газета «Центр Азии»

Пятница, 13 декабря 2024 г.

 

архив | о газете | награды редакции | подписка | письмо в редакцию

RSS-потокна главную страницу > 2001 >ЦА №15 >Люди на свалке жизни

«Союз журналистов Тувы» - региональное отделение Общероссийской общественной организации «Союз журналистов России»

Самые популярные материалы

Ссылки

электронный журнал "Новые исследования Тувы"

Daddy . Медицинское оборудование в магазине GIZ.by

Люди на свалке жизни

Люди Центра Азии ЦА №15 (6 — 12 апреля 2001)

Люди на свалке жизниДесять лет назад во вто­ром номере от 18 февраля 1991 года только что родив­шейся газеты “Центр Азии” был опубликован мате­риал Оль­ги Ивановой «На свалке» с фотографиями, сделанными Ана­то­­лием Мельниковым. Герой ма­те­риала Василий Дунаев жил на свалке в сооруженной им из фанеры и тряпок хи­бар­ке, со­бирал на свалке бутылки, отходы, готовил на костре и определял время «побуд­ки» по Большой Медведице, видной через дыру в потолке. Он никого не винил, ни у кого не просил помощи и сразу предуп­редил: «Только не взду­майте меня жалеть».

Тогда этот маленький ма­те­риал стал поч­ти сенсацией: в пар­тийные времена не поло­же­но писать о бомжах и свалках, им у нас просто не полагалось быть. Не было их в нашем свет­лом обществе – и все тут!

Прошло десять лет, и наш кор­респондент Раля Кама и фото­кор­респондент Виталий Шайфу­лин получили задание: вновь по­ехать на свалку, разыскать Ва­си­лия Дунаева и узнать, как сло­жилась его судьба.

Увы, Василия Филлиповича найти не уда­лось – нет уже на свалке его домика, хотя он сам жив и здоров, как рассказали обитатели свалки. Зато обнаружили они на свалке целый город со своими законами и правилами, со своими ста­рожилами. За де­сять лет разросся город Свалка, город, где не читают газет, где не смотрят телевизора, не участ­вуют в выборах и не ждут никакой по­мощи от государства. Им все рав­но, кто будет в Туве прези­ден­том или председа­телем прави­тельст­ва, им наплевать на бата­лии прави­тельства и депутатов. Их кормят не они. Их кормит Свалка...

***

Картина на свалке пред­ста­вилась неожи­данно живо­пис­ной. Снег здесь был девствен­но чистым и на его светлом фоне выде­лялись черные движу­щиеся точки. В кучках мусора копались растрепанные, грязные люди, вы­таски­ва­ли оттуда бутылки из-под водки, пласт­­массовые бутылки из под расти­тель­ного масла, какие-то тряпки, лоскут­ки – все то, что может при­годиться в их не­затейливом хозяйстве, и за­талки­ва­ли в свои мешки.

Ве­сенние дни изо­би­ловали солнеч­ным све­том, и на фоне яр­кого сол­нышка конт­растом выделя­лись чер­ные в копоти люди: и взрослые, и молодые, и совсем юные, и маленькие де­ти от семи-восьми до 11-12 лет. Мы увязались за одним из маль­чи­ков, и он привел нас к себе домой, в зем­лянку.

Там жила, как выяснилось потом, семья Светланы и Виктора Гри­горье­вых. Пьяный хозяин имел горь­кий опыт общения с офи­циаль­ными лицами: «Убери камеру, сей­час разобью. Я ска­зал, убери маг­нитофон – раз­мозжу об твою голову! И если увижу себя по те­левизору – все зубы пере­считаю».

Но потом успо­коил­ся. Оказалось, что опасается кара­тель­ных мер адми­нист­рации:

«В прошлый раз, когда показали по те­левизору – при­еха­ли люди и ра­зогна­ли нас и землянки раз­бро­сали. Оттуда, с ниж­­­ней свалки, сюда пе­ребра­лись, по но­вой теперь стро­­­им­ся. А так я луч­ше, чем пре­зи­­дент Ту­вы жи­­ву».

