Людмила Бузина: Тувой я живу

Когда я собиралась в октябрьскую командировку в Москву, Эльвира Лифанова, редактор газеты “Информ Плюс”, зная, что я вез­де, где бываю, стараюсь встретиться с земля­ками, посоветовала: “Будет время, обязательно сходите в гости к Людмиле Александровне Бу­зи­ной – она работала режиссером в тувинском те­атре, а сейчас живет в Доме ветеранов сцены. Удивительная женщина, столько энергии, столь­ко любви к театру! До сих пор помню, как она меня маленькую во МХАТ водила”. “А не буду ли я в тягость человеку?” “Что вы! Вы толь­ко скажите по телефону, что из Тувы она так обрадуется! Сами увидите”.

Эльвира Сергеевна снабдила меня номе­ром телефона. Я еще подивилась, что у жи­вущего в Доме ветеранов свой, персо­нальный телефон. А потом все получилось, как она и гово­рила. Как только я пред­ставилась, в трубке раздалось радостное: “Из Тувы?! Конечно, конечно, приходите. Когда вам удобно? Я буду ждать”. И вот еду.

Метро “Измай­ловский парк”. Дальше – автобусом, кото­рый, минуя жилые массивы, въезжает в пар­ко­вую зону. Остановка у Дома ветеранов – только по требованию: нечасто, значит, ездят сю­да посетители, да и сами живущие здесь ак­теры и режиссеры нечасто покидают этот дом.

Ограда, небольшая металлическая калит­ка, над которой надпись “Дом ветеранов сцены имени А. А. Яблочкиной”. Асфаль­тированная дорожка упирается в окру­жен­ный деревьями главный корпус, напоми­нающий очень хороший, ухоженный сана­торий. Дежурный вахтер любезно интере­суется, к кому иду, подсказывает: “Вот сюда, пожалуйста, на вто­рой этаж”.

Широкая лестница, огромные окна, холл с пальмами и роялем. А вот и квартира №15. Здесь не палаты, не комнаты, а квар­тиры. Даже в этом наименовании – уважение к жи­вущим здесь. Да, и действительно: это ма­ленькая, но своя, собственная квартира, со сво­ей мебелью, которую решил привезти с со­бой, с прихожей и своей ванной комнатой. И со своими дорогими фотографиями на сте­­­нах.

Маленькая, лучащаяся теплом и радостью женщина приветливо встречает меня. И тут же забрасывает вопросами: “Как там Тува? Как театр?” С большим трудом мне удается перевести разговор на нее лично: было очень интересно узнать – откуда такая пре­данная и искренняя любовь к респуб­лике, ее куль­туре, людям искусства у человека, ко­торый про­вел в Туве всего лишь одну восьмую часть своей долгой и насыщенной жизни?

– Людмила Александровна, а как вы попали в Туву?

– Я работала актрисой – в Малом театре, а потом приехала в Польшу актрисой там был большой армейский театр. Но затем войска сократили и театр закрыли. Меня пригласил командующий и предложил ос­тать­ся – организовать в Доме офицеров са­мо­­дея­тельный коллектив: драматическую студию. И ко мне в студию пришли три сол­дата: Лифанов, Коновалов и Сенчин. Из Ту­вы. И такими они оказались: самыми веду­щими, самыми способными, самыми лю­бимыми. Иг­рали главные роли. Вокруг них еще органи­зовалось ядро, и мы ставили боль­шие спек­такли «Коллеги», «Дорогой от­цов», «Иван Рыбаков».

Для солдат, офицеров и их семей театр был такой отдушиной. Офи­церы прямо в летных костюмах, не за­ходя домой, спешили на репетиции. Были у нас и духовой оркестр, и эстрадный, и народных инструментов и хореогра­фи­чес­кая студия. Ставили большие праздничные композиции. Выезжали на гас­тро­ли и в наши части, и в части польской ар­­мии, и к нам в Дом офицеров на спек­такли поляки приходили. Выделялись луч­шие деко­рации, костюмы. “Мы должны по­ка­зывать совет­скую действительность в ши­кар­ных костю­мах!” – говорил начальник Дома офицеров.

