства увлекался: летом – футбол, зимой – хоккей. А после армии – силовые троеборья, культуризм. В основном, работал со штангой (перебирает бумаги в архиве-дипломате). А, вот (читает) «Гарфутдинов В.А., занявший первое место в первенстве по силовому троеборью в весе 90 килограммов. 88-й год, облсовет профсоюзов».

Вот еще: «В весе 100 килограммов. Результат 480 килограмм. Первое место на приз Парка культуры и отдыха имени Гастелло». У меня и медали есть. Женя, принеси. (Сын приносит медали). Вот эти две медали я, как игрок, получил, тем они мне и ценны.

А то кричат тут некоторые: «Да откуда он взялся, да он спортом сроду не занимался! Выскочка!» Может, я и не был лидером и призером, но спортом всегда увлекался серьезно.

Но больше всего я горжусь наградами и историей спортивного клуба «Юность Тувы». Ему пять лет уже. Мы вот недавно как раз провели турнир в честь пятилетия. Ребята в нем занимаются силовыми троеборьями, гиревым спортом (у нас тренажерный зал и тренер), футболом и мини-футболом.

А живет клуб только за счет средств «Авалона».

– Но это ведь требует больших вложений – содержать команду, тренера?

– (Вздыхает). Считайте. Мяч хоро­ший стоит тысячу-полторы. Сегодня даже такие команды, как «Динамо» Министерства внутренних дел имеет один-два мяча. А мы в этом году сезон начали с пятнадцатью мячами. Потом – обувь детям.

 

ПОЧЕМУ ВЗОРВАЛСЯ «АВАЛОН»?

 

– Кстати, насчет «Авалона» – мне давно любопытно, почему вы так странно назвали свои аптеки? Ведь Аваллон, только с двумя «л», – это в кельтской мифологии – потусторонний мир, «остров блаженных».

– Название предложил один из работников. Оно понравилось – красивое.

Потом уже, когда начали задавать эти вопросы – почему именно «Авалон», выяснилось, что это слово использовалось и в кельтской, и в валлийской, и в ирландской мифологиях. Мне больше всего нравится толкование этого слова в жанре фэнтэзи, где Авалон – это большой портовый город, в котором велась только торговля и запрещалось ходить с оружием. Авалон – это то место, где все, кто враждовал в других местах, мирно встречались.

– А почему вы решили развивать в Кызыле именно аптечное дело? Ведь, насколько я поняла, и вы, и жена по образованию далеки от фармакологии?

– Чтобы открыть свое дело, не обязательно быть специалистом именно в этой отрасли. Главное – уметь организовать дело и привлечь к работе хороших специалистов. Именно таких фар­мацевтов мы и привлекли в 1996 году.

– Помню, начинали вы с проблемами – ваша первая аптека взорвалась. Тогда было много разго­воров об этом.

– Да, чего только ни говорили. Даже, что Кудерек (прим.: бывший министр здравоохранения) там деньги какие-то прятал (смеется).

– А расследование что показало?

– А ничего. Как всегда. Все спустили на тормозах. Да мы особо не надеялись, что кого-то найдут. Определили только одно – взорвались пары бензина. Бензин. Поджог. Да ладно, что теперь об этом говорить…

– Знаю, что в аптеках «Авалона», когда они были первыми частными аптеками в городе, существовали скидки для пенсионеров. Сейчас, при большой конкуренции, вы, видимо, от них отказались?

– Они и сейчас покупают со скидкой: пенсионеры – 10%, а ветераны Великой Отечественной войны имеют скидку 15%.

К нам как-то пришел налоговик (смеется) и говорит: как так, вы почему молчите, вы же по 200-400 тысяч ежегодно на этих скидках теряете, да вы должны этот вопрос на правительстве поднимать, чтобы вам льготы какие-то были. Но это – наша жизненная позиция, это – не понт.

 

НЕ ПРИНОШУ ДОМОЙ НИ КОПЕЙКИ

 

– Наверно, вам без конца «спаси­бо» говорят?