И правда: чис­тый снег сверкал и ис­крил­ся, ды­шалось лег­ко, и я полной грудью вдохнула чис­­­тый све­­­жий воз­дух. А го­род вни­­зу был в чер­ном дыму, обтянут траур­ной кай­мой, и, каза­лось, что там живут на­казанные за грехи.

Мы зашли в зем­лян­ку. Полная те­мень, ни­­чего не вид­но, потому что было только ма­­лю­сень­кое оконце. Не­много адапти­ро­вавшись в об­становке, начи­наем вгляды­ваться: на ку­че всякого тряпья кто-то копо­шил­ся. Это была жен­щина неопре­делен­ного воз­раста, сле­жав­шиеся космы и въев­шаяся в кожу са­жа... Стыдливо пря­­талась за ее спи­ну дочка Настя че­тыр­надцати лет. Не­множ­ко хмель­­ная Светлана Гри­горье­ва, при­к­ры­вая ру­кой лицо, в отличие от му­жа была сло­воохотли­вей:

– Садитесь, садитесь. У нас тут ни­ка­ких вшей нет. Живем на свои день­ги: собираем бутылки и металл. Я могу вам кучу продук­тов показать, вчера ку­пила, вплоть до соли. Никаких денег от го­сударства не получаем. Все до­ку­менты потеряли, есть только во­ен­ный билет у мужа и сви­де­тельства детей о рождении. Дети голодными не бывают.

У нас была двухкомнатная бла­гоуст­роенная квартира, оставшаяся после моей мамы. Мы ее продали, хотели купить дом на земле, чтобы огород был. Но деньги у нас украли, мы даже знаем, кто украл.

Я имею восемь классов обра­зо­вания, учу постоянно своих детей не говорить “че” и “надо”, а “что” и “нуж­но”. Это разве раз­говор. Я их застав­ляю читать книж­ки, ко­торые отко­пали в мусоре и ко­торые теперь лежат в ящике на улице. Это же мои дети, я их от себя никуда не отпущу. Очень прошу: пусть у меня детей не отнимают.

Сначала жили в общежитии по Ком­со­мольской, возле церкви. Потом на эту свалку нас пригласили родст­венники мужа, ко­то­рые здесь жили. Ребятишек жалко, они меч­тают о своем доме. Они меня больше жале­ют, чем отца. Нам бы какую-то ма­лень­кую закрытую комнату в обще­житии, мы бы там все впятером жили. Мы о такой жизни не ду­мали, не гадали.

Ни­ка­кого Дунаева не зна­ем.

u Как позволили органы опеки и попе­чительства этим горе-родителям продать квартиру, когда у них на руках несо­вер­шеннолетние дети?

Когда я спросила Артема, о чем он мечтает, есть ли у него какие-то мечты, последовал краткий ответ: “Нет”.

А в ящике на улице действительно ле­жали книжки: Барто, Маршак, учеб­ник по истории 7 класса 1981 года издания, учебник русского языка 5 класса национальной школы 1978 года изда­ния, карты, атласы средних клас­сов. Вокруг землянки валялись мешки, тюки, ящики, бутылки, какие-то же­ле­зяки, запчасти от машин.

Недалеко виднелось нечто похо­жее на жилье. Подошли: такая железная боль­шая штука, где делают раствор це­мента при стро­ительстве. Хозяйка по­зволила зайти. Здесь, в отличие от жи­лища Григорьевых, было какое-то по­добие настоящего жилья, порядка, чув­ствовалась жен­ская рука. Даже стояли тикающие часики-ходики. Хоть и грязные, были постелены на столике сал­феточки. Хо­зяйку звали Роза Хандываа, она охотно по­шла на разговор:

– Шесть лет здесь живу. Живем с мужем. Раньше жили там, внизу. Ни­когда не имела своего дома, кварти­ры. Выросла в Чаа-Холь­ском школе-интер­нате. Работала в том же районе дояр­кой, телятницей. В Кызыл пе­ре­бралась в начале 90-х годов. Инва­лидка. Не могу теперь работать. Я получаю пенсию 630 руб­лей. На про­да­жу бутылок и цвет­металла живем. ЗдЛюди на свалке жизниесь и молодые есть, и с детьми. Вместе человек 18 будет.