А в 1967 году, к 50-летию октября, мне командующий сказал: “Давай, рви на пер­вое место в фестивале”. И мы получили пер­вое место. А меня за все это пригласили в Мос­ковский Дворец съездов, режиссером ре­чевого жанра огромного концерта к 50-летию Октября, в котором участвовали народные коллективы из всех республик Союза. Три месяца готовили этот гранди­оз­ный концерт. Все прошло замечательно, три концерта бы­ло: первый – для прави­тельства, второй – для профсозов, третий – для военных.

И тут приходит телеграмма из Тувы: при­глашают режиссером в тувинский театр. Ока­зывается, мои солдаты-актеры студии, от­слу­жив, вернулись в Туву, и их после той шко­лы, которую они прошли в Польше, сразу взяли работать в театр професси­ональ­ными актерами. Они и рассказали обо мне. Меня еще в театр Северного флота в Мур­манск приглашали. Но туда я не поехала, а поехала сразу после конкурса в Туву – ведь там были мои ребята.

И вот в Туве и началась моя профес­си­о­наль­ная работа как режиссера: и играла, и ста­вила спектакли. Первый – “Твой дядя Миша”, потом “Женский монастырь”, “Объ­яс­­­нение в ненависти”. А через два года ре­ши­ла поступать на Высшие режиссерские курсы. По­ехала в Москву, поступила. Потом – во­­семь лет в Московском ТЮЗе: актрисой, за­­ве­ду­ющей литературной частью, режиссером.

А тут приезжает как-то Сергей Лифанов и говорит: “Поехали опять к нам!”. “Да, на­вер­ное, все места заняты?” Позвонили Ва­лен­­тине Владимировне Оскал-оол (прим.: в то время заместитель министра культуры республики). Она: “Немедленно приезжай!” И тут же телеграмма – вызов, подъемные. И увез меня Лифанов снова в Туву (смеется).

Когда пришла в театр, это была такая встре­ча, как будто не было и восьми лет – как будто не уезжала! А уже построили но­вое здание театра – такая сцена, такие воз­можности – роскошь! Ну, я всем этим и вос­пользовалась. С таким наслаждением вру­билась в работу!

Дали мне роскошную трехкомнатную слу­жебную квартиру. Но зачем мне она? Если я в два часа ночи только освобождаюсь, зачем мне квартира, куда я поеду? Так в своем кабинете в театре и жила. Выходила, если только в Совмин вызывали или в об­ком (смеется). Так что театр был моим домом.

Тува для меня – это лучший кусок жизни. Десять лет, но мне кажется, что они вмещают всю мою жизнь. Это было самое счастливое время в моей жизни!

Я скажу так: я влюбилась в тувинский народ, я была просто потрясена талантом тувин­ских актеров! Выпускники ленин­градской театральной школы – это высший класс: и культура, и этика, и отношение друг к другу, к театру. Первый спектакль, который я увидела еще на сцене маленького старого театра, был «Хайыраан бот». Он шел без перевода. И вы знаете, я все поняла – такая глубина, такой темперамент, такие страсти. И глаза, в которых я все могла прочесть.

Потом выпускники-щукинцы – тоже пре­красная школа. Потом набирали курс в Гне­син­­­­­ское училище. Валентина Влади­миров­на каж­­дые полгода посылал меня их «пасти» – на экзамены.

Ставила спектакли и с русской, и с ту­вин­ской труппой. Поставили спектакль «Се­ре­б­ряное копытце» – очень красивый: све­тя­щиеся фигуры на светящемся кругу, из-под ножек бегущего козленка, словно све­тящиеся камушки вылетают.

Приехали в Абакан на гастроли. А там говорят: «Нам надо на русском». И актеры моментально перестроились и великолепно сыграли на русском – без всякого акцента.

Я сама, как режиссер, выросла на этих четырех замечательных поколениях тувин­ских актеров. С русской труппой работать было тоже интересно, но трудности были, по­­то­му что актеры разных школ были соб­раны их разных театров страны, но были и без специального образования. А тувинская труп­па – это талант, высокий професси­о­нализм плюс дисциплина. И работа с ней бы­ла для меня настоящим праздником.