– Да уж чего нам только не говорят и не пишут: «Гарфутдинов – мешок с деньгами, нажитыми на горе народа – на болезнях». «Аптечный король!».

Татьяна: Ну и пусть говорят. Я тоже много наслушалась и пришла к выводу: «Раз говорят, значит, я живу!» (Улыбается). Но и благодарности есть, и добрые слова. Когда Виктор ушел от дел фирмы, и я приняла управление делами, люди приходили и говорили ему «спасибо». И целым потоком шли: «Вот, мы знаем, вы всем помогаете, помогите и мне». Но мне приходилось и отказывать, потому что невозможно помочь всем. «Авалон» – далеко не самая богатая фирма в Кызыле, есть более крутые, но они сидят в тени, накапливая свои капиталы.

Знаете, Витя живет для людей. Не для семьи, не для родных, а для людей. Для чужих людей, что самое интересное. Он близкому человеку может отказать, а чужому – не умеет и не может. Я даже ворчу на него: как так можно, тебе в первую очередь родным помочь надо, а не чужим людям. Но он вот такой человек.

Виктор: Я могу купить на девять тысяч мячей в то время, когда сыну надо новый пиджак купить – ничего, походит в старом. Не приношу домой ни копейки, вся моя зарплата полномочного уходит в спортивный клуб, на нужды команды и клуба.

– И большая это зарплата? Деньги это – государственные, так что признавайтесь налогоплательщикам.

– В пределах семи-восьми тысяч.

У меня очень много ребятишек занимается – пятнадцати, шестнадцати, семнадцати лет. Не всегда из обеспеченных семей. Приходится где-то обувь купить, где-то денег дать на дорогу.

У меня парень есть один – Айдыс, у него огромное желание играть, а получается не все. Мне говорят: «Да гони ты таких!» Да как я его выгоню? Он же ни одной тренировки за два года не пропустил: ходит и летом, и зимой пешком от второго АТП! И только, когда уже совсем сильные морозы, попросит пять рублей на маршрутку. А в этом году начал очень сильно прибавлять. Все удивляются: «Заиграл!»

Недавно играли – ветераны против молодежи. Правда, со счетом 1:4 проиграли. Но это мы спе­циально, чтобы молодежь подбодрить (смеется).

Вы знаете, мне говорят: «Да зачем ты с этими детьми возишься, кому это надо…» А я вижу блеск в их глазах – радость победы или горечь поражения, и мне это компенсирует все материальные расходы.

Был такой момент – они проигрывали слабенькой команде: 4:0. Я их всех собрал, отругал в хвост и в гриву, психанул, переоделся быстренько, и мы во втором тайме тем же составом выиграли 6:4.

Они пошли переодеваться. А я Костю Кара-Сала позвал, говорю: «Предупреди, чтобы не расходились, все меня ждали в зале. Будем игру разбирать». И слышу, он кричит: «Пацаны, Батя сказал: никому не расходиться».

– Вас Батей называют? Ребята воспринимают вас, как отца?

– Ну, не как отца, конечно, но явно уважают, и вот за одно это слово я готов сделать для них все, что смогу. Это стоит того, чтобы вкладывать время, душу и деньги. Я вижу отдачу от своих вложений и трудов, и это – главное для меня.

Конечно, я всего добился не один, со мной были люди, которые постоянно помогали. Вкладывали частицу себя в наш клуб, и это не прошло даром. Не устану повторять, что почти всем наш клуб обязан директору Детской республиканской спортивной школы Владимиру Аркадьевичу Шутову, именно он поддержал нас на стадии становления. Много всего было и не всегда приятного, но, тем не менее, мы сегодня сотрудничаем и готовимся к новому этапу развития нашего клуба. Если все, что мы задумали, пройдет, как надо, клуб выйдет на качественно новый уровень. Надеюсь, на будущий год наши воспитанники достойно представят Туву на полях России. Пусть хотя бы на уровне молодежных команд.

…Много, конечно, и неблагодарности в этой жизни встречается. Много людей прошло через наш клуб. Когда им тяжело, они идут ко мне: помоги, дай денег. Проходит время – уходят, еще и предают элементарно. Всякое бывает.