Все мои дети имеют свои семьи. Сна­чала жила у сына дома, но после его смерти жена пустила жить своих род­ственников, и мне негде стало жить. Я сама помогаю своим детям. В Чаа-Холе живет сын, у него куча детей. Я летом возила внукам вещи, ко­торые здесь откопала. Люди выбра­сывают вполне при­годную одежду.

Пе­ребра­лась сюда на свал­ку и здесь по­знакомилась со своим му­жем Юрием Снет­ковым. Он сам из Тюмени, сидел здесь и пос­ле осво­божде­ния остался в Туве. До встречи со мной жил на старой свалке. В го­роде рабо­тающие люди не могут квартиру найти, так что мы так и будем жить здесь.

Может, он знает этого Дунаева. Там, на старой свалке вот уже 30 с лишним лет живет тетя Зоя, ей сейчас за 60. Последних своих детей она рожала на свалке. Дочь у нее в Бай-Хааке живет. Не­сколько раз забирала мать к себе, но тетя Зоя привыкла на свалке жить и удирает оттуда на свою свалку. Она должна знать вашего Дунаева.

Пока мы разговаривали, подо­шел со свалки мужчина с мешком за плечами. Это был Юрий Снетков. У него оказались более далекие планы:

– После освобождения в начале 90-х го­дов я не поехал к себе на родину, ни­кто там меня не ждал. Есть дети, но они о моем сущест­во­вании даже не зна­ют. В 1993 году я попал в мед­выт­рез­витель, и там мне не вернули мой пас­порт. С тех пор живу без пас­порта.

В город не хочу, что мне в городе де­лать? Будем здесь жить. Летом соби­раюсь строить баню. Мате­риала хва­тит. А Ваську Дунаева я знаю. Он теперь ра­ботает сторо­жем в какой-то орга­ни­зации в «Южном». Кормят его, дают ноче­вать там же – что еще нужно? Хорошо об этом знает тетя Зоя с нижней свалки.

u ...По дороге от свалки в город тя­нулась нескончаемая вереница лю­дей. Шли люди самых разных возрас­тов и национальностей. И все обя­за­тельно тащили что-то на санках. Эта до­рога на свалку ка­жется доро­гой жиз­ни для обез­доленных сограждан на­шего го­рода. Свалка этим людям да­ет хотя бы скуд­ное про­пи­тание, здесь они находят свою по­ловину, здесь живут и умирают, а то и уби­ва­ют друг друга. Один предпри­им­чивый мо­лодой чело­век поделился со мной секретом своего маленького бизнеса:

– На свалку я везу водку, чай, сига­реты, и за это они мне собирают цвет­металл. Даже есть такие, которые приезжают из-за Саян. А летом так вообще полно машин на свалке. Ры­баки приезжают, чтобы купить жирных белых червей, которых бомжи отка­пывают для них из мусора.

А за сколько он продает про­дукты и вод­ку, за какую цену покупают рыбаки червей, так и не признался.

u В поисках нижней свалки мы про­ехали всю долину напротив Спутника, вышли на трассу Кы­­зыл-Эрзин, но так и не нашли ле­ген­дарную те­тю Зою, чтобы расспросить ее о Василие Дунаеве, а заодно об ее житье-бытье.

Только во второй наш приезд нам удалось найти тетю Зою. Живет она совершенно не­зависимо от других обитателей, далеко от верхней свалки. Землянка оказалась вполне обжитой и светлой, была даже скамейка для гостей. Зоя Ондар как раз прово­жала своих гостей из города и тоже охотно согла­си­лась погорить с нами:

– На свалке жи­ву с 1969 го­да. В 50-е го­­ды была пе­ре­до­вой дояр­кой в сов­­хо­зе “По­беда”, а с 1963 по 1969 год ра­ботала на феЛюди на свалке жизнир­­­ме “Кок-Тейс­кой”, то­же до­яр­кой. Мн­о­­го всяких гра­­мот и наград име­­ла. Муж ра­бо­тал ко­че­­гаром в шко­ле-ин­тер­на­те. Его уво­лили, и он ме­ня, бе­ре­менную, при­вел сюда на свал­ку.