Я преклоняюсь перед стариками – са­мым первым поколением артистов. Кончает­ся репетиция – они не расходятся: «Еще вот это место надо попробовать отрепетиро­­вать». Репетиция в одиннадцать – они заранее уже в зале. Молодежь уже была не такая: репе­ти­ция закончилась – раз и нет никого (сме­ется). Если бы не это выселение, я бы никогда не уехала (вздыхает).

– А что это за история с высе­лением?

– Из нашего аварийного старого москов­ского дома на улице Герцена к 1985 году уже всех выселили, электричество, отопление отключили. Одна моя квартира осталась. Что делать? Если бы не это высе­ление… Вален­тина Владимировна Оскал-оол говорит: ну как-то надо остаться работать, на­до гото­вить­ся к 50-летию театра, а кто будет режиссером концерта? «Валентина Влади­мировна, – го­ворю, не прибедняйтесь. Хватит тащить мос­квичей – своих талантов полно!». Вот Ироч­ка Лопсан – талантливая актриса, вели­ко­лепная ленинградская школа. Высшие ре­жиссерские курсы окончила, блестящую дет­скую сказку поставила. И многое, что сде­лала. Очень талантливая девочка! Потом она и возглавила театр. Но мне рассказали, что она недавно умерла… (Замолкает).

Какие талантливые актеры! Чылгычы Он­дар! Он играл у меня главную роль, был пом­режем, а теперь он министр культуры. А Витя Наксыл! Это моя любовь. А Надя Нак­сыл, моя любимая ученица! Эта красотка, она была так хороша в «Тартюфе»! В Москве в Доме актера читала на тувинском из «Бах­чи­сарайского фонтана». Сергей Юрский, пред­­­се­датель жюри Пушкинского фести­ва­ля, спро­­­сил: «Где вы учились? Вы так хо­рошо чи­таете!» Она отвечает: «Моя учи­тель­ница здесь». Я встала – аплодис­менты, я по­красне­ла, разревелась. Она получила вто­рой диплом.

Раздается деликатный стук в дверь. В ком­нату входит прямая, как струна, жен­щина. Людмила Александровна представ­ляет нас друг другу.

– Моя подруга Галочка, Галина Дмит­риевна Савельева. Ве­ду­щая актриса Душанбе. А это моя гостья из Тувы.

Галина Дмитриевна: Очень приятно. Я столько о Туве наслышана! О Туве – так только в стихах буквально.

Л.А.: Это моя гордость, моя подруга… На­родная актриса. Талант. Основа основ всех наших концертов. Я мечтаю сделать с ней спектакль, но она сама сделала такой моно­спектакль! – «Смех лангусты».

Г.Д.: (деликатно). Я зайду позже. Не буду вам мешать.

Л.А.: Галочка, не уходи, помоги мне! Мы со­би­раемся чай пить, а у меня сегодня с но­­гами плохо. Проходи, поставь чай, и мы вместе будем разговаривать. (Галина Дмит­риевна кивает и уходит за чайником, а хозяйка продолжает свой рассказ).

 Галя была украшением курса. Две кра­сотки у нас были: она и Женя Егорова. Бо­рис Андреевич Бабочкин, руководитель кур­са восхищался ими. А мы все боготво­рили его! Наш Чапаев! Я и родилась в го­ро­де Ча­па­евске и училась у Чапая и в Ма­лый театр была приглашена на роль в его спектакль.

Потом жизнь разбросала нас в разные стороны. Только здесь и встретились. Женя стала режиссером в Магадане и на Цен­траль­­­ном телевидении, а Галя уехала в Ду­шанбе. Там стала ведущей актрисой, получила народную, вся в орденах. Когда она выходит читать – это наслаждение! И поет еще. Гур­ченко она за пояс заткнет! (Улы­бается).

В Душанбе все потеряла. Муж был ху­дожник, ведущий актер. Там умер. Шикарная квартира. Все оставила. Приехала в Москву в трех платьях. Последний самолет – она ничего не могла взять. Шла стрельба. Там же, помните, было противостояние двух кла­нов. Кланы дерутся! Вот беда наших руково­дителей российских, что они это не учиты­ва­ют. Вот все время этот... который у нас по на­ци­ональным вопросам... все время забы­ваю его фамилию – интел­ли­гентный такой, дагес­танец…

– Абдулатипов?