А вот пацаны, они – не такие, они не предают. У меня были тренеры – очень хорошие футболисты, но плохие педагоги. А дети – они ведь не солдатики, чтобы с ними по команде: «Смирно-вольно, упал-отжался». К каждому подход нужен: один – с гонором, у другого – возраст, у третьего дома проблемы, четвертый – в школе крутой.

Вот этот тоже, обалдуй! (Кивает на сына). Это он при вас, дома, такой хороший. Вы бы посмотрели, как на поле мы с ним друг на друга: «Что ты орешь? А ты что орешь?» Вообще я с ним выстраиваю отношения, как с другом, как с товарищем. Не как отец с сыном. Хотя в последнее время он начинает этим пользоваться и где-то перегибает (строго глядит на сына).

Знаете, чего я боюсь? (Задумывается). Не получится ли как в фильме «Москва слезам не верит»? Помните, герой после тостов в его честь на пикнике говорит: «Уже больно я хороший и слащавый получился».

БЕСПЛАТНЫЙ СЫР БЫВАЕТ ТОЛЬКО В МЫШЕЛОВКЕ

– Ну раз вы опасаетесь, получиться нереально-хорошим, давайте так: назовите свои недостатки.

– Мои недостатки? Масса! Катастрофа просто!

Пожалуй, немного не организован, не всегда умею выслушать оппонента. Да, не ангел, в общем. Но уж, каков есть! Правда, пытаюсь исправляться.

Например, я человек несдержанный. Это я на работе такой милый и хороший, не умеющий отказывать. Но все негативное, что накопил на работе, выбрасываю дома. Страдают мои близкие. Очень много моральной энергии я выношу из дома, а родные ее не получают.

– А не считаете ли вы, что ваша огромная энергия уходит не туда? Не разочаровались еще в громком звании полномочного представителя, от которого на самом деле не так уж много и зависит?

– Нет. У меня есть цель, ради которой я на это и согласился. У меня были две важные задачи. Одну я уже фактически решил, вторая только подошла к стадии решения.

– И вы можете назвать эти задачи?

– Пока нет…

– Ваши политические пристрастия? Вы ведь долгое время были одним из лидеров движения «За прогресс», очень, на мой взгляд, скажем так, оригинальной организации.

– Да, очень много времени и сил было отдано этому делу. Но сегодня я – вне политики, вне каких-то пристрастий. Как представитель президента, я должен быть независимым от кого бы то ни было.

Да сегодня я и не вижу, кроме, извините, коммунистов, реальной силы, к которой можно было бы примкнуть. Но к коммунистам я не примкну по определению – я видел коммунизм во всей его красе.

– Мудрая мысль, высказывание, помогающее вам в жизни?

– «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке».

И еще – это я сам определил для себя: жизнь человека – это спираль и, чем мы старше, тем кольца этой спирали все больше и больше, они захватывают в себя все больше окружающих нас людей. И рано или поздно со всеми этими людьми нам приходится встречаться – я это понял по себе.

Когда был молодой, горячий, я кричал: «Дурак! Идиот! Да я с тобой в жизнь больше никогда! Да пошел ты…» Проходил год-два и получалось, что именно этот человек мог решить ту проблему, которая у меня возникала. И лет с тридцати трех, а мне в ноябре будет тридцать восемь, стараюсь сделать так, чтобы на каждом моем жизненном этапе осталось как можно меньше людей, которые были бы недовольны мною.

Я вообще в жизни совершил много поступков, за которые мне теперь стыдно. Иногда просто хочется у всех людей, которых незаслуженно обидел, попросить прощения.

Кстати, самый яркий пример – с Кашиным. Будучи предпринимателем, я никак не представлял, что нам придется работать бок о бок. Я крыл его черной критикой, хотя потом понял, что где-то был и не прав. Но что сделано, то сделано, и сегодня нас судьба свела, и я для него – враг. Он для меня – нет.