Жи­ли в буд­ке. Там же и родила млад­­шую дочь – весной 1969 года. Пу­по­ви­ну са­ма пе­ре­резала. Дочка до пер­­вого класса жи­­ла со мной здесь, на свал­­ке, а потом вы­росла в школе-ин­тер­­­нате. Когда она училась на юри­­­ди­ческом в Ка­­­ли­­нине, я ей хоть и мало, но от­прав­ля­ла день­­ги. Те­перь она рабо­тает в Бай-Хааке.

Нет, меня дочь в Бай-Хаак не за­би­ра­ла. А те­перь ни од­на из мо­их тро­их до­­че­рей мне со­вер­шенно не по­мо­­гают. Стар­­­ший сын погиб. В прош­лом году в ап­­ре­ле ме­ня чуть не уби­ли, три раза опе­ра­цию де­лали на голо­ве, правая рука и левая но­га у меня не дейст­ву­ют, пе­реломы были, же­лезяку вставили. Се­годня ниче­го не ела, вон корка хлеба засох­шая, ее смо­чила в воде и ела. Все доку­мен­ты мои сго­рели. Никакой пен­сии не по­лу­чаю. После опера­ции некоторое вре­мя полу­чала еду в Депар­та­мен­те со­­циаль­но­го раз­ви­­тия. А летом сюда при­хо­дят моло­дые пар­ни, ана­ши сво­ей на­курятся – и страш­­­но. Жить-то хо­чет­ся все равно. (Тут тетя Зоя за­пла­кала).

Я с верхней свалки ушла, потому что там все пьют, де­рутся, убивают друг дру­га. Там че­ловек 20 живет. А здесь по­­спо­кой­нее. Летом пастухи по­мо­гают, при­но­сят хлеб и мо­локо. На мусоре на­хожу еду: заплесневелый хлеб, после праздников да­же торты от­ка­пы­ваю, мерзлую кар­тош­­ку, яблоки нахожу и одежду. Мож­но потом про­дать ее.

Страш­­но мне, ко­нечно, здесь жить – еще убьют, будет мой труп здесь гнить ле­жать... Даже скотина име­ет своего пастуха. А хочет­ся ста­ро­му чело­веку нор­мально питаться, платье ситцевое но­сить, платок теп­лый. По­жа­луйста, пусть мне выделят пенсию, хоть самую ми­зерную.

Коммерсанты сюда приезжают, вод­ку пред­­­лагают, “технарь”, конечно. За 100 пус­тых бутылок дают одну бутылку “технаря”, за один килограмм олова платят 25 рублей, за килограмм алюминия – 16 рублей, раньше было 12 рублей.

Два года – 1998 и 1999 – со мной жил Василий Дунаев. Прошлой осенью он ушел, сказав, что вернется весной. Вот букваль­но перед вами весточку пере­дали от него, что придет на днях ко мне...

u Тетя Зоя вышла нас проводить и очень сокрушалась, когда нам не удалось поймать и сфотографировать вместе с ней ее люби­мого и единст­венного верного друга-кота. Он привык только к своей хозяйке, которой долги­ми холодными зимними ночами не так одиноко было с ним.

Им нравится так жить?

Как же решается судьба этих обездо­лен­ных людей (и решается ли вообще) в офи­ци­­альных учреждениях, призванных зани­мать­ся социальными проблемами, каково мне­ние об этом официальных лиц, сущес­твует ли для них эта проблема или нет?

ДлЛюди на свалке жизния получения ответов на свои вопросы я пошла в Департамент социального раз­ви­тия города Кызыла.

Начальник Департамента Анатолий Пра­восуд и заведующая отделом социальной помощи на дому Лидия Васильева, и очень кстати пришедшая директор Центра соци­аль­ной реабилитации дезадаптированных детей Анна Сафронова говорили о проб­лемах городской свалки с разных позиций.

Анатолий Правосуд:

«В прошлом году мы участвовали в рей­дах правительства, Министерства труда. О ре­зультатах рейдов докладывали первому заместителю председателя городской админи­страции Виктору Вусатому. Жить на свалке никто не имеет права запретить. Дети не учатся, а их у родителей отнять тоже никто не имеет права. Ведь дети привыкли к обра­зу жизни родителей, помогают им зараба­тывать средства для пропитания. Если эти люди хотят работать, они должны обра­тить­ся в бюро по трудоустройству.