– Да. Он все время го­ворит: поймите, Кавказ, Азия – это совершенно дру­­гая при­рода людей, вся жизнь строится по-дру­гому.

Галина Дмитриевна воз­­­­вра­щается с чай­ником. Люд­мила Александ­ровна достает заранее заго­тов­ленный торт и под­вигает ко мне какой-то осо­бый ап­пе­титный пиро­жок: по­ка мы беседовали в ком­на­ту вежли­во, не прерывая наш разговор, вошла де­жур­ная в белом халате – при­нес­ла обед и пирог на де­серт. Тем, кто приболел, не надо идти в просторную столовую, рас­поло­женную тут же, на этаже. Все приносят прямо в «квар­тиру».

– Галина Дмитриевна, у вас та­кая судьба: потерять дом, став­ший родным город, театр, уле­тать бе­жен­кой на пос­леднем само­лете…

– Не знаю, был ли он пос­ледний, но поскольку дорогу все время взры­вали, то мы могли только тряп­ки с собой увезти. Все бро­сили. Мы с мужем по­ехали в Таджи­кистан из Моск­вы и сорок лет там рабо­тали. В Ду­шанбе был очень сильный театр. И в 1992 году, когда уже про­стре­ливался наш дом на Те­ат­ральной пло­ща­ди и окна у нас были за­ло­жены ма­трацами, по­душками, нам, ак­терам, достали билеты на само­лет. Срочно, за сутки соб­ралась.

Самолет был перегружен, люди стояли в проходах, я сидела где-то на тыч­ке, около ту­алета. Командир самолета хва­­тался за го­лову: «Я не знаю, как подниму в воздух са­молет». Но никто не боялся никакой ката­строфы, все думали – только бы улететь!

Л.А.: Знаете, мне сначала предлагали в ка­кой-то специальный Дом ветеранов в Пе­ределкино – с продлением жизни, с каки­ми-то американскими учеными. Для их вра­чей моя квартира очень подходила, потому что рядом. «Мы вас берем!» А я говорю: «Нет! Я поеду только к своим – к актерам».

Г.Д.: Вы представляете, мы учились на одном курсе во ВГИКе и здесь через пять­десят лет встретились!

– Мне уже все о вас рассказа­ли, Га­­лина Дмитриевна: вы бы­ли кра­сави­цей, и сам Ба­бочкин был в вас влюб­лен.

– Ну-ну… (Галина Дмитри­евна улыба­ется и машет руками). Просто была хоро­шенькой.

Л.А.: Не надо! Ослепительной красавицей!

– Людмила Алексан­дров­на, а как вы начали свою те­атральную жизнь?

– Я школу закончила в Пен­зе в 1941 году. Началась война, и мы пошли всем классом в воен­комат. У нас в классе все зна­ли немецкий язык, и маль­чи­ков всех взя­ли в разведку. Все они погибли…

Девочки все знали санитарное дело, и нас взяли в госпиталь размещенный в нашей же школе. Я днем работала в военном отделе в обкоме партии, а потом – шифровальщи­цей в особом отделе. А по ночам мы работали в гос­питале. Ездили на вокзал, привозили ра­неных. Носилок не хватало – на себе тас­ка­ли. Бом­беж­ка, обстрел, тут же в госпитале у меня кровь качают, тут же раненного пере­вязываю, мою.

Я подала документы во ВГИК. Мне при­шел ответ: «Весь инсти­тут ушел в ополчение. Прием закрыт». А через год узнала, что ин­сти­тут эвакуировали в Алма-Ату. И я по­ехала поступать туда. Но боялась не пройти, потому что никаких особенных данных у ме­ня не было. Я любила театр и животных. По­­дала доку­менты одновременно и во ВГИК, и в Тимирязевскую академию, кото­рая была эвакуирована в Самар­канд. Меня ту­да без экзаменов зачислили, потому что бы­ла от­лич­ницей. Но тут прошла и конкурс во ВГИК.

Ну, что все обо мне? Это наверное ни­кому не интересно. Лучше вы расскажите: как там в Туве мои артисты? Как моя лю­бимая де­воч­­ка, которая возглавляет ТЮЗ, Ай­ла­на Ча­дамба?