Терпеть не могу в людях нежелание и неумение меняться. И терпеть не могу неисполнительность. Если можешь – сделай, не можешь – скажи, что не могу, но не обнадеживай людей пустыми обещаниями. И терпеть не могу дважды повторять.

– Давайте теперь о любимом. Ваше любимое блюдо?

– Все. Лишь бы было достаточно. И вкусно.

– Ваша любимая книга?

– Скорей всего любимый жанр. Это жанр фэнтэзи. У меня очень много книг – и почти все они – фэнтэзи. Я обожаю Головачева, Перумова, Толкиена. Перед сном минимум сорок минут я обязательно читаю, иначе просто не засну.

– Чем же это несерьезное чтение помогает серьезному человеку?

– Да хотя бы снять напряжение, успокоиться. И я с вами не согласен: это очень серьезное чтение! Его нужно прос­то понимать.

 

МНОГИЕ КРИЧАТ: «НАДО СВАЛИВАТЬ ОТСЮДА!»

 

– Ваш самый верный друг?

– Друг не бывает один. Их не бывает много, но он и не бывает один. Это люди из моего детства. Мы не так часто видимся, но это – мои друзья. Мы выросли на одной улице, играли в одном ансамбле. Один погиб, другой живет в Абакане, третий (вздыхает) – в психушке, четвертый живет в Кызыле, пятый сейчас живет в Германии.

– А вы не хотите сами уехать в Германию? Ведь как немец по линии мамы, имеете право на переселение – по программе возвращения на историческую родину.

– Это даже всерьез не обсуждалось. Многие кричат: «Надо сваливать отсюда!» И у меня иногда такое настроение появлялось… Но я родился и вырос здесь. Кому мы, где нужны? Ну, представьте: взял я мешок с деньгами, приехал в какую-то там Москву. Пожил год-два, деньги кончились – их быстро там распотрошат – и что дальше? Там я никто, а здесь в Туве, я что-то могу сделать, изменить. Здесь – моя родина.

Проблема в том, что у нас сегодня нет системы государственного управления, чтобы люди, болеющие за дело, грамотные, опытные, могли иметь возможность применить свои силы, знания, опыт во благо. В Кызыле такие люди есть, но им сложно пробиться: у нас сегодня по другим критериям оцениваются люди.

– А вы как-то пробились…

– Один из сотни? Это, скорей всего, не правило, а исключение из правила.

Но я верю, что скоро здесь, у нас в Туве, многое изменится к лучшему. И сейчас уже потихонечку меняется, как и по всей России. Не так быстро, как хотелось бы, но меняется. А те, кто не видит этого – просто слепцы.

Беседовала Надежда Антуфьева.

Фото Виталия Шайфулина и из семейного архива Гарфутдиновых

(«Центр Азии» №№ 48, 49,

23 ноября, 6 декабря 2001 года)

 

Фото:

2. Свадьба Татьяны и Виктора. 10 января 1986 года.

3. Атлетический зал клуба «Центр Азии». Виктор Гарфутдинов – в первом ряду (справа). 1988 год.

 

ПРОШЛО ВРЕМЯ...

В феврале 2003 года Виктор Гарфутдинов уволился с должности полномочного представителя – по собственному желанию, получив предложение поработать в команде одного из кандидатов на пост президента Башкирии.

В 2005 году, беседуя с автором интервью, отметил, что за прошедшее с момента интервью время внутренне изменился: «Из бунтаря-анархиста – в степенного философа». Разочаровался в государственных должностях, акцентировавшись на бизнесе. Продолжает начатое дело, он – один из руководителей ООО «Фармаком». Смещение приоритета ценностей объяснят так: «Нельзя помочь бедному, будучи бедным; нельзя накормить голодного, будучи голодным. Нельзя научиться уважать людей, не научившись уважать себя».

Сын Евгений в 2004 году поступил в Красноярский государственный технический университет, на топливно-энергетический факультет. Активно занимается спортом: вратарь красноярского спортклуба «Октябрьский».

Евгений – главная гордость отца. Виктор Гарфутдинов говорит: «Я рад, что в сыне сегодня реализуется то, что не удалось реализовать в его годы мне».