А насчет обес­пе­чения жильем, могут идти в админи­стра­цию города, хотя в жилье нуж­даются многие и вопрос этот больной.

Детское пособие выдаем только тем, ко­то­рые написали заявление и сдали все не­об­ходимые документы. В прошлом году на свалке жило 18 семей, из них 13 детей. Кто к нам из них обращается за помощью, выдаем талоны в баню, хотя прекрасно знаем, что у них имеются деньги. Им просто нравится такой образ жизни. Это их образ жизни. В любом обществе найдутся люди, которые не хотят работать, иждивенцы. Но в данном случае они зарабатывают средства для про­пи­тания, так сказать, на жизнь. Некоторые семьи имели благоустроенные квар­тиры. Они их продали. Другие сдают в аренду, а в боль­шинстве это бездомные. Дети из семей на свалке были в нашем Центре со­ци­альной реабилитации дезадап­тиро­ван­ных детей, но родители сами их забирают».

Анна Сафронова продолжает:

«А есть такие, которые в силу соци­аль­ных обстоятельств остались без ничего. Если у человека нет работы, квартиры, что остается делать? В Дании, например, не позволяют сво­ему гражданину скатиться до такого уров­ня. Вот Григорьевы продали свою двухком­натную квартиру, имея несовер­шеннолетних детей. Куда смотрели соответ­ствующие ор­га­ны? У одной моей знакомой, которая про­давала свою квартиру, потре­бовали все данные о доме, куда она с детьми собиралась пе­реехать. Есть и такие социаль­ные слои на­­селения, которые по разным при­чинам остаются без жилья. Например, выпус­кники интерната. Они стоят в очереди на жилье, которая почти не движется.

Можно же соз­дать социальный приют для взрослых, хотя бы на шесть-восемь коек. На­пример, детский садик был на правом Люди на свалке жизниберегу сразу по правой стороне. Так его разрушили. Ведь можно было там какие-то квартиры сделать для таких людей. Есть же в городе пусту­ющие здания».

Лидия Васильева не соглашается с ней:

«Их выброшенными из жизни нельзя счи­тать, они имеют свои заработки. Такой образ жизни их устраивает. Жизнь человека зави­сит от его силы воли, а не от социальных проб­лем. Им нравится так жить. Сами бегут туда».

Обратилась я и в администрацию города, где начальник отдела по защите прав несо­вершеннолетних Андриян Чогер поделился своими мыслями о жизни людей на свалке:

«В прошлом году во время проверки там жи­ло 13 семей. А зимой некоторые из них уехали к себе в кожууны. Ведь большинство из них – приезжие: на одно пособие не про­живешь, тем более если оно выходит не каждый ме­сяц. Даже имея жилье там, в ко­жу­уне, они едут в Кызыл в надежде на луч­шую жизнь, а в результате – оказываются на свалке. Об­щая безработица доводит этих лю­дей до бро­дяжничества, приводит к мусо­ро­кон­тей­нерам.

В городе даже люди с выс­шим обра­зо­ванием не могут найти работу. Офици­альная регист­ра­ция бомжей ведется в УВД города. Мы раз­­го­ня­ем этих людей, но они снова возвращаются. То, что эти люди оказались на свалке, частично их вина. Ведь в том, что они пьют, никто не виноват, кроме их самих. А частично, естественно, вина государства».

Начальник отделения по делам не­со­вер­шеннолетних УВД города Кызыл Чой­га­на Чуль­­дум сказала, что работа с деть­ми на свал­ке ведется:

«Мы их оформляем в приют, держим их, пока сами не захотят уйти. Насильно дер­жать их там не имеем права. А городской приют относится к Департаменту соцраз­вития и рассчитан только на 15 детей. Они там на­ходятся от нескольких дней до полу­года. Число детей на свалке постоянно меня­ется. Ведь там есть и такие семьи, которые имея жилье, сдают его в аренду из-за соци­аль­ной неустроенности. В результате стра­дают дети.

Люди на свалке живут своим отдельным государством. Постоянно ими заниматься вре­­­мени нет, у нас ведь и другая работа есть. Бомжи говорят, что живут лучше нас, по­то­му что имеют постоянный заработок, деньги. Работа с их детьми – не только наша пре­рогатива, но и соцпедагогов в школах, за которыми эти дети числятся. А в школу-интернат опеределяют только через лишение родительских прав после решения суда».