– Айлана Леонидовна? Также воз­главляет ТЮЗ. В 2000 году мы ей вру­­чали диплом «Человек Года» в но­ми­нации «Искусство».

– Она мне очень нравится. Ей надо про­фессиональный ТЮЗ организовывать. Я не знаю, почему до сих пор не сделали про­фес­сиональный ТЮЗ. А от русской труппы что-нибудь осталось?

– Актеров всего несколько, спек­так­ли почти не ставили. В послед­нее время набрали молодежь, стали возрождаться.

Г.Д.: В Душанбе тоже был Академи­ческий театр, и ничего не осталось (тяжело вздыхает).

Л.А.: Ну, Алеша Ооржак мог бы со всеми труппами спектакли ставить – он все может. Витя Кузин был ведущим акте­ром. С ним можно было делать все! Мне рас­сказали, он ушел из театра… А Оля Ку­зи­на, моя лю­би­мая тоже ушла? Мне сказали – в торговлю?

– Да, продает в ювелирном мага­зине, очень переживает, что при­шлось уйти.

– Как жаль, такая прелестная, подвижная, преданная театру, звание получила… А Чер­ников еще работает? Черников – это чудо! И возраст у него, и здоровья нет, но он фа­натик театра! С ним так интересно работать. А Люда Волошина – это такой гример! что угодно может сделать. Ваня Бершанских и его жена Нина Бершанских – они где?

– Иван давно ушел из театра, на радио, в газетах работает. А Нина игра­ет. Четыре актера, ветерана рус­ской труппы, прекрасный спек­такль показали – «Прибайкальская кадриль».

– Могут! Вы знаете, когда мы в 1984 году проводили в Москве Дни Тувы в честь 40-летия вхождения в состав Советского Союза, это был такой триумф тувинского теат­ра, тувинского искусства. В концертном зале «Россия» был огромный концерт! Мы при­вез­ли хор, горловиков, танцевальные ан­самбли – все жанры. А закрытие уже прохо­дило в театре Ермоловой, где прохо­дили спек­­такли театра.

Концерт в «России» был блестящим! Пом­ню, был кусочек из «Дерсу Узала», в ко­тором должны были участвовать Максим Мунзук и Юрий Соломин.

Сначала кадры из фильма, а затем – они сами появляются и продолжают сцену. Я работала до этого в Малом театре, и хорошо Со­ломина знала. Позвонила: «Юроч­ка, не опоз­дай! Все на компьютере, ничего пере­ставить нельзя». Он пообещал. Но… он за­держался. И вот уже идут кадры фильма, а его нет. Я думала, с ума сойду! Говорю Мак­симу Монгужуковичу: «Выходи один». Он вышел в костюме Дерсу Узала – овация. И в это время бежит Соломин, его на ходу переодевают. Он выходит на сцену и ...го­ворит: «Ну, как ты, Максим Максимович, поживаешь?» (Хохочет). Мы все за сценой влежку! Ну, тут опять овация, они быстро за это время успели переговорить, сориен­тировались и закончили сцену.

Огромный оркестр, дирижер Витя То­ка. Потом запел огромный хор – все в белых ат­ласных национальных костюмах.Я до сих пор это помню. Соломин был в таком вос­торге от всего этого, говорит: «Надо прие­хать в Туву».

Но он так и не смог приехать. А вот Алла Пугачева в 1978 году приезжала и в течение шести дней давала по три концерта в день, свои балахоны только успевала менять и уже прямо падала. А у нас была библио­текарь, которая очень хорошо умела варить тувинский чай с молоком. И Пугачеву этим чаем поили. Она выпила пиалу: «Ребята, после этого чая, я могу еще сто кон­цертов дать! Научите, как такой чай варить!»

Да вы кушайте, кушайте пирог. У нас здесь вкусно готовят эти пироги с рыбой.

– Спасибо, я ем, времени не те­ряю (смеемся). Действительно, очень вкусно. И уютно у вас очень. Я когда вошла, просто поразилась: ковры, пальмы, рояль. Сравнила с нашим кызыльским Домом вете­ранов – не­бо и земля, конечно.

– Да, здесь, как у Христа за пазухой. Я рада, что сюда попала. Знаете, во-первых – возраст, а во-вторых – суставы, спина. Когда я в Туве жила, ничем не болела – там климат сухой. А приехала в Москву – начались обос­трения. И врач мне говорит: «Идите в Дом ветеранов, пока на своих ногах, а то не возьмут» (улыбается).

Мне не хотелось, по­тому что за свою ком­муналку на улице Гер­цена получила роскош­ную квартиру – сорок пять метров в Солн­цево. По­жи­ла там пять лет, а потом думаю: «Нет, пойду, пора»

Здесь мне очень хорошо. Конечно, сейчас, не так как раньше: тогда и одевали, обували. Сейчас, конечно, Союз театральных деятелей нас так уже не может содержать. Нас пре­красно кормят, убирают, медицинское об­служивание хорошее. Никаких хозяй­ствен­ных забот, гуманитарная помощь.

Питание по заказу. Можем выбирать блю­да из четырех вариантов. Одна четверть пен­сии остается нам, а три четверти – Дому ве­те­р­анов. В воскресение у нас столовая не рабо­тает, нам дают фрукты – разгружаться. Мы с Галей берем яблоки.

В праздники дирекция накрывает нам та­­кой стол! Шампанское, икра, балык, семга, вет­чина, сладкий пирог! Союз театральных деятелей одаривает шоколадками и косме­ти­­ческими наборами. А «Бенефис» – есть та­­кая организация при Союзе – присы­лает нам продуктовые наборы с деликатесами. Еже­месячно доплачивает к пенсии по триста руб­лей. Сделали ремонт нашего меди­цин­ско­го кор­пуса, отделали – блеск!

Да вы кушайте тортик!

– А трудно сюда попасть?

– Раньше трудно было. А сейчас глав­­ное – квартира: сдаешь свою квартиру – и все.

Рассчитано на сто человек, а живет сейчас семьдесят. Почему-то мало сейчас идут. Ви­димо, кто состоятелен, нанимают дома че­ло­века для ухода. А у бедных квартир нет.

– Людмила Александровна, дав­но хотела поинтересоваться: у вас над диваном висит такая красивая большая фотография. Это вы с кем сняты?

– Это я со вторым мужем. Первый муж был архитектором, на десять лет старше ме­ня.Не хотел, чтобы я в театре работала. Я ушла, но мы остались большими друзьями.

Второй муж на двадцать лет моложе ме­ня. Солдатом был в Польше, из-за меня ос­тался сверхсрочником. Один из моих актеров драмстудии, друг Сережи Лифанова. Когда при­е­ха­ли в Туву, в семье Лифановых и жили – у самых близких нам людей.

Потом получили квартиру во дворе теат­ра. Он так за мной и ездил. И в Туве рабо­тали вдвоем, и в московских театрах. Про­жи­­ли вместе пятнадцать лет. Когда я поехала снова в Туву, просился со мной. Я сказала: нет. По­то­му что он стал пить.

Сейчас живет в Хабаровске. Образумился, возглавляет огромный Дво­рец культуры, ставит спек­такли. Приез­жал ко мне в Москву с новой семьей, с ребенком. Я ему надава­ла вся­ких пьес. Эта фотография шестьдесят седь­мого года: мне – 44 года, ему – 24.

– Ой, а я думала, вам на этом фото чуть больше двадцати.

– Я молодо очень выглядела. Непри­лично молодо. Не-при-лич-но (смеется). А потом – пополнела, потом – похудела. И стала старая.

– Ну, слушая вас я бы этого не ска­зала. Вы ведь и здесь, с вашей энер­­­гией, режиссерской работой за­ни­маетесь?

– Когда я приехала сюда, семь лет назад, думала: буду ставить спектакли. Здесь есть очень сильные актрисы. Хотелось бы что-то сделать. Но дефицит мужского населения. Все уже в возрасте, много долгожителей – не­­которым за девяносто лет. Мы было на­ча­ли «Свои люди – сочтемся» Остров­ского. Тема эта сейчас так актуальна – все эти взят­ки, денежные бумаги, обманы, продажи. Но один заболел, другой актер, который должен был играть Подхалюзина, умер… А я не имею права вводить людей в работу, которая не состоится. Да и здоровье мое подводит: вот сейчас хожу нормально, а иногда не могу и шагу ступить – такие боли в ногах и спине. Так что пока у нас бывают прос­то кон­церты. Ко всем праздникам. Ак­те­ры читают, поют, делают литературные ком­позиции. Иногда, по возможности, помогаю.