Насчет паспортного режима на свалке, учета бомжей начальник ПВС УВД города Кы­зы­л Надежда Дудуп сказала, что в ос­новном эти люди имеют городскую про­пис­ку, но давно оказались по каким-то об­стоя­тель­ствам на свалке. Точного учета пропи­санных или непрописанных людей на свалке не­воз­можно вести, так как они там постоянно меняются.

Генеральный директор спецАТП, по-прос­тому – директор свалки, Владимир Ва­силь­ев оказался очень приятным в общении де­ло­­вым человеком. Было видно, что ему по-че­­­ловечески жаль своих, так сказать, подо­печных, но если они начнут хулиганить, то он без всяких сантиментов может наказать:

«Сносил их раза три, но я же не зверь. Прошлой осенью бульдозером снес из-за их во­ровства: солярку слили, трактор ходовой ра­зобрали. Я обращался и на телевидение, и в третье городское отделение милиции. Но после они снова обустроились там.

Я би­чам этим сказаЛюди на свалке жизнил: начнете что-нибудь хулига­нить – снесу. Они даже потом со­ляр­­ку эту вер­нули. Если их снести, ведь при­дут ко мне, к вам в подъезды. Ради них со­кратил двух рабочих, чтобы им работу дать, чтобы они зарабатывали. У них ведь есть такие, которые не пьют. Виктор, фамилии не знаю, не пьет уже несколько лет. Дал им этот заработок, так ведь не на пользу идет, а на водку. Дельцы всякие приезжают, продают паленую водку, чтобы у них бутылки, цветмет собрать. Летом опарыши продают. Клан ка­кой-то органи­зовали: старики, молодые. Би­чи эти никому не нужны, никто не хочет этим заняться: ни государство, ни ми­лиция.

Я здесь 15 лет работаю. И при той жизни, до перестройки, они здесь были, толь­ко мень­ше. Все зависит от государства, начи­ная с Москвы, заканчивая нашим прези­ден­том. Если страна не хочет, что мы сделаем?

Сказать, что им работы нет – не могу. Вот у меня тракториста нет, нанимаю каждый раз только до первой зарплаты, потом запи­вают. У меня в организации пять лет уже зарплату каждый месяц получают. Кто хочет, работает. Условия для труда созданы. Одного тоже сторожем устроил, так все эти бичи в забра­лись в избушку. Опустился народ. При­выкли так жить, не­которых, конечно, дей­стви­тельно, судьба заставила. Вот напишем мы с вами, пожалеем их по-человечески и что с того? От госу­дарства, от президента за­­­­ви­­сит: по­меняется ли у них жизнь к луч­шему или нет. Скорей всего, все так и ос­танется».

В любом государстве не бывает лишних людей, во всяком случае так должно быть. Каждый гражданин является частичкой об­щес­тва, в котором он живет, и должен чув­ствовать его заботу и, конечно, сам должен иметь определенные обязательства перед этим обществом.

Люди, живущие на свалке, делают важное дело: квалифицированно за­ни­маются разбо­ром мусора. Возвращают стек­­­ло, металл, кото­рые стоят дешевле, чем их новое произ­водство. Этим самым способ­ствуют сохра­не­нию экологии, о которой мы трубим на каж­дом углу. Деньги, вырученные за про­да­жу этого выброшенного мусора, уходят чис­той прибылью без налого­обло­жения в карман дельцов, крутящихся вокруг свалки.

Ведь вполне возможно циви­лизо­ванным способом организовать труд этих людей, и доход пой­дет на нужды госу­дарства, а, значит, на нас самих. Перера­ба­тывают же мусор в раз­витых странах и зани­маются этим знаю­щие люди. А опыта у бомжей на свал­ке не зани­мать. Этим можно спасти бу­ду­щее их детей, по­мочь им иметь цивили­зованный за­работок.

Сегодня эти наши соотечественники, на­ши земляки, наши дети оказались лишними. И я пишу это не для того, чтобы их снова ра­­зогнали порушили их последний приют – землянки и хибарки, а чтобы попытаться най­­ти цивилизованный выход из создав­ше­гося положения. Бульдозером эту сложную про­б­ле­му не решить.