Но все равно еще мечтаем сделать боль­шую работу. Я говорю: «Мне сейчас семь­десят семь, а вот к восьмидесятилетию что-ни­будь поставим» (cмеется).

Отчасти театр мне заменяет телевизор. Смо­трю все программы о культуре. Тут как-то ночью показывали «Антропологию» Ди­мы Диброва, и вдруг я вижу горловиков из Тувы. Такая красота! Я пытаюсь дозвониться по телефонам студии, сказать: «Ребята, я так рада вас видеть!». Но столько звонков было, невоз­можно было пробиться…

В комнату входит Галина Дмитриевна, незаметно выходившая во время нашего разговора. В руках она держит большой лист ватмана. Разворачивает.

Г.Д.: Это я для интереса принесла. Муж мне коллаж сделал – мой портрет в окру­жении ролей. Когда улетала из Душанбе, скатала его в рулон и увезла (вздыхает). Вот так… Вы еще побудете?

Увы, мне надо торопиться. Хоть наша встреча и длилась три ча­са, но уходить не хочется. Однако надо – на 19 часов взяла билет в театр.

Людмила Александровна забес­по­ко­илась: раз билеты, надо идти, в театр опаздывать нельзя. А когда узнала, что билеты в театр имени Маяковского, и сов­­сем раз­волно­валась.

– Это же прямо на­против дома, где я сорок лет жила. На улице Гер­цена! Там, на улице Гер­цена, все у меня жили. Там у меня был тувинский штаб – кто в отпуск едет, из от­пуска, учиться – все у меня. Это было такое наслаждение, и я с Тувой несколько лет связь не прерывала. И в Солнцево тоже при­езжали. А сюда только Сережа Лифа­нов при­езжал и его дочка – красавица Эльвира…

Людмила Алексан­­дров­­­на провожает меня до лестницы. По дороге пока­зывает огромный зрительный зал, где актеры-ве­тераны дают свои концерты.

Показы­вает бюст Алек­сан­дры Яблоч­ки­ной, ак­трисы Малого театра, народной ар­тист­ки СССР, с 1917 года воз­глав­лявшей ВТО. Ак­триса прожила долгую жизнь – 98 лет (1866-1964 годы) и кроме множества сыг­ран­ных ролей оставила о себе и эту память – Дом ветеранов сцены, дом для актеров, отдав­ших себя целиком те­атру и остав­шихся одинокими. В этом доме они окру­жены заботой, они не по­ки­нуты. Они среди своих.

И только чуть заметная грусть в глазах, которую они стараются не пока­зывать ни гостям, ни друг другу…

Прощаясь, Людмила Александровна сказала:

– Вы знаете, вроде бы, так много было всего в жизни и работе: 15 лет в Малом те­атре, 17 лет – в Московском ТЮЗе, в теа­тре киноактера, в оперетте работала. Но са­мое яркое в жизни – это Польша, где на­чина­ла ре­жиссерскую работу, где были пер­вые уче­ники, и Тува – это такие воспо­минания, такое тепло! Всем, всем в тувинском театре – большой привет, поздравления за все успехи. Тува – это для меня все. Этим, Тувой, я сейчас живу…

«Центр Азии» № 13 от 23 марта 2001 г.

Фото:

2. Людочке – 10 лет. 1933 г.

3. 4. 5. Такая разная Людмила Бузина... Роли в московском ТЮЗе и Малом театре.

6. Посвящение в актеры. Театр принимает пополнение – выпускников Московского

Государственного училища имени Б. В. Щукина. Людмила Бузина – первая слева во втором ряду рядом с Максимом Мунзуком. 1978 г. Фото из архива Л. Бузиной.

7. Та самая фотография. Людмила Бузина с супругом. 1967 г.

8. Людмила Бузина в холле Дома ветеранов сцены. 2000 г.