Не сносите их буль­дозером!




Фото:

2. Дорога на свалку – дорога жизни для обездоленных.

3. Артем Григорьев, 10 лет. Детство на свалке. Март 2001 года.

4. Юрий Михайлович Снетков хочет построить себе баню. Март 2001 года.

5. Раля Кама и Зоя Ондар. Первое интервью Зои Ондар за 30 лет жизни на свалке.

6. Зоя Ондар перед своим жилищем на свалке.

Беседовала Раля КАМА

 (голосов: 3)
Опубликовано 6 апреля 2001 г.
Просмотров: 5924
Версия для печати

Также в №15:

Также на эту тему:

Алфавитный указатель
пяти томов книги
«Люди Центра Азии»
Книга «Люди Центра Азии»Герои
VI тома книги
«Люди Центра Азии»
Людмила Костюкова Александр Марыспаq Татьяна Коновалова
Валентина Монгуш Мария Галацевич Хенче-Кара Монгуш
Владимир Митрохин Арыш-оол Балган Никита Филиппов
Лидия Иргит Татьяна Ондар Екатерина Кара-Донгак
Олег Намдараа Павел Стабров Айдысмаа Кошкендей
Галина Маспык-оол Александра Монгуш Николай Куулар
Галина Мунзук Зоя Докучиц Алексей Симонов
Юлия Хирбээ Демир-оол Хертек Каори Савада
Байыр Домбаанай Екатерина Дорофеева Светлана Ондар
Александр Салчак Владимир Ойдупаа Татьяна Калитко
Амина Нмадзуру Ангыр Хертек Илья Григорьев
Максим Захаров Эсфирь Медведева(Файвелис) Сергей Воробьев
Иван Родников Дарисю Данзурун Юрий Ильяшевич
Георгий Лукин Дырбак Кунзегеш Сылдыс Калынду
Георгий Абросимов Галина Бессмертных Огхенетега Бадавуси
Лазо Монгуш Василий Безъязыков Лариса Кенин-Лопсан
Надежда ГЛАЗКОВА Роза АБРАМОВА Леонид ЧАДАМБА
Лидия САРБАА  


Книга «Люди Центра Азии». Том VГерои
V тома книги
«Люди Центра Азии»
Вера Лапшакова Валентин Тока Петр Беркович
Хажитма Кашпык-оол Владимир Бузыкаев Роман Алдын-Херел
Николай Сизых Александр Шоюн Эльвира Лифанова
Дженни Чамыян Аяс Ангырбан и Ирина Чебенюк Павел Тихонов
Карл-Йохан Эрик Линден Обус Монгуш Константин Зорин
Михаил Оюн Марина Сотпа Дыдый Сотпа
Ефросинья Шошина Вячеслав Ондар Александр Инюткин
Августа Переляева Вячеслав и Шончалай Сояны Татьяна Верещагина
Арина Лопсан Надежда Байкара Софья Кара-оол
Алдар Тамдын Конгар-оол Ондар Айлана Иргит
Темир Салчак Елена Светличная Светлана Дёмкина
Валентина Ооржак Ролан Ооржак Алена Удод
Аяс Допай Зоя Донгак Севээн-оол и Рада Ооржак
Александр Куулар Пётр Самороков Маадыр Монгуш
Шолбан Куулар Аркадий Август-оол Михаил Худобец
Максим Мунзук Элизабет Гордон Адам Текеев
Сергей Сокольников Зоя Самдан Сайнхо Намчылак
Шамиль Курт-оглы Староверы Александр Мезенцев
Кара-Куске Чооду Ирина Панарина Дмитрий и Надежда Бутакова
Паю Аялга Пээмот  
 
  © 1999-2024 Copyright ООО Редакция газеты «Центр Азии».
Газета зарегистрирована в Средне-Сибирском межрегиональном территориальном управлении МПТР России.
Свидетельство о регистрации ПИ №16-0312
ООО Редакция газеты «Центр Азии».
667012 Россия, Республика Тыва, город Кызыл, ул. Красноармейская, д. 100. Дом печати, 4 этаж, офисы 17, 20
тел.: +7 (394-22) 2-10-08
http://www.centerasia.ru
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru